(NEW - 01.02.2002)
БОГАДЕЛЬНЯ ИЛИ МЯСОРУБКА?
-- Почему?
-- Ну, -- он замялся, неловко потоптался, бросил на меня выразительный взгляд из серии "ну как ты не понимаешь" и снова согнулся над страницами книги.
Продавец был готов исполнить мои желания. Если не все, то многие. Сапковский, Лукьяненко, Фрай... Предо мной гибли миры, воевали империи, бесстрашные воины кровожадными мечами сеяли добро, коварные профессиональные маги и амбициозные недоучки дергали за невидимые оккультные нити, прыгали смешные недоразумения природы, мощные когти раздирали смельчаков в клочья, жались в темном углу трусы и ждали своих героев сотни записных красавиц. Но желание было одно и оно стало словом:
-- Скажите, не вышла ли "Богадельня"?
-- Кто его знает, -- ответили плечи.
Я обвел глазами все разнообразие (или безобразие, для кого как) и встретился с глазами моего недавнего собеседника Со-беседника. Я сразу понял его взгляд.
-- Почему они не умеют писать?
-- Потому что не умеют! - с улыбкой познавшего Дао осла и чувством выполненного долга он сбежал от моего ответа в далекую галлактику У, прячущуюся в измерении Х.
Я понял, что он не мой Со-беседник.
Привет Генри! Давненько не было от тебя никаких известий. Ну... Интервью не в счет! :))) Да нормально! А ты? Как жена, детишки? Шутишь?! Молодец! Жене привет, детям конфеты! А... Ну тогда наоборот! ;) Знаю-знаю, читал. Вот совсем недавно купил -- сначала мучался, главы упорно сопротивлялись, герои разбегались по уголкам подсознания, скрывались где-то за мозжечком, сплошная анархия. :( Неужели ты, Генри, думал я, создал ПРОСТО мир. Просто мир, иррациональный, чуждый, но все равно -- просто мир. Признаюсь тебе честно -- не выдержал, сбежал. Отдал книгу почитать другу. Что? Да ты его знаешь! Вот-вот, он самый! 8*) Читал он не быстро, я уже успел подзабыть сюжет и героев... Вернул, в общем. Что? Сказал, что ты повторяться стал. Мол, все гадости в твоих книгах из-за какого-нибудь одного гада происходят. То монах по подземельям скачет, то аватара взбесится, то еще что-нибудь. Я даже удивился. Неужели точно -- повтор, сюжет заранее известный, по колее накатанной разъезженный? Сел. Стал читать. Долго читал. Очень долго читал. До конца. Как чашу сладкой горечи -- до дна, залпом. Запоем. Да, запоем. Понял, что друг не прав. Не книгу он читал -- слова, буквы. Не понял. А может, и понял -- ему виднее. Другое хочу сказать -- понравилось мне. Очень понравилось. Кстати, что там на 4-й странице было написано? А! "Новый роман Г. Л. Олди наверняка сможет поспорить по популярности с культовыми романами "Мессия очищает диск" и "Путь меча"". Писатель ты наш, культовый! :))) А что в следующей книге? "Новый культовый роман от культового автора многих других культовых романов с культовым псевдонимом... и так далее" :))) К баранам, к баранам! Влюбился, как мальчишка! ;) Не все понятно, правда. Вот, к примеру, зачем Душегубу улучшать обряд? Чтобы столб вавилонский крепче был? Ты Юле сказал, что возникла другая линия реальности? А почему тогда в новой остались ошметки старой? Разве не по-другому сложилась бы судьба всех героев? С дитем бурзоевским -- ты сказал, что бога нет. Вообще. А тут он появился. Слепая сила. Странно это все. Что? Да-да, обязательно перечитаю. Но если что не понятно будет -- спрошу, ок? Ладно, побежал я. Вот, держи, тебе принес. Пока!
PS: Вырезка из газеты "Протосоветская Беларусь":
ПРОГРЕССИРУЮЩАЯ ОЛДЕМАНИЯ: Психиаторы бьют тревогу!
В последнее время в Республике участились случаи психических растройств. Больные, будучи умственно расстроенными, часто появляются в местах скопления продавцов книг, кидаются на них с холодным оружием в виде ложек, хватают за астральные грудки и требуют, чтобы они стали в позу "шестикрылый серафим на небейбабе". Пострадавшие, сначала воспринимавшие подобные инцинденты как провокации со стороны "Общества защиты Кришны", потом обратились в соответствующие органы. Органы возбудили дело. Следствие продолжается, но уже сейчас известно, что здесь замешана эсхатологическая псевдорелигиозная секта "Олди", члены которой верят в бога, единого в двух лицах. Имя лиц не разглашаются в интересах следствия.
Александр Вашанка
ОДИССЕЙ И ДИОМЕД
(из переписки с читателями)
ВОПРОС ЧИТАТЕЛЯ:
Здравствуйте, господа Олди!
Очень хочется написать "собственно, субж: Одиссей\Диомед...":))) Но поскольку это все же не отражает всего, что хотелось бы выразить, а лишь является свидетельством того, что я банально не знаю, как начать письмо, попробую как-то раскрыть тему:))
Каждая ваша новая книга обязательно становится в нашей компании предметом обсуждения, как правило - длительного. И в процессе обсуждения "Одиссея", наш коллектив выработал несколько довольно странных мыслей, связанных именно с теми двумя произведениями - вашим и Андрея Валентинова - которыми я хотел бы с вами поделиться. Во время их прочтения, а главное - во время "переваривания", возникает ощущение, что содержание вторых частей этих книг, как бы это сказать... не соответствует напечатанным на обложке именам. То есть у меня появилась совершенно определенная мысль, что авторство их указано с точностью до наоборот - вторую часть "Одиссея" писал А. Валентинов, а вот вторую часть "Диомеда" - как раз вы, Глубокоуважаемые:)) Моя личная гипотеза состоит в том, что господа Олди и господин Валентинов, как люди, неоднократно уличенные в наличии чувства юмора и не возражающие против розыгрышей, а также склонные к соавторству, разыграли доверчивых нас, читателей, и все обстоит именно так, как кажется - поменялись героями. Возможно, решили, что свежим взглядом будет виднее - как оно все там у кого закончилось, возможно - по каким-то другим причинам, кто его знает...
Вторая гипотеза возникла у моей жены. Эта гипотеза чуть закрученней. Судя по тому, что Валентинов уже неоднократно писал "в стиле Олдей", и притом явно с вашего же согласия, вы просто решили сделать свой стиль достоянием, так сказать, общественности. Пусть не очень широкой. И выдать некоторым желающим карт-бланш на "олдёвость". А сами собираетесь (ну это уж совсем отвлеченный домысел) отказаться от его использования, сбросить, как змея шкурку, и придумать что-то совсем новое. Таким образом, плод коллективного творчества "Одиссей&Диомед" является таким финальным фейерверком, достойно завершающим и "Эпопею о богах и людях", и историю фирменного стиля корпорации Олди. После чего мы сможем увидеть Олдей в каком-то совершенно неизвестном нам доселе ракурсе. Она,кстати, находит в ваших последних книгах некие признаки досадного "окостенения".
Одно непонятно, как ни крути - как Валентинов-то, взрослый серьезный человек со сложившимся собственным стилем, согласился на такое? Обычно ведь каждый стремится "делать под себя, а не под Пушкина", даже если выходит плохо.
Третья гипотеза - творение коллективного разума. Состоит она в том, что писались обе эти книги втроем. И очень скоро нам всем придется обмывать официальное рождение третьего Олдя - Олдь-отец,
Олдь-сын, ну и Дух добавится. Для комплекта.
Ну и, наконец, четвертая гипотеза - глюки это все. Чудится нам всем коллективно черт знает что. Бывает ведь и такое. Поскольку всех нас гложет любопытство, которое, как известно, не порок, мы бы очень просили вас, если можно, прояснить - кто же все-таки из нас всех прав? Или никто не прав?..
Best regards, BrokenOne mailto:brokenone@fargus.com
ОТВЕТ АВТОРА:
Привет!
Ну что ж, поехали делиться...
Первая гипотеза: мимо. На обложках указаны те авторы, которые писали книги. От начала до конца.
Вторая гипотеза: мимо. Стиль нельзя сделать достоянием общественности. Как бы "в гроб сходя, благословить". :-)) Да и Валентинов всегда, на наш взгляд, писал в своем, личном стиле, что делает и сейчас. Мы отчетливо видим это вплоть до _разной_ структуры предложений, абзацев, образного плана и т. д. А то, что наши манеры местами похожи -- так это и раньше было. Видимо, частичное сходство личностей. Мы же не в состоянии отказаться от самих себя, сесть и придумать "иное качество". Олди -- автор, а не корпорация. Другое дело, что рамки манеры, стиля и тому подобного могут расширяться...
Что же касается "некоторого окостенения в последних книгах" -- вполне возможно. На вкус и цвет, как известно... Вообще-то, как показывает статистика читательских писем, всякая наша новая книга проходит три банальные стадии. :-)) Первые отклики на _любой_ текст -- всегда крайне ругательны. Их смысл: "Олди исписались, это их худшая книга!" Потом примерно в течение года отклики идут "пополам". Через год-полтора вышеупомянутая книга вдруг зачисляется в "классику жанра", ее начинают хвалить даже те, кто ругал, :-)), издатель регулярно ее переиздает... но к этому времени выходит что-нибудь новенькое. И все начинается заново.
Удивительная штука -- статистика!
Далее: Валентинов не соглашался и не собирался менять свой стиль на другой. Работал себе, как работалось... Даже не читая второй части нашего "Одиссея". Он так и не прочитал ее, пока не закончил свой текст. Ни он, ни мы даже не пытались стилизоваться друг под друга.
Третья гипотеза: мимо. Есть писатель Олди и есть писатель Валентинов. Иногда они в охотку работают, так сказать, на одном поле. Но в подавляющем большинстве работ они продолжают трудиться каждый сам по себе. Так было, есть и будет. Эти книги писались каждая сама по себе, отдельными авторами. Кстати, внутри книг много различий исторического, мифологического, идейного и даже географического плана. Возможно, это не сразу заметно. Приведем цитату из одного читательского письма: "Но даже если синхронизация была сделана потом,"Диомед" совершенно отличается от "Одиссея", особенно вторая часть..."
Четвертая гипотеза о глюках: в самую точку! :-)) Хотя вы далеко не единственные, кому это почудилось. И скромные авторы заранее предполагали такой вариант восприятия тоже. Сему предпосылка -- изменения героев внутри каждой книги.
Очень трудно автору комментировать собственную книгу. Посему попробуем, но чуть-чуть. Тем более что нам кажется, мы знаем -- откуда у читателя могут возникнуть подобные ассоциации. И некоторые трудности с переходом от первой книги каждого романа ко второй. (Кстати: попробуйте перечитать "Одиссея" или "Диомеда" еще раз, но без перерыва посередине. От начала первой книги до конца второй. Нам уже писали читатели, которым такое "перечтение" сняло проблему.)
В каждой книге главный герой -- Одиссей или Диомед -- существенно меняется внутренне и внешне, двигаясь вдоль сюжета. Дальше говорим только по Одиссею: он нам ближе. :-)) Первая книга фактически является воспоминаниями Одиссея, который _еще не побывал на войне_. Юный Одиссей, Человек своего Номоса. Отсюда вся структура текста. Вторая книга... На днях разговаривали с читателем, чье мнение очень уважаем. И он сказал: "Мне было трудно перейти от первой части "Одиссея..." ко второй, пока я не понял -- герой изменился, а значит, должен измениться и я, отождествлявший себя с героем. Первая книга -- о _внешнем мире_ вокруг очень молодого человека. Вторая книга -- о _внутреннем мире_ человека взрослого. Я понял, я изменился, и книга вдруг заговорила со мной."
Вторая книга -- воспоминания Одиссея, прошедшего войну, Океан, насильственное обожествление, убийство боевых товарищей и несчастных женихов. Совсем другого человека, в сравнении с прошлым. Между первой и второй книгой романа есть страшный водораздел: война. Реальное начало реальной войны. Переход от Человека Номоса к Человеку Космоса. От мира внешнего и поисков комфортного места в нем -- к миру внутреннему, распадающемуся, но стремящемуся сохранить сердцевину. А текст-то идет от первого лица. От лица человека, сходящего на войне с ума. Согласного на все ради возвращения. Текст безумца, в котором зародышем растет бог. И если в первой книге мы "жили" одним Одиссеем, то во второй начал складываться совсем другой. Рваный, дерганый, ежесекундно ломающий сам себя. Мыслящий зигзагами. Галлюцинирующий. Запертый в себе, как в малом Кроновом котле. Вместе с жизнью главного героя текст стал ломаться, возникли постоянные перебивки, отступления, вставки -- как новый способ мышления, как судорога психики. Как попытка уцепиться за соломинку в океане безумия. Хорошо это вышло, плохо ли, облегчает или усложняет это восприятие читателя -- не знаем. Не думали в тот момент. Да и сейчас еще не получается. Слишком мало времени прошло.
