Андрей НИКОЛАЕВ

О ФЭНТЕЗИ, ПИСАТЕЛЯХ, ЧИТАТЕЛЯХ, КОРОЛЯХ И КАПУСТЕ...

Во все времена большинство людей ожидали от литературы Неведомого. Интересного - того, чего нет в окружающей повседневности. Затаив дыхание, слушали вечерами страшные рассказы о проделках Вельзевула и присных его, о колдунах и драконах, о всевозможной нечисти и восставших из могил мертвецах, в то время, как при свечах в замке господин наслаждался пением менестреля (или там барда, гусляра) в балладе которого повествовалось о рыцарях и красавицах, о благородных подвигах, о богах и о повелителях морей, лесов и ветров - и все о тех же колдунах и драконах...

Слушатели, а позднее читатели, хотели прежде всего утолить интерес к Неведомому (грубо говоря, поразвлечься) и не особо интересовались психологической достоверностью побудительных мотивов действий персонажей и философской (психологической, смысловой) глубиной повествования. Впрочем, если все это присутствовало в рассказе, то отнюдь не мешало слушателям, более того - усиливало (и многократно) впечатление. Но если эта глубина была самодовлеюща, а сюжетик не привлекал восторженного внимания слушателей, то и побить могли.

Это было давно, в Средневековье.

Времена изменились. Но тяга к Неведомому никуда не делась - большинство (и подавляющее большинство) простых потребителей хотят от литературы прежде всего развлечений, прежде всего - Неведомого. Наверное, это плохо в наше время, когда есть Большая Литература, но не мне судить тех читателей, которых чуть ли не презрительно называют эскапистами. Я сам вырос на книгах Дюма, Сабатини, Беляева, Жюль Верна, Конан Дойля, Уэллса, Мартынова и Стругацких. Именно из-за тяги к Неведомому брал я школьником в руки их книги, а не рекомендованные по программе восьмого класса замечательных "Дубровского" и "Тиля Уленшпигеля". До Пушкина и других Мастеров я дошел гораздо позже, когда тяга к Неведомому была в значительной мере удовлетворена и пробудился интерес к Людям, Характерам и взаимоотношениям людей. Тогда понадобилась Глубина повествования. И, к моему удивлению, оказалось, что в большинстве (не во всех, но в большинстве) любимых моих произведений все это есть в полной мере. А тех книг, где этого не было - и вспомнить не могу. То есть, авторов помню: Буссенар, Казанцев, Немцов, даже некоторые названия произведений (и иллюстрации, например к книгам "в рамке" Казанцева и Буссенара или цветные картинки к серым рассказам в "Технике-Молодежи") помню - а содержание вылетело из головы напрочь...

Для меня очевидно: чтобы произведение стало популярным, чтобы как можно больше людей прочитали его, пронесли через годы и рекомендовали читать детям, оно должно в равной мере сочетать в себе два качества: глубину изображения характеров, судьбу реального человека в реальной (пусть фантастической, но достоверной в своей фантастичности) действительности - и Неведомое, занимательно-развлекательное. Не я открыл эту истину, вспомните многократно повторенные слова Б. Н. Стругацкого о непременной триаде: Чудо, Тайна, Достоверность. Но то, что воспринимается мозгами, не всегда признается сердцем, а за последние тридцать лет...

Впрочем, обо всем по-порядку.

Применительно к реалиям российской фантастики (а под этим термином я подразумеваю фантастику СССР и всех стран, образовавшихся после его кончины) середины девяностых, мои размышления сейчас расслаиваются на два вопроса: каким должно быть Неведомое, чтобы оно притягивало к себе внимание наибольшего числа современных читателей, и как совместить в одном произведении два достаточно противоречивых требования - как, пользуясь словами Вячеслава Рыбакова, "примирить непримиримое".

(Оговорюсь сразу - пути развития и история фантастики за пределами нашей Родины меня в данном случае не интересуют. Примем как данность, что англоязычная фантастика прошла путь, который нам еще предстоит пройти. Но, во-первых, наша фантастика вряд ли повторит путь англоязычной один в один - нам чужие авторитеты не пример, у нас свое лицо, свой характер и свой менталитет, так было испокон веков и так будет, несмотря на старания привить нам американский образ мысли. А во-вторых, мы и не можем сейчас ссылаться на американский опыт развития фантастики, ибо не имеем в должной мере информации, не "варились" в том котле и обречены либо на неверные, либо на поверхностные суждения в этом вопросе).

