ВАВИЛОН #1

А. Петеляк

А. Нечунаев
Д. Поручик
В. Сизов
Т. Суворова

А. Жирютин

Вы держите в руках первый номер нового фэнзина, и позвольте, друзья, нас всех с этим поздравить. От своего редакторского лица хочу заметить: дело уральского "фантастического" движения живет, невзирая на неблагоприятную для существования в этой стране обстановку. Но не будем о грустном.

К созданию "Вавилона" имели отношение многие люди. Хочется поблагодарить их за терпение и надежду, за несгибаемость и здоровое чувство юмора, без которого прожить сегодня невозможно. Редакторский коллектив и клуб "Радиант" благодарит всех, всех, всех. Надеюсь, наше сотрудничество не завершится первым номером. На читательский суд выносятся рубрики, достаточно традиционные для любого журнала. Наша цель - сделать достоянием всех те произведения, что прячутся, словно испуганные мышки, по письменным столам авторов местных (и не очень), но имеют все же право быть опубликованными. Питаем надежду, что в процессе поиска материала вдруг откроются новые имена, которые, быть может, станут классиками мировой литературы в будущем.

Поэтому, добро пожаловать в "Вавилон", в место, где сходятся все дороги, где совмещается несовместимое и на каждой страничке происходят чудеса. Согласитесь, этого нам сейчас очень не хватает.

"Вавилон" открывает ворота. Я приглашаю Вас.

Войдем?

ЧТО НАПИСАНО СТИЛОМ...

Некоторый отрезок своей жизни Бо Ли Арнарсон 3-й посвятил созданию мира. В общем-то создать мир во время Империи было не особенно сложно. Никаких запретов на генную инженерию, никаких ограничений земельной собственности, техника, специалисты... Плати только деньги. А деньги у Бо Ли были. Об этом позаботились Арнарсоны, соответственно № 1 и № 2. Так вот, Бо Ли купил себе небольшую планетку. Завез на нее несколько кораблей аппаратуры, толпу биологов, дизайнеров, генных и мутационных инженеров, конструкторов ландшафтов, а также подобных им шарлатанов с высшим образованием, и начал творить. А так как фантазия у Бо Ли была богатая, и несколько даже лихорадочная, а планетка совсем небольшая, мир получился довольно-таки тесным. По правде говоря, ужасно тесным.

А выражалось это вот в чем. Предположим, что вы высаживаетесь на этой планетке в каком-нибудь совершенно случайном месте. Скажем, на лужайке. И что же вы видите!? А видите вы, что возле деревца, вершина которого больше напоминает кол, сидит скелет в разноцветных лохмотьях. В руке у скелета кинжал. А на груди - золотой амулет. На скелет смотрит маленький странный человечек в черной рясе с капюшоном. На спине его - таинственный знак. Слева от него большой пень, в который воткнут меч с рукоятью в виде головы орла. На ветке дерева сидит огромная сова с крестом во лбу. Сова держит в когтях змею. Ядовитую. В небе висит усатый месяц, покуривающий трубку. От месяца к ветке, где сидит сова, тянется серебристая паутина. Уф-ф, и это все - на нескольких квадратных метрах!! Причем совсем рядом кто-то ездит, гремя оружием, или колдует, или похищает принцессу, или принцесс. Десятка два. И если отойти чуть в сторону, то там или замок, или пещера троллей, или заколдованный омут, или... Да что угодно! Теперь вы понимаете, что такое тесный мир?

Самого Бо Ли эта теснота нисколько не смущает, возможно, он именно этого и хотел. Вскоре на его планете таинственное, загадочное и романтическое превысило критическую массу. Процесс теперь не остановить. Бо Ли уже никакого участия в жизни этого мира не принимает. В такой тесноте интриги и приключения закручиваются сами собой. А что же Бо Ли? А Бо Ли сидит и на основе всей этой кутерьмы пишет книгу. Я думаю, сюжетов ему хватит томов на пятьсот.

Вначале была тьма. Затем тонкая линия отделила свет от мрака. Вскоре, будто призраки, появились деревья.

Из темноты широкой серой лентой вывернула дорога, а через секунду ее разделила белая полоса.

Чуть позже появился автомобиль. Плоский, обтекаемый, он мчался по правой стороне дороги.

Федор расслабился, откинувшись на спинку кресла и уверенно держа руки на рулевой колонке. Мокрая от дождя дорога неслась навстречу автомобилю и исчезала на экране заднего обзора. Влажный воздух тугой струей врывался в раскрытое боковое окно.

Машины попадались редко. В основном это были небольшие грузовики, перевозящие продукты с близлежащих ферм. Дорога была старой, не приспособленной для огромных скоростей, но Федор любил именно ее. Ведь здесь можно управлять машиной самому, вслушиваясь в шелест шин и наслаждаясь видом величавого соснового леса, росшего по обе стороны. Автомобиль мчался к своей цели, взбираясь с холма на холм.

Машина проехала знак, обозначающий въезд на территорию Камышей. Компьютер пискнул и повторил знак на мониторе. Федор сильнее вдавил педаль газа. Спустившись со склона, автомобиль оказался в крохотном городке с невысокими одно и двухэтажными домами, опрятными улочками и златокупольной церковью.

Не глядя на панель управления, Федор привычным движением ввел в действие программу телефонной связи. Из динамиков, встроенных в стены салона, раздались продолжительные гудки. Через несколько секунд послышался щелчок и раздался звонкий девичий голосок:

- Алло! Говорит автоответчик Алены Дуровой. Оставьте сообщение после гудка...

Автомобиль проехал по центральной улице городка, и Федор затормозил у поворота на боковую улочку, ведущую к дому Алены.

Послышался гудок. Парень слушал тишину на том конце провода и лихорадочно обдумывал ситуацию.

С Аленкой он познакомился полгода назад, при выполнении специального задания на орбитальной базе "Дрейфующая над Марсом". Тогда базу захватила группа террористов, и Федор участвовал в разработке блестящей операции по освобождению заложников. Алена была в числе захваченных. Девушка приглянулась Федору во время последующего расследования. Конечно, поначалу он не стал рассказывать рыжей стройной программистке о своей роли в ее освобождении, но позже девушка сама все узнала. Несмотря на занятость Федора, виделись они частенько, и молодой агент спецслужбы уже решился предложить ей сердце, руку и все, что полагается в данной ситуации.

Теперь Федор глядел на экран компьютера и лихорадочно соображал, как отреагировать. Перед отъездом он предупредил Алену, что позвонит после того, как автомобиль приедет в Камыши. Она всегда с нетерпением ожидала приезда любимого, лично отвечая на все звонки. А тут - автоответчик! Что-то было не так.

- Алена, я не могу сегодня приехать. Жди меня через пару дней, - первое, что пришло на ум Федору.

Внезапно вспомнилось, что в последнее время появилась хорошо законспирированная организация, работающая против сотрудников Антитеррористического отдела Интерпола. И то, что пару недель назад у одного из агентов был похищен сын. Похитители требовали освобождения из тюрем своих "коллег". Ребенка, к счастью, спасли, а преступники были схвачены.

Но несколько дней назад эта организация, называющаяся "Розы Сатема", неожиданно опять проявила себя, сделав несколько угрожающих звонков.

Конечно, могло случиться что угодно - например, Аленка выбежала куда-нибудь ненадолго. Только вот "Розы Сатема" интересовались и Федором...

А вдруг сейчас Аленка в опасности? Нужно проверить.

Проще всего послать сигнал тревоги, и через десять минут здесь будет спецотряд. Но террористы могут его засечь.

Федор развернул автомобиль и поехал в сторону от дома Аленки. Немного приблизившись к нему с другой стороны, ставил автомобиль за каким-то сараем. Прихватил с собой сумку со специальным снаряжением - ее он держал в машине всегда, на всякий случай - и окраинными огородами приблизился к Аленкиному дому. Выглянув из-за кустов, он воспользовался универсальной видеотрубой.

Сразу несколько подозрительных вещей бросилось в глаза. Во-первых, Аленкин зеленый велосипед стоял у изгороди, выходящей на улицу, а хозяйка всегда заводила его во двор, потому что велик могли "одолжить" соседские ребята. Во-вторых, на багажнике укреплен нераспечатанный пакет молока: нормальный человек никогда не оставил бы его на солнце.

В-третьих - окна в доме. Обычно, дожидаясь его, Алена оставляла окно спальни открытым, чтобы та проветривалась. Сейчас это окно было закрыто. А окно на кухню, наоборот, было открыто.

Эти детали бросились в глаза и подтвердили голос профессионального чутья.

Сомнений не было - в доме творилось что-то не то.

Федор прокрался поближе к дому Алены и спрятался, надежно укрывшись за густым малинником. Наблюдатель из дома ни за что не заметил бы в нем человека.

Переводя трубу в один из режимов, Федор навел ее на здание. На фиолетовом фоне проступило шесть хорошо различимых красно-желтых пятен, обозначающих отдельных людей. Двое находились в кухне и медленно передвигались. Еще один сидел либо в туалете, либо в расположенной за ним спальне. Три других человека были в гостиной: двое расхаживали, возможно, поглядывая в окна, третий сидел на полу. Это действительно был захват заложника!

Федор сцепил зубы. Наверное, террористы уже позвонили ему на работу. Или еще нет? Или они поджидали его в засаде? И почему они так непрофессиональны, небрежны?

Мозг Федора усиленно работал, оценивая ситуацию и возможные пути действий.

"Интересно, а как террористы отреагировали на мой звонок?" Но пока самым главным было - добраться до дома. И это не вызывало особых затруднений.

Городок располагался на подошве холма, а дом Алены был построен ниже всех остальных. Вдобавок, по краю двора проходила какая-то старая труба. В свое время ее частично убрали, но небольшой обрезок все еще был тут. Один его конец выходил к стене дома, а другой - как раз к живой изгороди, за которой прятался Федор. Аленка просила убрать трубу, так как собаки с улицы иногда пробирались по ней. Как хорошо, что у Федора до этого еще не дошли руки! И если удастся пролезть по ней, то он окажется как раз у самого дома, никем незамеченный. Федор лег на землю и подполз к темному отверстию в земле.

"Лишь бы меня не заметили посторонние, а то не так поймут". Но сейчас в соседнем дворе никого не было. А за спиной Федора раскинулось широкое поле дозревающего подсолнуха.

Не поднимаясь с земли, агент стянул куртку и проверил пистолет в кобуре. Обтекаемые формы оружия придали уверенности и сил. Приладив видеотрубу к пистолету и стараясь не производить лишнего шума, Федор вполз в трубу.

Она была достаточно широка для человека - если бы не ил и всевозможный мусор, наполовину перекрывающие ее. Стоял резкий запах болота. Тучи мошкары летали, попадая в глаза, нос и за воротник. Федор полз и полз.

"Самое плохое будет, если я застряну".

Одежда сразу пропиталась затхлой водой и грязью. Стараясь не обращать на это внимание, агент потихоньку протискивался вперед.

Ближе к концу внутри полуразрушенных стенок трубы, словно извивающиеся черви, торчали прутья арматуры. Они могли поранить, но помогали продвигаться. Федор подтягивался вперед, цепляясь за них руками. Оказавшись у выхода, он, как смог, огляделся и выполз из трубы.

Он был почти под окнами кухни, а от спальни его отделял угол дома. Федор взобрался на широкую кладку фундамента, согнувшись, прокрался под окно.

В кухне находились двое. Они приглушенно о чем-то разговаривали, гремели посудой. Их слова доносились до Федора через открытое окно.

- Да не знаю, блин, сейчас посмотрю, - проворчал один из них и вышел за дверь. Когда он вернется, неизвестно, но лучшего момента может не быть.

Федор вынул пистолет. Сжав его нагретую телом рукоятку, большим пальцем он сдвинул предохранитель на отметку "яд". В магазине пистолета имелось пять небольших игл, выстреливаемых бесшумно. Эти иглы, начиненные современнейшим биогенным ядом, вызывали мгновенный паралич жертвы. Помимо этого, десять стандартных патронов и пять бронебойных, способных пробить довольно толстую бетонную стену.

Ухватившись рукой за подоконник, Федор и направил пистолет в кухню. Не раздумывая, он выстрелил в фигуру, сидящую на стуле. Человек обмяк. Яд блокировал нервные импульсы, идущие к мозгу.

Федор подтянулся и, перекинув тело внутрь дома, опустился на пол. Террорист сидел, уронив голову на стол. На плитке закипал чайник.

"Вот гады, расположились, как у себя дома!" - Федор направил оружие на дверь: в любой момент в нее могли зайти.

Из комнат не доносилось никаких звуков, кроме разговаривающего телевизора. Используя передышку, Федор взглянул в видеотрубу, укрепленную на пистолете. Оставшиеся четыре преступника расположились в гостиной. Двое, похоже, смотрели в окна, двое о чем-то разговаривали. Аленка (так Федор определил сидящего на полу) не двигалась - по-видимому, ее связали.

"Поплатитесь!"

Пара террористов неожиданно двинулась в сторону кухни. Один зашел в туалет, другой какое-то время разговаривал с ним, но потом развернулся, подошел к двери и взялся за ручку.

На стороне Федора была неожиданность. Он весь подобрался.

Дверь распахнулась, и Федор хлестко выбросил ногу в пах противнику. Удар попал в цель, и высокий громила с перекошенным лицом отлетел к стене.

Не останавливаясь, Федор подскочил к двери гостиной и поочередно всадил иглы-пули в находящихся там террористов. Краем глаза парень заметил испуганную Аленку с кляпом во рту, сидящую между диваном и ширмой.

Не мешкая, Федор развернулся к громиле, которого ударил ногой. Тот все еще не встал с пола, но зато уже достал пистолет. Агент всадил отравленную иглу ему между глаз.

В туалете, слыша шум в коридоре, двигался пятый террорист. Тысячи раз тренированным движением большого пальца Федор сдвинул предохранитель на "бронебойные" и прямо через стену всадил в него несколько пуль.

Расслабившись, агент медленно опустил пистолет. Руки дрожали, вся одежда пропиталась потом. Если вначале он ринулся в бой с безрассудством, то теперь оно прошло.

Хорошо, что все было сделано точно, хладнокровно, профессионально.

Обернувшись к Алене, Федор шагнул в ее сторону...

Мгновенно все вокруг заволокло голубоватым туманом. Федор напрягся, ожидая ловушки. Но сразу успокоился, как только в воздухе перед ним повисла надпись:

УРОВЕНЬ 3: пройден
счет очков: 32560
ВЫБОР:
* приз: секс с героиней
* проигрыш ситуации
* выход на следующий уровень
* выход в главное меню

Федор вышел в главное меню и, записав результаты, вышел из игры.

Он находился в небольшой комнатке, основную часть которой занимал интерактивный виртуальный модуль. Федор снял с головы тонкий обруч-биоконтактор, воздействующий на мозг играющего и позволяющий на все сто процентов участвовать в ситуациях, моделируемых компьютером, ощущать их как реальность.

Войдя в муниципальное меню через простую клавиатуру, Федор заказал ужин, и, пока его доставляют, решил просто отдохнуть.

"Да, игры у "Виртуального счастья" великолепные!" - он поднял свое толстое тело из кресла и подошел к окну. Руки дрожали, сказывалось напряжение во время игры. Но какое он чувствовал удовлетворение!

За окном был поздний вечер. В окнах домов горел свет, улочки были пустыми. Изредка проезжал автомобиль или проходил одинокий прохожий.

"Позаниматься, что ли, сексом с героиней? Ведь не зря же прошел уровень. У "Виртуального счастья" всегда был большой выбор героинь, на разные вкусы!" - Федор разглядывал худую собаку, копошащуюся на куче мусора в центре двора.

Опустившись в кресло, он подумал: "Завтра на работу. Ох, как неохота! Но зато вечером свяжусь с Мишкой - он пообещал достать новую игру серии "Завоевание Галактики"!"

Федор лежал в кресле с закрытыми глазами и предвкушал завтрашние похождения в компьютерном мире.

Раздался звонок в дверь - привезли ужин.

выход в "Виртуальное счастье"

время: 20.35.

дата: 20.XI.46.

Только огонек компьютера освещал погруженную во мрак комнату: обшарпанный диван, полупустой шкаф, стол, пару кресел, сломанный торшер, починить который Федору не хватало времени.

Миллионы... Миллиарды экранов по всему миру освещали похожие комнаты, обставленные получше или похуже.

Все балдели от новых крутых "игрушек".

Небо, видимое сквозь темные лапы сосен, стало серым: низкие облака заволокли его до горизонта, обещая холодную сырую ночь. Николай поднял голову к верхушкам сосен: вечерело и пришло время подумать о ночлеге. Наполненный грибами рюкзак давил на спину, лямки врезались в плечи. Это был очень большой рюкзак, сшитый им самим и рассчитанный на долгое путешествие по лесу.

Николай остановился для того, чтобы сориентироваться. Он спускался с холма, с его северной стороны, а чтобы добраться до дома необходимо повернуть на запад. Но дом далеко, и Николай стал прикидывать, где находится ближайшая из известных ему стоянок. Он повертел головой (в чем, собственно, не было необходимости - этот участок леса он знал отлично), и продолжил спуск. Добравшись до сырой низины, где протекал ручей, он свернул направо и пошел по березку ручья, то и дело переступая через поваленные худые сосенки.

