— Ты уверен в существовании оружия третьего поколения?
Он должен был задать этот вопрос раньше. Видимо, шок был слишком велик.
— Да.
— Надо проверить карточку медицинского страхования Романа, — говорит Ричард. — Потом… у вас обязательная служба в армии, его должны были тщательно обследовать военные медики…
— Дик, — качаю головой. — Мы не в Канаде живем. Не в Израиле. Проверка военных медиков сводится к приблизительному подсчету количества конечностей.
— Если это оружие создано — Диптаун превращается в душегубку, — говорит Крэйзи. — Нет принципиальной разницы между программой локального действия, которая атакует конкретного человека, и бомбой, выжигающей целые области виртуального пространства. Достаточно одного-единственного психопата, Леонид.
Киваю. Аналогия понятна — если бы атомную бомбу можно было собрать на коленке из старого пистолета, мир давно бы превратился в радиоактивную пустыню.
— Что могло быть в похищенном файле?
— Не знаю, Крэйзи. Фирма занимается прикладной мелочью, периферийными девайсами разного рода. Но…
— Неужели они разработали это оружие?
Да, конечно, это самый правдоподобный вариант. Очередной сумасшедший гений, вроде Димы Дибенко. Придумал и написал программу, убивающую всерьез. Обалдевшее руководство фирмы вооружило охрану новой разработкой и пытается тянуть время. Может быть, торгуются, шантажируют крупнейшие электронные фирмы мира. Может быть, чем черт не шутит, вынашивают грандиозные планы по завоеванию виртуального мира.
— Не знаю, Крэйзи.
— “Лабиринту” — конец, — рассуждает Крэйзи. — Жалко, но не это страшно. Всей глубине конец.
— Сотни тысяч человек, в один миг умирающие перед своими компьютерами, — вот о чем ты должен думать! — не сдерживаюсь я. — Вот о чем!
— Достаточно будет пустить слушок, и никто не сунется в виртуальность. — Крэйзи разводит руками. — Вот только необходима полная уверенность…
— Слуху никто не поверит, Дик. Ты вспомни, сколько безумных историй ходит по глубине…
Крэйзи извлекает бутылку виски, щедро плещет в стаканы себе и мне.
— Пойдем с другой стороны, Леонид. Кто такой этот Темный Дайвер, заказавший похищение файла?
— Никакой конкретной информации.
Дик кивает, поднимает указательный палец:
— Но мы его имеем в виду, так? Он явно догадывался о происходящем!
— Если догадывался, то он преступник, Крэйзи. Он подставил вместо себя людей, не способных вовремя уйти из глубины.
— Мораль его оценивать пока не будем. Лучше решим — как на него выйти?
— Один человек этим занят. Если он не сумеет, то вряд ли это вообще возможно.
Крэйзи ничего не уточняет. Мы все-таки предпочитаем доверять друг другу. В случае крайней необходимости.
— Где сам файл?
— В компании “HLD”, в которой я работаю… точнее, работал.
— Леонид, не проще ли организовать взлом твоей конторы?
Вздыхаю.
— Слушай. Ситуация примерно следующая…
— Письмо с файлом у какого-то паренька, ты говоришь?
— Да оно могло быть и у меня, Дик. Ничего это не меняет! Все устроено очень просто — в конверте находится лишь ярлычок, линк к файлу. Файл — в конторе. Закрыт на ключ длиной четыре тысячи девяносто шесть байт…
Крэйзи только морщится.
— Если письмо доставлено по назначению, его можно вскрыть. Защиту самого письма тоже не так-то просто обойти, между прочим. Когда оно будет вскрыто и программы убедятся в правильности доставки, файл будет передан по адресу.
— По адресу? — уточняет Крэйзи. — Не получателю, а по адресу доставки?
— Да. Именно.
— Но у Храма Дайвера-в-Глубине нет четкого адреса! Храма вообще нет, пока в него кто-нибудь не входит!
— О чем я и говорю. Обойти защиту невозможно. Если даже похитить закриптованный файл, вскрыть его практически невозможно. Если нейтрализовать курьера, отобрать и вскрыть письмо — информация будет направлена в Храм.
— В Храм, которого нет… Зачем вы ставите такую длину ключа? Вы секретами Пентагона торгуете? Или ролики интимной жизни президентов пересылаете?