Неведомое - оно манило всегда. В начале века Неведомым была наука, она вытесняла прежние, набившие оскомину чудеса, от нее ждали чего-то такого, чего от богов и демонов не ждали никогда. Но потом выяснилось: вот радио есть, а жизнь счастливее не стала. Все взгляды искателей Неведомого устремились в Космос. Только там можно было найти нечто, что в реальной действительности не встретишь, что будило воображение и порождало надежды. Начало шестидесятых. Ефремов, Стругацкие, Снегов... Просторы Вселенной, освоение, работа - настоящая Работа... И Чудеса. И Приключения.

Я помню, как читал "Звездоплавателей" Мартынова в третьем классе. Случайно раскрыв книгу дальше, чем читал, увидел картинку с неказистыми трехпалыми существами - венериане! Я читал, дрожа от возбуждения: неужели космонавты увидят существ другой планеты?! Сейчас этим не удивишь даже первоклассника: автоботы и дециптиконы, вольтроны и друлы с ужасными роботами-зверями имеют шаг в несколько парсеков и швыряются в противников планетами... Еще в конце семидесятых мой однокурсник, взяв за завтраком газету и увидев первую полосу, полностью посвященную героическому космическому полету, заметил: "Давно уже пора писать на второй странице внизу: пятеро прилетело, семеро улетело..." Несколько лет назад я смотрел американский фантастический фильм "Лунная ловушка" (достаточно достоверно - без лажи - снятый) о полете экспедиции на Луну и нахождении инопланетных артефактов. Скучно. Едва досмотрел. Что нам Луна, если мы уже завоевывали Персей, если на Пандоре давно обустроены курорты, если "Пожиратели Пространства" бороздят просторы Вселенной?.. Это в отечественной фантастике, а что говорить об открывшемся для нас мире американской НФ, где "Космический Жаворонок" стартовал больше полувека назад?!

Интерес к космической фантастике как к носителю Неведомого в значительной степени у массовой российской читающей публики иссяк. Действительно: ну что можно придумать нового после поражающих воображение миров Ефремова, Стругацких, Азимова, Ван-Вогта и многих других мастеров? Пример: только что опубликованный и очень неплохой роман Евгения Филенко "Галактический консул" воспринимается сейчас многими как ностальгическая стилизация в духе шестидесятых. А ведь автор такой цели, как я понимаю, перед собой не ставил. Правда, роман написан давно, лет десять назад: в сборнике "Поиск-88" был опубликован фрагмент под названием "Эпицентр", и смотрелся он тогда просто потрясающе. А роман, при всех его очевидных достоинствах, опоздал... Другой пример из нашумевших произведений последних лет - "Одиссей покидает Итаку" Василия Звягинцева. Автор очень осторожно отнесся к теме космоса и инопланетян, большую часть романа уделив людям, но - на мой естественно, взгляд - если что и "вытягивает" роман, то не инопланетяне, а части, посвященные альтернативной истории. Убери путешествия во времени (а сюжетно это можно было бы построить вполне, не настолько они там жизненно важны) и роман попросту перестанет заслуживать внимания.

Это не означает, что космическую фантастику не будут читать и писать впредь. Будут. И шедевры в этом поджанре еще появятся - без исключений не бывает правил. Но былого ожидания чего-то такого от научной фантастики уже нет. Она потихонечку из самодостаточного направления превращается в технический прием, применяемый либо для создания костюмного боевика, либо произведений Большой Литературы. Неведомого из Космоса читатели больше не ждут. Как его не ждут, скажем, от детектива.