Комары не заставили себя долго ждать, но им не повезло: штаны, энцефалитка с капюшоном; лицо и кисти рук Николай обильно смазал кремом от насекомых.

Он шагал тяжело, опираясь на палку. День блужданий по завалам, холмам и труднопроходимым просекам сказался на ногах, сильно болевших. Но Николай, с детства приученный отцом-лесорубом к долгим походам, справлялся с проблемой всегда одинаково - просто не думал о боли.

Ручей привел его к холму, где на вершине с доисторических времен лежало нагромождение камней, округленных дождями. С восточной стороны имелся козырек, под которым можно было провести ночь.

У подножия Николай присел передохнуть и закурил папироску. Он закрыл глаза и дымил, глядя в темноту своих мыслей. А лес тем временем терял четкие очертания, отдельные деревья перестали выделяться на общем фоне и слились в одно размытое пятно, шевелившееся и менявшее очертания. Ветер тревожил ветки, и листья шелестели в тишине. Какая-то птица нарушила эту тишину, и Николай из колодца своих мыслей безошибочно определил что за птица подала голос.

Папироса догорела, он затушил ее, вмяв в сырую землю, и, поднявшись, стал неспеша карабкаться по склону. Подъем давался нелегко, приходилось осторожно ставить ноги, постоянно путавшиеся в ветках и корнях, а что касается паутины, натянутой меж стволами, то ему пришло в голову, что пауки нарочно сплели ее по ходу его подъема. Он старался не думать, куда падают эти твари, когда он погружается в очередную паутину. Вполне возможно, парочка пауков уже забралась ему под капюшон. Николая передернуло, когда он представил насекомых, ползающих по его свитеру, проникающих за вязанный ворот к рубашке, а сквозь рубашку к телу. Его снова передернуло, уже сильнее.

Он добрался до середины холма. К этому времени ночь легла на влажную землю, окружающее слилось в один черный клубок листьев, ветвей, паутины и шероховатых стволов. Теперь Николай пробирался от дерева к дереву, видимых только на близком расстоянии и ругал себя за то, что не позаботился о ночлеге раньше.

Он поднимался, низко опустив голову, поэтому костер на вершине он заметил лишь когда остановился передохнуть. В сплошной тьме леса ярко-оранжевое пламя напугало Николая сильнее, чем если бы он наткнулся на какого-нибудь зверя. В ночи далекий огонек казался действительно пугающим, но Николай никогда в жизни не объяснил бы что же собственно его напугало. Ему вдруг захотелось убраться подальше.

"Это просто костер. Там сидят люди. Обычные люди у костра".

Тут он понял что его напугало, или, точнее, насторожило. Люди, сидящие в ночной глуши у костра, неизвестные люди, с непонятной целью оказавшиеся в темном лесу. Что они там делают!?

Потом ему пришло в голову, что он сам такой же любитель шататься по ночам и, может быть, те, у костра, тоже грибники, а может и один грибник - чего не бывает, правда? И лучше, конечно, подойти (но сначала рассмотреть со стороны) и переночевать вместе, ведь так спокойнее.

Николай решил для начала выяснить, кто занял его место, а потом действовать по обстоятельствам.

С утроенной осторожностью он пошел дальше, предусмотрительно вытащив нож из ножен, прикрепленных к поясу. Добравшись до вершины, он спрятался за широкой елью и осмотрел площадку, чуть высунувшись и отодвинув колючую ветвь.

У приземистой скалы притулилась брезентовая палатка, едва различимая в свете огня. Ее вход был открыт У костра сидели трое - бородатые мужики в поношенных энцефалитках, показавшиеся Николаю идолами, посаженными у древнего ритуального кострища и облаченными в современные одежды. Неподвижные глаза, уставившиеся на огонь, на котором что-то жарилось, усиливали иллюзию.

Сидевший в центре сломал палочку, которую держал в опущенных между колен руках, и Николай вздрогнул, услышав резкий сухой треск. Лениво человек швырнул половинки в огонь и застыл в прежней позе, не сводя взгляда с пламени. С жарившегося мяса срывались капли жира и, шипя, падали на угли. Так же неторопливо поднялся ближний к Николаю бородач, перевернул вертел и вернулся на место, скрестив руки на коленях. Совершенно случайно Николай заметил початую бутылку водки, стоявшую у ног "центрального".

Он спрятался за ветви и стал думать. Молчаливые истуканы внушали тревогу, их неподвижность вызывала в душе противоречивые чувства.

"Ну и что? А вдруг они просто устали за день, может такое быть? Вот и сидят, не шевелясь, и молчат, потому что сил уже нет. Верно? Верно! И нет ничего страшного в том, чтобы выйти к костру и составить им компанию. А если не захотят, то всегда можно уйти и переночевать в другом месте, благо, у меня с собой портативная палатка".

Николай застыл в нерешительности.

"Ну же, давай! Зачем зря терять время?"

Он кивнул сам себе, соглашаясь, поправил лямки рюкзака и, засунув нож в ножны, вышел на обозрение троицы.

Они посмотрели на него одинаковыми, ничего не выражавшими глазами. Тот, что сидел подальше, отвел руку назад и достал топор. Тот, что ближе, вытащил нож. Размеры лезвия вызвали у Николая озноб. Третий не пошевелился.

- Добрый вечер, - пробормотал Николай, поднимая перед собой руки. - Я грибник... Вот... Хожу тут... В общем, если вы не против, я присоединился бы на ночь к вам. Если мешаю, уйду, не беспокойтесь. Просто... Ну, понимаете - одному в лесу ночевать, а тут люди. Ну как?

Троица переглянулась. Нож и топор вернулись на свои места. Средний сломал палочку, Николай вздрогнул. Усмешка, появившаяся на губах среднего, вовсе не была издевательской.

- Присаживайся, - сказал он. Голос был хриплым.

Николай поблагодарил и приблизился к костру. Скинув рюкзак, сел так, что вся троица оказалась на виду. Протянул руки к огню, размял ладони.

- Я - Николай, - представился он.

- Мишка, - прохрипел средний, ломая очередную палочку. Николай заметил, какие здоровые руки были у этого человека.

- Эдик, - пробормотал хозяин ножа. - Эдик меня зовут.

- Александр, - представился последний, сидевший ближе к палатке. - Будем знакомы.

Александр встал и подошел к огню. Николай напрягся, но Александр всего лишь проверил мясо и нашел его готовым. Михаил налил водки в пластиковый стаканчик и через Александра передал его Николаю.

- Твое здоровье.

- Спасибо, и ваше тоже.

Он выпил и сразу получил ломоть жаренного мяса, отрезанный тесаком Эдика. Николай оторвал зубами кусок. Мясо показалось ему необычным по вкусу. Может, лосиное, подумал он. Он никогда не пробовал лосиного мяса, как и мяса кабана или какого другого лесного зверя. Его мясной рацион состоял из свинины, говядины и птицы и добывался исключительно в магазинах. И тут он понял, что эти люди не туристы, а охотники. Николай постарался припомнить охотничий ли сейчас сезон, но решил, что он уже начался. Кто же пойдет на браконьерство вблизи жилой зоны?

Он проглотил кусок, ощущая на себе пристальные взгляды. Михаил задумчиво улыбался, его губы едва просматривались в зарослях жестких волос. Что бы это не означало, Николаю было наплевать: с утра он уйдет и вряд ли когда-нибудь увидит этих людей.

- Хорошее мясо? - спросил Эдик, улыбаясь. Александр ухмылялся.

- Мне нравится. А чье оно, лося?

Грохнул дружный хохот. Николая снова прошиб озноб.

- Нет, - прохрипел сдавленно Михаил, вытирая слезы рукавом. - Кабанчика.

- Кабана? Не слышал, чтобы здесь водились кабаны.

- Тебе говорят - кабан? - резко сказал Александр.

Николая развел руки и сказал:

- Кабан, так кабан. А можно посмотреть? Ни разу не видел живого кабана. Вернее, мертвого.

Он привстал, но резко сел обратно, когда Михаил рявкнул:

- Сиди!

Глаза Николая встретились с глазами бородача, и ему показалось, что этот человек не в себе.

- Сиди и пей, - сказал Михаил тоном ниже. - Что нами добыто, нам и принадлежит.

- Конечно, я не спорю. Все в порядке, - промямлил Николай.

Стакан еще раз обошел вокруг костра. В бутылке осталось на полглотка и Михаил, ухватив ее за горлышко, не глядя, швырнул в темноту, где та, шоркнув по листьям, разбилась. Николай думал, что сейчас появится вторая, но ошибся. Дотянувшись до рюкзака, он вытащил из широкого кармана палатку и положил рядом. Потом достал нехитрый ужин.

- Поужинаем? - спросил он.

- Мы уже, - отказался Эдик. - Хочешь, доедай мясо, а нам хватит.

Николай отказался. Наполнив кружку кофе из термоса, он взялся за бутерброды. Глядя в огонь, как недавно смотрели эти трое, он медленно пережевывал хлеб с колбасой и чувствовал на себе тяжелые взгляды охотников. Он скосил взгляд в сторону палатки и глаза, привыкшие к слабому неровному освещению, различили за брезентовым шатром другой брезент, накрывший что-то, лежавшее на камнях.

Кабанчик, промелькнуло у него в голове.

Меж тем охотники негромко переговаривались, кидали лениво ветки в гаснущий огонь и изредка смотрели на Николая.

- Долго вы промышляете? - спросил Николай, которому надоел давящий на нервы шепот.

- Третья неделя пошла. Жить стало тяжело, цены озверели, как и те скоты в Москве, а семью кормить надо, - сказал, ухмыляясь, Эдик.

- На зиму заготавливаемся, - бросил Александр, ковыряясь в зубах щепочкой.

- Я тоже. Грибов набрал, завтра еще насобираю. Ходок шесть, и я обеспечен.

- Тоже правильно, - заметил Михаил. - Грибами и мы запасаемся. Но на одних мухоморах не проживешь - человеку нужно мясо.

- Хорошо, что в пригороде живем, - начал Эдик. - Станция...

- Заткнись! - зарычал Михаил, и Эдик тут же умолк.

- Понятно, - сказал Николай, чувствуя, что понимает все меньше и меньше.

"Раз охотник, два охотник, три охотник. Трям! Раз охотник, два охотник, три охотник. Трям, здравствуйте! Раз..."

Какие-то глупые мысли заплясали в голове, пока он собирал остатки ужина, теперь уже завтрака, пока расставлял одноместную палатку в десятке метров от палатки охотников.

"Раз охотник, два охотник... Хватит!"

Он вытер рукавом выступивший на шее пот. За его спиной охотники готовились ко сну. Костер тушить не стали, наоборот, подбросили еще больше поленьев. Потом, сделав свои дела в кустах, забрались в палатку. Николай, справив нужду, последовал их примеру и, оказавшись внутри, завернулся в спальный мешок, тоже сделанный его руками. У головы он поставил радио, старое в кожаном чехле. От него исходил запах кожи и пластмассы, напоминавший о далеких днях его молодости, дачу с огородом и походы с отцом в лес. С собой они брали такой же приемник.

Из динамика чуть слышно вытекала музыка, наполненная треском и помехами, и создавала тот фон, при котором Николай привык засыпать.

Шли минуты, медленные, тягучие, как жвачка, растягиваемая пальцами, но сон не приходил. Николай перевернулся на живот, через некоторое время на бок, но знакомой тяжести век и пустоты в голове, предвещавших сон, как не бывало. И мочевой пузырь заявил о себе. И как всегда Николай еще лежал какое-то время, не желая выбираться из теплого спальника в ночь. Организм, впрочем, победил: Николай открыл замок-молнию и вылез из мешка, задев затылком потолок палатки. Он дотронулся до стенки и нащупал замок. Потянув за хлястик, наполовину открыл вход. В щель хлынул холодный воздух, и Николай поежился. Стараясь не шуметь, он полностью расстегнул вход и высунул голову. Накрапывал дождь. Странно, что он не слышал, как барабанят капли по натянутому брезенту палатки. Он посмотрел направо, в сторону палатки и костра и... и увидел одного из охотников. С топором в руке он возился у огня. Сначала Николай решил, что тот рубит дрова (присмотревшись, узнал в мощной фигуре Михаила), но понял, что ошибся, когда Михаил в очередной раз поднял топор и резко его опустил. Николай услышал характерный звук разрубаемых костей, отозвавшийся холодком в позвоночнике. Михаил рубил тушу кабана.

Это зрелище полностью поглотило сознание Николая. Михаил, похожий на заведенную куклу, молча поднимал и опускал топор, и каждый удар сопровождался резким треском разрубаемых сухожилий и костей. Он рубил в полном молчании и тишине, а потом, утомленный работой, сел и закурил. Николай уже решил вылезти, но в этот момент Михаил (он сидел к нему спиной, похожий на медведя, черного, обрамленного короной пламени), протянул руку к куче мяса, едва видимой, вытащил болтающийся кусок и стал его рассматривать. Николай бросил на него взгляд и вдруг его словно молотом ударили. Он нырнул обратно и минуту сидел с широко открытыми глазами, спрашивая себя, правда ли то, что он увидел, а может, он просто свихнулся. Через минуту осмелился снова выглянуть...

Солнце еще не взошло, а Николай, которого била сильная дрожь, тихо собрался и покинул это жуткое место, направляясь прямиком в поселок. Вернувшись домой ближе к обеду, он закрыл двери на все замки и для чего-то приставил к ручке стул. Сам же забрался в постель и пролежал в ней весь день и всю ночь с открытыми глазами, глядя в одну точку на потолке. Дрожь не переставала бить его.

Утром он пошел в милицию...

...и, высунувшись, он увидел, что держал в руках Михаил. Нет, это было не частью убитого кабана, хотя поначалу Николай был уверен, что тот держит отрубленную ногу животного. Но какой кабан, да вообще какое животное имеет на своих конечностях пальцы?

Михаил, сидевший спиной, покуривал и разглядывал в свете костра человеческую руку, выдернутую из груды мяса и костей. Из груды человеческого мяса и костей.

Космическая этнопсихология склонна разделять нации на два типа: экспансивные и эволюционные. К числу первых относятся те, что расширяют свое жизненное пространство за счет сопредельных территорий путем их насильственного поглощения. Это приводит к постоянным войнам. И стремление к силовому доминированию становится психологией расы... Эволюционные нации не ускоряют своего прогресса, движение их идет поступательно, без особенных всплесков и потрясений. Мощные энергетические толчки для них в прошлом. Желание подчинять уступает интересу сотрудничать и исследовать...

Научный раздел "Энциклопедии Лиги Миров".
Параграф "Космические этносы"

...Если все вегане соберутся и скажут, что Вселенной не существует вообще, то она, без сомнения, в тот же миг погибнет...

Неизвестный хальдский хроникер. 3028г.

Даже самый страшный великан может запнуться о мышиную норку.

Поговорка.

В большом иллюминаторе отсека дип-миссии Веги мерцали звезды, рассыпанные на черном бархате космоса острыми алмазинками. Иногда на этом фоне, напоминающем полотно живописца, мелькали далекие фигурки кораблей, занимающих орбиты вокруг висящего в вакууме комплекса. Суда походили на миниатюрные игрушечные модели, которые можно взять руками.

Восхищенным взглядом легат Веганской Императорской Олигархии, одного из сильнейших государств Лиги, смотрел на пейзаж, раскинувшийся за стеклом. Кайона Руха окружали радужные грезы, он строил воздушные замки один фантастичней другого. Далеко не всегда можно было застать его в таком приподнятом настроении.

- Как это прекрасно, когда осуществляются твои желания, - проговорил вычурно разодетый веганин. Его птичий резкий профиль вырисовывался на фоне звезд. Монокль в левом глазу придавал лицу легата некоторую комичность. - Душа разворачивает крылья, очищается от забот и гнетущих воспоминаний. - Рух поднял палец и добавил: - Но это необходимо заслужить, ведь Боги не дают благословения бездельникам и растяпам! Вот в чем истина, друг мой! Давно... Давно я мечтал провести на "Асгарде" наше Большое Собрание!

Кайон Рух помолчал, а потом удивленно повернулся к своему собеседнику. Посреди ослепительно роскошной комнаты на диванчике сидел и дремал Авит Смурк, низенький веганин, сравнительно недавно прилетевший работать в дипломатическую миссию. Заметив, что его помощник какое-то время уже не слышит его слов, легат рассердился. Подойдя к дивану, Рух потрепал Смурка за щеку. Тот моментально вскочил, выпучив глаза.

- Я не помешал тебе, дражайший?

- Нет, - выговорил еле слышно маленький веганин. Так они и замерли на мгновенье друг напротив друга: Рух в сером с золотым шитьем камзоле и коротком зеленом плаще и Смурк в темном скромном сюртуке.

- М-да, - сказал легат, сложив руки на груди и отходя. - Интересно, как это я могу рассчитывать на поднятие своего авторитета, если даже мой заместитель, второе лицо в посольстве, засыпает, когда я говорю?! - На последних словах голос Кайона подскочил до крика.

Увидев нацеленный на него монокль, Смурк стушевался.

- Извините меня. Я нечаянно. Так получилось.

