Владислав ГОНЧАРОВ

О ФАНТАСТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ
И ИСТОРИЧЕСКОЙ ФАНТАСТИКЕ
(Краеведческие заметки)

 

Мысль о том, что история — наука вполне фантастическая, думаю, посещала всех, здесь присутствующих, неоднократно. Между тем, осмелюсь заметить, что она гораздо более фантастична, чем это может показаться на первый взгляд.

И фантастика эта касается нас в большей степени, чем это можно предполагать. Реальность сотворенная чьим-то воображением, окружает нас со всех сторон —- и чтобы отделить ее от реальности объективной, требуется не только значительное усилие, но и немалое интеллектуальное напряжение.

Это если мы точно знаем, в каком месте следует напрягать свой интеллект. Но, как мудро заметил Роберт Шекли, чтобы задать вопрос, надо знать большую часть ответа. Поэтому зачастую даже самые фантастические представления об окружающей нас реальности воспринимаются нами как естественные и неотъемлемые ее характеристики. Взять хотя бы место, где мы с вами сейчас находимся. Менее чем полсотни километров от северной столицы нашей Родины — а еще шестьдесят пять лет назад эта земля была территорией совсем другого государства...

Вы, наверное, уже поняли к чему я клоню. Да, к войне, которая широко известна в народе как “незнаменитая”. До сих пор, узрев в полях выщербленные и разрушенные бетонные конструкции неясной этиологии, местные старожилы поднимают указательный палец кверху и со значением в голосе произносят: “Линия Маннергейма!” Неважно, что на самом-то деле конструкции эти остались от незаконченной птицефермы, строительство которой было заброшено лет десять назад в связи с всеобщим переходом на “ножки Буша” (которые, как известно, вылупляются и выращиваются уже без клюва, перьев, крыльев, хвоста и других атавистических частей тела). Но в данном контексте для нас гораздо существеннее, что произросший когда-то миф продолжает жить не только независимо от своего первоисточника, но и абсолютно перпендикулярно к так называемой “объективной реальности”. Более того, в какой-то момент миф становится поводом для вторичного творчества, сопровождаемого широчайшим спектром эмоций и переживаний. Тут и идеологические филиппики, обличающие “тоталитарный режим”, и душепищательные рассказы о народе, вынужденном покинуть родимые пенаты, и саги о ратных подвигах, перед которыми бледнеют даже эпические образы Кузьмы Крючкова и Эриха Хартманна. Словом, встающий за понятием “Линия Маннергейма” образный ряд по своей насыщенности может поспорить с такими шедеврами мирового эпоса, как “Калевала”, “Махабхарата”, исландские саги и бессмертный “Властелин колец” с продолжениями Перумова и Ниенны.

 

К сожалению, туристических экскурсий по так называемым “линиям Маннергейма” у нас не проводится. Точнее, говорят, что-то все же что-то такое есть, но не для нас, а для финнов. Но существует смутное подозрение, что на самом деле этих финских экскурсантов интересует вовсе не Маннергейм с его линией, а возможность побухать на природе. В конце концов, для тех финнов, которых в настоящий момент выгружают из автобуса перед соседним корпусом и штабелями складируют у крыльца, чтобы затем разносить по номерам, хоккейный чемпионат тоже не более чем повод всласть нажраться... Если же пьянка сопровождается посещением родных мест, то тогда она приобретает сакральное значение и превращается в некое священнодействие, осуждать которое просто грешно.

Впрочем, с “родными местами” — это тоже всего лишь один из устоявшихся мифов. У нас принято считать, что до присоединения к Советскому Союзу в 1940 году прилежащая к Питеру часть Карельского перешейка была исключительно цивилизованным местом и одичала лишь в советское время. Мы глядим из окна автобуса, одетые камнем берега ручьев и развалившиеся сваи мостов, встречаем в лесу заброшенные мощеные дороги, заросшие фундаменты старых вилл с остатками фонтанов и оград и вздыхаем: “А ведь когда-то здесь была цивилизация!”.

Как там, у Городницкого:

 

Крепка у города стена,

Устроены жилища умно,

Но улицы его без шума,

Его сосуды без вина.