— Мы просто гарантируем безопасность… — Я невольно ухмыляюсь. — Мы… да я там никто. Мелкая сошка. Наемный работник за копеечные деньги.
— Обратиться к руководству, — предлагает Крэйзи. — Рассказать им всю правду. Наверняка они имеют какие-то аварийные варианты.
— Тебя сильно изменила официальная работа, — мне даже не хочется спорить. — Пойдем. Скажем, что мы дружки погибшего хакера, укравшего ценный файл у весьма уважаемой компании. Расскажем, выпучивая глаза, байку про Темных Дайверов и оружие третьего поколения. Дождемся полиции…
— А что ты предлагаешь делать? — устало спрашивает Крэйзи. — Что?
— Зачем ты спрятал вход в Храм в “Лабиринте”? Все было бы просто!
— С твоей же подачи! Ты продемонстрировал, что дайвер способен идти по “Лабиринту”, как по бульвару! Логично было устроить вход в место, куда способны войти лишь дайверы, в конце самой сложной игры в мире!
— Надо войти в Храм, — говорю я. — Зафиксировать его в какой-то точке Диптауна… это ведь возможно сделать? Хотя бы на время?
— Да.
— Потом сообщить пареньку, где находится Храм, получить письмо и… и понять, что происходит. Для начала — понять. Дальше уже можно будет бороться.
— “Лабиринт” теперь невозможно преодолеть в одиночку, Леонид. Опытная команда будет проходить его около месяца. Рекорд… э… да, двадцать семь суток, причем ребята шли по десять часов в день. Из команды в тридцать человек к цели дошли четверо. Остальные отстали. У нас есть это время?
— Нет. Мне кажется — нет. Все надо решить в ближайшие трое-четверо суток.
— Я всегда верил твоим предчувствиям. Так что ты будешь делать? Идти по “Лабиринту”?
— Вначале посоветуюсь с друзьями. Да, наверное, придется собирать команду. Крэйзи… ты не хочешь взять отпуск?
Он удивленно поднимает на меня взгляд.
— Как ты понял?
— Дик, спасибо.
— За что?
— Будет куда проще идти с тобой, ведь это твоя работа…
Я замолкаю. До меня доходит, что на самом деле имел в виду Ричард.
— Леонид, я собираюсь взять отпуск и провести его вне глубины.
Молчу.
Не ожидал все-таки. От него — не ожидал.
— Считаешь, не прав? — спрашивает Ричард.
— Прав. — Я встаю. — Ты совершенно прав, Крэйзи. Здорово, что твое прозвище — от обратного.
— Леонид, и тебе лучше не появляться в глубине…
— Знаю. Вот только я не умею поступать разумно.
— Тогда ищи другие пути, — устало говорит Дик. — Я поступил неправильно, спрятав свой вход в Храм в конце “Лабиринта”. Признаю. Но мне осточертела вся затея… вся эта гальванизация трупа… И в голову прийти не могло, что однажды понадобится экстренно туда отправляться.
— Какие такие пути?
— Леонид, найди опытных хакеров. Пусть придумают, как взломать защиту, похитить и расшифровать файл. Проще будет.
Киваю и выхожу. С каменным лицом.
Хотя и стоило бы признать, что совет дельный. “Лабиринт” не пройти.
Глубина-глубина, я не твой…
Я снял шлем.
Смешно…
Не ожидал я, никак не ожидал от Крэйзи Тоссера решения удрать от опасности!
Все мы не герои, если честно. Мне кажется, настоящим героем может быть лишь дебил. Но всегда есть два пути — убегать, или идти навстречу своему страху.
Ведь у меня и мысли такой нет, сдаться и бросить глубину.
Хотя…
— Вика, выход…
Я отключил разъемы. Подошел к окну, отодвинул занавеску. Посмотрел вниз.
Шел дождь. Гнусный, плотный, на грани мокрого снега. Плыли над тротуаром зонты, брели люди в плащах и куртках. Приятно смотреть на все сверху вниз. Приятно видеть дождь через стекло.
Приятно быть бесстрастным свидетелем.
А ведь Крэйзи не совершает ничего аморального. Даже по нашему забытому кодексу чести, которому ныне грош цена. Крэйзи уходит от опасности. Почему бы и нет? Есть ему, что защищать в Диптауне? Наверняка, что-то есть… работа, места развлечений… и ничего, за что стоило бы рискнуть жизнью по-настоящему.