- Я начинаю думать, что это у тебя дурная привычка. - Рух скупо улыбнулся, все еще недовольный. - В прошлый раз ты заснул на слушаньях в Арбитражном Суде, где присутствовали почти все послы. Какое же мы оставляем впечатление о веганах у других? Был бы я Кайоном Рухом, если бы позволял себе подобные упущения? Нет! Знаешь, хотя тебя и рекомендовала сюда Дипломатическая Канцелярия вкупе с родственниками, которых я очень уважаю, испытательный срок еще не закончился. В моем праве отправить тебя назад, Авит. Но, я думаю, ты сделаешь выводы. Забудем лучше разногласия - сегодня у меня хорошее настроение.

Получивший уже далеко не первый выговор, Авит Смурк воспрял духом. Теперь на его лице сияла глуповатая улыбка. Легат косо посмотрел на него и скептически покачал головой. Ничего, мол, из тебя не выйдет, приятель!

- Я говорил, что скоро тут состоится Большое Собрание. Мне удалось наконец убедить Спикеров - для нашей военной аристократии, для гордых кланов Веги это очень важно. Мы покажем всей Лиге Миров, что все еще сильны духом, что нас никому не сломить. Черные знамена Олигархии еще будут реять над вновь покоренными мирами! Ты веришь в это, Авит?

Помощник легата кивнул, зачарованно ловя каждое слово Кайона Руха.

- Хорошо. Уже завтра начнут собираться гости. Я договорился обо всем с командованием "Асгарда" и арендовал большой зал, где миссия будет встречать делегатов. - Рух заволновался, но выдержка ему не изменяла. - Прилетят знатнейшие, самые родовитые и богатые. Герцоги, принцы, лорды, графы! Мы с тобой, Авит, увидим и прославленный в звездных боевых походах крейсер "Вегдесс"! Кто еще был способен осуществить нечто подобное! Подумать только, впервые за долгое время соберутся Кланы!

От возбуждения на бледных щеках Руха проступил румянец. Он стиснул свои четырехпалые руки, унизанные кольцами, в кулаки. Авит Смурк не мог не поддаться воодушевлению своего патрона, однако в его взгляде возникло сомнение. Почесывая нос, веганин подошел к одной из картин в золоченной раме, изображающей туманность Ориона, и обратился к Руху (тот решил промочить горло стаканчиком сока):

- Я знаю, что это была ваша идея. И она хороша, я не спорю. Но не думаете ли вы, Кайон, что это опасно? Тут так много хальдов. Ничто не пройдет для них незамеченным!

Кайон Рух едко и презрительно скривил тонкие губы.

- Это меня совершенно не интересует. Меньше всего я размышляю об этих рептилиях-хальдах и их гордости! Ничто во Вселенной не помешает моим планам, мы будем идти напролом! Сбор кланов все равно состоится! - Посланник Веги остановился возле иллюминатора и вновь уставился на звезды, будто хотел разглядеть находящуюся на расстоянии двухсот световых лет от "Асгарда" родную планету. - Пойми, Авит, наступают черные времена. Я не могу видеть, что ждет нас в будущем - я слишком ничтожен и я не прозорливец. Чтобы выстоять, нам нужна сила. Нужна сила...

Смурк дрогнул, боязливо оглядывая углы помещения, ему показалось, что из-за тяжелых гобеленов выползают размытые тени каких-то существ. Попятившись, веганин медленно опустился на прозрачный пластиковый стул. Кайон Рух гордо поглядел на него через плечо и прошептал сам себе:

- Обмельчала Олигархия. Почему мне проходится иметь дело с дураками?

И снова его посетило всегдашнее навязчивое видение: огромный тронный зал, замершие плечом к плечу гвардейцы, грандиозная музыка и сам он, Рух, шагающий к трону в императорской мантии.

Веганский легат очнулся и со страхом зажмурился. Его трясло.

Огромный Общий Сектор форта "Асгард" гудел, как муравейник. Жизнь тут никогда не замирала. Парки, магазины, транспортные платформы, скверы - все кружилось в стремительном хороводе. Здесь можно было увидеть десятки различных народностей из всех регионов Галактики. Лига Миров бок о бок с Корпорацией Вольных Миров - два полюса, способные сосуществовать только под сводами этих исполинских отсеков. В Общем Секторе можно было встретить военных, дипломатов, торговцев, персонал форта, охранников из Орбитальной Разведки и просто туристов.

Форт "Асгард" входил в сеть стационарных объектов, созданных Землей и Миротворческим Министерством, и он единственный смог завоевать доверие со стороны инопланетных рас. Земных миротворцев, носящих серо-зеленые мундиры, знали, уважали и даже боялись. В прошлые годы "Асгард" пережил несколько кризисов, но, как показал опыт, он всегда выходил победителем из сложных ситуаций. Мирил, разнимал, помогал, договаривался, а иногда, если требовали обстоятельства, прибегал к помощи оружия. Как сказал самый первый начальник форта: "Живешь на перепутье множества звездных дорог, так будь готов к неприятным сюрпризам..."

Многие важные дела начинались тут, в Общем Секторе, с обыкновенных, ни к чему не обязывающих разговоров. Иногда от эпизодических кратких встреч зависела судьба целых миров. Так случилось и в этот раз, когда сошлись на одном из эскалаторов две женщины. Две инопланетянки увидели друг друга: статная голубокожая лакрийка в белой одежде, напоминающей бурнус, и низкорослая хальдка, носящая причудливое облегающее одеяние, похожее на скафандр. После приветствия Исса, представитель Империи Лакра, первой завела разговор с той, что была старшим помощником хальдского легата Оркахана.

- Давно мы с вами не виделись, Савона. Как дела в вашем посольстве? Расскажите, мне интересно.

- Спасибо. Лично у нас нет пока таких проблем, о которых можно было бы говорить во всеуслышанье. - Оранжевые глаза Савоны блестели, будто угольки в костре; казалось, их тихое мерцание отбрасывает блики на чешуйчатое лицо инопланетянки. Исса с присущей всем лакрийцам прозорливостью заметила, что собеседница обеспокоена чем-то. И подумала: вероятно в отсутствие Оркахана что-то произошло. И еще: вряд ли эта встреча случайна...

- Абсолютно верно, - смущаясь сказала Савона, - я искала вас.

Исса остановилась и пригласила ее сесть на скамейку возле весело журчащего фонтана. Дно его мерцало раскрашивающими воду разноцветными огоньками.

- Так для чего же? - спросила лакрийка, располагающе улыбаясь.

- Еще ни разу нам не представлялась возможность помочь друг другу. А ведь это важно, так как мы живем и работаем в одном доме.

Савона поглядела на нее, изумляясь, как легко Исса проявила инициативу. Хальдка испытала облегчение оттого, что не нужно долго ходить вокруг да около. Помедлив секунду, Савона присела рядом. Перчатки, дополняющие строгий вид одежды-скафандра, легли одна на другую на ее коленях.

- Дело очень щекотливое, и здесь надо проявить максимум терпения. Честно говоря, не знаю, могу ли просить вас о содействии.

- Откиньте сомнения, Савона. Я слушаю вас.

- Речь идет о моем соотечественнике, прилетевшем недавно на "Асгард" работать. Три дня назад он совершил нападение на лакрийца из торгового представительства и нанес ему телесные повреждения. Госпожа Исса, положение очень непростое. Потерпевший подал иск в федеративный суд форта... Оркахан перед отлетом дал мне поручение встретиться с вами и попробовать все уладить. - Савона сделана паузу. - Как известно, сейчас на одной из планет зоны Весегост сильно накалена обстановка.

- Вы имеете в виду, конечно, Кейот? - уточнила Исса.

- Да, там не поладили друг с другом хальдская и лакрийская общины. Хальд, совершивший нападение, родом с Кейота,- сказала Савона тревожно. - Оркахан считает, что если он понесет наказание, последствия будут самыми тяжелыми. Сам посол вылетел на Кейот позавчера, чтобы остудить пыл наших родичей. В такой ситуации его авторитет необходим.

- Так чего же вы хотите?

- Вы бы могли посоветовать потерпевшему отозвать свой иск, - проговорила Савона осторожно. - Наша сторона готова предоставить финансовую компенсацию, ведь мы не желаем накала страстей. Вы согласны, что нельзя допустить, чтобы на Кейоте вспыхнула война!? Вы понимаете?

- Да, это самое ужасное, - прошептала Исса. - Я боюсь войн. В них так много страха, лжи, ненависти...

Савона посмотрела ей в глаза.

- Хальды признают свою ошибку, и мы ручаемся, что такого больше не повторится в пределах "Асгарда".

- А чего требует лакриец?

- Задета его гордость. Пока он твердит лишь о длительном тюремном заключении. Его адвокат заявил сегодня, что возможна отправка подозреваемого на Лакру.

- Безусловно, сложное дело, - заключила Исса, - оно может потянуть за собой целую вереницу бед. Лучше этого избежать.

- Вот и я так считаю, - снова вступила Савона, потирая перчатку о перчатку. - Эту точку зрения разделяет и легат Оркахан. Нужно заставить истца изменить требования - мягкий приговор не вызовет нареканий.

Исса устремила взгляд в пустоту, размышляя о том, что сулит ей это мероприятие, и стоит ли ради него отложить иные дела. Хальдка ждала.

- Простите, а почему произошла... драка?

Савона изобразила удивление, точно вообще не была в курсе проблемы. Она машинально пожала плечами, совсем как человек. Лакрийка улыбнулась.

- Я поняла. Сделаю все, чтобы вам помочь. Идемте.

Они поднялись со скамьи и зашагали к эскалатору, смешавшись с толпой.

В баре Командного Цента "Асгарда" собрались все высшие офицеры форта, включая людей, обслуживающих Рубку. На двери заведения висела табличка: "Только для служащих Космофлота". По выходным люди в форме имели обыкновение посещать любимую забегаловку и проводить в ней практически все время; были даже завсегдатаи, которые не ходили в Общий Сектор, предпочитая обсуждать новости тут. В эти минуты все пространство зала пестрело серо-голубыми мундирами, украшенными нашивками и наградами. Люди смеялись, травили традиционные армейские анекдоты. На данный момент не действовала служебная вертикаль. И повод нашелся подходящий: лейтенант Олаф Кулл получил третью степень своего звания. Находясь в центре внимания, он краснел и выглядел до крайности счастливым. Коллеги знали его как честолюбивого, исполнительного и имеющего обостренное чувство долга офицера. Женщина-генерал Ильдис Мигард вполне поддержала бы такое мнение о человеке, который работал каждый день у нее под боком. Ведь именно она послала в свое время запрос в Генеральный Штаб Космофлота о присвоении Куллу очередного звания. Начальница миротворческого форта сидела за столиком в окружении ближайших помощников, которые все были мужчинами, но, несмотря на это, чувствовалось, что лидер, без сомнений, она. Вдвое старше Ильдис был Вран Ловт, заведующий Орбитальным Госпиталем. Над его грузным телом виднелось бородатое лицо, украшенное круглыми очками. В сравнении с этим великаном генерал могла показаться всего лишь практиканткой, впервые ступившей на борт боевого звездолета.

Рядом с Браном Ловтом сидел мускулистый, как все люди, служившие в Космическом Десанте, Макс Гриф, руководящий Корпусом Обороны форта; он всегда носил черный берет и камуфляжную форму с высокими ботинками. На месте левого глаза блестела круглая бляшка.

Рядом с командиром "стражей" пристроился Бишоп Мандейк - массивный бородатый человек, ответственный за структуру Орбитальной Разведки. В ведении полковника была общественная и криминальная обстановка внутри "Асгарда", и со своими обязанностями он справлялся отлично.

По левую руку от Ильдис сидел капитан Шон Мастерсон, непосредственный заместитель генерала по работе в Рубке. Хитрое лицо молодого офицера постоянно находилось в движении, словно во всем окружающем он находил что-то комичное для себя и был этому рад. Выпив несколько бокалов шампанского, Шон еще больше повеселел.

- Сегодня Карантар расщедрился, - заметил Ловт, делая знак головой в сторону стойки бара. Там бармен, склонившись над девушкой в форме, что-то говорил ей на ушко. Лица обоих выражали удовольствие. - Сегодня дал нам отличное винцо, - добавил медик, чмокнув губами.

Шон Мастерсон хихикнул.

- Может, это контрабанда?

- Нет, - сказал Мандейк, - чистая партия. Я сам проверял, когда она проходила таможню. Это шампанское уже поступило в сеть муниципальных магазинов.

- Надо бы послать домой пару бутылочек, - вдруг сказала Ильдис, отбросив задумчивость. - На Агату такое вино не завозят. Считается, что это чересчур далеко.

- Если везти с земных виноградников, то конечно, - заметил Гриф, не вкладывая в свои слова ни малейшей иронии. Трудно было иногда понять, шутит он или нет.

- Кстати, особенно шампанское хвалят вегане, - сказал Бран, надвинув очки на переносицу. - Одного я даже видел совершенно пьяным...

- А я думала, что все вегане ужасные снобы и брезгуют появляться в таком виде перед другими, - отозвалась Ильдис.

Бишоп Мандейк поднял и опустил плечи.

- Всем надо время от времени расслабиться.

Хмель слегка вскружил голову Ильдис Мигард, и на ее ярких накрашенных губах загуляла улыбка. Поглядев на полковника с таким выражением на лице, будто сейчас расхохочется, она сказала:

- Вы попали в точку. Я видела пьяным легата Шерримика, а гветилонцы отличаются тем, что ведут "правильный" образ жизни!

- Да уж, - фыркнул Мандейк, - Шерримик мне никогда не казался симпатичным. Закрыт со всех сторон, словно в раковине устрица...

Ловт ехидно рассмеялся и заразил смехом всех остальных. Ильдис наблюдала за Олафом Куллом, который сидел в центре зала и обменивался остротами с сослуживцами.

- Из него выйдет отличный миротворец, я уверена, - сказала генерал. - Эта работа нелегкая, однако у Кулла к ней задатки. Хороший солдат, знающий свою профессию, он понимает, что мир важнее войны.

Мандейк кивнул в сторону третьего лейтенанта.

- Помню себя таким же. Трудно приходилось. Тогда нас, желторотых выпускников Академии ОР, отправили на Бастионы Венеры. Ирония судьбы - сейчас этой орбитальной крепости уже не существует... Ее разрушили войска Рольфа де Маршера...

- Да-а, есть силы, способные разрушить и наш "Асгард" только по одной своей прихоти, - заметил Макс Гриф. - Иногда кажется, что мы на пороховой бочке.

- Вот это правда, - Бран Ловт уперся локтями в стол. - В Лиге наступили беззаконные времена. Знали бы вы, сколько всего можно услышать от пациентов клиники. Ужас!

- Я вас понимаю, - сказала Ильдис, бросая взгляд на Мастерсона, погруженного в свои мысли. - Мы пробуем решать чужие проблемы в ущерб себе... А Земля вообще часто про нас забывает...

Бармен громко захлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

- Итак, обещанный сюрприз! В честь виновника торжества я угощаю. Еще шампанского! Не стесняйтесь, господа офицеры... Лично поздравляю моего друга Олафа с третьим лейтенантом!

Посетители бара хором заулюлюкали; Кулл, краснея, помахал бармену рукой.

- Спасибо, Брит!

- Несомненно, сегодня он фаворит, - заметил Шон Мастерсон, глядя через плечо.

- Каждый веселится по-своему, - хмыкнул Мандейк, - земляне, мальбетцы, вегане...

- О-о! Это тема! - засмеялся Мастерсон. Полковник пихнул его локтем, подмигнув.

- Сколько с ними общаюсь, не могу привыкнуть. Теперь вот они решили организовать на "Асгарде" нечто вроде съезда веганского народа, только представьте!

- Это собрание верхушки или, если хотите, клановой аристократии, - сказала Ильдис. - Единственное, что я поняла из объяснений Руха.

Шон сделал кислое лицо при упоминании о веганском дипломате.

- Работа на публику и демонстрация силы, больше ничего. Дело-то уже известное и вполне в веганском духе!

- А гости, между прочим, уже подтягиваются, - проговорил Мандейк с недовольством.- Рух потребовал от меня даже ограничить передвижения хальдов по форту. Вообще-то слишком много он хочет... Ходят слухи, что в качестве гостя будет сам Рольф де Маршер...

- Да, ходят такие разговорчики, - кивнул Ловт.

- Терпеть не могу такую суматоху, - проворчал командир ОР. - Дежурства по усиленному графику, увеличение патрулей, когда и так каждый человек на счету...

- Обеспечивать безопасность делегатов в наших интересах. - Ильдис оглядела офицеров. - Прошу вас отнестись к этом со всей серьезностью. Обо всем происходящем информируйте меня лично.

Мужчины дали генералу свое согласие. Шон добавил:

- Я говорил с капитанами хальдских судов, которые вращаются вокруг форта, и убедил их на время оставить привычные зоны дрейфа. Им тоже не улыбается созерцать у себя под носом веганские боевые крейсера. Ни к чему обострять обстановку...

Беловолосый землянин в сером пиджаке, насвистывая, прохаживался в окрестностях зала собраний. До его слуха доходили голоса, смех и приглушенная музыка. В боковых арочных проходах неподвижно стояли стражники - веганцы в парадных мундирах. Землянин с обесцвеченными волосами проявлял ко всему живой ненавязчивый интерес, улыбался и кланялся в ответ на приветственные жесты инопланетян. Никто не имел малейшего представления, для чего здесь этот странный альбинос. После непродолжительной прогулки, осмотревшись, он нашел наконец объект, наиболее подходящий для вытягивания сведений.