Наверное, можно было бы выровнять линию сюжета. Ответить на часть вопросов. Проложить гати через топь. Снять "ломаность" восприятия. Но _для нас_ это был бы уже _другой_ Одиссей. Не тот, который к концу работы над романом чуть не сорвал бедным авторам крышу. :-)) Для нас оказалось невозможно взять Одиссея из первой книги (стиль, манеру, способ мировосприятия...) и механически перенести во вторую книгу. Вышла бы ложь. Человек Номоса и Человек Космоса -- книги о изменениях человека на войне. И когда читатель говорит о том, что заметил эту разницу -- нас это исключительно радует. Даже если вдруг читатель станет браниться... :-))
На этом закругляемся, ибо вдруг стали многословны.
С уважением, Олди.
(NEW: 25.06.2001)
Интересные профессии : Магия
Проект "Трансляция"
Моносов: ppmage@dux.ru
1. Меня одолели желающие поучаствовать в заочном обучении. Кроме того, я дал обещание слепому человеку, написавшему мне, попробовать организовать "Астральную переписку". В связи с этим для желающих я предлагаю этот проект, в котором есть нечто достаточно безумное, чтобы это могло получиться.
2. В основе проекта лежит, во-первых, идея Г.Л. Олди, изложенная ребятами (коллективные авторы) в книге "Маг в законе". Кроме того, лет 10 назад был произведен один эксперимент, давший неожиданные результаты. Далее, ряд фактов, с которыми сталкивался лично я сам, делают этот проект, с моей точки зрения, по крайней мере, возможным. Однако существует ряд фактов, указывающих на опасность реализации данного проекта, поэтому ко всем, кто пожелает участвовать в данной работе, я обращаюсь с предупреждением: будьте очень осторожны, при появлении опасных симптомов сразу же выходите из работы.
В книге "Маг в законе" Олди изложили идею "автоматического" обучения Магии при замыкании сознания ученика на сознание учителя -- "ментальный контакт". В обычной практике используется вербальный (формализованный в диалогах личный контакт) и общение на уровне постоянного пребывания ученика около учителя. Такая форма обучения была принята в средневековых цеховых гильдиях, когда ученик жил в доме учителя на положении слуги-подмастерья и, порой, члена семьи. В суфийских орденах группа учеников образует военизировано-хозяйственную структуру, предназначенную для охраны и прокормления лидера. Современная форма обучения, связанная с чтением лекций, проведением практических и лабораторных работ, казалось бы, расчитана на отстраненное и объективизированное обучение, при котором одного ученика обучает десяток учителей.
Но такое суррогатное обучение приводит к появлению безликих суррогатных специалистов. Недаром на весь мир гремят именно авторские школы: Резерфорда, Ландау, Любящева и др. Именно ученики, получившие "личное посвящение" от мэтра, ценятся как в науке, так и в искусстве. Разница такая же, как в стоимости предмета, изготовленного заводской штамповкой, и ручной работой. С точки зрения Магии, дистантный контакт сознаний более чем возможен. Проблема состоит в том, что осуществить его может Маг, а они-то как раз стремятся не пачкать свое сознание чужими энергиями. Потенциальный же ученик, способный получить максимум при таком контакте, не владеет способностью для его реализации.
Моя идея состоит в формализации методики "ментального контакта" до такой формы, при которой "ученик" может ее использовать. При таком контакте сознание "учителя" превращается в некую базу данных, доступную для ученика. Так как в конечном итоге Магия представляет собой не столько систему знаний, сколько состояния, в которые с помощью этих знаний входят, то суть обучения сводится к переносу на себя какого-то количества состояний, наработанных Магом в течение многих жизней.
3. Я не беру здесь морально-этическую сторону такого подарка. То, что нарабатывалось тысячелетиями, потом и кровью (зачастую не своей), становится доступным "на халяву". Однако мы видим это на каждом шагу, и оно нас не удивляет: кто-то мучился, изобретал, рисковал жизнью, воевал, сидел в тюрьмах и совершал революции, а последующие поколения просто пользуются наработанной до них суммой достижений. Можно говорить об авторском праве и приоритете, об уникальности избранных и о том, что нельзя "метать бисер перед свиньями". Однако, исходя из этих соображений, надо перестать печатать что - либо и закрыть все школы, перекрыв утечку знаний. Жрецы древних культов так и поступали, превратив знания в инструмент власти. Я на протяжении веков боролся с таким положением, отстаивая право любой личности не на морковку и панталоны, а именно на знания. "Просвещение" было древним девизом Магов, и я ему следую.
4. Около 10 лет назад один парапсихолог (по-моему, В. Дубицкий из Москвы) описал в газете идею эксперимента: он помещает в газете свою фотографию и некую магическую формулу (что-то вроде "Володя, приходи"), после чего "вызывающий", настроившийся на "мага" по фотографии и вызвавший его с помощью формулы, будет чудесным образом исцелен. Поначалу я не придал значения этому эксперименту, но неожиданно для меня он приобрел огромную популярность: что-то вроде стремительной известности Кашпировского.
Появились излеченные, исчислявшиеся как минимум сотнями. Одновременно появились и жертвы с очень странной жалобой: "пришел, исцелил и... остался. Теперь живет у меня...". Обычно такие жалобы исходили от перезревших одиноких дам, страдающих сенсорной депривацией (буквально: нехватка, недостаток реальных ощущений). Занимаясь "изгнанием Володи" от перепуганных перезревших гурий, я заметил, что они легко переключаются на что- то другое и как такового одержания Володей, в смысле активного канала с той стороны, нет. Наблюдалось зацепление на уровне половой чакры (фразу "Володя остался со мной жить" в данном случае следует читать буквально). Механизм такого зацепления прост: на уровне подсознания формируется образ "всемогущего" (буквально и в сексуальном варианте тоже) Володи. Далее происходит саморегуляция по типу аутотренинга и, получив подтверждение "всемогущести" "мага" дама интерпретирует на подсознательном уровне и сексуальную компоненту. Поскольку одинокие дамы (из рассмотренных нами) остались в итоге таковыми вследствие каких-то внутренних проблем, то подсознательно стремятся к некоему "хулигану", проще, "насильнику", овладевшему бы ими вопреки данным комплексам. Это они себе и учинили.
Здесь я никак не хочу умалить значение действительно интересного эксперимента В. Дубицкого.
5. В течение собственной практики обучения Магии, неоднократно наблюдал явление "лекций во сне", когда обучающиеся сообщали, что видят меня во сне и получают советы, или обращаются ко мне мысленно во время тяжелых ситуаций и получают помощь. Все это достаточно близко похоже на последствия эксперимента В. Дубицкого. Изучение мной подобных случаев показало, что дело не сводится к фантомному контакту (с образом созданным собственным воображением), а происходило именно общение с неким внешним сознанием (возникновение принципиально нового знания). Собственное алиби было для меня очевидным. Во все указанные моменты я был чем то занят. Проанализировав и просмотрев во времени данную ситуацию, я понял, что в некоторых случаях, связанных не с перезрелыми девственницами, а именно с информационным взаимодействием сознаний могли присутствовать уровни моего подсознания.
6. В принципе, у Магов нет подсознания, так как после Посвящения все уровни сознания объединяются (символом этого процесса является Хронос-"время" пожравший своих детей-воплощения"). Однако это идеальная модель. Реально у меня осталось три очень сильных воплощения, не поддающиеся простому "всасыванию". Один из них, Маг Авва Дон, живший в Атлантиде около 65 тыс. лет назад, другой Маг Бааль та Сар, живший около 1 в. н.э. известный также, как Маг Бальтазар (один из попавших в легенду Волхвов), третий, У-Тинар-У вообще является личностью загадочной.
Это воплощение мне до конца не понятно. Если с Авва Доном и Бальтазаром я могу отождествляться хотя бы временно, то с У-Тинаром-У я могу общаться только как с внешней личностью. Далее, в отличие от Авадона и Бальтазара, родившихся на Земле, этот персонаж происходит из космоса, причем относится к некой исключительной расе Вируанийцев. Дело в том, что все космические народы имеют родную планету и как-то локализованы в пространстве. Вируанийцы же (описанные кстати у Стругацких и Клиффорда Саймака - см. статью о эзотерике и литературе), являются, так сказать, народом, проживающим в космосе, колонизовавшим множество планет, но кочующим как цыгане. Эта раса, насколько я понимаю, а в объяснениях с У-Тинаром-У есть проблема отсутствия в современном человеческом мышлении некоторых необходимых для диалога понятий, пришла в наш мир то ли из другой, ранее существовавшей Вселенной, то ли из другого витка восьмерки, как-то, преодолев "большой взрыв". Эта раса считается старейшей магической расой нашей Вселенной и с ней связан некий тайный культ, связывающий Магов различных народов космоса. Этот культ, или эгрегор, называется Инитаксой и к моему удивлению многие знакомые мне Маги что-то об этом слышали, по крайней мере, помимо У-Тинара-У и Авадона, есть другие источники. У Вируанийцев с моей точки зрения есть масса недостатков, например какой-то космический шовинизм. Земных Магов они воспринимают как забавных и смышленых животных. Об обычных людях я уже и не говорю.
Авадон и Бальтазар сейчас сильно заняты, а вот устроить всеобщее обучение с задействованием У-Тинара-У было бы любопытно. Единственно, чего я опасаюсь, это перезрелых дам, которые потом будут рассказывать, как их поимели. Так что приглашаю к обучению лиц мужского пола (с правильной ориентацией) и тех молодых, но разумных дам, у которых нет недостатка в сексуальных контактах, и которые не будут потом впадать в сексуальные измышления (как говорили древние германцы своему главному божеству: спаси нас от неурожая, врагов и болтливых дев).
7. С целью создания канала я помещу фотографию У-Тинара-У (у нас есть технология получения кармических фотографий) и несколько изображений (Мандал) для настройки. От участвующих в эксперименте требуется сконцентрироваться по очереди на этих изображениях и лечь спать. Кроме того, если приключится опыт, тщательно его записать и прислать в гостевую книгу отчет с грифом "обучение". Если ничего не происходит, это нормально. Попробуйте еще, или подождите пока мы отладим технологию. Можно присылать письма с предложениями (только по делу) с тем же грифом. Посылать письма типа "опять не получилось" не стоит, чтобы не перегружать мою бедную голову.
При контактах с У-Тинаром-У (это имя, обозначение касты и специализации сразу), будьте корректны и осторожны. Он, конечно, гуманист, в широком смысле, но лучше не экспериментировать. После ряда контактов я понял, что ему не то что город, а планету порешить, раз плюнуть. Как я понял, на корабле он был штурманом, так что если есть знатоки астрономии, могут попробовать разобраться в картах, которые он иногда показывает, (я пробовал, не разобрался).
Сопутствующие Мандалы, это картинки, которые я вытащил из его сознания. Не могу сказать, что все там понял. Если уместно говорить о нем "я", то "нас" на корабле Вируанийцев было 5. Троих я нашел, + знаю, где лежит звездолет (проверял три века назад). Может быть, кто-то среагирует по типу "узнаю брата Васю!" и мы найдем 2 недостающих (клуб детей лейтенанта Шмидта). Минусом является то, что двое из наличествующих претендуют на роль штурманов, один - специалист по общим вопросам, так что недостающие, по идее, пилоты. Я тогда эту хреновину не смог завести. У-Тинар-У сказал в том смысле, что не царское это дело... Как штурман он нашел место и готов проложить курс, если мы скажем куда.
В общем, дерзайте. Но опять же на свой страх и риск, с "поиметыми" разговаривать не буду и жалоб на "сдвиг крыши" не приму.
(NEW: 25.06.2001)
Литература и магия
Вопросом воздействия литературы на сознание человека Маги занимались давно. Наблюдения показали странные закономерности, необъяснимые с точки зрения обычной логики. Дело в том, что в книгах, написанных обычными людьми, проявляются фрагменты древних знаний, доступа к которым у этих людей не было. Наблюдая процесс творчества таких писателей, Маги выяснили, что происходит процесс включения в единое информационное поле или сознание Гения Земли. Любые наработанные человечеством знания присутствуют в этой "информационной" базе. Однако для "входа" в состояние контакта необходима работа определенных механизмов сознания, запускающихся при высоком достигнутом уровне развития.
Некоторые механизмы рассчитаны на включение только при высоком уровне сознания всего социума, не зависимо от индивидуальных достижений. В связи с этим, в настоящее время, необходимы специальные и искусственные процедуры типа "посвящение" для запуска этих механизмов. Писатели, попавшие в информационный канал никакого посвящения явно не получали. Таким образом, существуют авторы, не являющиеся Магами и не сочиняющие оккультные трактаты, работающие в стиле фантастики и фэнтези книги которых могут быть интересны в плане оккультной традиции.
Дело в том, что при смещении ТС относительно Договора в горизонталях (влево и вправо) для ее фиксации необходима энергия. Каждая книга описывает некий Договорчик. В зависимости от количества читателей и укоренения этого Договорчика в их сознании образуется Эгрегор - энергетическая структура, обладающая конечным количеством закаченной туда энергии. Таким образом, любая книжка превращается в небольшой плацдарм для остановки при перемещении относительно Договора.
Любой человек фиксирован в какой-то своей собственной позиции по вертикали (уровень сознания) и горизонтали (виденье мира). Можно сказать, что Договор воспринимается всеми по-разному, но в общем картина для всех более-менее одинаковая и мы все воспринимаем один и тот же мир. При движении в сторону максимальной проявленности или амплитуды, человек движется к основной принятой в науке парадигме, несколько правее находятся религиозные описания основных религий. Такая картина связана с тем, что религиозных людей гораздо больше, чем тех, кто способен воспринять научную парадигму. Чуть левее научных описаний мира находится научная фантастика, описывающая перспективные достижения науки. Еще левее находятся религиозные фантазирования, имеющие маленькое количество адептов (в их число входят и культы, распространенные в прошлом, но утратившие свое значение). Далее начинается область фэнтези, описывающая иные миры (типа Толкиена и его миров). На самом краю срыва сигнала находится уфология, описывающая объекты выходящие из гиперперехода, и, как ни странно, сатанизм, описывающий манипуляции с силами хаоса. Сюда же можно отнести Спиритизм и Некромантию, а так же всевозможные киноверсии типа "Некрономикона".
