Факт первый: многие “звездные” авторы книжных серий российской фантастики проживают на Украине. Удивительно? Честно говоря, не очень, учитывая специфику местной фольклорной традиции, “укорененность” русского языка и финансовые выгоды сотрудничества с московскими и петербургскими издательствами. А как насчет еще одного факта? Почему большинство этих авторов сосредоточено не где-нибудь, а именно в Харькове? Почему именно в Харьковском университете работает один из наиболее крупных и активных в СНГ клубов любителей фантастики? Почему именно здесь проходит единственный на Украине фантастический фестиваль? Ответы на все эти “почему” корреспондент “КО” попытался выяснить у ведущих харьковских фантастов и известного украинского фантастиковеда — тоже, разумеется, харьковчанина.
1. Правомерно ли такое выражение — “Харьковская школа фантастики”?! Если да, в чем ее особенность?
Генри Лайон Олди (Дмитрий Громов и Олег Ладыженский), автор романов “Герой должен быть один”, “Путь меча”, “Пасынки Восьмой заповеди”, “Нопэрапон”, “Маг в законе”: Когда мы в начале 90-х написали в одном предисловии о Харьковской школе фантастики, нас дружно подняли на смех. Но прошло совсем немного лет, и это определение стали воспринимать как само собой разумеющееся. Читателю прекрасно известны, помимо Г.Л.Олди, имена А.Валентинова, А.Дашкова, А.Бессонова, Ф.Чешко, А.Зорича и многих других. Но было бы опрометчиво назвать школой просто совокупность авторов-земляков. В одном древнем трактате по боевым искусствам сказано примерно следующее: стиль подразумевает определенный набор методик, а школа — набор способов их использования. И если мы можем проследить у большинства харьковских писателей-фантастов, при всем их различии, некую глубинную общность стилистики, поэтичность языка, антипатию к сиюминутно-социальным текстам, а также практически единодушное нежелание (неумение?) писать на заказ, под определенные интересы рынка... Думаем, все-таки определение “школа” будет вполне уместно.
Андрей Валентинов, автор девятитомной эпопеи “Око Силы”, романов “Серый коршун”, “Дезертир”, “Небеса ликуют”: Харьковская школа фантастики существует — существует как в творческом смысле, так и в организационном. Доказательством последнего является постоянная книжная экспансия харьковских фантастов, а также сам факт проведения фестиваля “Звездный мост”. В творческом смысле харьковчан объединяет стремление писать не “тексты”, а литературу, а также углубленный интерес к морально-нравственным проблемам.
Андрей Дашков, автор романов “Странствия Сенора”, “Змееныш”, “Войны некромантов”: На мой взгляд, понятие “школа” неправомерно, так как оно предполагает некую преемственность поколений. В данном случае этого нет. Имеет место скорее не школа, а творческая мастерская.
Алексей Бессонов, автор романов “Наследник Судьбы”, “Ледяной бастион”, “Алые крылья огня”: Говорить о Харьковской школе фантастики мне лично довольно трудно хотя бы потому, что в жанровом отношении наши произведения изрядно разнятся: среди нас работают классики традиционной фэнтези, великий и ужасный мастер мистики и хоррора, всем известный представитель исторической фантастики... тогда как ваш покорный слуга числит себя в ряду романтиков звездных дорог. Но, с другой стороны, нечто общее у нас все же есть — это, на мой взгляд, высочайшая требовательность по отношению к своим текстам.
Игорь Черный, доктор филологических наук, профессор: Вряд ли уместно оперировать литературоведческим термином “школа”. Это понятие подразумевает все-таки наличие элементов учительства и ученичества. Можно, например, говорить о существовании школы Ефремова или школы братьев Стругацких, особенно о последней. Есть Маяк, Учитель, на которого ориентируются остальные. Имеются какие-то общие черты (стиль, проблематика, особенности архитектоники произведений и т.п.). В Харькове этого пока нет, что естественно, ведь почти все харьковские фантасты примерно одного возраста. Со временем, когда вокруг наших мэтров сложится когорта учеников из писателей помоложе, может быть, и заговорят о Харьковской школе фантастики. Сейчас же более удачным представляется определение “харьковская плеяда”.
2. Насколько для вас значимо общение с писателями-земляками? Влияют ли они на ваше творчество?