У колонны с цветком у руке стоял веганин в голубом сюртуке, украшенном перевязью с парадным клинком. Серее волосы, заплетенные в косу, достигали талии инопланетянина.

- Доброго дня, - проговорил альбинос, подходя. Рядом как раз никого не было. Веганин повернул к нему отмеченное рубцом лицо.

- И вам. Чем же могу служить, господин...

- Копперфилд. - сказал, улыбаясь, землянин. - Дэвид.

- Почту за честь познакомиться, - вымолвил холодно, сквозь зубы, веганин. - Кеит Вост. Герцог Лун Артараш. Из рода Воста Седого в десятом колене.

Землянин сделал неопределенный круговой жест.

- Впечатляет.

- Да, - ответил Кеит, не особенно расположенный разговаривать.

- Что же у вас тут происходит? - Копперфилд пристально посмотрел на собеседника. - По-моему, на "Асгарде" такое редко случается.

- Вы правы, однако я не считаю нужным посвящать вас, господин Копперфилд, в подробности. Если у вас есть пропуск гостя, вы пройдете в зал и сами узнаете, а если нет, то извините. Вам надо уйти. Происходящее касается лишь нас, подданных Веганского Престола, - сказал Кеит Вост.

- Вот как?! То есть я не могу даже узнать, как это все называется?

Веганин разозлился и выпалил:

- Не пытайтесь втереться ко мне в доверие и просить, чтобы я провел вас в зал! Я могу выдать вас страже как шпиона, диверсанта!

Дэвид Копперфилд странно улыбнулся, будто только и ждал желчного выпада герцога.

- Как же вы упрямы. Трудно иметь с вами дело. Терпеть не могу, когда потенциальные партнеры начинают мешать бизнесу...

- Еще слово, и я осуществлю свою угрозу! - зашипел Кеит Вост. - Убирайтесь отсюда!

- Ошибочно, - спокойно сказал землянин. Неуловимо для глаз он изменился, причем метаморфозу герцог осознал лишь разумом. На веганина повеяло жутким холодом - даже мысли замерли в ошеломленной голове перед всевидящими красными глазами Копперфилда. Невидимый мерзкий щуп проник в сердцевину мозга Кеита Воста. Выуживая оттуда все, что землянин считал необходимым для себя узнать. Герцогу почудилось, что вдруг под его ногами раскрылась черная бездна, куда он падает на огромной скорости и кричит в смертельном испуге...

- Ну вот и все, - проговорил человек с белыми волосами. Прикосновение его голоса вернуло Кеита в реальную вселенную. Веганин приложил горячую ладонь ко взмокшему лбу, прерывисто и нервно дыша. - Я прошу меня извинить, пора... - добавил Копперфилд и, выдержав паузу, отошел в сторону.

Буквально через мгновенье он столкнулся нос к носу с легатом Веги.

От удивления знаменитый монокль Кайона Руха выпал из глаза и повис на серебристом шнурке.

- А-а, господин Копперфилд, какая встреча! Значит вас снова можно лицезреть на "Асгарде". Как поживает корпорация "Желание жить"? - Рух, видимо, остался доволен собственным каламбуром. Альбинос бросил взгляд по сторонам.

- Спасибо за заботу, пока все хорошо.

- А стратегия компании по расширению влияния в галактическом гало? Вы не отменили ни одного пункта программы?

- Нет, - сдержанно бросил Копперфилд.

Глаза веганина стали хитрыми, циничными и любопытными. Он взял Копперфилда под руку, точно давнишнего знакомца, и отвел в сторону.

- К вашему сведению, доволен и я. Дело с гветилонским транспортным звездолетом у зоны Ланзири прошло просто великолепно, по высшему, как говорят земляне, разряду... - Посол засмеялся. - Результат налицо. Гветилон приостановил действие гуманитарной программы до выяснения всех обстоятельств происшествия...Вы меня понимаете?

Дэвид Копперфилд мотнул головой.

- Не очень.

- Ведется расследование, - сказал веганин.- Конечно, в открытом космосе довольно трудно установить причины катастрофы, но ведь мы имеем дело с гветилонцами. Они еще упрямей, чем хальды, и проницательней, чем лакрийские жрецы! Вдруг им повезет и они что-нибудь найдут?

- Ошибочно, - ответил альбинос. - Корпорация существует очень давно, она умеет скрывать, если этого требуют обстоятельства, свою деятельность. А за себя не бойтесь. "Желание жить" не выдает своей клиентуры...

Кайон Рух помрачнел.

- Я очень надеюсь, что веганская сторона не будет втянута в скандал, если таковой произойдет!

- Даю гарантии...

Альбинос не спешил уходить, видя, что веганский консул хочет еще что-то сказать. Он не ошибся. Кайон Рух поправил монокль и шепотом произнес:

- Ежеминутно меня мучает один и тот же вопрос, дорогой друг.

- И какой же?

- С кем же я имею дело? Кто учредители вашей корпорации?

Копперфилд рассмеялся, сцепляя руки.

- Почему же ранее вас не волновал этот вопрос?

- Вы не правы, я сказал, что он меня мучает ежеминутно, - процедил Рух. - У Ланзири были уничтожены боевые крейсера Отпетых, и это обстоятельство не может меня не занимать, господин Копперфилд! Никому еще не удавалось без серьезного для себя ущерба превратить в звездную пыль ударную единицу войска Рольфа де Маршера! Весь космос, вся Галактика, от одного края до другого помнит завоевательные походы этой проклятой наемной армии. До недавнего времени я считал Отпетых непобедимыми.

Землянин мягко улыбался, склоняя голову набок, словно учитель над непонятливым малышом.

- Я уже говорил вам, что не существует неразрешимых задач! Наша корпорация всегда подходит к проблеме комплексно и учитывает по возможности, каждую мелочь, каждый нюанс... Вам понятно?

- Да, мне понятно, - пробубнил веганин. - Неужели "Желание жить" изобрело новую стратегию войны, которая позволяет хватать цепных псов генерала де Маршера за загривки и отшвыривать их, словно щенков?! Раньше же именно Отпетые поступали так с другими, используя собственные методы ведения войны... Мне трудно это осознать. Сколько раз веганский флот сталкивался с Отпетыми и всегда уходил от прямого конфликта. Мы знали, что Рольф попросту сумасшедший! Лучше иметь его в союзниках, чем во врагах! С трудом верится, что кто-то нашел на него управу.

Дэвид Копперфилд сиял, словно сверхновая; в красных глазенках плясали искорки наслаждения.

- И в силу этого вам хотелось выведать секреты корпорации? Могу вас уверить, ни к чему хорошему это не приведет. Пускай все будет по-прежнему хорошо. Считайте, что я не могу раскрыть коммерческую тайну. Вы ведь отказываетесь от деловых контактов со мной?

Кайон Рух, всерьез задумавшись, с минуту вел борьбу с самим собой.

- Все отлично, господин Копперфилд. Мы партнеры по-прежнему, но учтите, мне приходится на многое закрывать глаза, ведь если при Дворе узнают о моих отношениях, которые касаются впрямую государственных интересов, мне не поздоровится!

- Я понимаю вас. Ничего не бойтесь, господин легат, - промолвил землянин с иронией. - Всего вам хорошего. И доброго дня!

Копперфилд быстрым шагом отправился по коридору.

- А не хотите ли посетить наше собрание? - спросил у него во след Рух.

- Я вынужден отказаться - дела!

Веганин надулся, словно замерзший воробей, и постоял молча какое-то время, не подозревая, что тут же за углом притаился Авит Смурк. Помощник легата слышал весь разговор после того, как повстречал тут выглядевшего крайне больным герцога Воста. Смурк испугался, ничего не понял из беседы Руха и Копперфилда, но почувствовал, что дело очень серьезное. Почему от землянина веет холодом, от которого съеживается душа? Авит задался вопросом и тут же об этом пожалел: он понял, что надо знать как можно меньше...

Кайон Рух скорбно покачал головой и вставил монокль в глаз. Его тоже ждали дела.

Орбитальный форт "Асгард" сверкал издали сотнями огней. Он медленно вращался вокруг одной из планет-близнецов, которые парой совершали кругооборот вокруг красного солнца системы Гвенивера. Планеты носили имена Тора и Вотана, богов древнескандинавской мифологии и во всем походили друг на друга: дождливые, почти безжизненные, окрашенные в зеленые и синие цвета. За сотни световых лет от орбиты близнецов раскинулась широкой полосой в пространстве газопылевая туманность. Такую великолепную и волнующую картину не смог бы написать ни один смертный художник, пусть даже самый гениальный.

В эти минуты вокруг "Асгарда" не вращались по свободным орбитам корабли, пространство очистилось, как бы предчувствуя приближение грозных гостей.

Мощные импульсы, посылаемые из Вторичного Космоса, заставили вакуум заволноваться, распахнуться, подобно занавесу. Появилось широкое окно в Промежуток, горящий красно-коричневыми переливами света, и один за другим в обыкновенное пространство выдвинулись огромные объекты с матово блестящей обшивкой, размалеванной симметричными разводами синего, сиреневого, темно-малинового. Впереди шел огромный тяжелый крейсер Веги, ведущий за собой суда тоннажем поменьше, но выглядящие не менее эффектно. Между ними шныряли истребители, казавшиеся просто микроскопическими рядом со знаменитым "Веггдессом". Эскадра во главе с ним легла на курс орбитального форта. В пространство планет-близнецов Веганская Олигархия ступила тяжелым шагом властелина. Эти корабли, когда-то штурмовавшие непокорные миры, несли в себе цвет нации голубой звезды. Не было во вселенной веганина, сердце которого не захолонуло бы от такого великолепного зрелища. Могучий "Веггдесс" стал воплощением гордости и воинственности Веги... Это именно то, чего добивался Кайон Рух, о чем мечтал он долгими ночами, когда не приходил сон. Теперь он войдет в историю государства как устроитель самого грандиозного собрания эпох Олигархии.

По своему обыкновению веганцы украсили зал собраний чересчур вычурно, с традиционным апломбом, воплощающим, как им казалось, их высокие идеалы. Рух добивался вполне определенной цели: чтобы каждому гостю это напоминало родину - и, в общем, в том преуспел. Многие делегаты Большого Собрания прибыли из очень отдаленных частей Галактики, из периферийных республиканских префектур, находящихся за тысячи световых лет от метрополии. Еще до прибытия эскадры стали появляться первые гости. Зал наполнялся народом, играла негромкая размеренная музыка, исполняемая небольшим струнным оркестром. И даже одного взгляда, брошенного по сторонам, хватило бы, чтобы понять, что больше всего любят вегане. Развешанные повсюду картины и гобелены изображали бесчисленные батальные сцены из давних военных кампаний в космосе и на поверхности планет: красовались на длинноногих подставках гербы императорской династии и знатнейших родов государства. Черные боевые знамена - мрачные крылья тьмы! - довлели над штандартами когда-то покоренных Вегой планет, королевств, империй.

Гостей становилось все больше и больше. Величественные и надменные вегане, ослепительные и эффектные веганки и длинных платьях и с косами до самого пола. Блестело золотое шитье, переливались в сиянии ламп бриллианты, стучали об пол подковки на сапогах. Соплеменники разговаривали, смеялись, передавали друг другу последние новости из различных уголков Олигархии. Те, кого пригласили на Собрание со стороны, чувствовали себя совершенно оглушенными происходящим.

В серебристо-синем полосатом плаще, сопровождаемый Авитом Смурком, в зал вошел легат Рух, траурно-торжественный, как гриф перед трапезой. Он направился к подиуму, на котором стояла трибуна, отвечая улыбками и кивками на многочисленные приветствия. Оказавшись наверху, легат поправил монокль и, увидев обращенные на него взгляды, обратился ко всем:

- Рад приветствовать вас, братья и сестры, дети Голубого Светила! Мне была отведена скромная роль быть распорядителем на этом Собрании. Я уже вижу, как сильно воодушевляет вас предстоящее событие! И поэтому рад объявить: прибыли Спикеры и гости из оккупационной зоны Тукана! Приветствуем!

Легат нажал на кнопку под крышкой пюпитра, включая голографические проекторы. Над головами веган возникло изображение: плывущая в вакууме эскадра во главе с гигантом "Веггдессом". В тот же миг грянула величественная музыка, делегаты начали рукоплескать, поворачиваясь ко входу в зал. Стражники резко взяли под козырек, вытянув спины в струнки. Неспешной поступью по полированному мраморному покрытию шла элита, только что покинувшая бор "Веггдесса". Адмирал Флота Сэлик, принц Лебрин Тун, одетый во все белое, звездные генералы, небезызвестные деловые партнеры Руха Ревос Палакола и Валак Виида, императорские сановники, две сестры Рундубьера Туна - Шанра и Алтея. Делегаты приветствовали их бурными аплодисментами. Дальше шли Спикеры, то есть старейшины кланов Дейстри, Рок и Аллет. Слухи о прилете знаменитого Генерала Отпетых оправдались - глава свободной армии Рольф де Маршер появился в зале, приковав к себе всеобщее внимание. Высокий могучий землянин носил длинные белые волосы, наводящие на мысль об альбинизме, а мощный подбородок и римский профиль указывали на явные тиранские наклонности его как руководителя. Рольф, одетый поверх легкого скафандра в белый плащ с гербом Отпетых, вошел в зал в сопровождении высокой рыжеволосой женщины. Никто не знал, кто он такая, однако многие поговаривали, что это телохранитель-телепат. Самый знаменитый завоеватель Галактики улыбался, показывая веганам, что находится в хорошем расположении духа. С ним старались не ссориться или, по крайней мере, поддерживать нейтралитет. Он разбивал звездные флоты, разрушал орбитальные крепости, выжигал планеты атомным огнем. До сих пор не существовало силы, которая могла бы остановить Отпетых.

Кайон Рух сошел с трибуны, оглядывая многоликое сборище: он подумал, что это зрелище действительно могло произвести впечатление на кого угодно. Жаль, что никто из землян, офицеров Командного Блока форта, не пожелал придти сюда.

Рольф де Маршер, стоя в стороне, о чем-то беседовал с адмиралом Селиком и Лебрином Туном: герцогиня Цибела Риван нашла общий язык с принцессой Шанрой. Ревос Палакола, этот ходячий скелет, как за глаза называл его Рух, хохотал над остротами старого Спикера Сота Аллета. Легат Веги остался доволен собственной работой. По количеству известных в Олигархии персон это Собрание, пожалуй, побило все рекорды. Авит Смурк, посматривающий за своим патроном, отмечал, что тот весь светился от гордости.

Старик Катор Рок, опираясь на трость, приблизился к Кайону Руху. Согласно его положению главы клана, он носил две косицы по бокам головы и хвост на затылке, перевязанный тесьмой голубого цвета. Грудь веганца украшали ордена - в два раза больше, чем у Руха.

- Ну, сынок, поздравляю. Ты не уронил нашего доверия. На какое-то время я ощутил себя вновь на Веге, где я, кстати, почти год не был.

Кайон скромно улыбнулся.

- Рад, ты истинный патриот. Таких мало в нынешние времена.

- Благодарю.

- Ты можешь начинать свою речь. Скажи всем нам!

Посланник Веги гордо выпятил грудь и взошел на трибуну, оказавшись у всех на виду. Музыка смолкла. Гости повернулись к Кайону Руху, прекратив разговоры. Легат убрал монокль из глаза, спрятал его в кармашек сюртука и оглядел собрание: сегодня он играл в опасную игру и понятия не имел, чем она закончится. Но мосты были сожжены.

- Веганская раса стара и сильна. Мы видели и помним то, о чем не могут многие даже помыслить. Беды, потрясения, катаклизмы и звездные войны закалили нас духовно и физически. И теперь Вега - это синоним власти и величия нашего народа. Нам ли не гордиться своей родиной, спрошу я вас? Не наш ли долг учить современную молодежь чести и благородству? Мы просто обязаны внушать новому поколению, что наша культура доминирует над другими, ибо такой порядок складывался на протяжении столетий! Что могут противопоставить нам другие? Ничего! Мы, вегане, сильнее, мудрее и потому богами предначертано нам властвовать! Нет во Вселенной силы, что могла бы поколебать сами основы! Пакс веганорум, как утверждает один из могучих древних языков Земли. Это означает Веганская Вселенная! Это закон! - Кайон Рух дрожащей от возбуждения рукой промокнул лоб, прикладывая к нему белоснежный платок. Толпа напряглась. - Поглядите на те знамена, что вокруг вас! Покоренные миры склонили перед нами головы, они признают нашу власть. У Веги были и есть враги, и главный из них - Хальд. Несомненно, это сильный противник, и пора признать, что чешуйчатый народ не лишен экспансивной жилки. Противостояние длится уже тысячу лет. Когда-нибудь, я просто уверен, мы одержим верх, но, являясь членом Лиги Миров, Олигархия обязана постоянно сдерживать себя. Да, изменились времена. Открытые войны осуждаются. И мы, вегане, должны считаться с этим, хотя это и неприятно. Должны прислушиваться, сотрудничать и... извлекать уроки! Такова действительность! - Взгляд Руха посуровел. - Никто из присутствующих не будет отрицать, что для Галактики настала черная пора. Мы по возможности прислушиваемся к мнению соседей. Нельзя не помнить, как в Сумеречную Войну наши флоты шли в бой бок о бок с хальдами, землянами, мальбетцами и лакрийцами. Мы дрались с баскарами и их страшными союзниками за свободу Галактики и гибли!..