Опять же - я не утверждаю, что в последние десятилетия в нашей фантастике преобладала тема Космоса. Отнюдь. Были и путешествия во времени, и параллельные пространства, и бытовая фантастика, и притчи, и суровый сюр с заумным авангардом, и утопии с антиутопиями. Но наибольшее количество запомнившихся, достучавшихся, пробившихся к сердцу читателя произведений написаны либо на космическом материале, либо были антиутопиями (в основном, в последние десятилетия). У Стругацких - почти все произведения (за несколькими исключениями) так или иначе связаны с космосом и пришельцами - пусть даже на заднем плане, как инопланетянин Константин. У Булычева сильнейшая повесть - "Перевал". У Михайлова - "Дверь с той стороны" и "Капитан Ульдемир". У Ларионовой - "Леопард с вершины Килиманджаро" и "Чакра Кентавра". Я не говорю уж о Ефремове и Снегове, лучшие произведения которых - о Космосе. У Рыбакова одна из лучших вещей - "Доверие". Но в последние годы о космосе почти не пишут (или, правильнее, не публикуют?) Не интересно - ни писателям, ни читателям.

Да, было бы глупо сбрасывать со счетов антиутопию. Но я позволю себе процитировать Вячеслава Рыбакова: "...когда опасность очевидна, описывать миры, в которых спастись от нее не удалось и тем подсознательно убеждать, что она и здесь неотвратима... Говоря высоким языком, это значит еще более нагнетать страх перед будущим и, следовательно, общую паранойю в настоящем. Говоря попросту, это скучно читать. И не зря создатели подобных произведений (не стану никого называть, чтобы не обидеть) всячески стараются замаскировать эмоциональную монотонность и нравственный вакуум своих миров максимально усложненными способами их описания. Так и видишь, как пиит грызет перо в потугах подать все тот же тотальный мордобой так, как еще никто до него..."

Утопия... Вообще-то интересную (для широкого круга, а не для интересующихся социологическими умопостроениями и долгосрочными прогнозами) утопию написать затруднительно: в беспроблемном будущем нет проблем, а следовательно нет острого сюжета и мы имеем розоватый туман последних предперестроечных десятилетий, насаждаемый "молодогвардейцами". К тому же в наших мозгах накрепко впечатался образ будущего, созданный Стругацкими. Вот как Б. Н. характеризует его: "Мир, в котором человек не знает ничего нужнее, полезнее и СЛАЩЕ творческого труда. Мир, где свобода каждого есть условие свободы всех остальных и ограничена только свободой остальных. Мир, где никто не делает другому ничего такого, чего не хотел бы, чтобы сделали ему. Мир, где воспитание человеческого детеныша перестало быть редкостным искусством и сделалось наукой... Разумеется, ничего светлее, справедливее и привлекательнее такого мира пока еще не придумано. Беда здесь в том, что само слово "коммунизм" безнадежно дискредитировано. Черт знает, какие глупости (и мерзости) подразумеваются сегодня под термином "коммунистическое будущее". Жестокая, тупая диктатура. Скрученная в бараний рог культура. Пивопровод "Жигули-Москва". Мир нахаляву... Красивую и сильную идею залили кровью и облепили дерьмом. Воистину - "...идея, брошенная в массы, словно девка, брошенная в полк".

Вот оно - "привлекательнее не придумано". А вообще здорово было бы, если бы кто-либо предложил читателям утопию, реально опирающуюся на нынешнюю ситуацию, да к тому же интересно закрученную... Боюсь, это нереально - в головах полный бардак. Все, чего мы сейчас хотим - выжить с как можно меньшими потерями. Но когда-ибудь у нас утопии (качественно сделанные) обязательно появятся - русский человек не потерпит чтобы "свято место" Светлого Будущего долго оставалось пусто. Но, боюсь - в следующем тысячелетии...

В ближайшие годы, полагаю, будут по прежнему создаваться замечательные произведения в жанре "бытовой фантастики" и "фантастического детектива", но они никогда не вызывали широкого интереса, нет в них Неведомого.

Зато, словно в пику утерянному, в российской фантастике появилось новое перспективное направление (да и на Западе оно еще достаточно молодо) - альтернативная фантастика. Что было бы, если... О, это же безумно интересно! Простор для воображения и для авторов, жаждущих писать Большую Литературу. И новые возможности авторам боевиков. Но для создания "костюмных развлекаловок" материал сложноват. Массовый читатель в альтернативной фантастике не находит Неведомого: "Я лучше детектив почитаю, чем буду разгадывать головоломку типа "а что было бы, если бы Ленина задушили во младенчестве..."