Что собираюсь защищать я?
Ромку не спасти. Мстить? Кому? Вряд ли охранник знал, чем он стреляет и что произойдет. А конкретный изобретатель оружия третьего поколения и слышать не слышал про Ромку. Нельзя же предъявлять иск Калашникову за то, что из его автомата бандит стрелял по толпе заложников…
Уйти.
Просто уйти — навсегда. И сразу станет легче. Найду я себе работу, не связанную с глубиной. Вместо походов в виртуальные рестораны начну покупать пиво. Пусть даже “Жигулевское”. Падла его пьет, так почему же мне должно быть западло? Съездим с Викой куда-нибудь к морю… или сходим в поход, по настоящему лесу и настоящим горам. Заведем друзей побольше. И будем читать в газетах, что творится в Диптауне.
Или…
Ведь даже лишаться чудес дип-программы не обязательно! Соорудим ресторанчик для нас двоих. Маленький, уютный… Запрограммируем прислугу. Нарисуем себе дом. Вот такой, как у Чингиза я видел, например.
Вика может повторить свои горы. Исходники программ у нее есть.
Не обязательно лишаться виртуального мира. Достаточно схлопнуть его, закрыться в раковину. Телефонные провода обрезать, выделенную линию отключить.
Сделаем мирок — маленький, уютный, безопасный. На двоих. Днем — работаешь. А вечером уходишь в свой персональный рай.
— Глубина… я не твой… — сказал я.
Дождь припустил еще сильнее. Пронеслась девчонка со сложенным зонтом, в напрасной попытке успеть на троллейбус. Прошагал мальчишка, отважно ступая по лужам.
Ведь живут люди без всякой глубины!
На кой ляд она сдалась?
В Диптауне регулярно бывают около тридцати миллионов человек. Можно называть их интеллектуальной элитой общества, сливками науки и искусства. И все-таки — это очень тоненький слой. Погибни они все в одночасье — мир взвоет от боли, содрогнется… но устоит.
Потому что держится мир все-таки другим. Полуграмотными китайцами, собирающими на конвейере компьютеры. Не видавшими этих компьютеров в глаза пастухами. Строителями, что после рабочего дня отправляются домой, к женам и детям. Политиками и бизнесменами, для которых Диптаун просто модная игрушка… они и так способны понежиться на гавайских пляжах и устроить прием на сотню человек.
Мы — лишь особая каста. Вросшая в свой придуманный мир и почти забывшая о настоящем.
Мы готовы защищать глубину до конца.
Потому что мы — ее часть.
…Это даже не я все думаю. Это думает дип-психоз во мне. Тот воспаленный участок мозга, что уже не в силах жить без глубины. Это не мне — ему нужны бескрайние леса, небо невиданной голубизны, роскошь ресторанов и, самое главное, — информация.
Новые встречи. Новые лица. Слухи и сплетни. Интриги и опасности. Безумный ритм.
Потому я и хочу драться до конца. Искать защиту против новой беды виртуального мира. Глубина обрела самосознание. Не впрямую, конечно, не стоит придумывать электронный разум, его нет. Мы сами стали нейронами его сознания, клетками его организма. И каждая клетка обрела свою функцию. Строить глубину. Мыслить за глубину. Заманивать в глубину. Оборонять глубину.
Не зря же художники и дизайнеры тратили месяцы и годы, придумывая и создавая Диптаун…
Не зря же программисты и техники выжимали из компьютеров все, куда больше того, что те могли дать, — возводя Диптаун…
Не зря же писатели сочиняли книги, прославляя и романтизируя Диптаун…
А я — фагоцит электронного мира…
Единственная опасность, которая ему грозит, — само человечество. Стоит человечеству по-настоящему испугаться виртуального мира — и клеточки начнут отмирать одна за другой.
Когда-то главным страхом Диптауна был страх остаться в виртуальности навсегда. Не суметь выйти, умереть от голода, объедаясь придуманными яствами.
Поэтому и были мы, дайверы. Те, кто мог выйти и вывести.
Потом что-то случилось… никто не знает, что, почему и как. Люди перестали тонуть. И мы оказались ненужными. Нет, глубина не убила нас, просто отвергла.
Теперь стряслась беда покруче. Что такое страх утонуть по собственной глупости, когда появилась опасность, что тебя утопят?
Настоящий страх всегда направлен извне.