Сотни веган, ошарашенные силой, которая шла от трибуны, смотрели на Руха. Нависая над толпой, он сверлил ее взглядом, будто кого-то искал, чтобы обрушить на него свой гнев. На глазах лорда Палаколы выступили слезы гордости, и многие не могли поверить, что этот, по сути отъявленный негодяй демонстрирует обыкновенные эмоции. Рольф де Маршер сцепил руки на груди, чувствуя, к своему удивлению, мурашки, бегущие по спине; в голову ему пришла глупая, но честная мысль: почему я не застал те грозные времена?

- ...Послушайте что я скажу вам, братья и сестры. Над нами нависли тучи - все это чувствуют. Задача патриотов - сохранить величие и целостность Веги! Это ляжет именно на наши плечи. Плечи представителей родовой аристократии. Наши кланы как никогда нуждаются в сплоченности. Лишь так мы поддержим императорский трон, сохраним наши древние традиции. Кланы - основа могущества Олигархии! И в том, видят Боги, их великая миссия! Сомкнем же строй и преградим путь злу, пока не пришла настоящая победа. Сохраним порядок, установленный нашими дедами и прадедами! - Легат разрумянился, теряя бледность, высокий лоб пошел тонкими складками. - Но как мы можем осуществить это, когда в наших рядах искусно скрываются предатели, спрашиваю я вас?! Каким образом? И отвечу сам: мы должны изгнать их, отлучить от нашего единства! Если хоть один кирпичик в фундаменте гнилой, все здание может рухнуть! В качестве примера я могу привести клан Лекаи, который, по моим точным данным, часто имел дело с хальдами. Речь идет о злонамеренном вредительстве, замешанном на корысти. Предатели презрели все наши законы. Они расшатывают наш порядок!

Лицо Руха затопила краска. Среди делегатов Собрания побежали встревоженные крики. Масса зашевелилась, как многоглавое чудовище. Расталкивая соплеменников, к трибуне выбежал молодой Оторун Лекаи; видя, что он собирается добраться до легата, маршал Герен преградил ему дорогу.

- Наглая ложь! - закричал Оторун, покрывшийся нездоровыми пятнами. - Что вы позволяете себе?

Кайон оперся руками о трибуну, глядя на него сверху вниз.

- Вы уверены, юноша, что я лгу? Неужто я стал бы говорить об этом, не имея доказательств?

- Что? Какие доказательства? - взвился Лекаи. Зал загудел. Спикеры попытались восстановить тишину.

- Веские доказательства, могу вас уверить!

Авит Смурк попробовал вставить слово, чтобы прекратить начинавшуюся перепалку, но не смог, потому что маршал Ал Герен крикнул:

- Предательство!

- Клан Лекаи сносился с хальдами неоднократно! - добавил Кайон Рух. - На их тайных встречах происходило много интересного!

- Я здесь один, и вы поэтому так смелы! - взвизгнул Оторун.

Возле него появился Катор Рок, опирающийся на трость, а потом и лорд Ревос Палакола. На его лице возникла гаденькая улыбка.

- Я шел в авангарде флотов, штурмующих чужие планеты, неужели я испугаюсь горстки предателей и святотатцев? - легат был невозмутим. В словесных баталиях он чувствовал себя, как рыба в воде, в отличие от молодого графа Оторуна.

- Ложь! Ложь! - кричал Лекаи, обращаясь к залу. - Не было такого!

- Вы хотите проверить, юноша? - усмехнулся легат, его палец уперся в молодого веганина. - Вы к этому готовы?

Оторун извивался в крепких объятиях Ала Герена.

- Отпустите меня! Это заговор!

Ревос Палакола не преминул встрять в свару.

- Возможно, вы и не знаете правду о своих родственниках. Вас посчитать недостойным для посвящения в тайну заговора против родины! Мне жаль, граф! - И Палакола захохотал Оторуну в лицо. Тот густо покраснел, оскорбленный этим до глубины души.

- Клан Лекаи предал Олигархию! - громко сказал Кайон Рух.

Оторун высвободился из хватки маршала, оправил на себе камзол, с трудом обретая хладнокровие.

- Посол, вы солгали. Я обвиняю вас в этом. Пусть меня услышат все участники Собрания!

- Не подливайте горючего в ваш и без того жаркий погребальный костер, - ядовито бросил лорд Палакола.

- Я вызываю вас на поединок! Как оскорбленный - это мое право! Бой до смерти кого-либо из нас, господин Рух! Я представляю весь оскорбленный клан Лекаи.

- Очень самонадеянно, - прокомментировал Ал Герен.

Кайона Руха затрясло от бешенства; теперь его положение могло пошатнуться. Клан мог начать войну с другим кланом.

- Вы принимаете старинный обычай? - спросил у него Катор Рок.

- Я принимаю. Пусть обнаженные клинки найдут правого! - рявкнул легат, и зал взорвался криками гнева. Авит Смурк отчаянно схватился за голову, понимая, что патрон поставил на кон все.

- Решено, - сказал Спикер. - Спорщики до выяснения обстоятельств дела должны пройти Ритуал Клинков. Бой состоится через два часа по времени форта "Асгард".

Кайон Рух сошел с трибуны.

- Итак, суд готов вынести свой вердикт, - проговорила женщина в черной мантии, стукнув молоточком. Она внимательно оглядела сидящих на закрытом заседании. Справа от нее - хальдская сторона: обвиняемый, адвокат, помощник легата. Слева - потерпевшая сторона: истец, адвокат, посол Исса. Юридический статус Орбитального Суда не предусматривал коллегии присяжных.

- У кого есть какие-либо вопросы или предложения? - спросил один из заседателей.

- Нет, Ваша честь, - встал адвокат-землянин, низенький человек с розовыми залысинами. Он защищал хальда по поручению Конторы Внеземного Права, которая имела свои собственные интересы в сфере сотрудничества с хальдским режимом.

- Нет, Ваша Честь. - эхом повторил судье лакриец, угрюмый жрец одного из ортодоксальных культов Империи. У Иссы было чересчур мало времени, чтобы искать на "Асгарде" другого защитника. - У нас нет вопросов, - добавил адвокат, садясь.

Исса сидела молчаливая и неподвижная; зрачки ее то расширялись, становясь темными кругами, то сужались в ниточку. Только это могло выдать в женщине крайнее волнение. Долгие переговоры с потерпевшим и его защитником, который мгновенно взялся за дело, похоже, увенчаются успехом. Авторитет Иссы сработал, и лакриец дал согласие на уступки; он уже не настаивал на жесткости наказания и переводе хальда на Лакру. Отказался от обвинений в нанесении телесный повреждений. Стороны, договорившись, ознакомили судью с результатами работы. Теперь последнее слово за ней.

- Прошу всех встать, - сказал пристав.

Находящиеся в зале поднялись своих мест.

- Суд Федеративного Губернаторства "Асгард" выносит приговор по делу о нападении с целью причинения физического вреда представителю гуманоидной расы. Согласно статье двадцатой Уголовного Кодекса Земной Федерации и Каппеллянской Конвенции Прав Мыслящих, суд выносит следующее решение: в течение двух декад обвиняемый не должен приближаться к кому-либо из соотечественников потерпевшего меньше чем на милю. Хальдской стороне также необходимо предоставить компенсацию в размере, оговоренном ранее. В силу этого обвиняемый должен быть освобожден из-под стражи, и ему предписывается покинуть форт в срок, обозначенный в приговоре, то есть в три часа. - Судья захлопнула папку и положила ее на трибуну. - На этом объявляю заседание закрытым...

Расходились молча. Лакриец и хальд посматривали друг на друга искоса - формальное примирение никак не изменило их агрессивного настроя. Легат Исса, несмотря на удачный исход дела, не могла избавиться от мрачных мыслей. Ее беспокоили происходящие на Кейоте события. Лакрийская диаспора вела себя не менее воинственно, чем хальдская, и в любой момент могли произойти вооруженные погромы, которые положили бы начало войне...

Интересно, Оркахану удалось что-нибудь там сделать, подумала Исса.

- Мне хочется вас поблагодарить, - сказала Савона, подходя к лакрийке. - За ваши старания и за ваше понимание.

- Это лишнее, просто ответила Исса, заставляя себя улыбнуться; теперь она чувствовала сильную усталость. - Мы с вами работаем в одном направлении.

Инопланетянки покинули зал суда.

- Граф Оторун Лекаи, готов ли ты войти в круг, где вершится справедливость?

Голос Катора Рока, измененный микрофоном, звучал мрачным эхом. В полутемном зале, вокруг круглой площадки, собрались молчаливые вегане.

- Я готов.

Оторун, одетый в бриджи и черную рубаху, появился у границы освещенного круга. В правой руке матово блестел длинный узкий клинок.

- Лорд Кайон из Клана Рух, готов ли ты войти в круг, где вершиться справедливость?

Легат Веги возник из толпы - поджарый, сухой, как тростинка, грозный. Волосы распущены по плечам. Встретившись взглядом со Спикером Собрания, он кивнул.

- Я готов.

- Пускай клинки найдут правого. Смерть заберет проигравшего. Так поступали наши предки, деды и отцы. Согласны ли вы с ритуалом?

- Да! - слитым порывом ответили вегане.

Рольф де Маршер, стоявший в первом ряду, бросил взгляд по сторонам: насколько он мог видеть, лица инопланетян были слишком возбужденными. Чувствовался странный запах всеобщего отчаяния. Большинство не могло выбрать на чью сторону им встать.

- Тогда пусть обидчик и оскорбленный войдут в круг. Да будет так, - сказал Катор Рок.

Генерал Отпетых скрестил руки на груди, ни чем не выдавая своего волнения. Все это ему решительно не нравилось.

Оторун и Кайон оказались друг напротив друга, соединив взгляды, в которых нельзя было прочитать ничего, кроме ненависти. Из величественного и высокомерного дипломата Рух превратился в опасного яростного хищника - эту перемену в нем видел все. Кайон как будто даже стал моложе.

Молодой граф Лекаи что-то беззвучно шептал - или молился, или посылал проклятия всему клану своего противника. Он напал первым, целя шпагой легату в грудь. Кайон, оставаясь на прежнем месте, развернул корпус, заставляя сталь провалиться в пустоту, и ударил Оторуна эфесом под ребра. Вскрикнув, граф согнулся и отпрыгнул. Выставив оружие перед собой, легат ожидал следующей атаки.

Второе нападение он встретил серией точных парирований и вынудил противника отступить. Оторун не сумел пробить его оборону. Во взгляде Лекаи появилась паника; Рух начал движение по краю круга, неотрывно глядя на врага, тем самым психологически давя на него. Легат видел слабости Оторуна. Тот наконец сообразил, что серьезно ошибся, вызвав лорда на бой, и решил сделать последнюю попытку взять инициативу в свои руки. Рух отбил клинком два удара, уклонился и вдруг резко и точно воткнул шпагу Оторуну в бедро. Кровь мигом залила тому бриджи: граф упал на одно колено, глухо крича, но Рух опустил шпагу, целясь противнику в шею.

Зрители вдруг заговорили все разом, нарушая тишину; какая-то женщина испуганно ахнула. С кончика клинка легата упала на белый пластик пола капля крови. Чей-то массивный силуэт выделился из массы веган и появился на свету. Рольф де Маршер простер в стороны свои длинные руки.

- Остановитесь!

Кайон Рух поднял пылающие яростью глаза.

- Что вы делаете, генерал?

- Призываю в свидетели Спикеров, - проговорил командующий Отпетых. - Я использую Право Забвения, как посторонний свидетель!

Зал загремел удивленными возгласами.

- Откуда я знаю ваши обычаи? Я считаю, что необходимо уважать традиции тех, с кем сотрудничаешь... Ведь по вашему древнему ритуалу я имею право прекратить бой?

- Все верно, генерал де Маршер, - подтвердил Катор Рок, появляясь рядом с гигантом-землянином; за стариком следовали другие члены Совета Спикеров. - Ваше Право Забвения законно!

Кровь схлынула с лица Кайона Руха. Он смотрел на Рольфа и, казалось, никак не мог понять, что происходит.

- Вы обязаны забыть об инциденте. Я ручаюсь за лорда Руха своей честью. Пускай больше не прольется кровь.

Вегане замолкли. Мало кто мог ожидать от самого беспощадного завоевателя Галактики таких слов.

- Тут много говорилось о миссии кланов и сплоченности. Почему бы не доказать готовность хранить порядок Олигархии на деле? Распри только расшатают ее фундамент, - сказал Рольф, обращаясь ко всем. В тишине застонал истекающий кровью граф Лекаи, корчащийся на полу. Оглушительно звякнула о пластик сталь клинка, Кайон Рух в молчаливом бешенстве отшвырнул шпагу и ринулся вон из круга. Толпа делегатов, пропуская его, схлынула в стороны, точно море перед Моисеем.

Рольф де Маршер наклонился и помог раненому встать на ноги.

Корабль легата Оркахана углубился в огромный отсек причала, закрепленный за хальдской дип-миссией. Очутившись в пневматической ячейке, маленькое суденышко тут же попало под бдительные диагностические сенсоры. Начался техосмотр. Озабоченный предстоящими делами, но гордый тем, что обстановка на Кейоте уладилась и жизнь вошла в нормальное русло, Оркахан появился на трапе корабля. Его лиловые глаза, сильно выделяющиеся на чешуйчатом лице, хитро мерцали, скрывая иронию. За легатом шли два телохранителя-хальда, которым вскоре был дан приказ отдыхать.

Ступив на квадратную платформу, Оркахан увидел Савону. Хальды приветственно обнялись.

- Рок-арбед услышал наши мольбы, - сказал дипломат. - Кейот утихомирился. Хотя бы на время.

- У меня тоже хорошие новости. При помощи Иссы мы устранили угрозу, - сдержанно произнесла хальдка, шагая возле Оркахана, перебирающего пальцами четки...

- Я рад это слышать. Исса всегда казалась мне справедливой и рассудительной...

- Да. Но иногда я ее почти совсем не понимаю, - пожаловалась Савона. Оркахан приобнял ее за плечи и тихо засмеялся.

- Ты еще привыкнешь к этому месту и к тайнам, которое оно хранит. Не горюй!

Оба хальда некоторое время не произносили ни слова.

- Кстати, почему возле форта так много веганских боевых кораблей? - спросил Оркахан. Савона прошептала ему на ушко все, что ему надо было знать, и легат переменился в лице. Сначала на нем появилось раздражение, а потом его лиловые глаза откровенно засмеялись.

- Это же надо! А я грешным делом подумал, что Вега объявила Земле войну и началась веганская оккупация. Наши друзья так это обожают... черт меня возьми!..

"Некрономикон" написан не человеком и не для человека. Люди, не
пользуйтесь чужим - ибо "Некрономикон" положен МЕЖДУ Зеркал!"

(Первые строки "Некрономикона")

Мне жарко. Кажется, я дышу мелкой острой пылью. Свет электрической лампы временами меркнет, временами просто режет мои бедные глаза.

На моей иссохшей, посеревшей груди лежит распятие. Распятия висят на всех стенах комнаты. Но - не помогают. Почему? Боюсь думать, ибо все ответы - страшны.

Я пишу исповедь в слабой надежде, что ее когда-нибудь прочтет добрая и верящая душа. Что этот человек помолится за мое спасение из Ада. Хотя прислушается ли Небо к таким молитвам ?! Я, я сам виноват. Но - спасите!

Мне остается несколько часов жизни - всего несколько душных, пыльных часов. Я уже видел, как в окно заглядывали знакомые каменные глаза. Они нашли меня здесь, в Лондоне, они наполнили его осенний воздух дьявольским жаром, существующим лишь для меня.

Молитесь обо мне, люди!

Вы ходите рядом с той пропастью, куда падаю я, и с любым из вас могло случиться такое - молитесь же за меня!

Спасите! Кто-нибудь или что-нибудь - спасите меня!!!

Я с детства не люблю яркое солнце и жару - от них я очень легко падаю в обморок. И поэтому мы двигались по пустыне только ночью. Но, увы, ночью не европейской - здесь, в Египте, одинаково неприятны все времена суток, только каждое по-своему.

Прежде всего - песок. Он лезет под одежду так же нагло, как руки пьяной проститутки. Он все время норовит оказаться в виски - и так малоприятном из-за того, что теплое. Он посыпает бифштекс, убивает его вкус и прегадко скрипит на зубах, портя их эмаль.

И еще - сама пустыня. Большинству людей кажется, что это просто очень большое количество песка. Как бы не так! С первого дня пустыня вползает в твою кровь, и ты уже не то, чем был в старой доброй Англии. Эти пески желают, чтоб ты мыслил по-другому, на их варварский манер. Хотят тебя перекроить, перелить - вернее, пересыпать, как они пересыпают свои шуршащие барханы. Ты можешь отгородиться стенами палатки - все равно будешь чуять, как рядом дышит древний зверь из песка. Невероятно чуждый, опасный зверь.