При движениях в вертикалях литература также создает опорные точки. В зоне основной фиксации (1-2- 3каста) находятся бытовые романы и кино сериалы. Экранизации с богатыми и постоянно разбирающимися в своих любовных отношениях героями соответствуют "потолку" 2 касты. Образ одинокого героя - Самурая, спасающего мир является идеалом 3 касты. Многочисленные писания о крестьянском "простом и правильном быте" с непьющими и не матерящимися, но мыслящими (по крайней мере, задумывающимися тружениками) представляет собой некий идеал 1 касты. Образ ученого исследователя, далее гениального чудака (чаще придурка) и, наконец, всемогущего (от избытка знаний) Мага является точками фиксации 4 касты. Далее (вверх) идут образы святых (всемогущих, но богобоязненных), число людей верящих в это велико, так что плацдарм могучий. Еще выше находятся образы "Мессий", Будд и Боддхиссатв, по Магической классификации Магов 4 уровня. Ниже первого уровня находятся всякие отщепенцы и деклассированные элементы, теряющие человеческий облик, черные колдуны и всякая "озверевшая нечисть", заканчивающаяся "оборотнями".
Физическая картина "описанных миров".
Существует представление о том, как мир устроен "на самом деле", и любое отклонение от этого описания мы воспринимаем как "Чудо", либо "померещилось". При этом со временем 1 категория, как правило, переплавляется во вторую. При этом то, что мы называем собственно феноменом, является просто смещением нашей ТС в другую область фиксации, где этот феномен является закономерным событием.
Дело в том, что как таковой физики мира, объективной от наблюдателя не существует. Существуют процессы, воспринимаемые нашим сознанием по-разному, в зависимости от позиций нашего сознания, из которых мы воспринимаем этот мир. Сам договор есть процесс коллективного творчества людей сонастраивающихся друг с другом. Разные описания мира создают поле толкований законов природы, которые есть следствие фиксации людей в определенном положении ТС. Элемент веры создает сцепление с данным конкретным описанием, выстраивая картину мира в соответствии с данной позицией.
Таким образом, если вы сонастроились с какой-то моделью мира и поверили в нее, то вы на ней фиксируетесь. Иллюстрацией к этому положению является, например наблюдение НЛО, из которых наиболее задокументированным событием является "чудо в Фатиме". Один ребенок увидел в небе некую "Деву", в то время как остальные дети, бывшие там же ничего не видели. Далее, после рассказа девочки о "Деве" и ее последующих видениях, где "Дева", изначально полностью соответствовавшая описанию женского персонажа из троицы НЛОнавтов, описание которых можно встретить у уфологов (см. Джон Киль "Операция Троянский конь"), конкретизируется под напором религиозных людей в "Деву Марию". Когда же тысячи фанатов прибыли в Фатиму, они разделились на тех, кто не видел ничего, тех, кто видели свечение и светящиеся шары в небе (стопроцентный НЛО) и тех, кто наблюдал "Деву Марию". Это похоже на некий информационный канал, в котором есть максимальная амплитуда сигнала и боковые составляющие, стремящиеся к нулю. При настройке на максимум возникает сигнал, при сдвиге от максимума возникает помеха, и далее сигнал тонет в шуме.
Человек, зафиксированный на другой картине мира станет проводником некой чуждой физики. Например, Йоги долго учат своих адептов владеть телом, управлять физиологией, наконец, самим процессом мышления, на каждом этапе убеждая их в истинности происходящего (фиксируя ТС в точках). Далее адептам выдается такая картина мира, при которой Йог может летать и проходить сквозь стену, но он уже верит наставникам и вполне в состоянии смонтировать такой мир. Интересно, что такой человек будет "столпом" или "оплотом" (катализатором) для других людей, которые в его присутствии будут обладать такими же чудесными свойствами.
Для того, чтобы мир приобрел другие свойства, максимум людей должны в это поверить. Например, на заре авиации многие аварии были необъяснимы с точки зрения техники. Просто публика не верила, что эта "штука" может полететь и "эта штука" падает и разбивается. Поскольку женщины больше реалистки и доверяют своему восприятию "описанного и смонтированного мира", то скептицизм их таков, что запросто может сорвать испытания любой новой техники. Этим же качеством обладают и чиновники, поставленные руководить вещами, в которых не разбираются, но считающие, что для управления наукой им хватит одной "практичности" и "здравого смысла". Поэтому на испытательных площадках стремятся избежать появления тех и других. Ученые, создавшие новую теорию убеждают себя в ее справедливости с помощью математики (являющейся в науке чем-то вроде аутотренинга) и экспериментов, которые либо происходят случайно (как при открытии рентгеновских лучей и радиоактивности), или начинают соответствовать теории после многих неудач, соответствующих "периоду привыкания". Моряки, обитающие в динамичной морской стихии, стремятся не брать женщин на корабли, так как пугливая дама, зафиксированная на идее ненадежности корабля и неизбежности гибели, способна утопить вместе с собой целую эскадру...
Правые и Левые книги.
В соответствии с изменением позиции ТС можно рассмотреть книги, описывающие мир в зоне основной фиксации (реализм), правее зоны основной фиксации (книги Порядка, или Закона) и книги, находящиеся левее зоны основной фиксации (книги Волшебства и Хаоса). К книгам Закона можно отнести любую книгу, дающую описание мира в ключе "так есть" (не даром Моисей назвал свой опус "Книгой Бытия"). Это не означает, что достаточно придумать любое описание и так и будет. Вселенная едина в своей логике и сказанное А тянет за собой Б. Изменяя законы в одной точке, мы изменяем их во всех точках. Пройдут лишь описания, близкие к интегралу всех существующих договоров. Таким образом, то, что исследует наука, есть интеграл всех договоров Вселенной, и он все время немного меняется.
"Левые" книги делают любое описание мира необязательным и относительным, по принципу: сегодня в течение дня все возможно... Эти книги вводят дополнительные условия в основной договор по принципу: "за исключением исключений...". То есть, например: мир такой, как вам говорили, но если сделать то-то и то-то, тогда он меняется (так выглядят волшебные книги). Книги Хаоса говорят, что устройство мира подвержено действию многих высших сил (Бог, напротив, един и ангелы не вносят своей воли, а лишь являются вестниками божественной воли). Хаос как раз и представляет собой одновременное действие многих Законов. В этой связи наука представляет собой зону основной фиксации, так как не претендует на окончательное знание, а говорит лишь о текущей рабочей парадигме. С другой стороны, религии выдают некий оконечный догмат, устаревающий с появлением новых изученных законов и более детальных описаний. Например, наука не может доказать или опровергнуть существование Бога, но если даются конкретные описания догмата, например утверждение единого момента творения с датировкой 5000 лет назад, то наука однозначно опровергает эту догму, так как существует множество объектов явно существовавших ранее этой даты (например динозавры).
Книги, являющиеся необходимой компонентой для Магов и не содержащие точных инструкций.
Существуют Магические Гримуары, книги, содержащие прямые указания каких либо технологий: тогда-то и тогда-то делайте нечто там-то и там-то очень поможет от того-то и того-то. Авторы таких бестселлеров считают себя Магами и придают этим своим сочинениям большую значимость и выдают их за учебники по Магии. На самом деле это просто какие-то штуки, связанные со знахарством. К слову сказать, сами рецепты могут быть любые. Папюс на эту тему сказал: возьмите крестьянина, дайте ему самую обычную траву и придумайте самый дурацкий ритуал, который он должен выполнять пять лет. Через пять лет он начнет творить чудеса. Настоящие Магические учебники представляют собой некоторые описания Договора, создающие возможность изменять положение ТС. Однако, сместив ТС из зоны основной фиксации (и приобретя необычные свойства), Маг должен удерживать ее в этом положении. Однако естественный мир находится правее, и сонастраиваясь с "реализмом" Маг теряет смещение. Для того чтобы сохранять смещение и служит искусство. Произведения фантастов и авторов фэнтази как раз и служат для этого. В книге А. Волкова "Урфин Джус и его деревянные солдаты" мудрый филин Гуамоко требовал от начинающего злого волшебника поедания червей, мышей и прочей гадости, справедливо утверждая, что, питаясь нормальной пищей, настоящего зла не сотворишь. Можно сказать, что фэнтези есть чисто Магическая пища.
Обзор современных авторов.
1.Эти фантастические Стругацкие.
Здесь мы имеем пример коллективных авторов. Не знаю, как у них там шел творческий процесс, но результаты его феноменальные.
1.Во-первых, "Понедельник" создает совершенно потрясающую позицию, ТС просто фонтанирующую оптимизмом. Для Магов, возможности которых на прямую связаны с отсутствием желаний это просто торт.
2. В "Миллиард лет до конца света" излагается основной принцип Магии. Если не учитывать инерцию Вселенной, то можно прийти к выводу о наличии злобных и могущественных врагов. Это остановило многих.
3.Цивилизация "странников", отслеживаемая во всем космическом цикле, на самом деле существует (кстати я сам с ними некоторым образом связан). На эту тему можно так же почитать Клиффорда Саймака "Заповедник гоблинов".
4. Чудаки, описанные в "Волны гасит ветер", очень похожи на Магов.
5. "Отягощенные Злом" представляет собой замечательную позицию фиксации. Отсюда открывается путь в эзотерическую традицию.
6. Во всем космическом цикле и особенно "Трудно быть богом" очень здорово описаны прогрессоры и введен сам термин.
7. В "Волнах..." и других космических книгах практически описана биотехнология Атлантов.
2. Магический Роджер Желязный.
Этот человек сам по себе очень здорово слышал. Все написанное в соавторстве гораздо хуже того, что он написал сам. Механизм его слышания мне не известен. Возможно, он с кем-то контачил.
1. В "Принцах Эмбера" изложен максимум знаний о параллельных мирах и перемещении между ними. Это совершенно потрясающая вещь, затрагивающая принципы построения Договора, Посвящения, Каббалистику и т.д.
2. В "Князе Света" излагается нечто очень близкое по настрою к Магам Атлантиды.
3. Олди как таковые.
Эти коллективные авторы были очень хороши изначально, но периодически бывают интересны и теперь. В содружестве с другими авторами выступают хуже, чем сами по себе.
1. В "Герой должен быть один" они услышали очень многое. Система "дромосов", описанная ими очень похожа на "кротовые норы", а Гермес там изрекает некоторые действительно важные принципы Магии.
2. В "Маге в законе" и в "Рубеже" делаются попытки приблизится к Магии, а в цикле "Кровь пьют руками" создан некий околомагический мир. К сожалению, все построенные модели далеки от настоящей Магии, хотя в "Маге..." изложена некая перспективная идея, из которой нечто может получиться.
3. "Мессия очищает диск" дает настройку на китайскую традицию. А "Путь Меча" очень хорош для воинов. Индуизм в "Сети для миродержцев" и т.д мне не понятен.
4. Лазарчук и компания.
Написана просто великолепная книга "Посмотри в глаза чудовищ". Там присутствует настоящая Магия. "Гиперборейская чума", несмотря на интересную идею много слабее. Очень хорош "Штурмфогель". Зацеплена идея верхних миров.
5. Михаил Ахманов
Очень неплохой роман "Скифы пируют на закате" и очень посредственное его продолжение. Хорошо описана идея сновиденья.
6. Владимир Свержин
Очень приятный цикл "Колесничих фортуны". Несмотря на легкую манеру изложения, присутствует несколько глубоких мыслей.Описывает прогрессорство и идею множественности миров.
7. Сергей Лукьяненко
Очень много технологических и социальных идей. Оба "Дозора" просто великолепны. Кстати исследуется идея сдвига влево.
8. Андрей Валентинов
Автор, который мне лично очень нравится. Очень хорош "Овернский клирик".
Б. Моносов
(NEW: 25.06.2001)
(Из переписки с читателями)
Здравствуйте, Дмитрий и Олег!
Не думаю, что удивлю вас, если скажу, что решилась (поверьте, это было нелегко!) написать это письмо просто потому, что хочу выразить вам огромную признательность за ваши книги! Ох, ну до чего же казенно получается... Я не "хочу выразить признательность", я говорю вам:
СПАСИБО ОГРОМНОЕ!
Общаюсь с вашими книгами шестой год. Шестой год поражаюсь вашей способности не создавать бесконечные "миры Олди", а бесконечно открывать единственный Мир, вмещающий в себя все. Тот самый мир, в котором нам жить. Рядом с уставшим Индрой и храбрым Одиссеем (ибо "слава храбрецам, которые осмеливаются любить"), рядом с восхитительным Пустышкой... Да что же я делаю?! Демонстрирую свое глубокое знание произведений Г.Л. Олди? Бесполезно. Можно сказать "я знаю жизнь"? Вероятно, есть люди, которые способны ответить утвердительно, вот только как же они живут?! Надо бы идти дальше, за грань того, что знаешь... Неужели идут? А впрочем, еще как идут - Будда, например. А нам - пока - жить здесь. И радоваться тому, что были, есть и будут Мастера, способные передавать всю красоту и сложность (ну не верю я в простоту мироздания, не чувствую ее) этого бесконечного мира...
