23 марта 2003 года
Честно говоря, был у меня великий соблазн начать это письмо следующим образом: “Я, Евгений Лукин, член Союза писателей России, автор двадцати с лишним книг (общий тираж приближается к полумиллиону), лауреат многочисленных российских и зарубежных литературных премий...” — как вспомнились вдруг незабвенные Ильф с Петровым: “Будь у Севрюгова слава хоть чуть поменьше... до самой своей смерти называл бы он себя не “отважным Севрюговым”, а “потерпевшей стороной”.
Так вот, я, Лукин Е. Ю., потерпевшая сторона, хотел бы, по выражению обитателей той же “Вороньей слободки”, “вчинить иск” прокуратуре города Волжского.
21 марта на моей квартире в мое отсутствие был произведен обыск. При этом мне, вернувшемуся домой аккурат к концу этой правоохранительной акции, со стороны сотрудников прокуратуры не было предъявлено ни единого обвинения. У них, представьте, не имелось ко мне претензий, и даже имени моего в постановлении на обыск не поминалось.
Тем не менее в результате данной процедуры было изъято... Нет. Слаб мой язык. Процитирую дословно (орфография и пунктуация оригинала сохранена):
“В ходе обыска изъято: футляр с дискетами для компьютера, (футляр — 1 шт, дискет — 8 шт.) аудиокасеты, “SONY” MC-60 для диктафона (маленькие) четыре штуки, визитница вишневого цвета с надписью “Card Holder” с двадцать одной визитной карточкой, один футляр с девятью компьютерными дискетами, поздравительная открытка “С Новым Годом”, фотографии три штуки, системный блок компьютера АТХ-800 — светлый корпус, одна штука, кроме указанных вещей больше ничего не изымалось”.
Лучше бы они изъяли все остальное. Честно сказать, я уже забыл, как выглядит бумага, поскольку пишу на компьютере. На жестком диске хранился подготовленный к отправке в московское издательство сборник супругов Лукиных, а также начало новой повести. Лишившись электронной почты, я потерял связь со своими российскими и зарубежными литагентами, что в данный момент для меня равно катастрофе. А самое грустное: сотрудники прокуратуры отказались опечатать компьютер на том основании, что “мы ничего оттуда выкручивать не собираемся”.
История не просто дурацкая. Воля ваша, веет от нее безумием. Например, в числе прочего забрали фотографию известнейшего питерского писателя-фантаста Святослава Логинова. Постановление о производстве обыска дано капитаном юстиции Логиновым. Располагается сей капитан по адресу: ул. Логинова, 13. Волосы дыбом встают! Гоголевщина какая-то. Булгаковщина.
Я знаю, что давно уже пользуюсь репутацией шутника и мистификатора. Так вот, уважаемые читатели, клятвенно вас заверяю: на сей раз я ничего не придумал! Весь этот бред имел место быть.
В чем же дело? А дело-то, оказывается, вот в чем: существует в городе Волжском сводный брат моей супруги прокурор области по экологии Сосновщенко Геннадий Николаевич. И разбирается оный экологический прокурор с бывшим женихом моей падчерицы. Этот бежит, а тот его догоняет. Были у них там какие-то общие дела, и кто-то кого-то, выражаясь нынешним языком, обул. Смекаете теперь, откуда ноги растут?
Как сообщил следователь Логинов, прокурор написал на бывшего жениха заявление. И пошло-поехало! Из постановления явствует, что 21 марта в моей квартире искали следы несостоявшегося прокурорского (а стало быть, и моего) родственника, которого я последний раз, если память мне не изменяет, видел года полтора назад, причем в компании того же прокурора.
Я не силен в юриспруденции, так что процессы, совершающиеся под черепной коробкой работника юстиции, представляются мне по меньшей мере загадочными. Но, насколько я понимаю, если человек невиновен, его приглашают в свидетели. Если же у него проводят обыск с изъятием каких-то улик, то стало быть он в чем-то виноват. В чем?