Верблюды - уже мелочь, завершающий штрих. Вонюче-надменные, малоприятно раскачивающиеся на ходу. И еще одна мелочь - туземцы. С дурацкими именами, нерасторопные и уродливые, как их верблюды. Эти люди получали большие деньги и поэтому были послушны - то есть терпимо непослушны. С ними легко управлялся мой переводчик Боб - недоучившийся студент-археолог. Его за что-то выгнали из какого-то университета. Честно говоря, Боб меня совсем не интересовал - не помню даже его фамилии. А туземцы интересовали и того меньше. Но вернусь к ночи в пустыне. Горячая тьма торопливо склеивает небо и землю, также поспешно остывая. На небе появляется масса звезд - крупных и острых, как песок внизу. Все время кажется, что сверху в тебя вглядывается еще один древний зверь. Зверь, в котором - холод и ничего человеческого, цивилизованного. Вдобавок, я со своим зрением не мог рассмотреть даже голову собственного верблюда. И мне все время казалось, что эта безмозглая машина из мяса и слюны упадет в какую-нибудь яму - разумеется, сломав мне позвоночник. Но, если не считать всего этого, мы углублялись в пустыню вполне благополучно: ни бурь, ни болезней, ни прочего. Далеко сзади остались мутный Нил, в который смотрелись разрушенные, бессильные храмы; каменный взгляд сфинкса - смотрящий с останков его лица; обесчещенные раскопками пирамиды...

Для историка или авантюриста в тех землях немало привлекательного. Но - не для меня.

В моих руках была бесценная карта - вполне современная и вроде бы заурядная - но на нее я перенес кое-что с древнего, едва выносящего прикосновение рук, пергамента.Сам пергамент не стоило показывать - такие вещи не просто бросаются - они врываются в глаза людей. И, в основном, тех людей, которые способны доставить тебе максимум проблем.

А мне проблемы были не нужны. Я ехал за "Некрономиконом" - экземпляром, написанным самим Аль-Хазредом, не урезанным трусливыми переписчиками и не искаженным мало что понявшими переводчиками.

Я, Джордж Блейк, посредственный философ и еще более посредственный оккультист, ехал за венцом величайшего мага современности.

Я не знал, что проклятое - действительно проклято. Что руки человека не должны касаться дверей Ада.

На место мы прибыли уже утром, когда над горизонтом поднялось злое, наглое солнце пустыни. Туземцы спешно и достаточно ловко разбивали лагерь. Я бесцельно бродил по окрестностям.

Ноги глубоко увязали в подвижном, слишком подвижном песке. Расступаясь под ногой, он поскрипывал - и этот голос пустыни временами пугающе походил на человеческий. Из песка высовывались верхушки камней - они иногда доставали мне до плеч, иногда - до пояса. Серо-бесцветные от жара, изодранные трещинами, обсосанные мертвыми ветрами... Они походили на головы то ли зверей, то ли чудовищ. Проходя мимо, я невольно ежился: эти камни тоже ХОТЕЛИ вползти в мою кровь. Я чувствовал, как моя живая аура смешивается с их могильной аурой. О, как эти безглазые уроды рвались в меня, хотели глянуть на мир - МОИМИ глазами. Но - не могли. Я был сильнее их и пьянел от этой силы.

Если б я понял, что века почти обессилили их!

Но я не представил, не захотел представить, что спало под раскаленными песками. Или - не спало? Я панибратски похлопал по камню, напоминающему собачью морду. Шепнул что-то типа: "Привет, песик, я пришел забрать твою кость!" Почувствовал удар бессильной злобы. Рассмеялся - и словно в ответ услышал радостный хохот туземцев: они нашли воду.

Немного позднее я подошел к этому крохотному озерцу. Противно-теплая вода. Ни травинки среди мелких уродливых камней по берегам. Кофе, приготовленный на этой воде, был безвкусен и не прибавлял сил; сваренное мясо было жестким и горьковатым.

Деды моих туземцев, наверное, подняли бы бунт. Они бы наверняка перепугались - вода среди пустыни, а рядом только химерические, бесцветные камни. Но... Моих дикарей уже коснулась цивилизация. Они только радовались мертвому подобию оазиса; а каменные морды напугали одного-двух. Даже цветные привыкают к мыслям о безнаказанном грабеже древних храмов и могил.

На следующей короткой слепящей заре мы начали раскопки. Я взобрался на выступающую из песка морду прокаженного крокодила. Закрывшись огромным пестрым зонтом, смотрел за работой.

Лопаты мелькали до отупения равномерно. Песок и пыль колыхались над землей как злая, нервная туча - не было ветра, чтобы снести их в сторону. Рабочие вначале пели - очень неблагозвучно и нестройно, но вскоре умолкли. Я сидел и смотрел на облако пыли.

Я потратил на это занятие еще пять дней, только вечерами спускаясь в раскоп. В общем, то время было жаркое и пустое - совсем как пески вокруг. И беззвучное - рабочие вскоре стали молчаливы, а ветер, казалось, боялся летать в этих местах. Я успел пару раз выкупаться в отвратительной стоячей воде озерца. Понырял, нашел на его дне ключ - такой же болезненно-теплый.

На седьмой день раскопок (магическое число!), сразу после обеда, в мою палатку ввалился Боб. Его детское лицо светилось довольством, уже подогретым дозой песчано-спиртового коктейля:

- Босс, дверь. Рабочие лопочут, что за открытие дверей им не платят.

Я с видимой неторопливостью отложил том "Практической магии" Папюса (магии, так и не давшейся мне!). Встал и пошел.

Жара липла к мокрым лицу, телу. От пота почти не чувствовалась сухость воздуха.

Около раскопа стояли рабочие. В песке и грязи хламиды. Лиц не видно - их защищают повязки. Словно не люди, а загробные тени.

От таких мыслей мне стало страшновато, но я заставил себя не вздрагивать. Небрежно сказал Бобу, что в награду выдаю всем дневное жалование в двукратном размере. Подождал пока Боб переведет, и под радостно-благодарные вопли прополз в широкий лаз.

Прополз навстречу Аду.

Солнце било сзади, освещая пещерку и отражаясь в совсем не пострадавшем от времени полированном базальте исполинской двери. Высота - в четыре человеческих роста, ширина - промарширует десяток человек...

Я коснулся неестественно теплого камня двери. Без всякой надежды нажал на него ладонью - и дверь распахнулась по ранее незаметной линии створа. Распахнулась очень легко - еле устоял на ногах.

Я зажег фонарь и шагнул в широченный черный коридор.

В том пергаменте не было плана самого храма, но я не особо огорчался, рассчитывая обойтись без него.

"Некрономикон"! Власть!! Власть над всеми этими недолюдьми - англичанами и прочими, белыми и цветными!!!

Когда дверь распахнулась, из подземелья ничем не пахнуло. Но едва я перешагнул порог - как чуть не задохнулся от перегретого, застоявшегося смрада разложения. Спешно закрыв лицо платком, смоченном в одеколоне (видимо, добрый гений надоумил меня все время таскать его в кармане), я торопливо пошел по скользкому полу. Песок, попадая в эти миазмы, становился грязью - тоже полуразложившейся, чавкающей, доходящей до половины щиколоток и мигом просачивающейся через ботинки и носки. Когда я почувствовал прикосновение этого месива к коже, меня вырвало прямо на брюки.

Рвота разбудила хлюпающее, очень долго не затихающее эхо. Я в панике оглянулся на выход - но дверь закрылась буквально на моих глазах. Я был один в каменной кишке. Электрический свет плясал в полупрозрачных обсидиановых плитках, покрывающих стены и потолок коридора. В отличие от пола, они были абсолютно чисты и зловеще-прекрасны.

Мне захотелось бежать отсюда - захотелось до боли в желудке, до кругов перед глазами. Но от страха ноги стали такими же каменными, как коридор - они не могли сдвинуться. Я хотел закричать - и не смел. Хотел застонать - и не мог.

Не знаю сколько я простоял в таком состоянии - безмолвный, совсем беззащитный перед древней, никогда не видевшей солнца утробой. Сердце почти остановилось от страха.

Наконец ужас стал настолько силен, что включил какие-то механизмы самосохранения - и те вышвырнули из сознания все эмоции. Если бы не это, я бы простоял так недели и недели - пока не умер от жажды или голода. Или от инфаркта. И сгнил бы на этом адском полу.

Я побежал к двери. Но остановился - ведь я совсем отупел и не чувствовал даже страха. И сказал себе: "Ты пришел сюда за СИЛОЙ. Не трусь. Иди. Иди вперед. Ты получишь немыслимую силу, немыслимое могущество. Ты же не заурядный недочеловек, тебе не к лицу трусить. А если ты трус, значит ты недо..."

Последняя мысль была более невыносима, чем коридор - и я пошел вперед по грязи.

Может, эта грязь была останками разложившихся трупов?!

Коридор сужался, но высота его росла. Очень скоро звук моих шагов стал рождать чавкающее эхо. Грязь под ногами дышала - зловеще и неравномерно. У стен, совершенно лишенных украшений, стали попадаться жабоподобные статуи. Они стояли через неравные промежутки, у них были почти человеческие лица. С тех пор я понял, что самый страшный монстр - это ПОЧТИ человек. Извращения нашего облика способны довести нас до безумия гораздо скорее, чем откровенно чуждые и неузнаваемые формы.

Когтистые, алчно протянутые ко мне лапы. Широченные клыки на бородавчатых мордах. С трудом я заставлял себя всматриваться в их вздутые животы, в их рахитичные, скрюченные ноги, с которых свисали мерзкие лохмотья плесени. Все сделано из кусков мориона - камня Загробного мира. Только глаза - из натурального, растрескавшегося (!!!) опала - камня наркотического бреда, камня самоубийств...

Я с трудом дышал через платок смесью одеколона и морга. Опаловые лживые глаза отблескивали с черных растрескавшихся лиц. Иногда от моих шагов с искривленных лап отваливались ошметки плесени и грязи. А свет дробился, играл в морионе, создавая гипнотические фигуры...

Не знаю, что здесь творилось с нашим миром - коридор все время шел под уклон, но жижа никуда не текла, и ее слой не увеличивался.

Иногда я останавливался - и тогда меня душило молчание подземелья.

Жабы росли. Их статуи уже стали выше меня. Инфернально-одинаковые, отличимые друг от друга только размерами и рисунком трещин.

Кружилась голова. Я соображал плохо - достаточно плохо, чтобы идти вперед.

Ни одного ответвления. Коридор стал ущельем. Каменные лапы все время задевали меня, пачкали мою одежду слизью - и тошнотворная слизь тут же просачивалась к телу.

Да, проклятый, брошенный и забытый Храм Ночи лишил меня разума. Я стал безумен еще в самом начале моего пути. Иначе бы я умер здесь от ужаса, от отвращения.

Храм, построенный царицей Нитокрис. Мертвецом, пришедшим к Аль-Хазреду и попросившим подарить проклятую книгу...

Коридор упирался в стену. А влево был вход в зал.

Я вошел внутрь. Похоже, зал был квадратным внизу, сжимающимся кверху. Свет не мог достать до потолка - или что-то не давало ему достать? Тонкие, чуть извивающиеся колонны из цельных кусков обсидиана походили на исполинских червей. Что ж, в каждой могиле есть свои черви...

В этом зале не было ничего египетского. И это подтверждало - здесь служили богам, более древним, чем Осирис или Сет.

Шаг вперед - и в центре зала, там, где только что была пустота, возник приземистый алтарь из черного гранита. Он был неряшлив, как кусок гниющего мяса.

И на нем лежала книга.

Я рванулся к ней - рванулся, сам себя до головы обливая жижей, внезапно поднявшейся до колен. В ней плавали полусгнившие черепа людей, куски то ли жил, то ли мяса... Но мне было все равно. Я готов был плыть по этим останкам людей, разгребая их! Пусть бы они касались моего лица, моих губ - я бы и тогда не обратил на них внимания. Ибо существовало только одно - КНИГА НА АЛТАРЕ.

На обложке - кабалистический, жуткий знак. Из тех, что много древнее "Каббалы". Он. Он!!!

Я схватил "Некрономикон" - невероятно легкий и горячий, словно он лежал рядом с огромным камином.

- Стой.

Голос был тихий. Но я в панике обернулся - одна рука прижимает книгу к груди, вторая ищет в кармане пистолет.

Она стояла невдалеке, около одной из колонн - не человек, а противоестественный сгусток тьмы. И от нее веяло жутким загробным холодом. Не могу описать эту почти призрачную фигуру, все время изменяющуюся, как марево над камнями - но изменяющуюся в каком-то адски гипнотическом ритме.

Да, на ней было черное шелковое платье - ну и что вам дает это описание? Оно облегало меняющееся, но женственное тело(?) - опять же: ну и что? Вы все равно не ощутите тот УЖАС, не поймете насколько невыносимо для приличного человека это сочетание - вроде бы нормального и дико ненормального. И стояла она НА грязи, не касаясь ее подолом платья.

- Я Нитокрис.

Была ли половина ее лица съедена мышами? Не знаю, лицо скрывала черная, непроницаемая вуаль.

Проклятая царица внезапно очутилась рядом - мертвый черный шелк, мертвый черный металл. Поверх вуали на голове - обруч из тех же опалов. И все это безжизненно пульсирует... И ее голос не голос - она просто выстраивала в моей голове мои же мысли - так, как ей было нужно:

- Ты нагл. Ты посмел разбудить Силы Древности.

Я чувствовал, что ее "я" проникло в мое и рассматривает, изучает его. Еще счастье, что Нитокрис была настолько чужой, что я не мог как следует почувствовать ее леденящее, убийственное присутствие во мне!

- Я... Простите, мне...

- Ты посмел взять "Некрономикон".

- Я... я...

На мою руку легла рука в черной шелковой перчатке. Прекрасная, жуткая. Я заорал от ужаса - как недобитый заяц. Только еще более жалко. Я видел себя и видел Нитокрис откуда-то сверху. И знал, что она - не женщина. Я не мог понять, не мог ощутить, ЧТО она такое.

Пустота. Рядом с моим телом в обличье человека стояла пустота. Под перчаткой не было плоти. Может быть, если бы она ее сдернула, я увидел бы руку мумии. Но и это тоже было бы обманом, другим видом перчатки.

- Ты заслужил самое страшное наказание, - она перестала меня касаться, и моя душа вернулась в тело (или была возвращена магией Нитокрис?).

Голос без интонаций. Холод. По моему лицу текли слезы - слезы страха. Меня крутило, сжимало, сжигало. Я не мог существовать в присутствии ЭТОГО.

И, если б не мое безумие, я был бы уже давно мертв...

- Твое наказание: ты используешь "Некрономикон". Ты не выйдешь отсюда, пока его не используешь.

Смех. Это смеялась сама ночь, чрево древней заклятой горы!

И - я остался в одиночестве.

Единственное, почему я не сел прямо на алтарь - страх. Я знал, что умру - если в зале появится еще что-то вроде Нитокрис. Для вас мой ужас нелеп - но в языке живых нет слов для передачи этих ощущений - незнакомых счастливейшему человечеству! Вы просто не представляете, что это такое, когда нервы не могут выдержать чужие, насильственно идущие по ним сигналы, враждебные всему человеческому. Вы не знаете, как это страшно - когда твой мозг врастает в нечто чуждое.

Это - не объяснить.

И вы не понимаете, какое это огромное счастье - что вы не понимаете меня.

Я шатался. Я был счастлив, что один. Я открыл книгу - просто потому, что не смел ослушаться.

Это создание Ада, это писание восточного безумца было живым! Я беззвучно заорал, но не смог захлопнуть проклятое, трижды проклятое существо, заключенное Аль-Хазредом в книгу. Я плохо знаю древние языки - но тут я читал свободнее, чем на английском.

"..."Некрономикон" лежит МЕЖДУ Зеркал. Выбери себе Зеркало..." - и я тут же против своей воли повис между двумя исполинскими зеркалами. Два зала, отраженных в полную величину - и оба отражения абсолютно неотличимы! Кляня причуды древних магов и до колик боясь этих причуд, я наугад остановился на одном из залов. И тут же меня втянуло в него.

Я стоял все у того же алтаря. Облегченно вздохнув, глянул в "Некрономикон" - он был открыт на Заклятии Долголетия. Я был уверен, что это заклятие, как и предыдущее, мне подсунула сама дьявольская книга. Но счел это ее наградой за первый, правильный ответ. И быстро и очень громко прочел заклинание.

Смех - такой же, как и до этого. Ему внезапно начали вторить бесовские завывания. Над моей головой запорхали скелеты летучих мышей - с их крыльев на меня капал гной; заскакали жабы, с ребер которых сваливались куски протухшего мяса; заползали прокаженные черви...

Нет, не буду больше описывать - страшно!

И тут я снова увидел Нитокрис. Словно вырезанную из куска металла, сплавленного с загробной тьмой - и беспрестанно изменяющуюся. То есть увидел существо более нечеловеческое, чем полуразложившийся вампир, деловито плывущий к моим ногам.

И я услышал ее голос.

Ее горлом стал исполинский коридор храма, а голосовыми связками - колонны зала:

- Запоминай: в каждом заклятии "Некрономикона" - ДВА заклятия. Каждая его строчка - оборотень. В каком Зеркале ты стоишь - та сторона оборотня и придет к тебе. Невежда не в силах постичь Жизнь через Смерть - и получает Смерть через Жизнь. Ты получил свое!

