Клин клином

Петро Поганини унаследовал однокомнатную квартиру после смерти своей бабушки Василисы Поганкиной в двухэтажном каменном доме на Пушкинской улице. А так как квартиру в Виннице ему пришлось оставить второй жене Одарке, а полученная от Союза русских писателей квартира в Москве досталась третьей жене Валерии, то неожиданно обнаружилось, что звезде отечественной литературы придется ночевать на вокзале, так как приятелям и собеседникам писатель надоел настолько, что даже даровая водка, с которой он приходил на очередную ночевку, их с ним не примиряла. Все равно сам все выпьет, а потом будет приставать к жене хозяина дома, бить посуду и кричать, что он Толстого читал и Толстой ему не показался. С деньгами было неладно, потому что за «Схватку на Сатурне» и «Любовницу робота» так и не заплатили.

Вот тут-то в момент душевного кризиса и безденежья померла его бабушка, и Поганини приехал в Гусляр в надежде продать за доллары квартиру и купить на них квартиру в Москве. Во владение квартирой общей площадью в восемнадцать квадратных метров он успешно вступил, но больше тридцати долларов компенсации за нее получить не сумел. К тому же влюбился в Дарью Гофф, дочь заведующего аптекой, женился на ней и понял, что следующий этап жизни и творчества будет связан с Великим Гусляром.

Утром Петро Поганини надевал по погоде шлепанцы или валенки и шел в молочную и за солеными огурцами. Первое для Даши, которой он подавал кофий в постель, второе для себя — чтобы прочистить мозги перед посадкой за рабочий стол.

Пожалуй, больше о Петре Поганкине ничего не скажешь. Сидит, работает, выпивает, кушает огурцы, пишет роман. Ни пользы, ни вреда от него нет.

А тем временем в Великом Гусляре начали происходить события.

Возвращаясь из школы в осенних сумерках, второклассники и второгодники Семен Лишаев и Ритка Полякова столкнулись с черным драконом, который медленно плыл над улицей, периодически выпуская из ноздрей яркое пламя и белый дым.

Второклассники бросились бежать.

Дракон несся за ними, еле касаясь земли когтями, и так как гонка происходила в полной тишине, детям было еще страшнее, чем ежели бы чудовище рычало, стучало и топало.

Дети выбежали на площадь к Гостиному двору и там были замечены гулявшим с собакой стариком Ложкиным.

Затем Ложкин увидел и самого дракона, который ударился грудью о край крыши Гостиного двора. Но прошел ее насквозь, будто она была нематериальной.

В тот момент Ложкин, подхвативший собачку на руки и убегавший следом за детьми, не подумал, что бестелесным мог быть сам дракон. Уж очень убедительно из него хлестало пламя.

С утра следующего дня город оказался во власти фантомов, о которых далеко не сразу догадались, что они фантомы. Поэтому, когда толпа гномов, вооруженных алебардами, выскочила на мостовую перед автомобилем «Москвич» Миши Стендаля, он так рубанул по тормозам, что врезался в липу, стоявшую на тротуаре. Гномов видели многие, но куда они делись, не знали. Зато мимо столовой № 1 прошло несколько космонавтов в странных скафандрах. Космонавты устроили отчаянную перестрелку со зловещего вида зелеными существами, которые были буквально обвешаны оружием инопланетного происхождения. Этот бой привлек массу народа, потому что проходил в обеденный перерыв у самого Гордома. Сначала люди смотрели, но когда раздались первые очереди и зеленые лучи смерти стали разить противников, люди кинулись врассыпную. Некоторых помяли, оцарапали и ранили. Но травмы происходили, следует признать, не от оружия космических бойцов, а от страха и давки.

Уже на второй день жители города сообразили, что напавшие на город чудовища повредить человека или вещь не могут. Они были бестелесными и непостоянными. Порой на глазах у перепуганных зрителей с ними происходили удивительные трансформации. Дракон мог лишиться головы, пришелец — ноги, а почти обнаженная красавица с тремя пистолетами за лифчиком вдруг выступала совершенно обнаженной, лишь пистолеты в трех руках заменяли ей одежду.

Но как ты ни размышляй, как ни разубеждай себя, вид этих чудовищ был ужасен, поведение нахально. Беременным женщинам, старикам и детям смотреть на них было страшно, а некоторым вредно, потому что они обучались на этих образах насилию и враждебной нам эротике.

Нельзя сказать, чтобы профессор Минц, главный ученый города Великий Гусляр, не обратил внимания на феномен, который обрушился на город. Да и как тут не обратишь, если в ванной сидит рогатая жаба размером с тебя самого, из-за кухонной плиты в Ксению Удалову целится одноглазый космический пират, а когда профессор Минц пытается отыскать статью из журнала «Нейчур», он видит, что на его письменном столе сидит истинный дьявол с гранатометом в руках и намеревается выстрелить профессору в лицо, а профессор не до конца уверен, имеет ли он дело с фантомом или уже произошло нашествие из космоса.