Зато возродились в фантастике колдуны и необъяснимые магические, надчеловеские силы. Фэнтези и хоррор. Хоррор привлекает нагнетанием ужасов, но обычно действие разворачивается в знакомой обстановке, в современных реалиях. Страшно - да. Интересно - да. Но воображение не поражает. Не заставляет воскликнуть восторженно: ух ты!

Фэнтези - поражает! Да - не шибко квалифицированного читателя. Потому что и фэнтези приличной пока нет. Есть толкиновская эпопея - к ней все относятся уважительно. Есть еще кое-что из англо-мериканской фантастики, на что эстет не смотрит совсем уж скривившись. Но читатель, именно в поисках Неведомого, покупает и покупает на лотках книжки с изображениями мускулистых воинов с мечами или седобородых старцев с посохами. Это читатель того же склада, что четверть века назад искал в библиотеках книги о Космосе. У него есть ярко выраженная потребность в Неведомом, фэнтези вошла в России в моду. Следовательно, писатели, желающие иметь массового читателя, вынуждены писать фэнтези. Ведь писатель пишет для читателя, как часто это забывается! Забывается не всеми, к счастью. Кое-что в этом жанре уже появилось в российское фантастике. Робкие ростки, но есть. И что видим? Крепко и профессионально сделанный нашумевший роман Николая Перумова есть продолжение известной трилогии Толкина. Целиком и полностью привязанный к Профессору роман "Кольцо Тьмы" к российской фантастике имеет отношение лишь в том смысле, что на русском языке написан. И книги Юрия Никитина... И "северо-западный" сериал "Миры Асты"... О них можно упоминать, но обсуждать не хочется. Потому что "нет содержания". Потому что если спросят, о чем вещь - и вспомнить трудно... Но - судя по хотя бы сетевым конференциям - их читают. Пока читают - пока не появилось что-то, сделанное на достойным уровне, с достойным содержанием... А ведь будет сделано, обязательно и в фэнтези появятся авторы, умеющие совмещать содержательность и сюжетность.

Мне-то чего беспокоиться, казалось бы? Только вот писатели, заявившие о себе в конце восьмидесятых - начале девяностых, очень уж мне нравятся (если быть скрупулезно точным - их произведения, но и их мировоззрения, эстетики, личности - тоже и не в последней степени). И мне далеко небезразлична их творческая судьба. Я имею в виду членов питерского семинара Б. Н. Стругацкого. И - шире - так называемых "малеевцев". Всех, кого уважает фэндом, чьи произведения фигурируют сегодня в номинациях "Бронзовой Улитки"...

С 1988 года я имею счастье посещать Семинар Б. Н. Стругацкого. Сколько умных мыслей, глубоких рассуждений о смысле жизни, путях Большой Литературы, о мире, о власти и истории. Одного там не слышал почти - о читателе.

Вспомним - писать "непроходняк" на "Малеевке" считалось почетным, почти подвигом! Чем острее и смелее - тем лучше. Но постепенно желание написать произведение обличительное вошло в кровь (почему иначе так вскинулись Лазарчук и Успенский в ответ на реплику Легостаева по поводу "пнуть мертвого льва"?) В кругах семинара и близких к ним по духу, не принято думать о легкости чтения - наоборот. Чем сложнее, тем лучше. А. Столяров сказал на семинаре во время обсуждения повести Логинова "Миракль рядового дня": "Во-первых, я хотел бы отметить, что рассказ хороший. Это надо четко и ясно сказать - он здорово написан. Этот рассказ будет прочитан с восторгом очень большой аудиторией... Но у рассказа есть один крупный недостаток... Он написан в классической форме... сейчас эта форма умерла - она полностью исчерпана, в ней больше писать нельзя".

Однажды на семинаре я не выдержал, сказав: "За шесть лет я слышал здесь много рассуждений от вас, Борис Натанович. Но ни разу вы не говорили об интересном сюжете, об антураже, об интриге. В текстах Стругацких это непременное условие, для вас это настолько самоочевидно, что вы ни разу даже не говорили об этом. И, как следствие - ваши ученики об этом не думали". Б. Н. был очень удивлен, он даже спросил: не уподобился ли он повару, который два часа объясняет поваренку сколько и каких специй класть в жаркое, но забывает сказать, как об очевидном, о мясе, и в результате получает... Жаркий тогда получился спор, интересный. В том числе и о Большой Литературе. Не хотят участники семинара писать ничего, кроме Большой Литературы. У Б. Н. даже существует метафора - шкаф с книгами: внизу стоят Дюма и Грин, а вот на самой видной полке Достоевский и Толстой. Тогда же было дано определение Большой Литературы: реальные судьбы реальных людей в реальной обстановке (фантастический антураж не мешает реальности, если он достоверен). И тут же было сказано, что Бондарев, Иванов, Марков пишут Большую Литературу. Помню, Столяров удивился. А Стругацкий сказал: "Андрей, вы до сих пор не поняли, что в Большой Литературе могут быть и плохие произведения?"