Спасибо вам, Мастера. Когда вы смотрите на мир, он становится очень красивым! Он на самом деле прекрасен, но иногда бывает сложно это видеть и помнить... Тогда открываешь любимые книги и слышишь их спокойные, негромкие голоса: "Надо просто очень любить"... Люблю. Иногда получается плохо: этакое всепрощение от равнодушия. Иногда совсем не получается - к счастью это бывает редко и быстро проходит. Иногда получается хорошо - тогда бывает больно...
Сколько же вам каждый день приходит таких вот писем?! Бессвязных от непривычной искренности, переполненных многоточиями и восклицательными знаками... А сколько их не приходит!!! От тех, кто ощутил - вдруг! - всю "лживость изреченной мысли" и понял - вдруг - что не хочет лгать...
Пять лет назад я все-таки встретилась с "Пасынками восьмой заповеди". Все-таки - потому что написать "случайно" рука не поднимается, встречи с друзьями случайными бывают едва ли. Пять лет назад впервые почувствовала потребность написать "письмо в редакцию". Пишу. Никогда не умела быть "поклонницей", да и сейчас не умею. С вашими книгами мы просто дружим. Уж простите, что без вашего "родительского" ведома: очень "дети" у вас самостоятельные!
"Пасынки восьмой заповеди" были первыми. И поэтому остались самыми-самыми. Честно говоря, с самого начала, когда попыталась выяснить, кто же сделал столь шикарный перевод "Пасынков" на русский язык (поскольку, каюсь, при первом знакомстве с этой книгой взаимоотношения Автора (Переводчика?) со Словом потрясли меня намного сильнее, чем все остальное. Это уж потом...)Так вот, выяснив, что никакой это не перевод, а дуэт наших, родных :-), больше не могла воспринимать г-на Олди как одного человека. Иногда мне даже кажется, что я правильно угадываю, чувствую: "это писал один из Олди, а вот это и это - другой"... Ошибаюсь, конечно. :-)
Потом встретилась "Сеть для миродержцев" и сутки меня трясло крупной дрожью от ужасного восторга и восторженного ужаса: этот "горшок" обжигали не люди!, люди не могут так писать. Оказалось, могут и не так! "Герой должен быть один" оказался той последней каплей, после которой я поняла, что, во-первых, буду читать ВСЁ, что напишут эти потрясающие люди, а во-вторых, не буду опасаться, что "хорошего понемножку" и что у любого автора бывают неудачи... Вполне спокойно, без нездорового блеска глаз, дожидалась появления очередной книги, безуспешно пыталась растянуть удовольствие первого прочтения (проще говоря, заглатывала), перечитывала, откладывала, читала что-то другое - я, знаете ли, не только Олди читаю ( - и считала, что мне повезло встретить замечательных и очень надежных писателей... Потом вышел "Маг в законе". Это был удар. Я до сих пор не рискую его перечитать: просто боюсь той сокрушительной силы, которой он обладает. Эта книга оказалась лавиной, сметающей целый пласт нажитых непосильным трудом ( представлений и заблуждений, главным образом о себе, любимой. Не знаю почему. Быть может она просто оказалась в нужное время в нужном месте, но факт остается фактом: не замечавшая за собой особой тяги к самоанализу, я внезапно оказалась не то что без одежды - без кожи, без тела, глаза в глаза с собой... Страшно.
Дальше стало легче. Книги не стали проще - я перестала отворачиваться от себя-читающей
их, не поняла, но приняла то, что отзывается во мне на голоса ваших книг...
Мой сын недавно научился читать. Это значит, что пройдет немного времени и я снова смогу ощутить восторг первого знакомства с вашими книгами: посмотрю на лицо сына, читающего их.
Вся эта страница была попыткой сказать вам спасибо. Не уверена, что успешной. Не знаю, нужны ли вам такие письма читателей, или они только раздражают своей многословностью. Но мне так хочется вас поблагодарить. Тексты, которые я вам посылаю, - это тоже попытка сказать вам спасибо. Они - часть того немного, что действительно мое, даже не "мое", а "я". Часть того, что я могу кому-то подарить...
Спасибо, что дочитали письмо до конца.
С благодарностью, Ольга.
Владимир Былинский
КНИГИ ПЕРЕМЕН
(вольная фантазия по мотивам романов Олди)
Где они, дэвы и ангелы?
Разве что в сказках, словно в резервациях.
Пришелец был прозрачным, как опустошенный стакан, робким, будто бесталанный ворюга, и печальным, словно рогоносец-неофит. Он -- верите? -- совершенно не умел разговаривать! Приходилось общаться с ним при помощи мысли. Мои скромные телепатические способности той ночью изрядно окрепли.
-- Ты откуда взялся?
-- Да вот, вычленился... залетел на огонек. Не выгонишь?
А назвался он... нет, не зведолетчиком, отставшим от НЛО. Этот тип оказался бывшим богом. Одним из великого множества божков, отслуживших свое и списанных в запас неблагодарными людьми.
-- Бог -- чего? Или ты... э... ну, Сам?..
-- Бог ничего. Бог Ничто... Сам я, а как же! Сам по себе.
Ох какой! Он сам по себе, шайтан залетный! Он заведует пустотой... Вот врунишка! Знаем, проходили: Великое Ничто — основа основ, нетленный Абсолют, цель отшельничества и мечта мудрости. А этот, жалкий, -- в боги туда лезет. Ну рассмешил!
Но не будем смеяться. Вспомним: Генри Лайон Олди, "Дайте им умереть". Книга третья, глава одиннадцатая:
"Обратите внимание: от мифа -- к эпосу, от эпоса -- к легенде, от легенды -- к сказке... Вы думаете, сейчас дети читают сказки? Вы неправильно думаете. Аналогично: от божества, тасующего многомерное мироздание, -- к великому магу; от мага -- к деревенской ведьме; от ведьмы -- к вшивому экстрасенсу с дипломом в боковом кармане пиджака. Где божество? Где маг?
Мы убили их, господа, упростив их (и наш) мир."
"Понять -- значит упростить". Неведомое -- заветный край богов, дэвов и ангелов; но мы давно ушли из неведомого. Люди упростили мир, разобрав его на формулы и сложив так, как проще. Непостигаемое исчезло из сознания человека: вместо него в головах наших -- чемоданы истин, проверенных наукой. Конечно, это великое дело. Знание -- сила! Но ведь все еще существуют явления и понятия, неподвластные научному методу. Судьба. Предначертание. Воспоминания о будущем, иррациональные предчувствия и поступки, -- словом, весь этот махровый субъективизм, неразрывно связанный с чувственным, непосредственным осознаниием мира.
Это существует, несмотря ни на что: пролезает в будничную жизнь, поражает прекрасным и странным, то и дело являет нам коготки да рожки и посмеивается над нашей всезнайской серьезностью. "Глядя на мир, нельзя не удивляться", -- сказал великий насмешник. И, как обычно, сказал всерьез. Словно предупреждая.
Ведь для современных механистов -- а все мы в той или иной степени жертвы механистического взгляда на мир, на жизнь — существует лишь доказанное. Чудесное -- за чертой. За границей восприятия. Не оттого ли мы так часто попадаем впросак, верша дела наши, великие и малые?
"Звезды зависят от человека! Минуты и века зависят от человека!" -- а в ответ снисходительная усмешка просвещенного современника. Не грузи, мудрец, ни фига от меня не зависит, понял? И я -- ни от кого, ни от чего и никогда!..
(Он независим, как оттяпанный перст, мой просвещенный собеседник, -- что ему круги небесные? что ему дела земные? Он верит в неверие. Он в армии маршала Рацио).
Мы отмахиваемся от непонятного -- или непонятого? -- но убеждены во всемогуществе разума. Не усматривая в том никакого противоречия.
Ведь непонятное -- где-то там, за чертой.
-- Откуда ты такой?
-- Из детства.
"Вы думаете, сейчас дети читают сказки?"
Еще недавно они читали фантастику. Боги переодевались в магов, пришельцев, прогрессоров. Нынешние детишки читают "космооперы", "жутики" и прочую махру. А больше на экран пялятся. Там все такое красочное! Понятное!
И все же...
"Где божество? Где маг?"
То, что предвещал карлик-гений Аль-Беруни, на исходе второго тысячелетия новой эры стало настолько очевидной, не вызывающей недоумения данностью, что впору спросить: о чем, собственно, речь? Неужели кто-то еще способен замечать несуществующее: волшебство вокруг себя? над собой? в себе?
Действительно: неужели кто-то еще способен?..
Вглядитесь в детей: они живут всерьез. Всерьез играют и всерьез верят всему. Они, в отличие от скучных, умученных нужными и ненужными делами взрослых, не разделяют Трехмирье на секции. Все вместе: три в одном!
"Дети-концентраторы"...
"Каждый человек является носителем некоей частицы времени и пространства". Для детей это пространство мифа; для подростков, уже наученных кое-чему, -- эпоса, легенды, выдумки... Дети будят богов и нянчатся с ними, пока не вырастут. Нам, взрослым, доступна лишь сказка, резервация размалеванных дэвов и декоративных ангелов, -- да и то не всем. Нам уже почти нет дела до того, что вокруг нас, над нами, внутри нас. Наше сознание подчинено простым законам движения. Сиюминутность -- вот поле брани; бог войны носит имя Рацио. Наше дело правое. Мы победим магию жизни!
И победили бы, да мечта мешает. Мечта -- и еще странная неубиваемая тоска-воспоминание, растущая с годами во всяком, даже самом функциональном человеке.
-- Ну и что, верят в тебя?
-- Смеешься? А сам-то веришь? То-то и оно. Слышишь меня и даже немножко видишь -- но все равно не веришь глазу и уху. А, да что говорить! чокнутые вы все!
Тоска по утерянному -- признак той победы, которая горше поражения. Мы научились обходиться без богов, но иногда кажется: переходя от веры к знанию, от волшебства к расчету, мы заменяем суррогатами что-то настоящее, еще доступное, но уже изъятое из обихода. Заменяем и продолжаем заменять. Вместо озера -- бассейн с подогревом. Вместо смысла -- формула. Вместо любви -- "секс". Скоро все вокруг нас станет рукотворным, функциональным и недолговечным.
Ладно. Развоевался... Что ж нам -- назад, в райские кущи? Назад ходу нет. Не дети, сами о себе позаботимся. Мы наш, мы новый мир построим, -- мир порядка и пользы.
Растет, взрослеет земная цивилизация. Детство проходит, волшебство уходит. Отныне великим разнообразием человеческих стремлений заправляет крутой делопроизводитель -- канцлер Рацио.
Что нам полезно, то и есть правильно...
Откуда он взялся, сей властелин, не ведающий стыда?
Вспомним: Генри Лайон Олди, "Сеть для Миродержцев".
Пролог:
"...человек защитил взор от чего-то, что крылось в его памяти и что сейчас напомнило ему массовое самоубийство детей неба."
Книга вторая, глава первая:
"Для тебя бытие -- драгоценность, оставшаяся в наследие от предков, хрупкая вещь, которую надо бережно хранить и в лучшем случае стирать с нее пыль."
И -- записка на пальмовых листьях, написанная Кришной, безумным Черным Баламутом, взорвавшим бытие, вдребезги разбившим драгоценность -- освященный богами миропорядок ("Иди куда хочешь", эпилог):
"...дурак! Пыжился, надувался пузырем... Творец! А ведь и вправду Творец -- радуйся, гордись, недоумок! Или все не зря? Предопределение... неизбежность, чьим орудием я стал не по воле этого небесного хлыща, а по воле рока, который над всеми нами..."
"Что я создал?! Что я выпросил?.. что... И ведь это — только начало!"
В начале было слово "польза"...
-- А трудно, наверное, быть богом Ничто?
-- Наоборот. Трудно -- это когда от тебя что-то зависит.
Мир грязен и подл. Не марайся, всемогущий, остерегись! Не навреди необдуманными деяниями! Реальность невозможно изменить порывом.
Да что за безрассудство, в самом деле, что за баламутство! Не так надо! Премудрый божественный промысел, минуя текущий момент, устремляется к дальнему; через тыщу лет в результате проделанной на небесах работы люди избавятся от зла, соблазнов, глупости, — совсем и навсегда, сами, собственной волей, как бы и без богов совсем... (Ой ли? Бога в мешке не утаишь! Нам все известно! Давно известно -- и даже, стыдно сказать, изрядно поднадоело: и про Страшный Суд наслышаны, и про Царствие Небесное!) А тут -- ни с того, ни с сего -- явный и конкретный беспредел. Самоуправство!
Он хотел быть Творцом... На то он и Баламут, чтобы влезть в сердцевину мира и взвихрить слегка застоявшееся время. Сей дуралей-прогрессор, видите ли, "знает как лучше"...
Много их было, таких вот порывистых баламутов. Нетерпеливых, словно женихающийся юнец. Ведущих за собой. И приводящих -- черт знает куда...
Восхищаемся и презираем -- одновременно.
Он творил и вел за собой -- этим и восхищает.
Он сотворил зло -- и заслужил презрение.
Отчего дороги, вымощенные благими намерениями, всегда ведут в бездну?
Предопределение, однако! Рок, так его и сяк!
