Глеб Гусаков

ПО ВЕЛЕНИЮ ДУШИ

-- И всё-таки в это невозможно поверить, Олег. Нет, никак невозможно.

-- Никак? А это ты видел? "Погребённые под пеплом", я написал это ещё в девяносто третьем. А год спустя, что произошло в Исландии? А это -небольшое африканское государство, эпидемия неведомой болезни. Симптомы, и всё такое. Посмотри на дату, Пётр, на дату! Ещё? Пожалуйста! Вот, моя предпоследняя, я давал тебе, про марсианских оборотней! Прототипом Соуна я взял Колю Кузякина. Соун заболевает раком и, поскольку терять нечего, решает... Впрочем, неважно. Ты знаешь Колин диагноз.

-- Ну, знаю... Но как...

-- Тогда-то я и допёр. Как стукнуло меня. Поднял все свои рукописи. Пересечения -- один в один... На, вот ещё. "Банщик из КГБ". Семдесят девятый, один из моих первых. Впервые придумал слово "интернет". Тебе мало? Смотри, страницы пожелтели. Мне было пятнадцать.

-- Плесни-ка и мне на пол-пальца, Лежка.

-- Пробрало, трезвенник? И хоть бы одна сволочь взялась издать! Одним я, видишь ли, слишком элитарен. Другим -- чрезмерно концептуален. Третьи пишут -- нет, ты прочти, прочти, последняя рецензия, -- у меня нет оригинальной и ясной фантастической идеи, движущей силы повествования, я, видите ли, запутываю криптограммами ложных смыслов простые сюжетные ходы! И ведь ни одна сволочь не говорит, что я плохо пишу. Не говорит, но и не издаёт.

-- Слушай, Олег. Я так, подумал... А в самом деле чего у тебя всё такое мрачное? Написал бы понимаешь, светлого, доброго... Ну в самом деле, Лежка?

-- Поехал? Мне гонораров не платят; пишу, что мне интересно. Сейчас вот очень тема конца света заинтересовала...

-- Э-э! Постой, зачем конца света? Ну почему обязательно конца света?

-- Вот чудак! Ну хочется мне, творческий зуд, что тут такого?

-- Нет, подожди... Давай, за всё хорошее... Олежка, давай я в ЭСКИМО-ПРЕСС пойду. Я там самого Воронкова знаю. Представлюсь твоим литагентом. Скажу, так мол и так, есть офигенная утопия... Если клюнут, напишешь, а?

-- Если будет контракт -- напишу. Да только дохлый это номер. Непроходняк стопроцентный. Ну, по-последней, и -- извини, работа.

-- Молодой человек! Вы называете себя литагентом, но не обижайтесь, бросьте вы это дело. Никакая, даже самая-разсамая утопия сейчас не пойдёт. Рынок переполнен, средний читатель требует литературы попроще, комфортной литературы. Боевики -- да, фэнтэзи -- пожалуйста; простенькие триллеры, на худой конец -- детская фантастика. Всё!

-- Но...

-- Что же касается ваших, хм, особых аргументов... Поймите меня, я отвечаю за тираж. Ваша утопия сразу мёртво ляжет на полки -- вот это для меня и будет самый настоящий конец света. Извините, Пётр, но моё время расписано по минутам. До свидания.

Поздно вечером в квартире непризнанного писателя Олега Мухригина раздался телефонный звонок. Он снял трубку, послушал, буркнул в ответ "ну вот, я же говорил - дохлый номер" - и дал отбой.

После чего заправил в пишмашинку свежий лист бумаги и крупными буквами напечатал: "Апокалипсис на Земле. Как всё это было". Потом немного подумал и добавил к заглавию два слова: "Записки Уцелевшего".

Конец

 

---

---