Беседа состоялась на "Страннике-97" и была опубликована в газете "Книжное обозрение".
Из досье:
Роберт Шекли (р. 1928) — один из ведущих американских фантастов XX века, мастер сатирической и абсурдистской НФ. В своем творчестве отдает предпочтение короткой форме (его рассказы издавались в сборниках "Гражданин в космосе", "Паломничество на Землю", "Ловушка для людей", "Робот, похожий на меня" и др.), но пишет и романы (среди наиболее популярных — "Корпорация "Бессмертие", "Цивилизация статуса", "Обмен разумов"). На русском языке произведения Шекли публиковались неоднократно; особо следует отметить 12 томов, выпущенных издательством "Полярис" (это почти полное собрание сочинений фантаста).
— Прежде всего разрешите сердечно приветствовать вас и выразить большую радость от того, что вы посетили Россию.
— Спасибо за добрые слова. Я также очень рад обратиться к вашим читателям.
— За последние дни вам довелось услышать немало благодарностей в свой адрес. Действительно, ваши произведения у нас давно и горячо любят. А сами вы когда-нибудь интересовались, читают ли вас за "железным занавесом"?
— Должен признаться, нет. Меня это не особенно беспокоило, так как я всегда считал, что нужно сконцентрироваться на работе, писать, а не думать о подобных вещах.
— Но вы как-то представляли себе своих читателей или вас заботило только качество текста?
— Качество всегда было на первом месте, ведь если история написана достаточно хорошо, читатели у нее найдутся. Впрочем, я всю жизнь ориентировался на образованную, интеллигентную аудиторию.
— Выступая на "творческом часе", вы сказали, что решили стать писателем еще в юности — под влиянием прочитанных книг. Какие конкретно произведения дали подобный толчок?
— Например, рассказы Джона Кольера и О'Генри. Повлиял на меня и Эдгар Аллан По. Конечно, хоррор не в моем вкусе, но мне нравится сам язык.
— А что вы думаете о Лавкрафте?
— Когда я был моложе, читал его сочинения с удовольствием. А потом разочаровался в них: слишком уж "густая" там стилистика. Мне, безусловно, по душе тип воображения, который мог создать мифы Ктулху, однако у Лавкрафта все герои почему-то изъясняются только восклицательными знаками. К тому же их диалоги и монологи длятся бесконечно. Так не бывает!
— Мы выяснили, кто повлиял на вас. А на кого повлияли вы?
— Интересный вопрос... Мне говорили, что в Калифорнии есть группа писателей, которые создают так называемые "шеклианские рассказы".
— И как бы вы расшифровали этот термин?
— Расшифровать его непросто. Когда мне случалось бросить взгляд на самого себя, иногда казалось, что я занимаюсь каким-то маньеризмом. Мои рассказы стилистически проработаны, "сжаты" — своего рода литературные игрушки. Но такими я вижу их спустя много лет, а в момент написания я ничего этого не чувствую, все происходит совершенно естественным образом.
— А как вы работаете? Просто садитесь и начинаете писать?
— Если идея уже сформировалась и рассказ "созрел", то да, сажусь и пишу. В других случаях мне приходит в голову как бы частичка идеи и возникает ощущение, что с ней можно сделать что-то достойное. Тут уж приходится попотеть... Я готов привести хороший пример такой ситуации. Когда Жоржа Сименона спросили, как он создавал одну из его книг, писатель ответил: "Мне захотелось написать о конкретном персонаже, и я начал думать, какие события довели бы его до предела человеческих возможностей". Я не стараюсь загонять своих персонажей в угол, это не мой рецепт. Но, конечно, отталкиваюсь при разработке сюжета именно от их характеров.
— В вашей биографии есть один загадочный эпизод. Пребывая на вершине славы и не имея, надо полагать, финансовых проблем, вы вдруг уезжаете из Америки и десять лет проводите в Европе. С чем было связано это решение?
— Я жил в Нью-Йорке и внезапно понял, что он мне смертельно надоел. И мне всегда хотелось побывать в Европе. Нет, я ни в коем случае не желал бы стать французом или испанцем, но идея изгнанничества была мне очень по душе. Вспомним Джойса, которому удалось раскрыть душу народа своей страны, находясь вдали от нее... Мои намерения, впрочем, были скромнее: я же все-таки комедиограф. Я просто нашел островок у испанского побережья, где несколько лет чудесно жил и работал.
— Но все-таки вы вернулись... Вами овладела ностальгия?
— Я не чувствовал ностальгии, но ощущал, что оторван от американской культуры. Мне захотелось снова соприкоснуться с нашим телевидением, которое цинично; с нашими политиками, которые глупы; с нашими городами, которые ужасны. Я должен был это видеть, потому что я писал именно об этом.
— Где вы живете сейчас?
— В Портленде, штат Орегон. Городок небольшой (300000 жителей), но очень симпатичный. И еще: там замечательный книжный магазин — возможно, лучший в Америке. Для меня это крайне важно.
— Ваши соседи знают, кто вы? Как они к вам относятся?
— О, я вроде как местная знаменитость. Многие подходят на улице, говорят, что читали мои книги. Хотя, наверное, лучше было бы сохранить анонимность.
— Ну, теперь вас будут узнавать не только портлендцы, но и петербуржцы... А как вы думаете, почему ваше творчество нашло в России такой горячий отклик?
— Для меня это настоящий сюрприз. Не знаю, что и подумать. Может, дело в юморе, а может, еще в чем...
— Хотелось бы услышать вашу оценку своего участия в проекте "Чужие против Хищника".
— Прежде всего отмечу, что мне нужны были деньги. Но в то же время меня заинтересовал этот проект как возможность проверить свои силы в некоей новой области. До романа "Жатва Чужих" (в русском переводе он стал называться "Кровавый урожай". — Прим. ред.) я никогда еще не работал в столь жестко ограниченном литературном пространстве. А вообще-то для писателя главное — не стать жертвой собственных стереотипов, он должен экспериментировать с чем угодно, не заботясь о своей репутации.
— Кто из современных авторов (не обязательно фантастов) вам нравится?
— Пожалуй, Патрик О'Брайен. Он пишет приключенческие романы о войне Англии с Испанией — этакие "морские истории". Но их герои не только действуют, но и размышляют. Вот что меня привлекло.
— А чем вы занимаетесь, когда не пишете и не читаете?
— Ну, сейчас-то я веду весьма упорядоченный образ жизни. Вот раньше, когда был моложе, увлекался шахматами, бриджем, коротковолновым радио, ходил под парусом, путешествовал. А теперь осталась только работа.