О простом читателе, потребителе не думают совсем. Выйдя из-за рабочего стола или из-за станка человеку хочется отдохнуть - это так естественно. А его намеренно заставляют работать - и ничуть не меньше, чем работал автор! А ведь книги Учителей, Стругацких, никогда не брались начинающим читателем, чтобы решать какие-либо проблемы. Однажды, на вопрос почему Мымра в Городе говорит на незнакомом языке и что это значит, Б. Н. привел замечательное сравнение, что содержание фантастического романа, важное для автора, для читателя подобно горькому, но необходимому лекарству. Чтобы читатель это лекарство проглотил, требуема сладкая облатка - "мясо" романа: интрига и антураж. Мымра - элемент этой "облатки", и не ломайте голову, ребята, почему она говорит на незнакомом языке...

Забывать об "облатке" считается хорошим тоном. Такое впечатление, что авторы пишут в расчете не на читателя, а на "себе подобных" - писателей, критиков и литературоведов. Всеми силами стараются, чтобы "произведение попало в исторический литературный процесс". Ничего, наверное, в этом плохого нет. Только отсюда следует требование специального, "квалифицированного" читателя.

Мне нравятся произведения членов семинара. Очень нравятся. Но я не уверен, что смогу своих пацанов лет через дцать уговорить прочитать любимые мои книги. То есть, книги Стругацких - вне всякого сомнения. А вот книги Столярова - не знаю...

Как мы негодовали в свое время на статью С. Щеглова в "Сизифе" (#4 за 1990 год). "Реалистическая серость, воспевающая и обличающая всю ту же убогость нашей реальности катастроф, мафий и беспросветности, годами прививаемая советской фантастике, пустила столь глубокие метастазы, что мы уже повторяем как попугаи "Правдиво... Идейно... О, Литература!" Над произведениями, читать которые - сизифов труд". Тогда мы считали - дайте возможность нашим авторам публиковаться и читатель все сам расставит на свои места, несмотря на все злопыхания. Свобода издания есть, рынок есть - а счастья нет. Не провозглашать надо что "наши" лучше "ихних", а бороться за читателя. Книги Стругацких и сейчас вполне конкурентноспособны, несмотря на лавину западных супербоевиков.

Но ведь очень хочется быть хорошим и "нашим" и "вашим" - что-бы и в Большую Литературу войти, и чтобы читали взахлеб. Премий, кстати, тоже хочется.

Хотим мы или нет, но исторически сложилось, что клеймо "ФАНТАСТИКА" - товарная марка. Она привлекательна для читателя. В то время как Большая Литература - для массового читателя - привлекательна гораздо менее. И всеми писателями, пусть на подсознательном уровне, это непременно ощущается. И авторы Большой Литературы именно из-за отсутствия столь широкой аудитории презрительно относятся к фантастам. Писатели-фантасты хотят войти в Большую Литературу - похвально. Но и читателей они терять не хотят...

Господи, да ведь это возможно! Стругацкие писали только ФАНТАСТИКУ и вошли в Большую Литературу, несмотря на все вражьи происки. Они всего лишь совместили несовместимое.

И это - рано или поздно - будет сделано другими.

Я никого ни к чему не призываю и, упаси Бог, не учу КАК и О ЧЕМ писать. Я лишь изложил свои наблюдения.

Писатели "Четвертой волны" вспыхнули на излете перестройки - и о них забыли. Их быстро сменили другие, вытеснив в номинационные списки премий. Обидно за писателей, которых люблю. Времена сменились стремительно, никого не интересует борьба с мертвым львом. Но как не хочется перестраиваться, и мы реанимируем покойника, как в страшилках Кинга...

