Олди Г.Л. Одиссей, сын Лаэрта. Кн. 1. Человек номоса. – М: ЭКСМО-Пресс, 2000. – 416 с. – (Нить времен). 20 000 экз. (п) ISBN 5-04-005366-5
Олди Г.Л. Одиссей, сын Лаэрта. Кн. 2. Человек космоса. – М: ЭКСМО-Пресс, 2001. – 384 с. – (Нить времен). 12 000 экз. (п) ISBN 5-04-006508-6
Дилогию Генри Лайона Олди "Одиссей, сын Лаэрта" так и подмывает сравнить с романом "Герой должен быть один". Во-первых, действие этих вещей, написанных с интервалом в пять лет, происходит практически в одних и тех же декорациях. Древняя Эллада, боги, герои, чудовища, грандиозные битвы и имена, тающие на языке: Андромеда, Гермес, Аякс, Персей, Афина, Елена... В образах Геракла и Одиссея, центральных персонажей названных книг, нашли воплощение архетипы, без которых трудно представить современную европейскую культуру. И все-таки вещи получились довольно разными. Геракл, сын Громовержца, стремится переломить судьбу, изменить унизительное положение дел, при котором герои служат мусорщиками, по указке олимпийцев истребляя расплодившихся монстров. Сын же Лаэрта-пирата всю свою мудрость и хитрость направляет на то, чтобы ускользнуть от божественного взгляда, сохранить сложившееся шаткое равновесие. Время героев закончилось, пришло время людей. Даже несущие на себе печать божественного происхождения начинают осознавать это на страницах "Одиссея...". Революция бессмысленна, придется принять мир таким, каков он есть. И научиться жить в мире с собой и другими.
Эта книга – про героя, который не хотел быть героем. Про того, кто обещал вернуться и сдержал свое слово. Сын Лаэрта не стремится ниспровергнуть бессмертных и встать с ними вровень, а хочет всего лишь сохранить то, что любит: свою семью, своего сына, свою землю... Свой номос. И если ради этого придется убить – готов убивать, если придется предать – готов предавать. Там, где его старший современник Геракл шел напролом, чтобы в кавалерийском наскоке победить или сложить голову, Одиссей хитрит, увиливает – и тоже оказывался победителем. Герои, бросающие вызов заведомо превосходящей их силе, вызывают уважение, сочувствие и легкую зависть. Человек же, пытающийся остаться собой в шестернях небесной машины, порождающей богов, заслуживает любви и понимания. Не знаю, о ком читать интереснее. Судьбы и героев, и обычных людей равно драматичны, когда описаны живым и небесталанным пером.
Метафоры – кровь прозы Олди. Они серебристым ихором струятся в жилах произведений, порой полностью заменяя собой банальные эритроциты сюжетности. Писатели и критики, самоидентифицирующие себя как "интеллектуальная элита", напрасно костерят массового читателя. У нас хороший читатель. Умный и талантливый. Грех ругать тех, кто бойко раскупил двадцатитысячный тираж первого тома "Одиссея..." – романа, требующего неторопливого, вдумчивого чтения. Новая интерпретация классики по определению должна быть свежа и оригинальна. Иначе это унижает не столько классику – она и не такое пережила, – сколько автора, поставившего перед собой непосильную задачу. С "Одиссеем...", к счастью, случай не тот. С поэмой Гомера его роднят разве что некоторые элементы сюжетной канвы. И верно: чтобы взглянуть на оригинал под непривычным углом, надо отойти от него как можно дальше.