— Разумеется, мы столкнулись с персонажами из массовой фантастики, — сказал Минц. — Источник ее — отечественная халтура.

— Почему же отечественная? Говорят, что эту дрянь нам из ЦРУ запустили. Многие так думают, — откликнулся заглянувший к Минцу сосед Удалов.

— ЦРУ, — возразил Минц, — обязательно воздвигло бы американский флаг над нашим сельсоветом. Не могут они без флага.

Тут через стену в комнату вошел мускулистый дикарь в трусах и с пулеметом в руке. Он направил оружие на Минца и выпустил беззвучную очередь. Друзья кинулись под стол. Оттуда были видны лишь босые ноги дикаря.

— Знаешь, как я их отличаю? — спросил Удалов.

— Знаю, — ответил Минц. — Их не слышно. Но лучше сначала спрятаться, а уж потом прислушиваться.

Дикарь пропал в противоположной стене. Друзья поднялись. Было унизительно прятаться в собственном доме.

— Что же ты, профессор, локатора не изобретешь? — спросил Удалов. — Если это не ЦРУ, то источник — в нашем городе!

Минц только махнул рукой...

Сквозь дверь прошла совершенно обнаженная женщина сказочной красоты, облаченная лишь в корону.

— Где-то я читал о подобном феномене... — размышлял Минц. — Там литературный персонаж путешествует по истории литературы и из окошка машины времени наблюдает образы литературных героев...

— Может, братья Стругацкие надумали? — предположил Удалов.

— Почему ты так решил?

— Они все уже придумали, — сказал Удалов. Потом помолчал и добавил: — Им хорошо, у них сказки, а у нас реальная жизнь районного центра!

— Но если мы имеем дело с плодами воображения писателя, — произнес профессор, — то шерше ле экривен, то есть писателя!

— Нет у нас писателей, — вздохнул Удалов. — Не сподобились. Краеведы водятся, литсотрудники в газете, а писателя нет...

— Газета! — подхватил слово Минц. — Звони Мише. Нет ли у нас приезжего писателя?

Миша Стендаль тут же ответил, что в «Гуслярском знамени» готовится интервью с писателем-фантастом Петро Поганини, работающим сейчас над тремя романами в жанре крутой фантастики. Ведущие герои его романов — боевые роботы, телохранители, наемные убийцы драконов и драконы наемных убийц. Опус Поганини «Последняя пуля в дракона» заинтересовала издательство в Сызрани... А настоящее имя автора Петр Поганкин. Адрес его Стендаль предоставил по первому требованию.

Друзья отправились к Поганини сразу. Вокруг дома реяли фантомы. Открыла им Дашенька, которую Удалов знал еще малюткой. Теперь она стала женщиной с пышным бюстом и низким голосом.

— Ой, как я вам рада, дядя Корнелий! — заголосила Дашенька. — Пошли на кухню, я там ленч разогреваю. Мой-то творит, творит, а потом себе ленч требует.

На кухне было тесно, фырчал кофейник, под потолком покачивались полупрозрачные вампиры.

— Над чем работаем? — поинтересовался Минц.

— Вы не поверите, он ей голову отрезал, сделал чашу и пьет пиво любимой женщины.

— Кто же это такой?

— Ах, да это же Корнюшин, понимаете?

— А привидения вам не досаждают? — спросил профессор.

Дашенька побледнела, но ответить не успела.

— Это кто же к нам пожаловал? — звонким дискантом запел от дверей короткий массивный мужчина в черном парике и с нафабренными тараканьими усами. Одет этот мужчина был по-писательски — в бархатную домашнюю куртку и джинсы. — Вижу, представители общественности пришли пригласить меня на встречу с читателями?

Петро протянул руку. Они познакомились. От писателя пахло одеколоном.

— Мы к вам, — сказал Минц, — по поводу материализации духов.

— Не понял! — Петро отступил в комнату.

Комната была невелика. В ней стояла двуспальная кровать под атласным стеганым одеялом, видно из приданого, а также письменный стол со стоящим перед ним креслом. Разглядеть все это было нелегко, потому что комнату заполняли привидения. Но привидения эти еще не сформировались. Они были почти прозрачны, меняли позы и формы, они только готовились стать фантомами, а пока представляли собой лишь туман...

— Вот, — сказал Петро. — Пишу гусиным пером, как мой учитель Лев Толстой.

Атмосфера в комнате была неприятная. Хоть образы писательского творчества не вошли еще в более плотное состояние, Удалову показалось, что он ступил в воду, полную лягушачьей икры.

— Ну вот, — сказал Минц. — Это мы и имели в виду. Здесь они и зарождаются.

— Не понял, — ответил писатель, приподнимая сбоку парик, чтобы почесать висок. — Что за претензии?

— Вы заполонили весь город своими драконами и роботами! — не выдержал Удалов. — Детей на улицу люди пускать боятся! И мы просим, чтобы вы держали их при себе.