-- Все ясно! Ты -- прогрессор. Из бывших...
-- Сам ты прогрессор. А я регрессор. Я вспять хочу!
В трилогии "Черный Баламут" нет никаких прогрессоров. И правильно. Прогрессорам до богов расти и расти. Но что движет Кришной, заварившим кровавую кашу? Только ли желание обскакать старших братьев, владеющих мирозданием? Легковесная страсть к главенству над людьми и богами -- или страсть истинная?
"И тогда малыш решил навести порядок."
"Не зря же, в конце концов, он всю жизнь мечтал, чтобы его любили?!"
Ну, дела-делишки... Комплексующий бог возжелал нового порядка для всех и вдоволь любви для себя -- а его земное воплощение не смогло остаться в рамках этих небесных мечтаний. Воплощение сместило акценты: с небесного-возвышенного -- на конкретно-земное. И прежде всего надлежало "сломать вертикаль власти".
Какое-то все... хм... недавнее. Современное. Слишком уж узнаваемо, в деталях и в целом. Включая личность Баламута. Ох и наворочал дел этот хитрец и интриган! Мироздание -- это вам не хибара, в другую не переселишься. А ломать, как известно, не строить: грохнул в небеса жаром-тампасом -- собирай осколки!
Дела-делишки... Однако у истории есть и другая сторона. Конечно, Баламут -- не Кришна, и движим он не столько великой идеей, сколько собственными слабостями, но все же...
Но: "О Эра Мрака! -- несправедливость на три четверти воцарилась в мире..."
Но: "Они справляются сами!.. чаша... где моя чаша?! Осколки... черепки... прах."
Но: разве сопоставимо конкретное добро -- малое и эфемерное, сегодняшнее, осуществленное кем-то для кого-то -- с великой идеей счастья для всех?
(Не спешите отвечать! Не истину ищем: вечную, на мраморе высеченную. Вникните, вчувствуйтесь, станьте богами хотя бы в воображении. Не правда ли, вещи видятся иначе, и почему-то хочется оспаривать бесспорные ответы? -- ну а каково им, настоящим?..)
"Последняя Песнь Господа" -- отчаянный крик неудачливого Творца, чье вмешательство в земные дела потребовало страшных человеческих жертв и привело к совсем иному, непредвиденному итогу. Виноват ли Творец? Осудим его, убийцу и охотника до чужой любви -- или пожалеем неудачливого?.. Рок, так его... Который выше всех. Он держит нити; ему одному ведома цель... а ведь должна быть какая-то цель? В чем она? Что нужно, хозяин? скажи -- мы сделаем! Любовь, польза, закон? Есть закон! Космос освоить, ядро расщепить? Это мы мигом... держи, хозяин! Ну, что дальше? Вселенский информаторий? Астральные локаторы? Генные инъекции в надпространство? Займемся, жди!
...И никакого "счастья для всех".
-- Говорят, когда-то бог -- мог... но не хотел?
-- Хотел, но не мог. Одному дашь -- от другого отнимешь. Есть такой дурацкий закон сохранения: бог дал -- бог взял...
"Нет, все-таки нелегкое это дело -- думать да еще и мысли свои вслух излагать так, чтоб другие поняли... пусть даже и мудрецы!"
Обитатели сфер! Ответьте, что лучше: хрупкая прекрасная ваза равновесия, в которой стоят, не вянут цветы порядка и традиции -- или бешенный бег в неизвестность, отчего-то называемый прогрессом? Бег вслепую, когда с разгону влетаешь в тупики, натыкаешься на страшные вещи -- они липнут к нам, и мы смиряемся. Бег с препятствиями, которых все больше на пути; синяки и шишки не предостерегут нас от грядущих травм.
"И ведь это -- только начало!"
Что лучше: покой или бег? (А можно сказать и по-другому: массовое самоубийство -- или состязание с насмешливым роком? Блюститель порядка -- или Творец?.. Ох, простите, тут уже о "детях неба" разговор...)
Нет правды в делах суетных! -- хором отвечают обитатели сфер. -- Стабильность -- благо! перемены -- от лукавого!
Тише, господа боги! Не галдите, бессильные мои! Слышу, понимаю... Но, по-моему, рок, "который над всеми нами", придерживается совершенно иного мнения.
Разбег, прыжок -- и человечество на той стороне.
Разгон, отрыв, полет -- а, вот вы где! привет, господа, потеснитесь!
А морду разобьете в прыжке -- что ж, сами виноваты. Не умеешь -- не берись.
-- Говорят: на все божья воля. Преувеличивают?
-- Путают. У каждого своя доля, у каждого своя воля.
Вот только возожности немного разные... Боги -- те же люди...
По тонкому, прихотливо бегущему лучу воображения движется мысль автора в замечательном романе "Я возьму сам".
Этот "философский боевик" -- сложная, многофокусная оптическая система. Мысль преломляется в мирах и персонажах, освещая разное и с разных точек зрения, -- рентгенограмма, томография души и духа. Душа, божественная суть которой несомненна, начисто отрицает действенные проявления Духа: так подросток отрицает навязчивую опеку отца. Плох родитель, не сумевший вовремя избавится от прежних, императивных отношений с чадом; несчастен отрок, вынужденный добиваться права на собственные синяки и шишки. Плох родитель, путающий заботу с несвободой; несчастен отрок, сбежавший из родного дома в раннюю, незрелую самостоятельность.
Генеральная линия романа парадоксальна, но ясна. Дух творящий и душа Творца воюют между собой за главенство над личностью поэта, словно неуступчивые влюбленные. Некто Самый Главный (послушайте, при чем тут маг Гургин? он тоже всего лишь персонаж сновидения) свел их, предоставил друг другу — и сон умирающего вмиг стал магией, и сновидение стало историей мира.
Сон-жизнь полон выпуклых, "знаковых" деталей. Жабий язык превращает в жабу и поэта, и властителя, такая вот притча! Небоглазые не могут слиться с фарром: ген просветленного зрения не дает. Они творят добро и зло, высекая из предопределенности поступки. Но хитрый и злой закон существования под высшей силой превращает их в неразумных дэвов: "А теперь... Мы глупеем, шах!"
Другие -- послушные -- всегда правы, даже когда толпами режут друг друга: сие не убийство, а исполнение верховной воли. Зла от них никакого, ибо нет греха под фарром; добра, впрочем, тоже никакого. Глупые страшные дэвы ведут себя тихо-мирно, а осененные бараньей головой люди косят себе подобных как сорняк.
Создается впечатление, будто эта вселенная пребывает в состоянии коллапса -- но все происходящее имеет тайный смысл. Поэт возвращается из неподвижности, из бесчувствия и безмыслия. Он узнает, что назначен новым хранителем предстоящих времен, что отныне его задача -- судить тех, кто желает суда над собой.
Мир, в котором ты бог, знает тебя в лицо, но ты поначалу и не подозреваешь о своем всесилии. Прозрев -- начинаешь томиться могуществом и понимать, что оно, по большому счету, ничегошеньки не способно изменить. А читатель -- ведь со стороны виднее! — едва удерживается от подсказок этому нечаянному божеству, этому придурку, не умеющему распорядиться богоданным подарком. Че те надо, мужик? Лупи гадов! Благодействуй, людям помогай! Не спи на ходу!..
Поэт-владыка кочует по отражениям, забывая, кем он был, вспоминая, кем ему предстоит быть. Его гонит потребность найти -- а значит, создать -- мир, свободный от безгрешия -- а значит, и от недеяния.
...Заново переиграть жизнь?
-- Говорят: в одну и ту же реку не войдешь дважды.
-- Поэтому и приходится возвращаться к истокам...
"Где я!? Где я, Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби?!"
Ты умер, чтобы начать жить.
Ты -- у истоков.
Судьба уже не беспокоит поэта. Он достиг растворения в сне-реальности. Мир мигает, "жизнь начинается между явью и явью". Новые крепкие зубы взамен человеческих. Скука и жажда впечатлений -- достаточная причина для резни. А резни здесь предостаточно: массовой и индивидуальной, натуральной, смачной. Чем больше смертей, тем меньше смысла в жизни. Откуда смысл? За нас решают! Есть кому. А мертвых не существует. Вообще.
"А тайны?.. тайны остаются тайнами, и пора бы уже понять: хоть волком, хоть бараном, а придется идти, куда жизнь ведет!
Не хочешь?
Гордый?!
Ну и подавись своей гордостью..."
Творцу не следует быть всесильным. Тем более — быть всесильным по милости навязавшегося Духа.
"Это была жизнь с чужого плеча; это вновь был подарок, искушение, милостыня...
Абу-т-Тайиб хотел брать сам."
Его непрерывное геройство объемом в мир требует предельной отстраненности от самого себя. Внутренний круг бытия, в котором ранее обитала свободная душа, остается незадействованным. Невостребованным. Желания и эмоции просачиваются из недр -- и тут же выкипают, как весенние ручьи под ядерной вспышкой. Какие там желания? Не до них. Вселенная -- хомутом на шее. Будь добр, соответствуй.
Он противится, отстраняется. Крепнет способность к самоотрицанию. Человек на каждом шагу вычеркивает из времени еще один отрезок пути (вспомним роман "Дайте им умереть": "люди-дни, люди-недели, месяцы, годы..." — любопытно: а человек-вечность -- бывает? ну, пусть бог... особой разницы не вижу). Устоявшаяся реальность желает быть разрушенной. Носитель святости стремится избавиться от нее. Верховодящий Баран и охраняющий от напастей фарр вгрызлись в мир и в человека: благодетели, симбионты, паразиты?
И вот поэт, демиург поневоле, создает отрицание свое: слой активного, все растворяющего недеяния-небытия, обернутого изоляцией из вакуума души. Выстроить из своей души отстойник зла, уродующего реальность, -- это подвиг!
Подвиг вместо жизни...
"Человек напомнил себе, что он жив.
И невесело рассмеялся."
Не позавидуешь подобному всесилию!
"Я не хотел такой славы! Я не брал Кабир! Я не был эмиром!" - кричит-шепчет неправильная память. Проживший сто жизней прекрасно знает: мертвая память - пятак; слово, которое и через века отзовется в живущем - золото.
-- Все-таки: чем ты жив? Чем занимаешься?
-- Вами жив. Я ведь бессмертен. Значит, и не жил никогда толком... так, воплощался... из чужой судьбы сопел.
Руководящий миром Дух по-отцовски любит "чадо", свое земное отражение, лелеет его, оберегает и заставляет в точности исполнять предписанное. Он ведь знает, как надо!
Вот и с Кришной-Баламутом когда-то нечто подобное стряслось...
Он возьмет сам? ишь, прыткий! зеркалу свобода воли не к лицу. Дай зеркалу волю -- оно тут же реальность исказит. (При чем тут искусство? не о нем говорим! вечным искусство без надобности. Лишь у вас, земных однодневок, есть эта странная страсть -- видеть одни и те же вещи всякий раз по-другому...) Дух не воспринимает поэта всерьез. Отражай в мир замыслы отцовы да радуйся жизни, -- чего еще желать?
Грош цена такому "родителю"!
Скучающий Дух, организовавший из человечества балаган марионеток, создал виртуальную реальность, - никому не нужную реальность игры, которой тешатся верховные существа. Властитель по-детски играет в эту игру; но поэт ощущает издевку. Поэту противна мрачная неестественность сущего.
Поэт - Творец - восстает. И боги уходят.
Боги уносят ноги.
Им не оставили иного выбора.
-- Ну и зачем ты мне, такой?
-- А ты мне -- такому -- зачем?..
Он улыбался. Как чеширский кот. Светился улыбкой, а все остальное едва угадывалось.
Бог Ничто. Облачко в штанах. Недоразумение летающее. Генерал без армии, волшебник без палочки. Увидишь подобного -- тут же атеистом станешь, из принципа.
Зачем нам такие боги?
И все-таки они есть. Они существуют. Они все еще разговаривают с нами -- надо просто расслышать. То словом залетным в полуночный час, то сном неожиданно вещим, то памятью трогают душу. Старые. Мудрые. Бессильные.
И все-таки мы зависим от них -- как и они от нас.
Те, чья слава прошла -- и мы, входящие в силу.
Отцы и дети.
-- Улетаешь? Рад был пообщаться. Заглядывай иногда!
-- Жив буду -- загляну!
...Удачных воплощений, господа!
---
Литература:
Г.Л.Олди "Дайте им умереть", роман.
Г.Л.Олди "Черный баламут", роман-трилогия.
Г.Л.Олди "Я возьму сам", роман.
I
Когда я снова стану маленьким
И снег опять запахнет яблоком...
А.Галич
Будучи не самым шустрым вашим читателем, не имею целью обсудить с глубокоуважаемыми авторами их творения, ибо небеса милостиво ниспослали мне Собеседников по эту сторону бытия. Но от невольных сползаний на литературные темы, боюсь, не уйду. Не здесь, так потом. А слова — жаждут быть.
Перечитываю «Одиссея» мелкими кусочками, в московском метро. Выйдя из, прикидываюсь бухгалтером. Лучший комплимент сезона: знакомые филологи в один голос со случайными человеками у костра на о.Анзер произрекли, что на бухгалтера не похожа. Пять лет института была рыжей — снаружи (и многие верили), потом прониклась насквозь, два года как перестала. На полученную премию купила себе велосипед, взрослый велосипед. Пылится.