Генри Лайон Олди: Нам неоднократно предлагали переехать из Харькова, например, в Москву или Чикаго. Не становясь в позу, заметим лишь, что главной причиной отказа был страх лишиться привычной и приятной среды общения. Мы этим дышим, мы в этом живем. Насколько значима вода для рыбы и водка для пьяницы? Это замечаешь только при потере. А если говорить о влиянии, то оно, наверное, есть. Мы меняемся. Каждый день, каждый год. И встречи, споры, идеи играют здесь не последнюю роль.
Андрей Валентинов: Любое общение с коллегами воздействует на творчество. С писателями-земляками общаешься чаще, поэтому воздействие сильнее. Заметнее всего взаимовлияние чувствуется среди тех, кто работает в рамках творческой мастерской “Второй Блин”.
Андрей Дашков: Общение с писателями-земляками очень значимо чисто по-человечески, потому что некоторые являются близкими товарищами. Что касается творчества, то всякое взаимное влияние отсутствует.
Алексей Бессонов: Общаясь, регулярно проводя нечто вроде “аналитических вечеров”, мы, безусловно, оказываем некоторое влияние друг на друга, но я все же не рискнул бы утверждать о слиянии стилей и способов мышления. Могу сказать одно: я счастлив, что имею возможность находиться среди таких глубоких, иногда парадоксальных личностей, как мои харьковские коллеги.
Игорь Черный: От контактов с писателями-харьковчанами получаю заряд бодрости и вдохновения. Как литературоведу мне очень интересно наблюдать со стороны за процессом сотворения Книги, проникать на творческую кухню автора. Это помогает в дальнейшей работе, оберегая от заведомых ляпов в анализе и интерпретации текстов. Есть кому вовремя одернуть: “Ты чего это? Заврался, братец. Я вовсе и не думал писать о том, что ты наковырял в моем романе”. Ну а если серьезно, то я горжусь, что был непосредственным свидетелем написания многих книг, которые уже стали классикой жанра.
3. А как вообще себя чувствует русскоязычный писатель на Украине?
Генри Лайон Олди: Лично мы себя чувствуем вполне уютно. И другие наши коллеги по перу (клавиатуре) тоже вроде бы особо не жалуются. Разве что изредка — по утрам, после слишком уж затянувшегося застолья. Но где в подобных обстоятельствах писатели и читатели чувствуют себя лучше?
Да, наши книги выходят в российских издательствах, потому что нынешнее законодательство Украины и определенная политика властей привели к стагнации книгоиздания. Но любое издание, попав из типографии на склад в Москве, через три дня начинает продаваться в Харькове. Опять же, никаких притеснений или репрессий мы не испытываем и надеемся, что так будет продолжаться и дальше. Языковой проблемы для нас нет; правда, наш город вообще исторически русскоязычен. Куда неприятнее читать статьи некоторых московских критиков, где предлагается запретить нам писать (и говорить!) на русском языке, дабы не коверкали и не опошляли “великий и могучий”. Прочтешь эдакий опус, где предложения пляшут краковяк, а метафора за гиперболой гоняется с шашкой наголо... И простишь, ибо не ведают, что творят. Кстати, в последнее время у нас, а также у дуэта Дяченко и Андрея Дашкова появились серьезные публикации на украинском языке. Первая ласточка?
Андрей Валентинов: Русскоязычный писатель в Украине, ежели он издается в России, чувствует себя очень хорошо. Проблема не в языке, а в законодательстве, ибо в нашей стране отсутствуют льготы для книгоиздания, аналогичные существующим в России. Посему плохо чувствуют себя украиноязычные писатели, которым печататься негде. Правда, за последний год наметились сдвиги, ожидается принятие соответствующего закона. Остается надеяться, что это случится скоро, благодаря чему появится возможность печататься у себя дома — в том числе и на украинском языке.
Андрей Дашков: На Украине пока чувствую себя нормально, хотя есть опасение, что в будущем могут возникнуть проблемы, учитывая львовский прецедент.
Алексей Бессонов: Вопрос о русскоязычном писателе в Украине всегда вызывает у меня улыбку, так как и я, и, разумеется, мои коллеги думаем и говорим по-русски. При этом в случае необходимости мы свободно пользуемся украинским языком: я, например, не помню, чтобы заполнение какого-нибудь документа вызвало у меня трудности. Наше двуязычное пространство представляется мне вполне комфортным — может быть, потому, что я к этому привык, а может, потому, что у меня не возникает проблем, на каком языке мне думать, говорить, работать.