Вот и всполошилась глубина… пораскинула несуществующими мозгами.
И Темный Дайвер, кем бы он ни был, узнал про существование оружия третьего поколения. И мальчик Ромка погиб, пытаясь вытащить из офиса самую страшную тайну Диптауна. И Ежик рассказал мне сплетню о погибшем хакере.
В невидимых жилах быстрее понеслась кровь. Заиграли электронные гормоны, ударили по всему, что было нам дорого.
И старого, полудохлого фагоцита кинуло в мясорубку. Науськало на нового врага.
Глубина не умеет думать, она лишь живет. И борется за жизнь, как умеет.
В списанных бойцах возникла потребность. В тех, кто еще умеет бороться. Причем бороться по-настоящему. От души.
Вот Ричард Паркер — он был подлинным дайвером!
Глубина для него всегда оставалась лишь местом работы. В реальном мире, наверное, имелось достаточно много интересного и волнующего. И он вышел из игры. Отстранился.
И Вика сумела уйти. Легко, по крайней мере внешне легко. Забросила “перспективные темы”, наплевала на налаженный бизнес, на способности пространственного дизайнера…
А мне уже не выйти. Хоть тушкой, хоть чучелом — лишь бы в глубину… Когда не осталось иного выхода, я готов был таскать нарисованные рояли, но не уходить из Диптауна.
Так и Ромка не смог уйти. Был великим дайвером-оборотнем, стал неумелым хакером.
Мы попали в ловушку. Нам казалось, что умение вовремя стянуть виртуальный шлем — знак нашей свободы от глубины. Оказалось — не так все просто. Подлинная свобода — совсем иное. Цепных псов регулярно отпускают побегать, но лишь в пределах крепкой ограды.
Так у кого больше свободы — у болонки, гуляющей на поводке с хозяином, или у волкодава, что носится всю ночь по двору, опьяненный свободой и метящий доски забора?
Приятно считать себя волкодавом, пока умеешь не замечать ограды…
— Ты меня держишь, сволочь, — сказал я. Посмотрел на компьютер. Вика нахмурилась, пытаясь уловить ключевые, командные слова. — Ты ведь и сейчас здесь, глубина…
— Не поняла, Леонид…
— Молчи! — рявкнул я на ни в чем не повинную программу. — Ты ведь здесь, я знаю! Ты следишь… ждешь… ты не умеешь думать и говорить, но ты умеешь жить!
Нарисованная Вика молчала.
Придуманная любимая — лучше настоящей. Она всегда выслушает. Согласится. И скажет лишь то, что ты хочешь услышать.
— Ты поймала меня, да? У меня дип-психоз? Я не могу без тебя?
Чего я жду? Ответа? Громового голоса: “Да, я компьютерный разум, и ты в моей власти!”?
Тогда это полноценный психоз. Без всяких приставок.
Я наклонился над столом, прижался лицом к холодному стеклу монитора. Прошептал:
— Да, ты права. Не могу без тебя. Мне нужен Диптаун. Нужна эта роль… особая роль… пусть даже роль фагоцита…
Безумие — ругаться с грудой холодного железа.
Но ведь не большее безумие, чем умирать от нарисованных пуль?
— Я согласен, — сказал я. — Глубина… я твой.
Я буду тебя защищать. Буду драться с любой угрозой, что может прийти к тебе.
Вот только если окажется, что у нас были разные цели и результат тебя не устроит — не обессудь…
Но вслух я этого не скажу.
Никогда — при включенном компьютере.
Будем считать, что я полностью спятил.
deep
Ввод.
Сколько я продержусь в режиме рваного сна, по три-четыре часа в сутки? Наверное, достаточно долго. Раньше ведь держался.
Личность номер один.
Мотоциклист. Байкер. Безликий, стандартный, никому не интересный.
Вот только в кармане куртки-косухи лежит тяжелый тупорылый пистолет с зарядами второго поколения.
Не так уж и много по сравнению с тем, что может противопоставить мне неведомый враг. И все-таки получше прежнего. Пострашнее “Варлока” в чем-то.
Мне еще не приходилось убивать чужие компьютеры.
Наверное, меня мог бы понять какой-нибудь бравый гусар девятнадцатого века. Одно дело — взять врага в плен, другое — зарубить… а вот как насчет того, чтобы убивать под противником лошадь? Даже не лошадь, скажем гордо и красиво — коня! Который не просто средство передвижения, а еще и верный любимый друг, напарник, не раз выручавший и помогавший…
Ничего. Придется — убью.
