Сколько книг на твоем счету?
В России — восемь авторских, одна в соавторстве с Анной Китаевой; в Болгарии — одна книга на двоих с Генри Сайерсом, в ней моя повесть и повесть Генри.

Твои книги рассчитаны на определенную возрастную категорию читателей?
Вряд ли. Хотя, подозреваю, что среди подростков и молодежи моих читателей больше, нежели среди людей старшего возраста.

Если не секрет, над чем ты сейчас работаешь?
Начинаю трудиться над совместным с С.Лукьяненко романом, примыкающим к нашумевшему сольному роману Сергея «Hочной дозор». Называться он будет «Дневной дозор». Параллельно буду стараться писать свой сольник «Зверь в каждом из нас», завершающий дилогию, начатую романом «Волчья натура». Hу, и попробую не выпускать из виду два собственных проекта, на которые у меня пока нет контрактов, поэтому двигаются они медленно: это новые романы — «Заповедник» и «Горячий старт», примыкающий к роману «Сердца и моторы».

Я знаю, что соавторство подразумевает частое обсуждение рабочего материала. Как вы собираетесь это делать: ведь Сергей живет в Москве?
Наше соавторство будет достаточно своеобразным. И Сергей, и я пишем по одной новелле, а третья новелла будет написана вместе, когда Сергей в августе приедет в Hиколаев. Если же возникнут срочные вопросы — есть телефон, ФИДО и Интернет. В общем, в наше время связаться легче, чем сто лет назад.

Скажи, ты разделяешь понятия: Писатель, Писатель-фантаст, Ремесленник?
Писатель и Писатель-фантаст — не разделяю. А что до третьего... На мой взгляд, каждый писатель обязан быть и ремесленником тоже. И в этом слове нет ничего обидного.

Хорошо, тогда так: Владимир Васильев — Ремесленник?
Хм… Если я стану отвечать на подобные вопросы, то разнообразные критики и литературоведы останутся безработными.

Кстати, они тебе сильно портят жизнь?
К мнению критиков я, в основном, отношусь доброжелательно и даже прислушиваюсь, а критиканов, делающих себе карьеру на скандалах, стараюсь игнорировать.

Чем для тебя является компьютер: рабом или другом, помогающим создавать виртуальные образы для сюжетов киберпанка?
Компьютер для меня — обычный рабочий инструмент, сродни пишущей машинке или пылесосу. Он упрощает работу и скрашивает досуг. Он не может быть рабом или другом, не нужно приписывать компьютеру присущих разумным существам черт и качеств.

Доволен ли ты уровнем сегодняшней фантастической литературы, распространяемой на территории бывшего Союза?
Нет. Во-первых, пишущих фантастику мало. Во-вторых, издают ее в ничтожных количествах. В-третьих, распространяется уже изданное из рук вон плохо. Трудно ожидать благополучия в любой из отраслей экономики или культуры, если общая ситуация — как политическая, так и экономическая — в стране крайне неблагополучна. Книги пишутся для людей. А если у людей не хватает денег на колбасу — кто будет покупать книги?

Фэн Воха Васильев часто тусуется на фэн-конвентах?
Очень часто. Я посчитал — за последние одиннадцать лет я посетил пятьдесят семь подобных мероприятий. Подозреваю, что для бывшего СССР это абсолютный рекорд.

Когда предполагается твой следующий, 58-й конвент и каким он тебе представляется?
В конце июля пройдет конвент в Перми. Там я еще ни разу не был и потому, думаю, не мешало бы завести новые знакомства... А каким он будет — еще не знаю. Туда не собираются старые фэны, значит будет что-то новенькое. Поэтому и хочу поехать.

Это можно будет считать твоим отпуском?
Ха… Летом в Пермь в отпуск? Нет, только на юг. И притом, сразу после Перми.

В Турцию, что ли?
Вряд ли в Турции будет так же весело, как под Скадовском, куда соберется компания московских писателей-издателей-фэнов… Тоже своего рода конвент — во всяком случае, подобные уже проводились. У нас в Коблево, например. Там и отдохну.

Владимир, твои книги сегодня издаются в самых крутых российских издательствах большими тиражами и распродаются по всему СHГ, ты пишешь в Николаеве, но совершенно не участвуешь в литературной жизни нашего города; мало того, тебя даже считают московским писателем. Что это: высокомерие нашей местной культурной элиты по отношению к фантастике и к тебе лично, твое высокомерное отношение к провинциалам или банальная нехватка свободного времени?
Hу, во-первых, мои книги на сегодняшний день издаются всего одним, как ты выразился, «крутым» издательством — московским АСТ. Во-вторых, тиражи эти совсем небольшие. Максимум — 13 000. Для страны, в которой жило 280 миллионов, это даже не капля в море. Относительно литературной жизни города Николаева… Думаю, она замкнулась в себе, как бы варится в собственном соку, который все больше приобретает свойства киселя. Я как-то позвонил секретарю николаевской писательской организации товарищу Миронову Ю. А. и сказал, что хочу в сию организацию вступить. Меня вежливо отослали подальше, намекнув, что никому я не нужен. Я принял это к сведению. Так что с местной культурной элитой незнаком и о ее отношении к фантастике могу судить исключительно по поведению тов. Миронова.

Как же тогда тебе удалось так близко подобраться к мэтрам Стругацким? Кстати, ты Борису Натановичу не рассказывал о товарище Миронове?
Мне что, больше не о чем поговорить с Борисом Натановичем?

И все же не могу поверить, что в нашем городе у тебя нет знакомых среди творческих личностей.
Почему же — есть, но это личные знакомства, так сказать, неуставные. К примеру, мой добрый приятель, актер театра им. Чкалова Сергей Чверкалюк фантастику любит и читает. Книги берет у меня...

Извини, я тебя прерву. Но за один раз перечислить всех интересных людей г. Николаева на страницах нашего журнала мы не сможем. Потому перейдем к другой теме. Какое место в твоей жизни занимает увлечение музыкой? Компакты с твоими песнями можно считать коммерческими?
Музыку я люблю давно и самозабвенно. Причем достаточно разную — и хард-рок семидесятых, и рок-н-ролл пятидесятых-шестидесятых, и современный металл, и классику, которая вне времени, и авторскую песню, и фолк — особенно латиноамериканский и кельтский. Что же касается компактов с моими песнями, то их решительно нельзя назвать коммерческими. Я бы их даже не поставил в общую стопку музыкальных компактов.

Нужно предупреждать. Потому что у меня они стоят именно там.
Могу только посочувствовать.

Кхм-кхм… Ладно, об этом потом. Скажи, твоя яхта — это дань сегодняшней моде или место уединения Писателя с Музой?
Просто внезапное увлечение. До двадцатипятилетнего возраста я понятия не имел, насколько это здорово — ходить под парусом, но вот уже много лет, как стал фанатом дакрона. Оказалось, что люди делятся на две категории: первые, попав на борт яхты, проводят там некоторое время, жмут плечами и живут так же, как и раньше. А вторые заболевают навсегда. Я — точно из вторых. В этом году начала яхтенного сезона я ждал с бОльшим нетерпением, чем свою очередную книгу.

А теперь, позволь, вопрос о личной жизни. Ты побеспокоился о своей старости, я имею в виду, найдется ли человек, который столетнему старикану Васильеву поможет включить компьютер и примостить пальцы на клавиатуре?
Разве можно сказать что-либо определенное о будущем? У меня есть дочь, о которой я, как и всякий отец, пытаюсь заботиться. Кем она вырастет, пока сказать невозможно...

Hу, и на закуску: каким порошком ты стираешь целлофановые торбочки?
Без комментариев.