Иногда думаю, что всякое, даже самое распрекрасное «фэнтази» — не серьезно. Безболезненное убийство времени. Пустячок. Сказочки.
Но мне хочется верить, что это не так.
Куда как нелегко оказалось отложить книгу ради письма.
Руководствуюсь обычным — гадости пишут чаще и легче. Особенно по сети, по весне, по недомыслию. Приятно чувствовать себя беленьким пушистым исключением. Ипостасью благодарности. Взять бы лист бумаги... ага, чтобы запихнуть его в принтер и придать словам привкус материальности. Чтобы дописать постскриптум от руки (какое-нибудь «не сравнивайте читающего с дубом, а то... ужо вам!..» или, напротив, патетическое «потому что всегда мы должны возвращаться») и проникнуться уникальностью сказанного. Чтобы пришедшее в конверте, одним этим бумажным шуршанием — в наш компьютерный век — вызвало подобие уважения: о! кто-то не поленился. Чтобы хоть чуть-чуть отомстить за нерастяжимость собственных книжных полок и зарастание считаных квадатных метров неисчислимым хламом бесценного содержания.
Уродись я литературным критиком, закончи журфак, виделись бы мне книги, как пациенты хирургу — какая уж красота души у человеков в наркозе и с кишками наружу. Но даже зашив и воскресив, по доброй воле не станешь петь соловьем о гармонии духа и тела. Авторского стиля и авторского замысла, сиречь заковыристых оборотов и глубоких мыслей. А еще стиль может из хозяина раба сделать... Вот видите, уже ворую. Причем то, что хорошо лежит. В общем, ужасные люди эти литературоведы и филолухи, а я-то с краюшку, по спорной классификации «скажи мне, кто твой друг — но истина дороже».
Могла бы доказать, если б собиралась что-то доказывать, что ваши книги состоят из эпиграфов. Иллюзия параллельного, эпиграфического, мира началась для меня со стихов Ниру Бобовай. Тож удивили! — сколько строк вышли из-под пера литературных персонажей. Но! Эти стихи... Знаю, никогда не было их целиком, только металлическая стружка и отсеченные, не умножившие сущности сверх необходимости, осколки. Жаль, что не было стихов. Глаза — были. Грустные, темные, но не теплые — будто и не детские вовсе. Казалось мне, что девочка, написавшее это, должна быть старше, лет хотя бы 15-ти, ибо слишком жестко, слишком горько; хождение по острию и гляделки со смертью, присущие юности, но — ах, если бы и вовсе мимо — выпадающие позже, не на этот хрупкий возраст. Или же еще младше, когда такое на правах прозрения диктуется свыше, когда пишешь, не понимая, что пишешь. Когда можно не бояться, что произреченное — сбудется. Все мы немножко кассандры.
Эк, занесло!.. В самом начале марта прошлого года в московском книжном, что на Лубянке и вкусно зовется «Библио-Глобусом», занималась недозволенным — сравнивала человека с человеком, пытаясь прочитать в глазах, чьими же стихами мне с такой недетской силой долбануло по башке. Нашлись читатели порасторопнее, спросили. Кстати сказать, мне очень нравятся лица человеков, объединенных чтением ваших книг, хотя лица в книжном и так достаточно отличаются от лиц в метро (да и в метро я смотрю сначала на обложку читаемой книги, а уж потом на физиономию). Логическая цепочка: может, и у меня умное лицо? Забавно. Возвращаясь к. Когда определились с авторством стихов, я прониклась и воспылала, тепереча, ясное дело, поулеглось. Посему падать в ножки, равно бросаться на шею, так уж и быть, не стану, а поблагодарить —
Олег Семенович, коли и бёздник нынче Ваш (точнее — примазываюсь — наш), и стихи — большей частию — Ваши, примите моё восхищение. Да не иссякнет серебристый ручеек неразменного слова, не растворится в замечательном слоге прозы сэра Олди, которую-то и прозой грех обозвать. Поэзия — зверь особый: пусть мурлычет напоказ, улыбается в подтекстах или гуляет сама по себе, если погода располагает. Не мне Вам, ученым, указывать — сами с усами.
И конечно, если уж о поэзии, — непременно! — хотя не сравниваю, хотя любая из книг вне иерархий — «Я возьму сам» первая в рядах на перечтение. Видела я таких, которые рекут о невнятности сюжета, о потаенности смысла... Не говорю уж о тех, что говорят о «Дайте им умереть» как о неудачном продолжении великого «Пути», мол, мрачно и не средневеково как-то... Глупостники. Не всё ж ролевые игры.
Оденусь по моде, как требует век, —
И скажете сами:
«Да это же вовсе другой человек!»
А я — тот же самый.
(В.Высоцкий)
При всей неподелимости моей любви между книгами, смею вам заметить, милостивые государи, «Я возьму сам» — невозможная, словно сыграна скрипкою, чудесная, на хрупких переправах и мостах, до распахнутых объятий (каких?), без всякого небесного знаменья, до сердечной дрожи (откуда?) и страшно ее угадать...
как бы и впрямь в стихи не удариться — безобразнейшая лирика, господа. Хоть и не синеглазая, и не греческая вовсе.
Письмецо затягивается. Змеится. Выскальзывает и не спешит кусать хвост. Постараюсь задушить хоть ветвеления — только нам драконов не хватало.
Некогда, шагнув в лабиринт «Витражей патриархов» — где подслушано, кем напето? — будто бы до сих пор только мне нашептанное —
«Я снова стучусь в ваш семнадцатый век...»
Да, и прежде, уже не помню где именно — думала, мерещится — попадалось что-то из Галича. И еще многое из того, что почти узнаю, но проскакиваю, не вдумываясь — кто. И еще больше, чего не узнаю. Но более путеводных слов придумать невозможно.
Есть у Вадима Егорова давнишняя (он потом малость помудрел) надрывно-душещипательная песенка:
Мой товарищ любезный,
ты поверь мне, что нет
безнадежнее бездны
разделяющих лет.
Можно выкопать Трою,
слить тела и уста,
но никто не построит
над годами моста.
Было и будет цветаевское, двадцатитрехлетнее:
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел вам вслед...
Целую Вас — через сотни
Разъединяющих лет.
Но с такими словами — не дойдешь. Умрешь, как белый лебедь. По-геройски.
Весь «Одиссей» пронизан Галичем, моментами кажется — слишком. Но кому еще быть лейтмотивом возвращения, никто не умеет возвращаться, как он: задолго до отъезда, сидя на чемоданах, уже оттуда — до конца. Сказать, что я благодарна вам за Александра Аркадьевича? Скорее, ему — за вас. Да и за себя. Такую.
Будет еще ночь. Если позволите — я вернусь.
Марина.
17, 22 марта 2001
II
...ое письмо, которое ни коим образом не должно восприниматься второй частью раннее присланного, равно как «Одиссей» никак не является продолжением «Героя». Сплошная антистрофа — яблоку негде упасть. Но...
Глыбами — лбу
Лавры похвал.
(М.Цветаева)
Спасибо, тёзка, я прежде ведала — лучше не скажешь, а вот теперь ощутила в полной мере. На собственной шкурке. Которая заискрилась, вспенилась золотой лавой Ахиллова доспеха и, вот незадача, тут же поросла павлиньими перьями — в испокон веков установленном месте. И жжет, зараза, и глаза слепит — скинуть бы сияющую чешую, пока не прикипела, так нет — всё шею сворачиваю, верчусь у зеркала, дивлюсь на красотищу — не налюбуюсь никак! Только хвост отвалился (эка невидаль — змейка-ящерица с павлиньим хвостом!), чувствую, уши чешутся — сил нет. Глядь, шерстка — шелковистая такая, колечками, отродясь кудрей не было — выбивается из-за ушей, но больно уж вразнотык, дыбиком... А так всем хороша шерстка, рыженькая, богоподобная. Да, и оттенок приятный, редкий в нашей литературе — кто там в зеленовом берете?
Мнээ-э... Ухи совсем обросли, тень от берета уже не спасает. И зелень какая-то, будто пятна на полированной меди, ядовитая... Имеющий уши — конечно, но ТАКИЕ-то зачем? — а это, чтобы вас лучше слышать!
Кого, спрашиваю, слышать? Великих со-творителей распрекрасных миров, где не так, чтоб поселиться очень хотелось, а просто живешь, не выбирая, как и в этой Поднебесной?! Спасибо большое. И чего мы там, расскажите пожалуйста, не слыхали? Мы и САМИ! — знаете, какие письма пишем?! Глубокоуважаемые отдыхают!..
Ну, в смысле, душой отдыхают, читаючи. А потом руку жмут — протягивают с Олимпа и жмут, мол, спасибо, истинное удовольствие встретить умного собеседника.
Интересно, а придется ли панцирь гордыни вместе с кожей снимать?
Солнце тем временем село и все потемнели дороги.
— Чем так, без толку, заходить...
— Да уж лучше вы — к нам.
На грани невозможного — написать еще одно хорошее письмо. После того, как на первое одобрительно кивнули. Начинаю оглядываться на умные лица... Обретаю двуликость, скатываюсь в двуличие. И вдруг — молнией среди ясного неба — а ведь написать еще одну хорошую книгу, когда ждут, спрашивают, смотрят восторженно и пристально, когда хвалят, издают-переиздают, когда столько всего уже сказано — это и вовсе за гранью.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью
пазуху яблок
Я тебе привезу, потому что из рая — ждала.
(В.Высоцкий)
Про гипертекстовость постмодернизма — чтоб не отгрызать от чьей-нибудь диссертации — и пытаться не стану. Да и причем здесь постмодернизм? Пусть иные спекулируют словоблудством, а я простым, доступным русским языком еще разочек попытаюсь сформулировать смысл прихода Бодхидхармы с Запада. Печатными буквами — для особо непонятливых дзэн-уклонистов.
Прилагаю титанические усилия, чтобы не выйти за тот предел, где нет своих слов — ни одного, а вздымает переливчатые волны предвечный Океан российской словесности. Не так уж велик мой круг книг, за которыми — руку протяни и материализуется; почти ничего, только очень избранные стихи удерживаются в неводе дырявой памяти. И всё же, волна за волной, накатывают цитаты и велик соблазн изъясняться сплошным центоном. Гипертекстом с неявными ссылками. Без кавычек, без сохранения авторских прав. Играть, не на клейменые слитки — на интерес. И пусть плоть книг послушно смыкается, оставив на лезвии бритвы Оккама серебристые капельки узнаваемых слов. Ну и каков процент крови в вашем серебре?
Быть иль не быть — проплыли. Теперь другое: было?.. не было?..
Как славно, что в «центонной прозе» и прочих языковых играх, вам не изменяет чувство меры. И впредь желаю того же. Уж больно хрупкая грань.
Узнать, а есть ли край там, на краю земли,
И можно ли раздвинуть горизонты.
(В.В.)
Дернул же меня черт – между письмом и письмом заглянуть в некую умную статью о вас, хороших. Там проскользнула версия, что (не)явные цитаты, вкрапленные в текст, позволяют увидеть литературную традицию, к которой авторы себя относят, услышать голоса человеков, которые ходят в предшественниках у со-творителей сих.
Так, да не совсем. Ясно, говорю только о собственных ощущениях. Причем, в большей степени от «Одиссея», ибо только-только. Нет, не ретроспектива. Не восхождение по ступенечкам ранее написанного. Даже если поставить такую цель, не найдется (не напишется) книги – вне литературы.
Кто-то так уже писал,
Так зачем ты пишешь, если
Кто-то где-то – там ли, здесь ли –
Точно так уже писал?
(Ю.Левитанский)
Не возьму на себя наглость утверждать вневременную природу литературы (юмор как примета времени – например), но нельзя устанавливать и строгие хронологические последовательности типа: сначала Гомер, потом Жуковский-Гнедич – для тех, кто оригинала не читал (а вы не псих?), потом Мандельштам, Галич, Бродский… и только где-то на рубеже третьего тысячелетия… Фигушки! –
Навзрыд или смеясь,
но я люблю сейчас,
а в прошлом – не хочу,
а в будущем – не знаю.
(В.В.)
К Мандельштаму я пришла от «Возвращения на Итаку». Галич возник после песни Макаревича, где «…а я искал его улицу, вспоминал его отчество…». Бродским в очередной раз заболела, заглотив «Я возьму сам» («Но было что-то выше нас…»); прошла «Шествием», пришлось перечитывать «Идиота».
Приблизительно так в этой Поднебесной выглядит античное «когда любишь, просто идешь». Времена не выбирают. Но женщину-религию-дорогу!..
Сращение жанров. Смешение слоев. Кого боги хотят покарать… Эпоха перемен? — а были когда-нибудь статичные эпохи или же они окаменели под нашим равнодушным взглядом? И, чтоб не было следов, повсюду подмели. Всё, попала в свою колею, теперь понесло их, драконов привередливых, вдоль обрыва по-над пропастью — по камням, по лужам, по росе.
Крутятся, клубятся туманом, путаются в ногах мелочные вопросы. Убивать жалко — пустяковинки ведь, неразумные. Но не ответов же я столь страстно взалкала в ночи, что взялась за перо... Поведаю-ка лучше красивую историю, мой скромный вклад в мифотворчество, и не стану более злоупотреблять вниманием человеков, коим есть, чем себя занять, окромя чтения электронных посланий. Легенде сей уже года три, этот срок оказался впору, чтобы она растеряла ненужные подробности.
«Я не верю судьбе, а себе – еще меньше…»
(В.В.)