В ужасе я инстинктивно потянулся к "Некрономикону", надеясь найти там какое-нибудь пригодное заклинание. Но адский фолиант взлетел вверх, словно поднятый рукой невидимки. Он висел в миллиметре от моих пальцев! Я подпрыгнул - он поднялся с такой же скоростью, и опять я не дотянулся только на миллиметр. И тут же ринулся вниз, и снова повис на прежнем уровне...

В каком-то исступлении я прыгал, я вскарабкался на алтарь (или это было все же что-то другое?) - но проклятый миллиметр не исчезал.

Гнусавые, чавкающие голоса дьяволов тянули:

- Ты - в Смерти, дурак!

- Наш мир - два взаимопроникающих Зеркала...

- Тебе не перейти во Второе Зеркало!

- Тебе не перейти...

- Тебе не...

Голоса кружили, колдовали - зло, властно, грубо. И я упал в беспамятство - вонючее, липкое, унизительное.

Очнулся в своей лондонской квартире. И тут же выяснилось, что я никогда не ездил в Египет. Что дата на календаре - та самая, когда я начал готовиться к экспедиции. А очнулся я в тот час, когда оделся, чтобы пойти прицениться к палаткам и прочему снаряжению... На свою беду, я не скрыл удивления этим.

Моя матушка тут же уложила меня в кровать, вызвала врача и к обеду сожгла в камине все мои книги по магии и оккультизму - о чем гордо сообщила, принеся ужин мне в постель.

Надо ли говорить, что пропал и бесценный пергамент - а я не помню ни координат, ни ориентиров?! И что я заболел?!

...Вот, вот, вот ОНИ!!! У окна моей спальни, в воздухе - глаза из грязных растрескавшихся опалов!

Боже, Боже, сегодня как раз та дата, когда я вошел в подземный храм! Неужели я умру ровно в тот час, когда раскрыл "Некрономикон"?!!

Нет, не надо! За что, за что?.. Вот люди под окнами, эти твари, эти людишки, они гораздо хуже меня, почему, почему ЭТО пришло за мной, я же был рожден, чтоб повелевать миром, чтоб вешать весь этот сброд, почему, почему... почему я сброд для Ада?!!

- Это биокиберразведчик БКР-1. Вхожу в плотные слои атмосферы. Сильно нагрелась оболочка. Покрываюсь защитной корочкой. Снижаюсь. Иду на посадку.

- Я БКР-1. Достиг поверхности планеты. Высылаю данные о составе атмосферы. Имеются растительные и животные формы жизни.

- Это БКР-1. Обнаружены несомненные признаки разумной деятельности. На опушке леса - строение из стволов местных деревьев, покрытое высушенными стеблями травы. Принимаю решение проникнуть внутрь через прямоугольное отверстие в стене.

- Это биокибер-первый. Они такие же, как мы! Я встретил существо, внешне ничем не отличающееся от меня. Почти сферическая форма, никаких внешних рецепторов. Самое удивительное - необычно высокая температура тела - около 1,8 единицы кипения.

- Это БКР-1. Объект на контакт не идет. Крайне примитивное существо, начисто лишенное индивидуального сознания.

- Это поразительно, но сомнений быть не может. Передо мной - искусственное существо! Думаю, что мне скоро удастся пообщаться с его создателями. Мой план действий: я займу место моего двойника на керамическом диске и начну сбор информации.

- Остужаясь на окошке, узнал много интересного. В строении, называемом "изба", обитают двое разумных существ, называющих друг друга Старик и Старуха. Искусственное существо, как выяснилось, создано Старухой по заданию Старика, и представляет собой сгусток биомассы, подвергнутый термической обработке. Я записал сообщение Старухи, в котором излагается технология его изготовления Удивительно, что столь сложный биохимический процесс осуществлен Старухой практически вручную.

- На меня наконец обратили внимание. Старуха перенес меня на деревянный настил в центре помещения и поставил перед стариком. Ясно чувствую радость, которую оба испытывают от предстоящего общения со мной.

- Вы что, сдурели? Пустите!

- О-о-ой!!! А-а-а!!! Нечи-и-стая!!!

- Извините, это я не вам. Так называемый Старуха, вместо того, чтобы начать обмен информацией, зачем-то попытался вскрыть мою защитную оболочку. Во избежание разгерметизации я напряг квазимышцы, вырвался и выпрыгнул в окно. То, что вы слышали - вопли, которые издавали при этом Старик и Старуха.

- Да, теперь мне все ясно. Мой двойник был обречен. Страшно представить, что это несчастное существо создано только для того, чтобы быть съеденным. А еще называют себя разумными существами!.. Не знаю, впрочем, имею ли я право судить обитателей этой планеты на основе наших собственных нравственных принципов.

- Я БКР-1. Перемещаюсь по лесу на гравиподах в полурадиусе от почвы. Кажется, я понял, в чем моя ошибка. На планете с таким многообразием форм жизни носителями разума может быть не один, а несколько видов ее обитателей. Вполне возможно, меня окружает множество разнообразных разумных существ. Кстати, одно из них уже проявляет ко мне явный интерес.

- Иду на контакт. Решил продолжить использовать "легенду" моего двойника, изложенную в ранее записанном сообщении Старухи. Кстати, я заметил, что это существо, в отличии от двух предыдущих, вполне обходится без разговорной речи. Перехожу на телепатический канал связи.

- Неудача. Выслушал меня этот длинноухий субъект, а потом заявляет: "Колобок-колобок, я тебя съем!" Какая-то нездоровая реакция, недостойная разумного существа. Обидно даже.

- Попробую еще раз. Передо мной довольно крупное серое существо. Желтые глаза так и светятся умом. Конечно, оно не подозревает, что перед ним - собрат по разуму. Настраиваюсь на телепатический контакт. Готово, начинаю.

- Хорошенькое дело!.. После слов "на сметане мешон" мой собеседник вдруг щелкнул своими весьма внушительными зубами, явно намереваясь меня, как у них выражаются, "съесть". Спасла только быстрая реакция киберразведчика.

- Решил сделать еще одну попытку. Это крупное бурое существо с большой головой. Вполне реальный кандидат в носители разума. Сейчас проверим...

- Это кибер-один. Опять неудача. Едва увернулся от чудовищного удара лапой. На этой планете, похоже, у всех на уме одно. Такое впечатление, что всех обитателей влечет ко мне не жажда духовного общения, а калорийность моей квазибелковой оболочки.

- Это биокибер-первый. Оказалось, что я поспешил с выводами. Мне удалось встретить существо, готовое меня выслушать. Настроено весьма доброжелательно, прямо-таки идеальный партнер для контакта. Кстати, его настолько заинтересовала песенка Колобка, что оно просит повторить ее для записи. Разумеется, мне не составит труда выполнить его просьбу... Итак, я начинаю. Я Колобок...

- БКР-1, что у вас происходит? Что за странные звуки?

- Это БКР-1. Должно быть, это мое последнее сообщение... Кислая среда, в которой я оказался, слишком агрессивна, и моей защиты хватит ненадолго... Но сильнее кислоты меня жжет горечь от мысли, что все было напрасно. На этой планете нет разумных существ. Все, кого я встретил здесь - всего лишь говорящие пожиратели чужой плоти. Все без исключения. Все. Все...

- Ничего не понял... БКР-1, возвращайтесь на базу, разберемся.

...Лиса, мучимая изжогой и тяжестью в желудке, вдруг почувствовала, что отделяется от земли. Жалобно тявкая и беспомощно перебирая лапами, она поднялась над кустами, над верхушками сосен, и с нарастающей скоростью устремилась в серое осеннее небо...

- Скажите, а это последняя модель темпокара?

- Самая-самая распоследняя!

- Со всеми необходимыми наворотами?

- Абсолютно со всеми! Тут даже предусмотрена шкала инверсий.

- Да что вы говорите!

- И хроновыверты малого порядка.

- А это не опасно? Я имею ввиду...

- Конечно же нет! Вы знакомы с теорией Капермана-Эйнштейна?

- Да как сказать.

- Я так и думал. Так вот, Каперман, ссылаясь на разработки Эйнштейна и его последователей, доказал, что любое изменение в прошлом ведет к изменению и в настоящем.

- Так это не только Каперман знал.

- Естественно! Но Каперман пошел дальше! Он доказал, что любое изменение настоящего не изменяет в нем по сути ничего!

- Как это?

- А вот так! Если был человек никем, он при изменении настоящего никем и останется.

- Да-а... А если изначально был главой государства, то, значит, и при хроновыверте он все равно главой останется?

- Вы удивительно быстро схватываете суть.

- Интересная теория.

- Это уже не теория.

- Как?!

- Это уже доказанный на практике научный факт.

- То есть наш мир был изменен?!

- И не раз. Я даже сам в этом участвовал.

- Удивительно! Значит, если я приобрету у вас эту модель темпокара, я тоже смогу изменить реальность?

- Сколько угодно. Только не надейтесь при этом хоть как-то улучшить свою судьбу.

- О, об этом не беспокойтесь. Я вполне лояльный человек... А скажите еще, если настоящее изменяется, а наша жизнь в нем - нет, то... что же тогда меняется?

Продавец на несколько минут замялся, потом пожал плечами.

- Я не знаю. И никто не знает. Мы ведь при изменении мира воспринимаем все так, будто ничего и не произошло вовсе.

- А как же тогда теория? Как проверить ее доказанность?

Продавец снова пожал плечами, осторожно отодвигая в сторону табличку на прилавке. Заметив это движение, покупатель решительно наклонился и повернул табличку к себе. На ней оказалась надпись: "Сегодня Вас обслуживает продавец темпоральных машин Каперман М.Л."

Человек в милицейской форме вошел в закусочную у дороги, посвистывая на ходу и считая деньги. Полдень. В зале, заставленном круглыми столиками, находилось всего человек шесть или семь. Они пили "колу" и закусывали сэндвичами. В дальнем углу расположились двое парней, которые что-то обсуждала шепотом.

Милиционер подошел к стойке, засовывая фотографию подозреваемых в карман куртки. Его в данный момент занимало совсем другое, а именно: чем бы наполнить пустой желудок. Бутылка шипучки, подумал инспектор, важнее двух подонков, которые все одно на моем участке не появятся. На мгновение он повернулся к окну и, прищурясь, бросил взгляд на машину, размалеванную синим и белым, притулившуюся к обочине. Внутри, дымя сигаретой, сидел второй милиционер. Ему тоже было глубоко плевать на то, что где-то поблизости могут ходить убийцы, которых объявили во всероссийский розыск; убийцы, отправившие уже на тот свет почти двадцать человек.

Сейчас жаркий полдень - бутылочка газировки из холодильника все-таки важней.

Инспектор осмотрел полки, а потом задержал взгляд на молодой, лупоглазой и, судя по всему, глупой продавщице. Он положил деньги на маленькую тарелочку возле кассового аппарата. Через минуту перед покупателем появилось почти все, что он хотел. Две баночки "пепси" ("кока-колы" не оказалось), чипсы и мешочек с жесткими сэндвичами. Инспектор и его напарник собрались проявить солидарность с теми, кто портил себе пищеваренье в закусочной.

А чего, в принципе, ожидать от дорожной забегаловки, затерянной на необъятных российских просторах? Оголодавший и изжаждавшийся на дежурстве инспектор таким сакральным вопросом, однако, не задавался. Он сгреб в охапку покупки и, прижав их к груди, повернулся к выходу. Фотография вдруг выпала у него из кармана, спикировав на грязный пол закусочной; милиционер издал от досады глухой звук, похожий на стон, и несколько пар глаз обратилось в его сторону - медленно, почти без любопытства.

Высокий парень - один из двоих, что сидели в дальнем углу, встал и быстро подошел, улыбаясь.

Инспектор расплылся в ответной улыбке, жутковатой гримасе благодарности. Парень сунул снимок ему в кармашек. В одном ухе у него висело колечко, однако эта незначительная деталь не могла отвлечь внимание от общей картины.

Милиционер онемел от вдруг наплывшего страха. Комок этого ощущения с гулом упал ему куда-то в область желудка - точно бильярдный шар, загнанный в лузу. Стоящий перед ним тип точь-в-точь походил на одного из подозреваемых. Тютелька в тютельку, как говорится. "Он поднял свою же фотографию, черт меня побери", - отвлеченно подумал милиционер. Его руки были слишком заняты, чтобы что-то сделать.

Парень с прежней тупой усмешкой на лице поднес пистолет с глушителем ко лбу инспектора и выстрелил. Голова того взорвалась, раскрывшись в затылочной части подобно странному цветку. Длинный рваный язык крови пролетел по воздуху и тяжело шлепнулся прямо на столик. Противно завизжала какая-то женщина. Багровые точки, усеивающие ее лицо словно дырки, из которых выпали гвозди, напоминали модернистский макияж.

Мертвый страж порядка кулем грохнулся на пол, разбросав вокруг себя чипсы, сэндвичи и "пепси-колу". Парень с пистолетом хладнокровно навел оружие на зал. Его сообщник вскочил на стул, сделав то же самое. Три дня назад он шутки ради обрил себе брови и стал походить на тыквенную башку, изготавливаемую на День Всех Святых. Даже улыбка - вернее, оскал - точь-в-точь повторяла эмоции отпугивателя нечистой силы.

Убийство по времени заняло несколько секунд. Посетители успели только чуть испугаться - а заодно и понять, что нужно вести себя тихо, подобно мышатам в норке, когда неподалеку гуляет кот. Грабители с пистолетами действовали по-дилетантски, и именно поэтому внушали настоящий ужас заложникам. Убьют - пикнуть не успеешь.

- Сидим и продолжаем есть вкусные бутерброды, - громко сказал убийца с колечком в ухе. - Зря, что ли, повара старались? Ну?! Не слышу?!

- Не зря, - ответил кто-то, поняв, чего требуют; и тут же остальные подхватили:

- Не зря, не зря, не зря, - словно многократное эхо в пещере.

Парни перебросились взглядами.

- Великолепно, - выкрикнул безбровый, почесав левую ягодицу. - Всем ставлю пять за сообразительность. Но не будем расслабляться, иначе я превращу это заведение в кладбище!

- Чертов идиот! - сказал ему убийца с колечком. - Ты опять начинаешь?

- Что?

- Говорить фразами из фильмов!

- Иди ты!

- Сам иди!

Пистолет описал дугу и нацелился в лицо глупой и лупоглазой продавщицы.

- Открываем быстро кассу, - сказал убийца, застреливший инспектора. Девушка выполнила его приказ мгновенно, после чего отошла в сторону, держа руки с растопыренными пальцами перед собой. Ее нижняя губа пустилась в пляс. Глаза-лампочки зажглись ослепительным ужасом. Один из грабителей подумал: "Наверняка эту красотульку хватит удар!"

- Мы гуманные и поэтому больше никого здесь убивать не будем, - сказал тот, что забирал из кассы деньги. Подбежал безбровый. Выручки оказалось совсем немного.

- А что будет дальше? - спросил кто-то из зала.

- Дальше мы уйдем. Вообще, в принципе, можно было обойтись совсем без крови... Но наш несчастный друг в форме оказался тут ни к селу, ни к городу. Таких мы не любим и не уважаем, понятно?! Так уж получилось.

- Черт, а почему так мало денег? - крикнул на продавщицу безбровый. Она подпрыгнула:

- Не знаю я, не знаю...

- Заткнись, дура набитая!

Грабители побросали деньги в обыкновенный целлофановый пакет, где уже лежали ворохом разноцветные банкноты.

- Мы уходим, - сказал безбровый.

- Слушай, Стручок, - обратился к нему кольценосец, - разве кошельки посетителей нас уже не интересуют?

- Нету времени, Кот.

- Куда же спешить?

- Подальше отсюда.

Публика заволновалась, озабоченная собственной дальнейшей судьбой. В зале пахло кровью, страхом, потом. Этот незримый газ распространялся, поражая нервные системы.

Сидящий за рулем милицейской машины человек подпрыгнул, когда чья-то рука тронула его за левое плечо. Он только собрался подремать, разморенный жарким солнцем, а тут вдруг это. Взгляд милиционера сделался злобным.

В окно сунулось лицо:

- Извините, мне нужна ваша помощь.

От выражения, гулявшего на этой физиономии, у инспектора свело скулы и стало кисло во рту. "Что за черт", - подумал он.

- Ну, что за помощь?

- Мой друг упал и лежит. Я не знаю, что делать. Может, что-нибудь с животом.

Инспектор стал вылезать из машины, сдержанно плюясь нецензурными словами. В этот момент он почти не помнил о напарнике, который отправился в закусочную напротив. Захлопнув дверцу, милиционер поглядел на человека, корчащегося на пыльном асфальте, и покривился опять. "Терпеть не могу оказывать помощь населению, - пронеслось в его голове. - Оно-то нам не помогает, когда нужно".

- Может, его в больницу? - проблеял семенивший справа от высокого инспектора Кот.

- Поглядим, - тяжелый взгляд упал на грабителя, точно говоря: "А твое личико мне почему-то знакомо".

Они подошли к Стручку, извивавшемуся на земле и издававшему странные горловые звуки. У его рта появилась пена, словно он чистил зубы. На секунду-другую Кот сам уверовал, что с приятелем плохо.