Впрочем, оговорюсь, я отнюдь не имел в виду всех писателей скопом. Каждый писатель - индивидуальность, каждый идет своим путем. Многие авторы и без меня дошли до столь простых мыслей - есть уже этому подтверждения. И я говорил о тенденциях в дорогой моему сердцу русскоязычной фантастике - хочется, чтобы она шла вперед и развивалась. И читалась как можно большим количеством людей. Чтобы не надо было выращивать "особого советского читателя".

И удивительно, но это возможно в фэнтези. Совместить Неведомое и реальные судьбы реальных людей - пусть существующих только на бумаге, но таких же живых, как Горбовский, Комов, Каммерер...

В фэнтези возможно все, даже отражение нашего недавнего прошлого, о котором так трудно забыть.

Попробую повеселить вас, господа, напоследок. В двадцать первом томе БСФ, посвященном сказочной фантастике, в предисловии показано, как легенда о царе Мидасе легко преобразуется в "жесткую НФ". Верно и обратное. Помните замечательный фильм "Неуловимые мстители"? А теперь представьте добротно написанный роман (или повесть), где в условно средневековом мире "светлый" вождь сбросил с трона старого "черного" тирана и армии "светлого" борются по стране с недобитыми приверженцами прежнего владыки. И сюжет фильма даже изменять не надо - только фантазий с драконами чуть добавить. Правда, сцену с угоном поезда в финале придется менять. Но это трудности технические, то есть, преодолимые. И, что интересно, появись такая вещь - может никто и не просечет первооснову. Но это не важно. Важно, что все мысли - столь необходимые для нас, сохраняются. А ведь можно и доосмыслить, усложнить не в ущерб действу, вложить кучу такого... А можно и самому придумать сюжеты, которые ставят и позволяют осмыслить проблемы нашего дня.

Но для меня и это не важно. Мне всегда казалось, что литература призвана отражать отношения людей друг к другу. Фэнтези предоставляет для этого все возможности - ограничений нет.

Но все новое воспринимается в штыки. Да, новое, ибо российская фэнтези (даже написанная на условно средневековом материале, имеющим корни в английско-французском-арабском рыцарстве) все равно не будет никогда похожим на фэнтези западную. Русский менталитет не позволит снять кальку с образца американской массовой литературы (естественно, я говорю о Писателях, не о ремесленниках). И не хочется писателям отказываться от старого, родного. И сейчас в России возникают те же жаркие споры, что шли вокруг НФ в США двадцатых - или, скажем, у нас в шестидесятых. В "МЕГЕ" #3 за 1993 год помещена полемика А. Силецкого и Е. Дрозда. Силецкий олицетворяет здесь крайнюю точку зрения - полного неприятия ("неинтересны гномы и драконы!"): "Это плохо написанная, сугубо развлекательная и лишенная какой-либо осмысленности разновидность приключенческого жанра - совершенно непонятно кем и почему она была причислена к фантастике. Пристойно написано в жанре фэнтези - не бывает. Там, где хорошо - уже не фэнтези, а нечто, хоть каким-то боком сопричастное литературе". Ничего не напоминает? Разве не говорили так об НФ, разве не отбирали у фантастики "Мастера и Маргариту" и "Нос", как теперь отбирают у фэнтези трилогию Толкина? Разве не крушили все чохом: в НФ не может быть чего-то напоминающего литературу, это чтиво для идиотов! История повторяется. И находятся графоманы, которые быстро шлепают новые и новые тома, подобно Доку Смиту, и плевать хотели на добрую память и литературный процесс. И в историю войдут лишь потому, что оказались первыми, и снова будет стыдно... И приверженцы жанра пытаются отгородить фэнтези от литературы, как некогда Гернсбек боролся за чистоту жанра: "нельзя выходить за границы традиций!" И бурлит фэндом, и спорят критики, и думают писатели...

Фэнтези - часть фантастики, которая, как известно, часть литературы. И, как свойственно литературе, чихала она на все убийственные прогнозы и попытки уложить ее на прокрустово ложе. Ее читают - это главное. И она будет развиваться в России так, как посчитает необходим. И породит творения, равноценные "Туманности Андромеды", "Полдню" и "Улитке на склоне". Нет сомнений.

Кстати, "Там, где нас нет" Успенского еще не читали?

 

---

---