 

Здесь похоронена Культура,

И словно памятник над ней

Военных, серых кораблей

Поджарая архитектура…

 

Да, когда-то здесь была культура. Можно даже сказать, имел место Серебряный Век. Репин, Чуковский, Леонид Андреев — все они до 1918 года предпочитали обитать здесь, а не в пыльном и каменном Петрограде. Ведь до революции и прихода финнов в восемнадцатом году вся южная часть Карельского перешейка являлась дачным и сельскохозяйственным придатком российской столицы. Опустела и захирела она лишь с установлением непроницаемой границы между огрызком бывшей Империи и ее обретшей самостийность окраиной. Сначала обезлюдели богатые усадьбы в стиле барокко или ампир, заглохли фонтаны, начало затягивать мхом или песком каменные ограды. Затем стали исчезать и местные жители, финны-ингерманландцы, с XVIII века обеспечивавшие богатых дачников молоком, птицей и прочими продуктами сельского хозяйства, которыми столь славятся земли Суоми. Попутно аборигены прихватывали с собой и прежние барские жилища — конечно, те из них, которые можно было раскатать по бревнышку, перевести и восстановить в другом месте. Каменные усадьбы, которые перевести было нельзя, превращались в каменоломни — словом, в очередной раз повторялась картина разграбления обломков былого величия. И то, что в роли пирующих на руинах варваров выступал цивилизованный европейский народ, дело не меняло — практически все цивилизованные европейские народы начинали именно с этого.

Словом, вот вам и еще одно эпическое описание во всей его красе.

Но наш доклад будет посвящен другому. Самое интересное в сеансе черной магии — это последующее ее разоблачение. К примеру, знаете ли вы, что в Финляндии пресловутая “линия Маннергейма” на самом деле именовалась “позицией Энкеля”? А остатки бетонных укреплений по западному берегу реки Рощинка в 10 километрах отсюда, у станции Молодежная к этой линии никакого отношения не имеют, поскольку были построены финнами только в 1942--1944 годах и являются частью так называемой линии “ВТ” (Ваммелсуу-Тайпале). Кстати, если “Линию Маннергейма” Красная Армия прорывала два месяца, то линию “ВТ” наши войска прорвали за три дня. Тем не менее, советско-финская война 1939—40 годов прославилась под именем “незнаменитой”, до сих пор будоражит воображение и служит поводом для ристалищ историков. В то же время гораздо более долгие и кровопролитные боевые действия с 1941 по 1944 год вызывают куда меньше эмоций — причем не только в Финляндии, но и у нас. Выходит, информационное поле события далеко не всегда соответствует его масштабам. Более того, даже с реальным историческим значением события оно будет соотноситься не всегда —- никто ведь не станет отрицать, что решающее влияние на советско-финляндские отношения оказал 1944 год, а вовсе не 1940.

Точнее, не стал бы отрицать тогда, в 1944 году и сразу после него. Ныне же, спустя более полувека, ситуация изменилась: тогдашние политические реалии безвозвратно ушли в прошлое, а информационный образ, эгрегор событий — остался. То есть мы вынуждены констатировать, что воздействие на реальный мир может оказывать не только сама фактура событий со всем комплексом их причин и следствий но и тот облик, который эти события приобретают в глазах людей много лет спустя.

Другими словами, здесь уже можно говорить об изменении истории. И не о вульгарном переписывании учебников и хрестоматий, где черное, в соответствии с очередным изгибом генеральной линии, объявляется белым (или наоборот). Нет, в данном случае история начинает изменять сама себя, по своим никому не ведомым законам, явно имеющим какое-то отношение к коллективной психологии социума.

Вот бы узнать эти законы! Может быть, тогда мы смогли бы предсказывать не только свое прошлое, но и свое будущее. Но пока — разобраться хотя бы с прошлым. Причем не только нам и не только со своим.

Увы, слишком много исторических трудов, посвященных даже вконец хоженной и перехоженной истории Второй Мировой войны, можно воспринимать лишь как классические произведения альтернативной истории. Нет, я не имею здесь в виду военно-патриотические сочинения писателя-фантаста Виктора Резуна, работающего под псевдонимом “Виктор Суворов”, хотя означенный автор затрагивал тему советско-финской войне в своем романе “Последняя республика”. Не будем вообще заниматься разбором отечественных историков, а лучше перейдем сразу к зарубежным. На чужом болоте клюква всегда развесистей и слаще.