Фагоциты совести не имеют.
Достаю из кармана Протея пейджер. Маньяка вообще нет в сети… что ж.
— Шурка, это очень важно. То, чего не может быть, есть. Надо поговорить. Очень срочно. Назначь место и время.
Все. Сообщение отправлено. Теперь остается лишь ждать… и искать другие пути.
Кто у меня еще остался из знакомых хакеров? Версию со взлом письма все-таки надо отработать до конца.
Ищу по пейджеру Падлу. Не нахожу. Надо было спросить… Впрочем, номер Чингиза я помню!
— Телефонный звонок в Москву, — сообщаю я. Пейджер мигает зеленым огоньком — значит, денежный лимит до конца еще не выбран. Звонок из виртуальности в реальный мир не очень дорогой, но все-таки платный…
Набираю номер на клавиатуре, не доверяя пейджерным программам распознавания голоса. Жду — минуту, другую, слушая размеренные гудки…
Черт возьми, да ты же по квартире с сотовым ходишь! Ответь!
— Да.
Голос Чингиза резок и напряжен, будто он ждет какого-то неприятного, но неизбежного разговора. Ладно, это его проблемы, а я сейчас ищу, на кого бы вывалить часть своих.
— Это Леонид.
— Привет. Уже проснулся?
По крайней мере интонации меняются, он не против разговора…
— Можно считать, что и не спал.
— Что так?
— Все то же… Чингиз, тут новые проблемы со старыми неприятностями.
— Ясно. Подъезжай ко мне.
— Хорошо, но мне надо еще кое-что сделать.
— А ты здесь подъезжай. В Диптауне. Адрес простой — “Хакерское подворье”.
— Падла будет?
— Все будут. Очень хорошо, что ты позвонил. Давай…
Все? Наверное, имеется в виду еще и Пат.
Чингиз прерывает связь первым.
Что ж, предложение неплохое… Выхожу из гостиницы, по-прежнему озираясь, но ничего подозрительного нет. Диптаун живет и здравствует, в Диптауне все спокойно… Над городом — темное, вечернее небо с первыми звездами. Опросом было выяснено, что для отдыха и развлечений семьдесят с лишним процентов людей предпочитают ранний летний вечер…
Ловлю машину, называю адрес.
И совершенно не удивляюсь, когда после трехминутного пути машина подъезжает к точной копии здания, стоящего в реальности в Москве.
Даже морды охранников похожи…
А что, собственно говоря, можно было ожидать от человека, чья квартира похожа на горячечный бред обитателя Диптауна? Взять да и поместить эту квартиру в виртуальное пространство. Стереть разницу между мирами окончательно. Я сам когда-то так экспериментировал… вот только хоромы были не столь роскошные.
— К Чингизу, — говорю я охране, и никаких возражений не следует.
Это пока все так просто. Если в Диптауне появится настоящее оружие — проверки будут посильнее, чем в настоящем мире.
Поднимаюсь в лифте. На этот раз внутренняя дверь квартиры заперта, звоню и некоторое время жду.
“Внимание! Производится внешний контроль системы!” — предупреждает Вика.
Что ж, пусть производится.
Дверь открывает Пат.
Он несколько более растрепан, чем в настоящем мире. Одет в виртуальный костюм с радиоудлинителем, что уж совсем ни в какие ворота не лезет. Зачем носить в глубине то, во что ты одет на самом деле?
— Приветики… — бормочет Пат, отступая в сторону. — А ты быстро…
Вхожу, с любопытством озираюсь, пытаясь сравнить впечатления. Вроде бы интерьер выдержан точно… Впрочем, чего можно ждать от Чингиза — за свои деньги тот способен нанять лучших пространственных дизайнеров Москвы…
— Привет, Пат. А где хозяин?
— Тут хозяев нет, — солидно отвечает Пат, пожимая мне руку. — Только в своих комнатах каждый хозяин.
У меня вертится на языке все, что я думаю о подобных играх в коммуну и хакерскую вольницу, но я молчу. В чужой монастырь…
— Лады. Тогда — где Чингиз?
