Антон Первушин

ДО ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛИ КРОВИ

Уважаемые коллеги, друзья!

В последнее время среди деятелей фэндома и писателейфантастов проявилась тенденция выдавать свои более чем фантастические рассказы за научные или литературоведческие работы. Тенденция более чем плодотворная; не избежал её влияния и я. Поэтому прошу Вас не воспринимать настоящий доклад слишком серьёзно. Он является лишь ещё одной вариацией на горячо любимую всеми нами тему.

Начну с категоричного заявления.

В конце ХХ века Россия явила миру совершенно уникальную форму социального устройства, называемую "российским капитализмом". Уникальность российского капитализма заключается в том, что он формировался быстро и фактически на пустом месте, то есть не имел в своём фундаменте многовековой традиции, прочного уклада. Перестраиваться приходилось на ходу, основывая свои представления о лучшем жизнеустройстве на образе и подобии жизнеустройства своих недавних противников. Ни к чему хорошему такой подход привести не мог, поскольку упомянутый образ задолго до пресловутой смены вех был искажён усилиями миллионов работников идеологического фронта и советскими писателямифантастами, в том числе.

Мы построили в конце концов капитализм, но капитализм, как две капли воды, похожий на то царство контрастов, о котором можно прочитать в любом романе о "жизни за бугром" образца 1930-85 годов: роскошные дворцы и безнадёжная нищета, склонные к путчам военные и армии безработных, продажные политики и ловкие нувориши. Россия, таким образом, доказала всему миру, что при известной старательности можно реализовать (материально овеществить) сколь угодно бредовую систему социального устройства.

Почему же был выбран именно этот путь дальнейшего развития общества? Почему именно эту систему (несмотря на её очевидные и указанные идеологами недостатки) предпочло большинство народонаселения? Почему, например, не систему Мира Полудня, коммунистической утопии, предложенной братьями Стругацкими, и не менее популярной в середине 80-х годов? Только ли потому, что в заголовке стояло слово "коммунистический"? Вряд ли. В 85-ом не было ещё такой массовой "комми-фобии", какую мы имеем сейчас. Попробуем отыскать другую возможную причину. И сделаем это на анализе произведений, написанных о Мире Полудня уже в наше время и совсем другими авторами. Я имею в виду авторовпродолжателей, пишущих так называемые "сиквелы", то есть произведения, в которых прямо или опосредованно используются миры или персонажи из романов полюбившихся писателей.

Мир Полудня, как и любой вымышленный мир, не отличается полнотой и непротиворечивостью деталей. Понятно, что в первую очередь авторы, решившие попробовать свои силы в рамках этой реальности, попытались заполнить имеющие место пустоты. Так появляются блестящее эссе Вадима Казакова <Полёт над гнездом лягушки> и мощная стилизация Леонида Филлипова <День ангела>. Второе произведение при всех его достоинствах, на мой взгляд, уступает первому, поскольку "преумножает сущности", вводя в мир Полудня дополнительную, "третью" силу в лице малолетних гениев. <Полёт> же оперирует только теми силами и сущностями, которые описаны в исходных текстах, поэтому заметно выигрывает.

На следующем этапе напрашивается очеловечивание жителей Полдня. Персонажи Стругацких и без того достаточно убедительны в психологическом плане, но так как людей со столь высокими душевными качествами мы встречаем в объективной реальности достаточно редко, то не перевернуть ли всё с ног на голову и не принизить ли эти качества до сегодняшнего уровня? Так появляются безумно весёлая повесть Михаила Успенского <Змеиное молоко> и рыхловатый сиквел Павла Амнуэля <Лишь разумные свободны>.

Отсюда же вытекает и новый ход — формируется сомнение в том, что высокая мораль жителей Полдня естественна, а не навязана тайным или явным авторитетом. Так появляются страшная повесть Андрея Лазарчука <Всё хорошо> и жестокий рассказ Василия Шепетнева <Позолоченная рыбка>. Последний рассказ примечателен ещё и тем, что Шепетнев убедительно показывает, что без кровопролитной всемирной войны у Мира Полудня нет исторической связи даже с Миром начального коммунистического строительства, описанного в трилогии о приключениях команды фотонного планетолёта <Хиус> (братья Стругацкие: <Страна багровых туч>, <Путь на Амальтею>, <Стажёры>).

Немедленно рассматривается и другой вариант: история Мира Полудня — альтернативна и отлична от нашей истории. Развилка переносится в середину ХХ века; победа во Второй мировой войне передаётся нацистской Германии; Третий Рейх ни с того, ни с сего проявляет гуманизм к побеждённым; начинается новый отсчёт новой истории совершенно нового мира. Так появляются глубокое и во многом спорное исследование Сергея Переслегина <Бриллиантовые дороги> и примыкающая к нему полемическая статья Константина Максимова <Блеск и нищета бриллиантовых дорог>. Кстати, совершенно почему-то не рассматривается вариант истории, описанный Виктором Суворовым в скандально известном <Ледоколе>. Казалось бы, логичнее предположить, что войну развязал и выиграл Советский Союз. В результате этого Европа, Ближний Восток, Африка и Азия становятся социалистическими и объединяются в единое государство, названное Стругацкими Союзом Советских Коммунистических Республик. Создаются предпосылки для формирования принципиально нового общества. Однако ни один из вышеупомянутых авторов не рискнул так интерпретировать историю Мира Полудня, опасаясь, видимо, обвинений в приверженности к "измышлениям" В.Суворова.

Но дальше всех пошёл Сергей Лукьяненко. В своём романе <Звёзды — холодные игрушки> он пытается доказать (основывая свои выкладки на рассказе <Злоумышленники>, одном из рассказов, составляющих роман <Полдень, XXII век>), что в основе истории Мира Полудня может лежать только подлый обман, и управлять этим Миром могут только подлые обманщики; а при всяком ином устройстве данная система нежизнеспособна.

Таким образом, авторы "продолжений" постепенно, в несколько этапов, доказали себе и читателю, что Мир Полудня не мог и не может иметь каких-то привязок к существующей действительности. В отличие от того же "капитализма контрастов".

А потому овеществлён быть не может.

Я же осмелюсь выдвинуть иную гипотезу, объясняющую, почему Мир Полудня не имел ни одного шанса быть реализованным в нашем пространстве-времени. Как правило, большинство из описываемых миров передаются через ощущения персонажей, в них живущих. У мира "капитализма контрастов" было несколько миллионов (если не миллиардов) персонажей-носителей. Читатель ассоциировал себя с ними и готов был к принятию этой реальности. В Мире же Полудня был только один человек, близкий нам по духу, человек из нашей реальности; в нём одном этот светлый Мир являл собой непротиворечивую в историческом плане и вполне законченную конструкцию. Однако донести своё видение до нас этот человек не успел. Потому что погиб, защищая Мир Полудня. Защищая до последнего патрона. До последней капли крови. Его звали Савел Петрович Репнин. В честь него названа планета в системе звезды ЕН 7031.

Спасибо за внимание!