Игорь Черный: Ответить на данный вопрос однозначно нельзя. Хотелось бы ограничиться полушутливым вопросом же: “А как себя чувствует в России автор, пишущий на эвенкийском языке?” Но это не соответствовало бы правде жизни. Украинский и русский языки, несмотря на государственный статус первого, одинаково употребляемы в Украине. Все разговоры об ущемлении прав русскоязычного населения — сфера политики, которую лучше оставить профессионалам и СМИ, которые зарабатывают себе на этом рейтинги и деньги. Я свободно владею обоими языками. Пишу свои труды и на украинском, и на русском. И никто меня не преследует за то, что мои статьи печатаются в Москве или Питере. Думаю, что и в дальнейшем будет не хуже.
4. Вам приходится печататься в московских и питерских издательствах. По-вашему, есть ли шансы на появление в Харькове издательского гиганта?
Генри Лайон Олди: Увы, таких шансов не видим. Впрочем, сейчас заговорили о необходимости льгот на книгоиздание... Но до тех пор, пока власти будут к этому абсолютно безразличны, а законы продолжат делать книгу, выпущенную в Харькове, куда более дорогой, нежели книга, выпущенная в Твери, вряд ли можно надеяться на изменение ситуации.
Андрей Валентинов: Появление крупных издательств в Харькове и в Украине в целом возможно и необходимо. Все предпосылки для этого имеются (толковые издатели, авторы, сеть распространения, читатели). Конечно, книжный рынок уже поделен между российскими издательствами, но в случае либерализации нашего украинского законодательства за несколько лет могут произойти немалые перемены. Пока же у нас безраздельно царит российская книга.
Андрей Дашков: В обозримом будущем — нет.
Алексей Бессонов: К сожалению, пока что издание моих произведений в Харькове я считаю малореальным. Издательский бизнес у нас находится в весьма плачевном состоянии, в основном это обусловлено всем известными экономическими причинами, да и вообще для харьковских предпринимателей этот вопрос как-то не слишком актуален. Близость России, сотни и тысячи ниточек, связывающих наши страны, позволяют сегодня обходиться любезностью российских книгоиздателей, снабжающих нас своей продукцией, — но, конечно, вечно это длиться не будет.
Игорь Черный: В Харькове были и есть крупные издательства. Сейчас они немного сдали свои позиции из-за недавнего финансового кризиса. Пока выгоднее печатать книги за границей и привозить их оттуда. Но так быть не должно.
5. Что значит для вас фестиваль “Звездный мост”?
Генри Лайон Олди: На нашем фестивале читатели могут увидеть своих любимых (или нелюбимых) писателей “живьем”, задать им вопросы, получить ответы и автографы. Здесь молодые авторы могут познакомиться не только с более известными коллегами, но и с издателями, получив шанс опубликоваться если не в книге, то хотя бы в журнале. Здесь встречаются старые знакомые, не видевшиеся по году, здесь люди знакомятся друг с другом (на “Звездный мост” приезжает масса авторов—критиков—издателей, которые не ездят на другие конвенты). Доклады об истории и современном состоянии фантастики, о тенденциях ее развития, диспуты, споры... Но главное — это доброжелательная атмосфера. Искренне надеемся, что такая атмосфера станет основной “визитной карточкой” фестиваля, обещающего сделаться ежегодным.
Андрей Валентинов: Проведение фестиваля фантастики в Харькове — моя давняя мечта. Цель таких встреч очевидна: возможность общения с коллегами и читателями, а также пропаганда фантастики. Подобные фестивали совершенно необходимы еще и потому, что старая традиция отнесения фантастики к “низкому” жанру отсекает писателей-фантастов от СМИ, а стало быть, уменьшает круг наших потенциальных друзей.
Алексей Бессонов: Я очень рад, что у нас удалось провести уже второй “Звездный мост”. Контакты с коллегами из других городов, искренняя атмосфера и достаточно четкая, как мне кажется, организация превратили его для меня в настоящий праздник. Я услышал великое множество идей, мы обсудили кое-какие проекты, и думаю, что каждый из участников харьковского “Моста” смог ощутить чувство общности, не имеющей ни границ, ни заборов, а это для нас всегда было главным.
Игорь Черный: “Звездный мост” для меня — совмещение приятного с полезным (мой любимый жизненный лозунг, взятый у просветителей). Это редкая возможность поговорить напрямую с объектами литературоведческого анализа, кое-что уточнить, что-либо выяснить и т.п. А еще — встречи со старыми добрыми приятелями, новые знакомства, новые впечатления.