— Пошли…
Иду за мальчишкой на кухню, по пути заглядывая в окна. За окнами — Москва. Причем живая, настоящая. Ездят машины, ходят люди, плывут облака, моросит дождик…
Это даже не закрученный в кольцо ролик, готов поручиться. У каждого окна настоящего дома стоят камеры, транслирующие в глубину изображение.
Не просто круто!
Изящно…
Навстречу лениво выдвигается ретривер. Тянется носом к моей ладони.
— Байт, отвяжись! — бросает Пат. Собака покорно отходит. Слишком уж покорно. Ну хоть собака сделана программно. А то я готов поверить, что они и на пса натягивают комбинезон…
Я ожидаю, что Чингиз будет пьянствовать на кухне. Но Пат указывает на винтовую лестницу и пропускает меня вперед. Похоже, предпочитает замыкать наше шествие.
Поднимаюсь в столовую, куда в настоящем мире так и не попал.
Помещение округлое, часть стен — стеклянная. В потолке — стеклянный купол. Пол выложен плотным ковровым покрытием. В общем-то обстановка даже аскетичная. Никакой мебели. Стола и стульев — и то нет!
Зато на полу, вокруг нескольких бочонков пива, сидят по-турецки Чингиз, Падла… и Маньяк!
— Ага! — вопит Падла. Оглаживает рукой лысину. — Вот и наш дайвер!
Здороваюсь с ним и с Чингизом, обнимаюсь с Маньяком. Спрашиваю:
— Шурка, ты мое сообщение не получил?
Маньяк хмурится, достает пейджер. Смотрит на табло, потирает переносицу:
— Получил… оказывается.
Ладно. Все равно все собрались.
— Садись, будь как дома, — дружелюбно предлагает Чингиз. — Пат, сгоняй за чипсами!
— Почему это… — начинает Пат, но под взглядом Чингиза стихает и уходит вниз.
Сажусь на пол. Мне наливают пива — “Балтика”, седьмой номер… Наверное, это некий компромисс между вкусами Падлы и всех остальных.
— Мы пытались выяснить реальность оружия третьего поколения, — говорит Чингиз. — Вот… кое-что накопали. Саша, ты повторишь?
Маньяк кивает. Вид у него растерянный, будто даже ошарашенный.
— Я там попытал… у нас. Кстати, Леня, ты учти — я взял на работе отпуск.
Повторяется история с Крэйзи Тоссером?
— Не хочу пользоваться нашими рабочими каналами, — уточняет Маньяк. — Они все контролируются. Я сейчас нахожусь в глубине через нелегальный вход, которого вообще не существует в природе. Итак… я поспрашивал. Работа над оружием третьего поколения ведется уже почти два года. Руководит ею…
Он делает паузу. И мне кажется, что я уже знаю продолжение…
— Лично Дмитрий Дибенко.
— Черт, — только и говорю я. — Черт, черт, черт…
— Накличешь, — бормочет Падла, наливает себе еще пива. — А чего удивляться? Подумай, кто еще может это сделать?
Все верно. Оружие, убивающее из глубины, может действовать одним-единственным способом: создавать некую гипнотическую картинку, воздействующую на подсознание. Так же, как и сама дип-программа. Далее — по вкусу. Остановка сердца. Остановка дыхания. Тетанический спазм — так, чтобы невозможно было вдохнуть.
Вариантов не так уж и много.
Наверное, есть и менее кровожадные разработки. Какие-нибудь виртуальные пули, вызывающие расслабление сфинктеров. Мало приятного — обделаться, сидя за компьютером. А еще можно придумать слезоточивый газ для глубины. Или — рвотное средство… впрочем, для человека в шлеме рвота может стать фатальной…
Возвращается Пат с пакетами чипсов. Он явно обижен, но на его демонстративно надутые губы никто внимания не обращает.
— Дибенко добился успеха? — прямо спрашиваю я.
— Видимо… — говорит Маньяк. — Последние полгода режим секретности ужесточен настолько, что ничего выяснить нельзя. Я даже и пытаться не стал, себе дороже. Обычно введение таких мер предосторожности, как отключение лаборатории от глубины, делается лишь на этапе отладки разработанных программ.
— Это ваша фирма ведет работы?
— Нет. Всем занимается лично Дибенко с небольшим коллективом. Некая компания “Shield and Sword”. Но туда переманили двух наших сотрудников, специалистов по психологическим воздействиям. Так и удалось кое-что узнать. Косвенно… до них теперь не достучаться.
