К.Силин

ДОЛГОЛЕТИЕ СЕМЕНА КОСЬКИНА

На Коськина напало вдохновение. Напало так внезапно, что отбиваться не было смысла. Семен удобно устроился за письменным столом, и работа закипела.

Муза бренчала своей старенькой лирой. пегас нетерпеливо хлопал крыльями, а с шариковой ручки так и сыпались на бумагу удачные литературные обороты.

-- Сема, пора, -- вдруг раздалось за его спиной. Семен недовольно дернул плечом и, оглянувшись, еще раз убедился, что неприятности всегда начинаются вдруг. Перед ним стояла костлявая старуха с огромной зловеще поблескивающей косой. -- Пора, -- ухмыльнувшись, повторила старуха.

Коськин зло со вкусом выругался, как любят и умеют только русские. На его столе лежал уже на три четверти написанный роман -- мечта всей его жизни, а тут такое...

-- Не пойду! -- твердо заявил он. -- Пока не допишу, не пойду! -- И, словно это что-то меняло, добавил: -- У меня же вдохновение...

Старуха, оскалившись, вероятно так она улыбалась, спросила:

-- Много еще?

-- Четверть, -- по деловому ответил Коськин.

-- Хорошо, -- немного подумав, согласилась старуха, -- но как напишешь, чтобы без фокусов! -- И она устрашающе качнула зазубренной от долгого употребления косой.

Прошло сто лет. Коськин свой роман так и не дописал. У него что-то закончилось: то ли вдохновение, то ли паста в ручке. Но он не унывает, к тому же многие ему завидуют, хотя почему-то не все.