Итак. Сон мне снится. И в этом странном сне встретился мне Владимир Семёнович. Ибо занесло меня каким-то непостижимым образом в те времена, когда Высоцкий живьем ходил по Москве. Я очень его хотела видеть, почти искала. Был он не один, а уже окруженный толпой человеков, задающих вопросы. И по правилам этого сна вопрос можно было задать только один, но с гарантированным вразумительным ответом. Еще — четко осталось — ощущение поправимости, мол, скажи я что важное, всё еще не поздно изменить, исправить (а дату смерти помню и во сне). Прокручиваю возможные предостережения — не то! — глупо – не спасти. Тогда уж, думаю, надо вопрошать по текстам. Проталкиваюсь через толпу, судорожно вспоминаю все те песни, где какая-нибудь деталь меня очень интересовала – было? не было? Вот уже совсем рядом — вижу, слышу. Реально, до жути. И последние две песни встряхиваются в черепной коробке — чет-нечет — сейчас спрошу. Оказывается, уже начала говорить: «Здравствуйте, Владимир Семенович...» Смотрит с любопытством, внемлет. И тут — осознание — я не знаю, в каком году нахожусь, какие из песен написаны, а какие еще нет! Нельзя, никак нельзя, нарушать хронологию. И задаю вопрос — единственный – глупейший: «Извините, пожалуйста, а какой сейчас год?»
Грустные глаза – так смотрят на умалишенных.
Толпа смыкается передо мной.
Просыпаюсь.
27-30 марта 2001
Марина.
NEW - 10/10/2001
Олди, мудрые Олди!
Мальчишки идут на войну… «Я убью тысячу врагов! Я!.. Убью!.. Тысячу!..»
И Буш-Агамемнон, возмечтавший о Великом Царстве, по всему американскому Номосу собирает войска…
Почти полвека относительного мира, Золотой Век, более ста лет без войн на территории США - подросло поколение «героев». С файерболлами на комаров (извините, не комаров - шмелей). «Я буду героем, как в фильме…». Вот только не было тех героев в самолётах, героев, которые всегда в самый последний момент обезвредят террористов и спасут мир. Извините, в отпуске мы.
«Я сделаю героев из трусов…»
И встаёт под знамёна героев Пакистан, заверяют в благонадёжности прочие исламские страны.
«- Клятва, на коне!»
И встаёт рядом НАТО, басилей рядом с ванактом.
И призывавшая к объединению Россия ужасается, осознав, что призыв к борьбе с терроризмом, понят, как боевой клич. «Это безумие…Двое мальчишек, год за годом, играют в песке, и один из них…»
Попытка противостоять Гекатомбе лишь усиливает её.
«Вы год будете собираться, два плыть по морю, девять лет просидите под стенами Трои, и, если возьмёте её, то только чудом».
Координация действий разномастных союзов и стран - у всех свои интересы - уже видна, и не с лучшей стороны. Террористы, отнюдь не герои и не будут ждать, пока «Ого-го, и на стенку!» Да и где их собираются искать? Опять-таки, только в исламских странах… М-да, «похоронили героя Капанея».
«Мальчики, вы хотите воевать, как герои…»
Едва слышный голос: «Ракеты стоимостью в миллионы долларов будут уничтожать палатки за двадцать долларов штука. Лучше забросить несколько отрядов спецназа…» Но катится вал: «Какой спецназ? Вы что? Война! Войска, вперёд! Я!.. Убью!.. Тысячу!..»
А пусть даже и убьёт. Но…
«Мы выкурим их из нор, заставим бежать, поймаем и будем судить…»
ПО ЧЬИМ ЗАКОНАМ? Страшнее всего, когда сходятся две правды - это страшнее, чем когда сходятся две неправды. Нельзя осудить того, кто считает себя правым - так рождаются мученики. А мученики это пример. Для героев.
Две армии героев, каждая со своей правдой, забываются старые счёты, выписываются новые… Только найдётся ли нью-Одиссей, не позволяющий смертным почувствовать себя Глубокоуважаемыми?
Всё-таки…
АРМАГЕДДОН БЫЛ ВЧЕРА
Но…
НАМ! ЗДЕСЬ!!! ЖИТЬ!!!
И, может, не так уж и нужна война? Ведь и террористы тоже чего-то хотят. Не только изображать из себя живые бомбы. «Чего?» Может, нужно научиться понимать? «Наша доблесть у них сродни трусости».
Нет, не слышат.
Я!.. Убью!.. Тысячу!..
Keydae & Безумец
16.09.2001
P.S. Ведь, всё равно, лет через… девять :-\ , когда их перестанут называть террористами, миру придётся признать, что есть и иные способы думать, нежели по американо-европейскому квадратному стандарту…
P.P.S. Просим прощения, если мы не первые, и/или Вам и без нас хочется схватиться за голову: «Радуюсь!..» и швырнуть пифосом в стену.
P.P.P.S. Также просим прощения за опоздание. Выводы были очевидны ещё несколько дней назад, но всё-таки теплилась надежда, что Штаты помнят/знают историю Первой Троянской войны трёхтысячелетней давности, и будут хоть чуточку умнее…
...Кто сказал, что я живу в реальности? Не-е-ет, уже три года, как я создала свой, маленький не-реальный мир, в котором может быть всё, что угодно. И оживают инструменты, и город петляет, не выпуская тебя наружу, и смеётся петлерукий Яма, и кружатся карты во вселенском пасьянсе, и рушатся Рубежи, и скачут кентавры, и всё длится и длится рассветный миг над шафлярским кладбищем... Говорите,- катарсис, да? Когда меняется что-то глубоко внутри, и больно, страшно и жутко смотреть в эту бездну - внутри себя, и хочется отложить, спрятаться за повседневными проблемами и лишь потом, через время, осторожно держась за юбку обыденности, заглянуть из-за угла - потому что не можешь иначе, да и не знаешь, каково это - иначе... Как там у Шварца - "Почему, ну почему я плачу и радуюсь, как дура?..".
Найти сборник "Чужой среди своих" - проблема вселенского масштаба. Три месяца ты рвёшься в Киев, наконец попадаешь туда, скупаешь на книжном рынке всё, до чего руки дотянутся, а через две недели не остаётся даже самой тоненькой непрочитанной книжки. И ты с новой силой рвёшься в столицу... Смех сквозь слёзы, слёзы от смеха, наивный Алька и цикады в ночи, гибельный смертный восторг и буффонада... Два полюса, а между ними - как тамбур - странная повесть... А на закуску - вопросы и ответы, те, что так долго мучили, не давали покоя, и страшная жалость, что не тебе довелось их задать. А ведь как хотелось... Да и сейчас хочется. Говорить, захлёбываясь словами и образами, рассказывать, спрашивать, соглашаться и не соглашаться... А мне всё-таки удалось отыскать невключённые стихотворения! В разделе "Цыганочка" я так и не увидела отрывка "...Ай, мама, грустно было..." Насколько я поняла, отрывки "Я - поэт аль-Мутанабби" и "Я жёг становища твои" признаны авторами недостаточно самостоятельными. Ну что ж, как говорится в одной известной книге, ищите, и будет дано вам. На это у меня ушла биология и половина английской литературы, а оставшиеся шесть уроков пришлось посвятить перечитыванию - вторую книгу "Мага в Законе" взять с собой я не догадалась... Ничего, повторение - мать учения, как бы банально это ни звучало. Жаль только, через пару дней придётся с укором в глазах наблюдать собственное отражение в зеркале - что ж ты, мол, опять всё в один присест, ничего на закуску не оставила...
Я ещё раз перечитала отрывки интервью и просто стала в тупик. Почему так часто там идёт речь о гибели персонажа? Не знаю, может, это я слепая и глупая, но я такого в упор не вижу! Ну где там смерть, окончательная и бесповоротная, ну где, покажите? Умирает повар Фэн - но не становится ли он частью "Карма-компа"? Умирает в Переплёте Сигурд - но... "Тёмные! Умирают и больше никогда не рождаются... Сказки всё это. Чушь!". Уходят Махиша, Сиалла, Эрлик и другие - но остаётся Сарт, Предстоящий Перекрёстков. Джош в собачьем теле, Седой - где-то и когда-то, Великий Здрайца, Рашель и Джандиери, листок на границе огня и грязи... Тени Алкида и Ификла у входа в Тартар в лучах заката. На двадцать книг - семейство Бао-Гунь со Сколопендрой да Гвениль, ушедшие без возврата. Да и то... (вот интересно, если Ниру Бобовай - один из Ваших прошлых псевдонимов, не значит ли это, что подобным способом Вы покончили с собой-прошлым?.. Но это так, исключительно в скобках). Вот за что люблю Ваши книги - так это за непременное многоточие в конце. С детства не симпатизирую обобщающим двоеточиям и совсем однозначным финалам. А так - всегда есть над чем задуматься в меру собственного разумения.
Сегодня чего-то потянуло меня на сладкое. В очередной раз взяла "Путь меча" и с головой ухнула в омут громыхающего и сверкающего мира Блестящих и Придатков. Люблю эту вещь - за искромётность, реалистичность и - одновременно - сказочную фантастику. Утопия и чудеса, жестокость реальности и happy end, вихрь Бесед и неторопливость степных троп - в тщательно выверенной пропорции. Да ещё приправить хорошей толикой юмора, да восточного колорита, и побольше, да связочки - маленькие, незаметненькие - с прочими мирами... Какая прелесть! И чуть терпковатое послевкусие - "Будь проклят тот день, когда оружию стали давать имена!". Вот он какой для меня - Путь меча. "И нет мечей, но есть ручей - смеясь и лопоча...". Простите, вошло в привычку цитировать стихотворения Олди к месту и не к месту. Я очень редко уезжаю, но уже научилась возвращаться. Это же так просто - берёшь с полки знакомую до последней буквы книгу и... Только-то и всего. Всегда найдётся, к чему возвращаться. При чём тут возраст или прошедшие годы? Да абсолютно ни при чём.
По поводу прямых продолжений - всеми конечностями "за". Честно говоря, я побаивалась брать в руки "Дайте им умереть", всё чудилось, что открою книгу - а там Чэн лихо рубится с каким-нибудь ренегатом из Кабира, а Дзюттэ наставляет на путь истинный пороховые мины. Слава какому-нибудь Богу, обошлось. Всё оказалось проще, грустнее и логичнее. Вот только конец немного смахивает на волшебную сказку - всё начинается заново, с нуля... Прямо как в реальности. Но это прямые продолжения. А вот незаметные штришки, ниточки, объединяющие романы порой в совершенно неожиданных местах, намёки и обрывки фраз, брошенные кем-то за тысячу лет вдали... О-о-о, просто литературное пиршество. Я глубоко убеждена, что Ваши книги нужно читать по кругу, непрерывно и во всевозможных сочетаниях, иначе ни за что не уловишь всех связей. Хорошее практическое задание по теме "комбинаторика".
А по поводу всевозможной чернухи и прочего... Для себя я давно решила, что Ваше творчество - элитно. Не в том смысле, что оно доступно только определ°нному слою общества - просто как антоним "массовости" литературы. За последние годы, когда к нам хлынул бесконтрольный поток всевозможных печатных изданий, мы из самой читающей нации превратились в нацию, поглощающую всё, что угодно. Куда приятнее после трудового дня в каком-нибудь киоске на рынке возлечь на диване и, брызжа слюной вожделения, вопить: "Мочи их, гадов! Давай!". И герой добросовестно мочит, шмонает и крошит в окрошку всех окружающих, чтобы в конце, обнимая одной рукой пышнотелую блондинку (худосочную брюнетку) и, дуя в ствол ручного гранатомёта, со снисходительной улыбкой заявить: "Продолжение следует!". Как-то для смеха я купила подобную книжонку и потом с неделю не могла отплеваться. Остаётся после всего этакий привкус протухшего оливье - вроде бы и выкинуть жалко, и потреблять не стоило бы... Так что Ваши произведения - как маленький оазис чистого воздуха посреди этих портящих воздух выхлопных газов.
Смотреть и видеть умеют далеко не все. Вернее, наоборот - каждый и смотрит, и видит по-своему, видит то, на что хватает его самого, его опыта, умения, мировоззрения, в конце концов. Почему мир физический, природный, в котором приходится пулять-шмонать-колотить для многих более интересен, чем мир внутренний, в котором, по большому счёту, можно создавать собственную реальность? Не потому ли, случаем, что у них самих внутри остался лишь кусочек, ошмёточек когда-то бессмертной души, которой на физические действия, может, ещё хватит, а вот на что-то большее - увольте... Мы уж лучше в стороночке посидим, посмотрим, похихикаем, пальцем покажем... Посудачим о своём да разойдёмся. Грустно. Грустно смотреть, как окружающие взахлёб вгрызаются в "Путь меча" - "Ты что, там же такие драки!.." и с презрением отдают "Армагеддон был вчера" - "Да ну, сплошной заумняк, чего там читать-то...".