— Это что же такое? — удивился писатель. — Получается, что вы надеваете оковы на мое вдохновение? Ну, это так не пойдет! Я в Пен-клуб буду жаловаться!

На этих словах писатель открыл форточку, и привидения потянулись наружу.

— Ну, так получше, — сказал Минц.

Петро окинул взглядом комнату и произнес:

— Да, курить мне надо меньше, туманно как-то становится.

— Или дурак, или притворяется, — прошептал себе под нос Минц, и все сделали вид, что этого отчетливого шепота не слышали.

— Я же честный, но бедный писатель, даже на пишущую машинку денег не хватает. — Усы писателя дрогнули, и по щеке скатилась слеза.

— Они же безвредные! — пискнула из коридора Дашенька.

Петро обернулся, увидел жену, прищурился и гаркнул:

— Мечи ленч на стол! — И обратившись к Минцу с Удаловым, он спросил: — Еще вопросы есть? А то я пойду. Надо силы поддерживать. А вы заходите, не стесняйтесь.

По улице друзья брели удрученные, прошли сквозь полосатого дракона, миновали разбитую летающую тарелочку. Шли и молчали, потому что и в самом деле ничего не могли бы доказать. Сила воображения? Ну и что...

На следующее утро Минц, не говоря ничего Удалову, куда-то побежал, пиджак нараспашку, рубашка не застегнута. Он тащил стопку книг и собственную пишущую машинку.

Удалов открыл окно, высунулся наружу, но Минц отмахнулся и сказал:

— Завтра поговорим. Некогда!

К ночи густота чудовищ и героев стала поменьше. Уже можно было протолкаться. За ночь они и вовсе исчезли с улиц.

Люди выходили из домов, вдыхали свежий воздух, щурились от радости, понимая, что дождик идет для них, солнце светит для них и ветер дует для них, а не для привидений.

Удалов еле дождался, когда Минц встанет.

— Ну что? — спросил он с порога. — Как тебе удалось? Какое средство ты придумал?

— Завтра, — таинственно ответил Минц. — Завтра сам догадаешься.

Удалов обиделся на друга, плюнул и пошел в контору.

Домой он возвращался в пять.

Город был тих, благостен, дети резвились в песочницах и скверах. Незнакомая Удалову красивая бледная молодая женщина в длинном платье бежала навстречу. Удалов посторонился.

Проходя мимо дома, в котором живет писатель Петро Поганини, Удалов поглядел наверх. Оттуда доносился неровный, медленный стук пишущей машинки, словно писатель осваивал ее.

Неожиданно сквозь стену дома вышла на улицу женщина средних лет в амазонке. Она прижимала к глазам платок. За ней выскочил красивый мужчина в костюме для верховой езды. Мужчина прошел сквозь Удалова.

Что за новая напасть!

Еще одна молодая женщина выбросилась из квартиры Петра Поганини. На глазах у Удалова она выхватила из сумочки кинжал и вонзила себе в грудь...

— Эй, Петро! — крикнул Удалов. — Ты поосторожнее!

Петро выглянул в окно.

— Проходи, проходи, не мешай творить! — ответил он.

Удалов сразу направился к Минцу.

— Что творится, сосед? — спросил он строго.

— А то, что мы с тобой избавили город от страшилищ.

— Но к нам какие-то новые лезут!

— Страшные?

— Нет, не страшные, но очень печальные.

— К ним придется привыкать, — сказал Минц и добавил: — Если ты не можешь полностью избавиться от болезни, то постарайся вышибить клин клином!

— Так что за клин?

— Я сказал Петро, что куда выгоднее и быстрее писать женские любовные романы, подарил ему машинку и принес всех классиков жанра. Вот он и пишет...

— Но они кончают с собой...

— Они еще и целоваться будут, — сказал Минц. — Правда, романы эти пристойные. Дальше поцелуя герои не идут. Так что пускай ходят даже по детским садам.

Удалов вздохнул. Он не был до конца согласен с профессором, хотя понял, что метод «клин клином» облегчит жизнь.

Он поднялся к себе.

На кухне сидело молодое рыдающее привидение, а его жена Ксения стояла, скрестив руки и убийственно глядя на гостью. Удалов хотел прошмыгнуть к себе, но Ксения схватила его за рукав:

— Сознавайся, у тебя с ней роман?

— Я ее в первый раз вижу!

— А почему она к нам на кухню рыдать пришла?

— Она привидение, она из романа!

— Врешь ты все, — убежденно сказала Ксения. — Но мы проверим.

Она взяла пустую кастрюлю и метнула ее в плачущую девушку. Кастрюля пролетела сквозь нее и ударилась о стену.

— Все равно не верю! — сказала Ксения.

Фантастика -> [ПИСАТЕЛИ] [Премии и ТОР] [Новости] [Фэндом] [Журналы] [Календарь] [Фотографии] [Книжная полка] [Ссылки]