Инспектор, упершись руками в колени, наклонился. Кот, находящийся уже вне пределов видимости патрульного, вытащил из-за джинсов пистолет. Хромированный глушитель поймал на себе солнечный луч и сверкнул фотовспышкой. Голова инспектора дернулась вправо:

- Что?

Рука Стручка нырнула в целлофановый пакет, лежавший рядом, и вернулась оттуда уже с пистолетом. Грабитель приставил дуло к паху патрульного. Выстрел вышел глухой, будто кто-то кашлянул. Уже почти мертвый, инспектор сделал неуклюжий скачок назад, обливаясь кровью; его половые органы превратились в нечто аморфное, ни на что не похожее. Так и не распрямившись, убитый шмякнулся на землю. Он лежал, напоминая раздавленного ботинком жука, из которого вылезли внутренности.

Стручок встал на ноги и посмотрел на Кота. За их спинами стали кричать люди, однако грабители будто бы враз оглохли. Посетители закусочной, до этого сидевшие смирно, выбегали из дверей, толкая друг друга и размахивая руками. Словно насекомые, над убежищем которых подняли камень, они бросились кто куда. Некоторые галопом неслись через бурьян в чисто поле.

- А может, не надо было убивать его? - спросил Кот, отодвинув ногу от подбиравшегося к ней кровавого языка.

- Ну да. А лучше накормить пирожками и попросить нас не арестовывать, - пробубнил Стручок. - Нет уж, раз начали, надо идти дальше.

- Куда?

Ответа Стручок не дал, а отправился к машине. Сев в нее, грабители пристегнулись по всем правилам. В салоне "восьмерки" было так душно, что кожа на их лицах в мгновенье покрылась испариной. Фыркнув, Кот достал из бардачка книжечку, открыл ее и сделал пометку шариковой ручкой. Стручок тем временем присосался к жестяной баночке с пивом; оно вспенилось, облив ему рубашку и брюки. Грабитель выругался сквозь зубы, кривя лицо, и поставил банку на приборную доску:

- Вот невезуха.

- Замолчи, дубовая башка, - отозвался Кот, пряча блокнот, куда он занес очередную ограбленную забегаловку и еще двух представителей закона, отправленных на тот свет. - Невезение - вещь, порожденная чистым человеческим мышлением; отсюда следует, что эта штуковина от начала до конца субъективна. Вини только себя!

Стручок цокнул языком. В его руках появилась карта:

- Теперь куда?

- Вот. Видишь этот городок? Мы должны быть там, на шаг впереди всех чистоплюев из ФСБ.

- Ясно.

Стручок передал карту приятелю, а сам включил зажигание, и "восьмерка" пошла назад. Перебежав дорогу, к машине подскочил черный доберман-пинчер. Его выпуклые глаза, выделяющиеся на узком черепе, переливались темно-лиловым и распространяли такую злобу, что убийцы порадовались, что находятся внутри, не снаружи. Собака, оскалив клыки, разразилась громким бешеным лаем; вокруг пасти сгустилась вонючая слюна, капающая на асфальт жидким кефиром, там она шипела, как на подогретой сковородке.

- Что это еще такое? - сказал Стручок.

Машина медленно разворачивалась, а черный доберман, совершенно обезумев, прыгал вокруг нее, однако близко не подходил. Он то припадал к асфальту на обе передние лапы, то делал скачок в сторону, не сводя с людей глаз.

- У этой псины солнечный удар, - произнес Кот, повернувшись влево. - Где-то я ее уже видел. А ты?

- Да, как будто, - отмахнулся Стручок. Машина выехала на шоссе и помчалась на северо-восток. Черный пес остался позади.

Навострив уши, доберман замер на границе дороги и площадки перед закусочной; нос его шевелился, ловя какие-то запахи. Затем пес подбежал к мертвому патрульному и обнюхал кровь, которая обильно разлилась вокруг него.

Из-за угла закусочной вышла девушка. Она двигалась осторожно, на цыпочках и постоянно озиралась по сторонам; ее туловище подалось вперед, тонкие руки прижались к бедрам. Девушка шла, едва не падая, как будто очень боялась подвернуть ногу.

Доберман посмотрел на нее и облизнулся. Белая кожа девицы резко контрастировала с черными волосами, подстриженными в виде "каре". Ее тело плотно облегало короткое платье с коротким рукавом и воротничком под горло. Ножки прятались в туфлях-"лодочках", а руки в перчатках.

И платье, и туфли, и перчатки были одного цвета: ядовито-зеленого, абсолютно неестественной яркости. Глаза - красные, будто воспаленные, узкие и злые. Нос девушки торчал вперед узким острым конусом, точь-в-точь как у Буратино. Его длина достигала не меньше двадцати сантиметров. Черный доберман, двигаясь легким аллюром, подбежал к девушке и позволил схватить себя за загривок. Еще раз оглядев пустое пространство вокруг, девица пошла обратно, робко ступая по горячему асфальту. На пару секунд ее образ заколыхался, словно изображение на телеэкране, но потом появился опять - в нескольких метрах от места исчезновения. Доберман с лиловыми глазами послушно шел с ней.

Еще мгновенье - и обоих не стало.

Вдалеке неумолчно выли сирены.

Брэдбери Рей Дуглас. Американский писатель, проза которого синтезирует научную фантастику, сказку, притчу, социально-психологическое исследование.

Автор книг: "Марсианские хроники" (1950), романов "Древо Благодарения" (1972), "Смерть - одинокое занятие" (1985), сб. рассказов "Вино из одуванчиков" (1957), антиутопии "451 градус по Фаренгейту" (о трагическом воздействии на культуру дегуманизаирующих сторон научно-технического процесса) и др. Также автор многих стихотворных произведений.

Гумилев Николай Степанович. Русский поэт, положивший начало "акмеизму" - одному из направлений поэзии "Серебряного Века" (также Ахматова, Мандельштам и др.). Для его стихов характерна апология "сильного человека" - воина и поэта; декоративность, изысканность поэтического языка. Герой Первой Мировой войны, он занимался переводами с французского, издательской деятельностью, много путешествовал. Автор поэтических сборников: "Романтические цветы" (1908), "Костер" (1918), "Огненный столп" (1921) и т.д. Погиб в 1921 г.

"Вавилон" приглашает к сотрудничеству всех, кто пробует себя не только в прозе, но и там, где по велению вдохновения рифмуются слова.

Посвящается Ольге

Стихотворение о...

 

Обходя маленькие городки, я думаю о тебе.
Знаю - ты родилась на улочке тенистой...
А теперь, смеясь, прячешься за занавеской пятнистой,
Но все равно всем сердцем я думаю о тебе.

Обходя маленькие городки, я кормлю бездомных кошек.
И мне мяуканье словно музыка святая;
Брожу, как апостол, высокой этой правде внимая.
А она такова - я кормлю бездомных кошек.

Обходя маленькие городки, я вдыхаю воздух.
Он жарок и густ, словно гороховый суп,
И аромат этот вселяет в меня зуд,
Ибо нельзя по-другому — я вдыхаю воздух.

* * *

О тех, кто пиво пьет на жарких верандах,
Много знаю я, исследователь полусельской жизни.
Любители святого напитка, щуря веки, смеются, завидев,
Как иду я с тетрадкой в одной руке и с карандашом в другой.

Им известно: будут вопросы. О чем и как!
О прошлом, когда каждый из их клуба пивохлебов
мечтал о зданиях из стекла и бетона, — о будущем!
Но оно не для всех: полусельская жизнь — капкан,

Если родился здесь, здесь и умри.
Первая фаза — ты юноша, вторая — ты мужчина.
А третья — уже обычный старец, пьющий пиво...

Странные люди

Солнца жаркие лучи плавят стекла —
Небо у горизонта словно кровью намокло.
А внутри палаты чудно играют тени,
Отбрасываемые чужаками, страшными в мертвой лени.

Кто же они, эти странные люди?
Некоторые конвульсируют и пускают слюни!
Говорят, их нашли в лесу,
Но консилиум сказал: "Я их не спасу!"

Странны они, нелепы, загадочны, жутки,
Эти внеземные, безусловно, малютки...
Сосед мой шутил: слишком уродливы.
Но они лишь люди, лишившиеся родины.

Они упали на землю в четверг,
Все мы видели тот фейерверк.
И врачи не знают, как лечить неземных мертвецов.
А странные люди думали: надо было внимать советам отцов.

В Фэндом я пришел одним из первых в нашем городе, в далеком ныне 1967 году. До этого мы с Виталием Бугровым создали своеобразный миниклуб — часами обсуждали проблемы российской фантастики и ее издания, охотились за новинками, толклись в букмагазине перед открытием, делились библиографическими находками — где что опубликовано в периодике.

И вдруг в газетах — объявление о создании в городе КЛФ. Естественно, мы заявились одними из первых. Витю, как литсотрудника "Уральского следопыта", с ходу избрали президентом. Мне же спервоначалу КЛФ не приглянулся. Шумное обсуждение книжек, которые все читали, высказывание мнений, которые никто не оспаривает. Идея фэнзина не очень заинтересовала — я уже "печатался" в "На смену!", а хотелось большего. Разве что встречи с писателями (а к нам приходил даже Семен Слепынин) старался не пропускать.

А вскоре клуб как-то незаметно исчез. С Витей мы продолжали дружить. Захаживали в "Следопыт" и кое-кто из членов клуба — Б.Беляев (ныне покойный), В.Дебердеев и другие. Прошло почти пятнадцать лет, прежде чем мы возродили клуб. Появились в городе молодежные КЛФ при библиотеках — "Шарташ"/"Кентавр", созданный Станиславом Гагариным, "МиФ" Татьяны Патраковой, "Антарес" на Уралмаше. Сам я стал заочным членом хабаровского "Фанта", пермского "Рифея". Но Витя не решался возрождать КЛФ, сколько я его не уговаривал. Видимо помнил, как его прикрывали.

И только учреждение "Аэлиты", присуждаемой "Уральским следопытом", подвигло его на создание КЛФ: нужны были помощники в проведении праздника. В основу нового клуба "легли" кадры университетского КЛФ: О. Малютин, И. Чебан, А. Романенко и другие только что окончившие УрГУ, а также представители "Антареса", "МиФа", "Кентавра". И даже группа старых членов Клуба им. И. Тихого. Народу собиралось до 30-40 человек.

Выбрали председателем Совета Олега Малютина, бывшего руководителя университетского клуба. В Совет вошли В. Бугров, А. Романенко, Н. Белозеров (тут же попытавшийся создать дополнительный клуб "Стругарий"), С. Семенова, Т. Патракова, В. Коблов, В. Осетров.

Какое-то время "притирались". Через год многие потеряли интерес к клубной жизни, хотя она была весьма и весьма бурной. Долго придумывали название Клубу. Предложений была масса. В конце концов остановились на "Радианте", правда никто не знал что это такое и с чем его едят. Помнили у Стругацких "Радиант Пильмана", большой убойной силы. И только потом узнали, что это точка в небесной сфере, где сходятся все пути метеоров.

Стали выпускать стенгазету. А иногда даже конкурс отдельных номеров газеты проводить. Встречались с В. Крапивиным, С. Другалем, И. Давыдовым и другими авторами. Смотрели кинофильмы в ДК автомобилистов. Создали отличный музей, библиотеку, фотохронику Клуба, коллекцию фантастических карикатур... С 1984 — страничку в газете "Наука Урала", затем — в "За власть Советов", в "За индустриальные кадры", в "На смену!"... А это десятки опубликованных рассказов (за 11 лет), множество рисунков, статей, заметок, информации... Сделали маски для спектакля и разыграли этот спектакль на одной из "Аэлит", сняли фильм по сценарию Валеры Брускова.

И хотя меня никто не выбирал ни президентом клуба, ни председателем Совета, как-то уже на второй год получилось так, что по делам Клуба именно мне пришлось ходить и к Первому секретарю обкома ВЛКСМ Царегородцеву, и в отдел культуры Горисполкома, писать отчеты по его работе для инспекторов из Москвы, вести всю клубную переписку с "братьями по разуму" из других городов и стран, редактировать клубные странички и придумывать ньюслеттеры ("Бомбадил", "Вестник УФО", "Фан-Эра" и прочие). Так что стал я в "Радианте" самозванцем и узурпатором, назначив сам себя его руководителем. А так как каждые 4-5 лет происходило заметное обновление Клуба (студенты за 5 лет кончали институты, школьники — школы, девушки выходили замуж и т.д.), то уже никто не помнит ныне, что я — никем не избранный самозванец, узурпатор, ничтоже сумнящеся подменивший собой и Совет Клуба, который не собирался уже лет 15, и председателя, и президента, и всех-всех прочих его "вождей", в том числе старосту и руководителя Литобъединения.

Извините меня, друзья, товарищи и соратники, и не судите строго. Это я не нарочно. Так уж получилось, когда в годы гонения на КЛФ (1984-86 годы) почти все члены Совета куда-то запропали... Но я очень надеюсь, что в 2001 году мы все же справим 20-летие нашего Клуба. И очень хочется, чтобы на него пришли все, кто еще жив, из его активных и пассивных членов прошлых лет.

Клуб "Радиант" передает большой и пламенный привет всем фэнам фантастики России и смежных земель, а также толкиенистам и иным ролевикам, которым не сидится дома, всем почитателям творчества классиков американских (и не очень), всем КЛФам, выпускающим фэнзины или нет, и лично Н.Маркаловой (гл. редактору "Загадок Вселенной"). Лично от себя хочу поблагодарить: И.Г. Халымбаджу, без которого давно бы зачахла уральская фантастика; Е. Пермякова — просто за бесценные советы; Стругацких и К. Булычева — за то, что они есть; и всех прочих за неисчерпаемый энтузиазм.

Первый номер "Вавилона" позади. В дальнейшем какие-то рубрики будут появляться, какие-то временно отходить в тень, ожидая своего часа. В нашей совместной работа мы видим большие перспективы. Мы обещаем много интересного, но... дело за будущим. Будет очередная "Аэлита", уже под номером "99", и "Вавилон" еще расскажет об этом, потому как пройти мимо такого события невозможно. А пока будем ждать новой встречи.

Ехал капитан Соло по Хоту. В небе над ним что-то пролетело.

"Метеорит," — подумал Соло.

"Сам ты метеорит!" — подумал имперский зонд-разведчик.

***

На Звезде Смерти Император и Лорд Вейдер думают, как повстанцев извести. Неожиданно в центре комнаты появляется Бен Кеноби и начинает рыться в документах.

У Вейдера от удивления отваливается металлическая челюсть:

- Почему Вы, Император, его не ловите!?

- У него одна отговорка, — отмахивается Император. — Скажет, что он всего лишь дух джедая.

***

Люк Скайуокер после смерти Йоды с горя напился. Приходит домой, и вдруг из ниоткуда раздается голос:

- Слушай меня, джедай. Лети на Эндор, там твои друзья в опасности. Ты должен им помочь!

- Йода, это ты? — кричит в исступлении Люк.

- Нет, — отвечает голос. — Это я, Белая Горячка.

***

Купил Лорд Вейдер новый истребитель и приносит счет Императору. Император увидел цифру, и от возмущения даже Силой плюнул:

- Твой истребитель стоит, как Звезда Смерти!

- Конечно, — отвечает Вейдер. — Это ведь шестисотая модель!

***

- Я твой отец, — говорит Лорд Вейдер Люку Скайуокеру.

"Как хорошо, что я в маму", — подумал Люк, разглядывая металлическую башку Вейдера.

***

Лежит голова Люка Скайуокера в траве и говорит Йоде:

- Блин-душа, Учитель. До сих пор не могу понять, где у этого хренова джедайского меча начало, а где конец!

***

Идет битва при Эндоре.

Перед Люком Скайуокером стоят Дарт Вейдер и Император.

- Я твой отец! — говорит Вейдер Люку.

- Ладно, — после непродолжительного раздумья соглашается молодой джедай. — Тогда кто же моя мать?

Император косит глаза на Вейдера и смущенно шепчет:

- Совершил я по молодости ошибку. Ну с кем не бывает.

***

Р2Д2 и ЗПиО ремонтируют "Тысячелетний Сокол". Рядом проходит Чубакка.

- Эй, Чубакка, подай, пожалуйста, вон тот провод, — просит ЗПиО.

- Р-а-а, Уа? — спрашивает вуки.

- Да, да. Вот этот, без изоляции.

Чубакка поднимает провод и подает роботам.

- Я же говорил, ноль! — возмущенно заявляет ЗПиО своему напарнику. — А ты: "Фаза, фаза"!

Сегодня свои фрески представил Андрей Жирютин

СОДЕРЖАНИЕ

От редактора 3

ЧТО НАПИСАНО СТИЛОМ...

Брызгалов Е. Тесный мир 4

Жирютин А. Супергерой: 2046 5

Исетский А. Мясозаготовка 11

Куница Д. Миссия кланов 17

Суворова Т. Два Зеркала39

Суторихин А. Мир без исключений48

Александрович Е. Теория Капермана50

Северский А. Отрубленные крылья ангелов (начало)51

ВАВИЛОНСКОЕ СТОЛПОТВОРЕНИЕ

Кумиры всех литератур57

Наша поэзия57

Самозванец (И. Халымбаджа)59

Анекдоты61

ХРАМОВЫЕ ФРЕСКИ

Серия картинок от А. Жирютина63