«Ах, вы наш светлый! Ах, вы наш солнечный!»

«Ах, вы наш светлый! Ах, вы наш солнечный! — такую марку я нес на себе в течение долгих лет, в масштабах издательства «Детская литература» меня считали именно таким, — невесело улыбается известный писатель-фантаст Кир БУЛЫЧЕВ. — И всякий раз, когда я им собирался предложить что-то другое, более серьезное, мне, подержав, возвращали со словами: «Знаете, детям десяти — пятнадцати лет надо ведь тоже что-то читать». И я тоже качал головой и говорил: «Да, надо...» И на этом все кончалось. А ведь я стараюсь писать не детскую фантастику и пишу я не только детскую фантастику».

В этом году Кир Булычев был гостем праздника «Аэлита». Но традиционным «почетным гостем», этаким «свадебным генералом» для президиума он не был. Число автографов, которые он написал только в один день, наверное, перевалило за две сотни. Число вопросов, которые обрушились на него во время встречи с читателями, было несколько меньшим, но среди них немало хоть и не обидных, но каверзных. В отличие от некоторых кандидатов на ответственные посты, которые (мы это видели во время трансляций заседаний палат Верховного Совета) всеми силами пытались уходить от ответов на конкретные или острые вопросы, Булычев работал честно: на прямые вопросы отвечал откровенно, серьезно, с уважением к залу.

О творчестве писателя, о его проблемах мы продолжили разговор с Киром Булычевым уже в более спокойной обстановке, в гостиничном номере.

— Как, вы сейчас относитесь к произведениям, которые писали в разные годы: к первым своим вещам, к последующим!

— Я вообще считаю, что если писатель начинает работать, он — почти без исключения — какой-то свой уровень задает с первых же вещей. В разговоры о том, что такой-то сейчас писатель слабенький и пять лет еще будет слабеньким, а потом вырастет и станет большим писателем, я просто не очень верю. Из моих детских книг, по-моему, лучшей была как раз первая, «Девочка с Земли». Я потом от ума пытался что-то изобретать, находить какие-то новые пути, но считаю, что в повестях про Алису мне только один раз удалось уйти в сторону и придумать какой-то новый ход — я имею в виду книжку «Непоседа». А что касается моих самых первых рассказов, то они не были хуже того, что было потом, через много лет.

— Однако тем не менее в этом «гуслярском цикле» есть рассказы разного уровня. Кстати, возможно, этим и объясняются многие претензии к вам, которые есть у любителей фантастики: некоторые вещи читаются с досадой, потому что от Булычева все ждут большего...

— Вот в чем дело. Если у меня бывает вещь, которая пошла, получилась, — я ее делаю. Когда вещь не пошла, я все равно ее заканчиваю. Это я говорю не в качестве оправдания, это, скорее, объяснение. Я вообще лентяй, художественные произведения пишу примерно один месяц в году, и чтобы работать, меня надо отправить куда-нибудь, я не знаю. И чтобы ничего не было, чтобы не было телефона и никто не звонил, и чтобы газеты и журналы не приходили... Поэтому я в общем не дорабатываю сейчас, в самом деле. Или это черты характера, или меня мало били (критики НФ как таковой не существует и особенно не существовало ее в старые годы). Но я делал вещи для редакций, которые не требовали от меня много, и это просто распускает, характер у меня не такой, как, скажем, у Стругацких. По «Гусляру» это видно очень сильно: в этих рассказах, особенно поздних, много проходных вещей. Были вещи, где я выкладывался, потому что было настроение выложиться, а были, где я не выкладывался, а просто делал...

— Многие читатели заметили, что в последнее время вы стали писать по-иному, более жестко, более мрачно, в вашу фантастику стала вторгаться политика. Лично мне это нравится, но некоторые упрекают вас в конъюнктурности...

— Продолжая вашу мысль, скажу, что и в самом деле сейчас я пытаюсь что-то делать, но это не значит, что у меня все должно получаться: время очень сильно обгоняет. Недавно я копался в своем архиве и нашел пятнадцатилетней давности рассказы и повести, которые писал, зная, что они никогда не будут опубликованы. Я их посмотрел и понял, что сейчас я бы смог их напечатать, но не буду: сейчас они уже неинтересны. Повесть «Глубокоуважаемый микроб», которая вышла сейчас, была бы интересна лет десять назад, когда и была написана. Теперь это странно и почти смешно, что десять лет назад повесть эта вызывала у редакторов какое-то паническое состояние, а сейчас рождает ощущение полного опоздания... Сейчас наступило такое время, и я это отлично понимаю, когда наша фантастика абсолютно провалилась. Она сейчас ничего не сделала адекватного тому, что происходит вокруг нас. Что касается меня, то я сейчас стараюсь найти то, что соответствовало бы моему собственному пониманию — пониманию того, что творится с нашей страной и чем все это может кончиться. Я написал даже повесть и пробую ее издать «самиздатом», то есть за свой счет. Повесть эта о городе, который уничтожается комбинатом, просто убивается. Мне хотелось показать, как в нашем государстве смерть можно сделать никому не ведомой, и как опоры власти пытаются сделать вид, что все нормально, что ничего не происходит...

— На встрече с читателями вам был задан и такой вопрос: «Почему вы отказались получать «Аэлиту»!

— Вопрос неэтичный. Речь не может идти о моем отказе, потому что «Аэлиту» мне никто не давал. Я был бы рад, естественно, быть достойным получить «Аэлиту». Но дело в том, что я являюсь заместителем председателя совета по фантастике и приключениям Союза писателей РСФСР. В этой ситуации, когда спонсорами — современное слово — «Аэлиты» являются журнал «Уральский следопыт» и Союз писателей РСФСР, получилось бы, что, претендуя на «Аэлиту», я претендовал бы на то, чтобы наградить премией самого себя. Я полагаю, что должна быть какая-то скромность (это не то, что я такой, мол, скромный человек) — скромность как принцип, иначе мы совсем обнаглеем и начнем хапать.

Беседу вел Роман Арбитман

Фантастика -> [ПИСАТЕЛИ] [Премии и ТОР] [Новости] [Фэндом] [Журналы] [Календарь] [Фотографии] [Книжная полка] [Ссылки]