— А не пробовал поговорить с ними в обычном мире? — интересуюсь я.
— Чтобы меня убили по-настоящему? — Маньяк удивленно смотрит на меня. — Леня, очнись! Если кто-то решился сделать подобное — он ни перед чем не остановится!
— Значит — оружие третьего поколения есть? Никто больше не сомневается? — подытоживаю я.
Все молчат. Лишь Падла крякает и опускает глаза. Уж ему-то чего стыдиться… он первый поверил.
— Ты тоже что-то узнал? — вступает в разговор Чингиз. — Не так ли?
— Да, узнал… Шурка, а этот “Щит и меч” как-то связан с “Новыми горизонтами”?
— Почти никак. Кроме, разве что, того, — Шурка невесело улыбается, — что “Shield and Sword” полностью принадлежат Дибенко, а в “New boundaries” у него лишь пакет акций. Даже не контрольный пакет.
— Прямая связь.
— Вот именно. Дибенко мог вооружить охрану “Новых горизонтов”. В качестве эксперимента, например.
Качаю головой. Это уж слишком… не верю.
— Скорее все-таки там шли разработки, имеющие для него еще большую ценность.
Возражений нет, но и согласия — тоже. Все это лишь версии…
— Так вот, ребята… — оглядываю хакеров. — Самое удивительное в произошедшем, что Ромка, хакер-недоучка, успел все-таки спрятать похищенные файлы!
— Как? — Чингиз удивленно приподнимает брови. — У него не было времени…
— Было. Он отправил украденный файл письмом. Через компанию “HLD”, где я, кстати, работаю.
— Ёптыть! — вопит Падла. — А! И в голову не приходило!
Еще бы. Кто из хакеров додумается довериться официальным путям пересылки данных?
— Куда отправил? — у Маньяка все-таки куда более деловой подход.
— В Храм Дайвера-в-Глубине.
— Он что, реально существует?
— Может существовать.
Наливаю себе пива. И подробно пересказываю услышанное от Крэйзи Тоссера.
По мере рассказа каждый реагирует по-разному. Маньяк все больше мрачнеет. Падла веселится, особенно узнав, что именно мой поход по “Лабиринту” подал Дику идею спрятать вход в Храм в конце игры. Пат, кажется, впадает в азартное возбуждение. Что он задумал, даже не надо спрашивать. Чингиз полностью уходит в себя. Размышляет… то ли об услышанном, то ли о своем…
— Леонид, идти через “Лабиринт” — это биться лбом о стену, — говорит наконец Маньяк. — Может быть, рано или поздно, стена рухнет. Но гораздо вероятнее, что треснет голова.
— Согласен. — Я киваю. — А ты можешь предложить другие варианты?
— Украсть файл?
— И что? Ну, оглушить парнишку любой из боевых программ несложно, отобрать конверт… так он самоуничтожится.
— Это обойти можно. — Маньяк только усмехается. — Я знаю, как устроены подобные программы идентификации.
— А открыть файл?
— Сколько там у вас ключ?
— Четыре тысячи девяносто шесть байт…
— Да. Понятно. Вопрос снят.
— Уверен? — неожиданно спрашивает Чингиз. — Ты вроде бы не специализировался на дешифровке.
На лице Маньяка появляется тихая улыбка.
— А что, появились новые методы факторизации? Чингиз, дорогой, ты совсем обленился…
— Оки, — соглашается Чингиз. — Но, может быть, еще с кем-нибудь посоветоваться?
— Давай пригласим Зуко, — предлагает Шурка. — Он любит возиться с ключами. Но я тебя заранее скажу, что он ответит. “Дайте мне все ресурсы сети и несколько лет.”
— Значит, надо идти через “Лабиринт”! — вскидывается Пат.
— Есть еще вариант, — говорю я. Все смотрят на меня — с неожиданной надеждой. — Если мы создадим ложный Храм? Письмо попадет туда и…
— И? — насмешливо говорит Маньяк. — Ключ, которым можно вскрыть шифр, встроен в саму программу. В само здание… если это будет понятнее. Да, первая часть операции пройдет успешно. Письмо будет доставлено по адресу. Файл принят. Но открыть его мы не сумеем все равно.
— Значит, “Лабиринт”, — говорю я.
— Нет, почему же, — Чингиз пожимает плечами, — есть еще вариант. Наплевать и забыть. Уйти самим.