Известно, что по данным германских мемуаристов (впоследствии легших в основу западных исторических исследований) суммарная численность советских войск на Восточном фронта была приблизительно равна численности населения Советского Союза (исключая грудных детей, совсем уж дряхлых стариков, а также узников ГУЛАГа). Объяснений этому феномену существует множество, корни его можно отыскать и в русских былинах (“неисчислимая рать” — войско, не имеющее фиксированной численности и никогда не уменьшающееся в размерах, аналог скатерти-самобранки или неразменного пятака).

А представляете какой простор на этом поле открывается для профессионального автора, работающего в жанре “альтернативной истории”?

И если бы это касалось только истории отечественной. Так нет же, вся мировая история оказывается не менее фантастичной, чем наша.

Возьмем книгу, с которой совсем недавно пришлось работать вашему покорному слуге. Сборник под названием “Hitlers Options” (“Выбор Гитлера”) был изначально заявлен как принадлежащий жанру альтернативной истории — набор статей, посвященный несбывшимся вариантам тех или иных сражений Второй Мировой войны. Его отличие от книг, которые мы все любим читать, состоит лишь в том, что авторами означенного сборника являются вполне солидные люди, никакого отношения к фантастике не имеющие — капитаны, майоры и полковники британской армии. Плюс один бывший губернатор Гибралтара, пара профессоров и кадровый сотрудник ЦРУ. Люди солидные уважаемые и заведомо серьезные (вряд ли в ЦРУ или в Гибралтаре будут держать других).

Но, Господи, что же они пишут! Даже Виктор Суворов смотрится на их фоне светочем реализма!

Ну, ладно, Восточный фронт для западного человека (пусть даже историка) всегда оставался чем-то вроде обратной стороны Луны или даже юпитерианского Большого Красного пятна — все о нем слышали, некоторые даже видели (на карте полушарий), но никто и близко не представляет, что это такое. Поэтому планируемая за германский Генштаб операция вполне может заключаться в использовании одних и тех же танковых дивизий одновременно на разных участках фронта или одновременном проведении двух взаимоисключающих маневров. Для усиления ударной группировки в центре можно снять войска с флангов, пренебрегая тем, что как раз в этот момент на обоих этих флангах противник одновременно начал контрнаступление. Можно вытянуть танковые армии в длинную тысячекилометровую кишку, совершить ею гигантский обходной маневр по российским лесам, болотам и бездорожьям, и искренне думать, что тем самым осуществляешь “План Шлиффена” для России.

Оставим это. Уверяю вас, в своей родной истории западные люди (даже люди в погонах) тоже разбираются превосходно. К примеру, некий британский историк в бытность свою танковым офицером слышал об очень хорошем танке “Матильда”. И вот в его “альтернативке” сэр Уинстон Черчилль 21 октября 1941 года отдает приказ: погрузить полк таких танков на транспорта и отправить из Англии в Северную Африку. Естественно, вокруг мыса Доброй Надежды, поскольку прорваться напрямик через Средиземное море в тот момент не было никакой возможности. И что бы вы думали? Через пару недель, в первых числах ноября, танки уже разгружаются в Египте. Несложный расчет показывает, что для этого средняя скорость транспортов с танками должна была составлять около 35 узлов. Так что приказ Черчилля — это вам не хухры-мухры!

О том, что на описанный момент в Британии имелось всего лишь десятка полтора танков “Матильда”, и все они уже давно были отправлены в Египет, мы благоразумно умолчим. Однако о другой оплошности автора стоит упомянуть — в назидание другим авторам как исторических, так и фантастических книг. Господа, если вы упоминаете реальные события, будьте добры, выясните в справочниках их подробности, хотя бы самые основные. Автору же альтернативной истории, упоминающему в своем тексте реальные корабли испанского флота, тем более не мешало бы выяснить настоящие названия этих крейсеров, а не высасывать их из большого пальца левой ноги! Казалось бы, чего проще — открой справочник Джейна за соответствующий год и аккуратно выпиши оттуда названия. Мне почему-то всегда казалось, что британский офицер должен быть эрудированнее советского школьника, коллекционирующего журналы “Моделист-Конструктор”. Наверное, это тоже следствие чрезмерного чтения фантастики…

 

Как вы уже догадались, с краеведения я перешел на вульгарную рекламу. Да, упомянутая книга скоро выйдет. В издательстве АСТ, в двух томах, под общим заглавием “Альтернатива”. Прочитав ее, вы сами сможете решить, кто круче — отечественный фантаст или заморский историк. Будем же надеяться что данный опыт межнационального общения окажется не последним — к вящей славе отечественной фантастики.

 

---

---