И всё же есть на свете вещи пострашнее утраты рабочего инструмента и рукописей, даже пострашнее незаслуженного оскорбления. Хотите знать, почему меня не оказалось дома в момент начала обыска? Я вызывал “скорую помощь” теще и тестю, на квартире которых двумя часами раньше состоялся точно такой же шмон. (Извините, другого слова не подберу.) Если уж прокурор Сосновщенко отца своего не пощадил, тоже, очевидно, заподозрив в укрывательстве беглого подельника, то со мной-то ему какой резон церемониться? Кто я ему? Седьмая вода на киселе.
Только не надо мне рассказывать, что вся эта мерзость стряслась без ведома Геннадия Николаевича! Вы можете себе представить капитана юстиции, на свой страх и риск приказывающего обыскать квартиру отца прокурора области по экологии? Вот и я тоже...
Уму непостижимо: обыск с понятыми в доме девяностолетнего ветерана, инвалида войны, орденоносца и участника Сталинградской битвы! Вроде вот и за себя обидно, и за компьютер, а как вспомнишь трясущиеся руки Веры Алексеевны и неподвижный, непонимающий взгляд Николая Федоровича — знаете, страшновато становится.
P. S. И еще одна пугающая странность: в протоколе время начала обыска обозначено, а время окончания — нет. Он что же, перманентный? Так и будут теперь шмонать?
30 марта 2003 года
Будучи почти уже вменяем, я хотел бы поблагодарить вас, замечательные мои друзья, за то что вы приняли так близко к сердцу эту мерзкую, но интригующую историю. Каюсь, информировал я вас сбивчиво и отрывочно. А ситуация между тем при внешней своей неподвижности менялась ежедневно, чем-то напоминая историческое стояние на реке Угре.
От прокуратуры мне была нужна прежде всего правовая оценка случившегося. Что же касается судьбы невинно изъятого системного блока... Поначалу правоохранительные органы города Волжского надменно безмолвствовали. Затем вдруг позвонили сами, обрадовали известием, что "ничего не нашли", и предложили приехать за компьютером к ним, т. е. в тот же город Волжский. Мы, кстати, съездили на следующий день, однако никого не застали. В данный момент те, кого мы не застали, готовы доставить системный блок на дом в обмен на мою подпись, что, дескать, "претензий не имею".
Увы, поздно. После визита к тетеньке-невропатологу, где я, кстати, вел себя смирно и даже никого не укусил, решено было от дел меня отстранить в срочном порядке. Через нотариуса я передал право представлять мои интересы адвокату, который, надеюсь, выпьет из наших приказных примерно столько же крови, сколько они за эту неделю выпили из меня. Сам я намерен расчехлить свой старенький ноутбук, выкинуть (по возможности) из головы всю эту тягостную бредь и уйти на... короче, в анахореты. Повесть теперь вряд ли удастся продолжить и не только из-за отсутствия первых глав - просто я напрочь вышиблен из текста. Поэтому попробую начать что-нибудь новое.
И напоследок самое пикантное: следователь готов вернуть всё изъятое, кроме... Ну? Напрягите воображение! Кроме чего?
Всё правильно. Угадали. Капитан юстиции Константин Логинов не в силах расстаться с фотографией, где в числе прочих фантастов изображен патриарх русской фэнтези Святослав Логинов. В отличие от системного блока, вышеупомянутое фото, надо полагать, еще представляет интерес для следствия. Теперь вот сижу и думаю: может, и впрямь ни при чем тут прокурор Сосновщенко, подавший заявление на собственную племянницу (мою падчерицу)? Может, дело-то как раз в следователе, а? Ну неловко ему показалось прямо обратиться за автографом - вот он и решил столь замысловатым образом выйти через меня на своего знаменитого однофамильца! Или всё-таки родственника?
Надо будет у Славы спросить...