Владимир БЕРЕЖИНСКИЙ

КОВЁР-САМОЛЁТ

Скажи мне, как звучит хлопок одной ладонью

"100 коанов дзена"

А на улице мела метель...

Труба ковра на плечах отяжелела и гнёт к земле. В троллейбусе недовольная толкотня. "Эй, поосторожнее там!" -- "Да убери ты эту штуку!" -- "Зашибёшь же!" -- и ведь правы.

"Да ладно вам, -- нетрезво-благодушно. -- Может, это ковёр-самолёт!" -- "А чего тогда троллейбусом?" -- "Дык погода!" - и смех.

На пересадке моментально превратился в сугроб. Ковёр качнулся, и ноги понесли в ближайшую дверь. По фойе бывшего ДК гуляли сквозняки и звуки. Вахтер угрелся в Санта-Барбаре -- входи кто хочет и куда угодно, а автомобиль с продажи всё одно не укатят.

В полупустом зрительном зале читают, лузгают семечки, курят, выпивают, двое в темном углу: На сцене нудная невнятица: кто-то глотает не то огонь не то шпаги, кто-то то ли поёт то ли бубнит, кто-то показывает фокусы. Ковёр пополз с плеч. Ах, этот ковёр, ковёр-самолет! Поправил его и шагнул вперёд.

Сверху лица мутно-блёклые. Теперь нужен хлопок в ладоши, другой, третий -- и тогда цветопад: розы, васильки, ромашки, гладиолусы, лилии. Ковёр вот только мешает. Стала тишина.

На выходе оглянулся: в зале курили, лузгали семечки, двое направились в темноту. На сцене кто-то что-то глотал-выплёвывал, кто-то пел-бубнил. На полу увядала одинокая мальва. Дверь мягко ткнулась в ковёр.

На остановке мнгновенно превратился в сугроб. Нелётная погода придавила ковёр к плечам.

Да уж, ковёр-самолёт: Вот пусть сперва высохнет, а уж там: Завтра. Или когда-нибудь. Если погода будет лётной.

Да где ж этот троллейбус-то наконец!

А на улице мела метель...