И ещё одного не могу понять. Все вокруг только и делают, что твердят, будто в каждой новой книге Вы строите новый мир с нуля. Опять-таки, может, это у меня со зрением плохо, но до того, как прочитать эти строчки, я была абсолютно убеждена, что все эти миры - всего лишь виноградинки в кисти. Иначе с чего бы аль-Мутанабби видит в пустыне, недалеко от собственного трупа, убегающего Солли, или в мире Девятикратно Живущих вдруг появляется Гро с выгоревшими дотла глазами?.. В конце концов, люди всюду остаются людьми, а боги - богами, и Янь-ван не очень отличается от Старшего-Аида или другого какого Ямы. Ж°лтая пыль запорашивает глаза, и не различишь, отшельник ли Лань стоит против неба, или Брахман-из-Ларца вдруг поднялся над поверженным другом? Так в чём разница между Японией пятнадцатого века и древней Индией, венским высшим светом и перегоном Кабир-Мэйлань, если каждую секунду миру, который мы знаем, приходит конец, и мы живём после Армагеддона, и неважно, была ли это Большая Игрушечная или битва малахов, последний Обряд Чистописания или просто тихий уход всех магов... Мир един и многолик, он не заканчивается с обложкой очередной книги, готовый тихо упокоиться в ряду себе подобных, он продолжается - там, дальше, пусть под другими масками и именами, и невозможно найти тот ноль, с которого все началось. Неблагодарная это работа - искать нули, особенно, если их и вовсе нет.
Чего-то я сегодня ударилась в философию... Сегодня на меня напало какое-то странное ощущение. Целый день я читаю вторую часть "Одиссея", и только-только до середины добралась, просто черепашьи темпы. Сначала пыталась что-то понять, сопоставить, разобраться, но каждый раз ниточка текста выскальзывала, разбивалась пеной о камни. Наконец пришло состояние того самого безумия - не надо думать, надо просто смотреть, чувствовать и делать. При чём тут змеи, при чём низверженный Хронос и Пустышка-Психопомп? А какая разница, значит, так надо! Ты безумен, ты болен, ты не можешь соображать, и какая разница, что написано в "Одиссее" - Гомер был слеп, а ты безумен, так какая разница? Да никакой. Беги за повествованием, оскальзывайся на поворотах да старайся не отстать - вот и всё, что нужно. Я понимаю, это всё тот же вопрос о герое с флейтой на заднем плане, но - так и должно быть? Это и есть - Человек Космоса? Просто это действительно другой мир. Не тот, до боли, до восторга узнаваемый мир братьев-Амфитриадов; не безумство пряной до головокружения Индии, не мозаика образов и картинок Сумерек, не кривое и узнаваемое зеркало Китая - совсем другое. Круговорот, котёл, в котором плавятся школьная программа и старенькие "Мифы Древней Греции", смешные фильмы и научные трактаты, другие книги - книги Олди, и опять, опять блестит на солнце виноградная гроздь, смешно перемигиваясь отражениями лучей. Не то, не там и не так. Всё зыбко, как мираж в пустыне - было? не было? пригрезилось?..
Похоже, никуда мне не деться от этого дара (или проклятия?), что висит надо мной. Каждый раз, когда я открываю книгу, я начинаю жить ею. Со-чувстовать, со-переживать. Сливаюсь с героем, начинаю думать, как он, говорить... До смешного доходит. То вдруг сочинения начну писать высоким штилем, то в торжественную речь такого вверну - хоть стой, хоть падай. Сразу видно, чего я в последнее время начиталась. Они не верят; не понимают. "Кто, Катя? Да она же книги, как лягушка мух, глотает, без перерыва..." Глотаю. Чтобы заглушить, наслоить одно на другое, не дать герою - пусть даже великому, величайшему, живее всех живых! - стать мной. Даже на самый краткий миг. А сейчас - не удалось. Или удалось, но не вполне. Одиссей оказался сильнее меня... Хитрее. Безумнее. Первая часть была человеческой, понятной. И он действовал, как стал бы действовать любой на его месте. Есть набор обстоятельств, исходя из них, нужно действовать. Просто и ясно. А вот дальше... Всё-таки безумие - опасная вещь. И неважно, ты ли сходишь с ума, или мир вокруг свихнулся. Это не имеет никакого значения. Космос, мир вне, где ничего ни от кого не зависит. Смертный, бессмертный, безумный - вместе, под одним панцирем, а вокруг сходит с ума прошлое. Или будущее, неважно. Кипит, выплёскивается на камни книга, кипит мир - другой, не тот, слегка искажённое зеркало. Лабиринт отражений - то же, да не то. Не те боги, не те люди. И Гермес-Пустышка - вовсе не Ангел, и Протесилай больше не Иолай, и Автолик...
Теперь я знаю, как сходят с ума. Зацепило; краешком. Уже уходит. Ровнее и привычней становится стиль письма, убегает горький привкус героизма, песком сыплется с ладоней скука - вот уже и экзамены снова испугали, и желание понять, перечитать и осознать появилось... Пара дней - и всё. Может быть, Маркес вечерком, хорошая, со смаком, юморная цитатка... Но это я. День, от силы полтора - в контакте с книгой. А каково Вам? День за днём, неделя за неделей, создавая текст из ничего, из белого листа и чёрных букв на экране? Неужели Вы - тоже?! В безумие; с головой? И всё бродит и бродит на границе дня и ночи лохматый Аргус...
Это не я, честно. Это Одиссей. Мною. Вырваться хочет, уйти. Обратно, в тишину переплёта. Я тоже хочу - в переплёт. На полку. В покой. Или это снова не я? Одиссей действительно достучался до меня. Достучался, залез внутрь и внаглую обосновался там, не спрашивая разрешения. Пишу не стилизацию под Лаэртида - это и был он сам, та его частица, которая уместилась внутри меня. Такое часто бывает, особенно с произведениями Олди, и я просто не могу ничего сделать. Вернее, не так - могу, могу подавить его, как морскую свинку в "Алисе" - засунуть в мешок и сесть сверху, но ведь это будет нечестно, хотя бы по отношению к самой свинке... Всё-таки этот герой - на какое-то время тоже часть меня, а подавлять саму себя немножко глупо.
Я уже не боюсь экзаменов. Совсем. Похоже, "Одиссей" перевернул меня сильнее, чем казалось. В тот момент все эти проблемы показались такими незначительными... Внутри будто перегорело что-то.
Потом жизнь вернулась на круги своя, но страх не вернулся.
Именно поэтому я не очень люблю большинство современной фантастики. Впустишь героя, срастёшься с ним, а он на страницах книги вдруг начинает такое выделывать, что просто хоть стой, хоть падай. Ты знаешь, чувствуешь, что не может он так поступать, ну не в его это характере, а автор то героически заставляет неисправимого труса лезть под ножи бандитов, то мирнейшего и скучнейшего обывателя вдруг сажает на ворона коня, вручает в руки меч буланный и посылает за тридевять земель, хотя и без лупы видно - у горожанина поджилки трясутся и пот по спине Ниагарой течёт! Противно, когда перекраивают своих же героев "под себя", вытаскивают за уши из передряг или, наоборот, бросают в болото просто потому, что некуда его деть, фантазия кончилась. Хотя, если честно, такое бывает довольно редко. Обычно книги скользят где-то у поверхности сознания, когда умом понимаешь - да, книжка. Да, не из худших. Да, интересно написано. Но вот в сердце... Не доходит она до сердца. Вот и разница - между Литературой и литературой. Всего-навсего.
Видите, как я писать начала? А всё почему? А всё потому, что наконец-то решилась перечитать "Нам здесь жить". Честно говоря, я этой книги побаиваюсь. Веет от неё такой обречённостью. Когда конец, даже самый печальный и закономерный, идёт своим чередом, понимаешь - да, так и должно быть. Всё по правилам, всё по-настоящему. Драма, трагедия, мистерия - но по-настоящему. А вот когда ты с первых страниц знаешь, что никуда не деться, что события рано или поздно всё равно приведут к этому самому концу - это страшно. Всё время осознавать, понимать тщету всех и всяческих усилий - потому что всё и так предопределено. Смешные, весёлые строчки, немножко юмора, немножко прозы жизни... Но ты-то знаешь, что будет потом!
Опасалась я этой книги. Очень опасалась. Ещё и потому, что в первый раз отходила от неё с неделю, чуть ли не с кровью отдирая образы, места, события. А потом забыла напрочь. Совсем. То есть помнила, конечно - герои, Харьков, две книги, "рассвет пах обречённостью"... Китоврасы. Первач-псы. Алтарки на плите. И только. А тему, идею и прочее, о чём так любят распространяться в рамках школьной программы - как ножом отрезало. Вот сейчас заново открываю для себя этот мир. Так странно... Тогда я как-то не обратила внимание на "взляд исподтишка", распробовала его только позднее, в "Маге". Пропустила Ерпалыча - вроде и есть он, а вроде и нет совсем. Да и вообще... Действительно, "Нам здесь жить" - тяжёлая книга, чувствуется, что с болью давалась. Но обречённость вовсе не в финале - там действительно листок застыл "на границе огня и грязи". Нет, это ощущение надвигающегося финала - в начале, когда ты ещё не знаешь об этом выборе, но уже видишь смерть. По-моему, ещё Хичкок говорил об этом - взорви бомбу под кроватью молодожёнов, и зал вздрогнет от испуга. Но покажи эту бомбу и заставь тех же молодожёнов разговаривать и смеяться - и зал застынет в ожидании неминуемости финала. По-моему, именно это даёт немного гнетущий эффект, подбавляет тёмных красок в палитру произведения, выражаясь "литературными красивостями". А выбор... Ну что ж, как авторы неоднократно говорили, одни умеют смотреть, другие - видеть. Не знаю, правда, что лучше. Каждому - своё.
Ой, что-то заговорилась я совсем, не иначе, Алька уже в душу лезет. Господи, да за что же мне такое наказание?! Нет, обманываю. Не наказание. Без этого побега в другие реальности я бы уже задохнулась в собственной повседневной рутине.
Всё к лучшему в этом лучшем из миров.
Знаете, когда ломается, уходит мир, в котором ты живёшь - это действительно больно. Очень больно и очень страшно. И неважно, что это было предопределено десять лет назад; неважно, что целый год ты живёшь с пониманием неизбежности; неважно, что месяц, две недели, неделю назад ты твёрдо знал, что так и будет, что так обязано быть, и никуда от этого не деться. Всё равно, когда ты сталкиваешься с этим лицом к лицу, когда позади остаётся огромный кусок жизни, а вокруг рушатся стены твоего, собственного маленького мирка... Наверное, именно так чувствует себя устрица, когда её вынимают из раковины. Сегодня закончился мой последний урок истории. Навсегда. Какое странное слово, оно пахнет восточными пряностями, полынью и - немного - нагретой на солнце пылью. Раньше я понимала, что такое конец света.
Теперь я это знаю. Навсегда.
Интересно, "Рубеж" изначально задумывался как сказка? Сколько раз перечитываю эту книгу, столько раз убеждаюсь, что такой счастливый финал предопределён буквально с первых строчек, с атмосферы фэнтезийности, волшебства. Пускай там много по-настоящему жёстких и жестоких сцен, всё равно это предчувствие чуда не исчезает. Так получилось по законам книги или так и было задумано? По-моему, "Рубеж" -- вообще наиболее жизнеутверждающее и оптимистичное из всех произведений Олди. С самого начала понятно, что в конце концов всё будет хорошо, не зря же все герои упрямо и отчаянно стремятся "к одному знаменателю". Немножко детектив, немножко религиозный трактат, чуть-чуть подражательства, капельку стандартных приёмов, пара ложек философии - и готов бодрящий коктейль. Получилось просто здорово.
Можно, я сейчас выскажу своё мнение о Вашем творчестве в целом? Разумеется, я не критик, у меня нет надлежащего образования, но мне кажется, что в последнее время происходит нечто странное. Книги Олди из общедоступных, интересных действительно широким пластам читателей всё больше и больше становятся продуктом для избранных. Если "Бездну" или того же "Мессию..." мог с одинаковым удовольствием читать и Вася из подворотни, и действительно умный и думающий человек (другой вопрос, что они из прочитанного взяли бы), то уже для "Мага" требовался совершенно другой подход. Нужно было погрузиться, принять этот мир, чтобы что-то уразуметь. В "Я возьму сам" ситуация вообще не поддаётся логическому осмыслению, всё переключается на ту самую формулу "вижу-чувствую-делаю". А "Баламут"... Эта трилогия вообще даётся очень тяжело. Первую книгу я мучила с неделю, потом с чувством горечи и "несварения мозгов" положила её на полку и там и оставила на полгода. И лишь когда я нашла все три книги и действительно поняла, прочувствовала это яркий, пряный и цветной мир Индии, с гирляндами цветов и праздничными сари, аурой тапаса и слоноголовым Ганешей... Лишь тогда я поняла, какой это на самом деле кайф. Но это лишь частный случай, один из наиболее ярких примеров. Такое ощущение, что количество Ваших книг постепенно перерастает в новое качество. Уже не автор опускается до читателей - читатель должен самостоятельно, цепляясь зубами и когтями, добраться до автора. Не знаю, хуже это или лучше, это просто по-другому. Но, может, я ошибаюсь? Как Вы считаете?
Хотя ладно, это всё суета сует и ловля ветра, вечно одно лишь искусство. Говорить то, что хочется, говорить языком, непонятным для многих - привилегия или "выпендрёж". Очень часто появляются люди, которые начинаю говорить о тонких материях, о сокровенных тайнах и прочем в том же духе, причём делают это настолько запутанно и невнятно, что вполне могут считаться непризнанными гениями. Такие собирают вокруг себя группки поклонников в пару сотен человек, которые орут и вовсю нахваливают своего кумира, а сами стоят на пьедестале и со скорбным выражением лица взирают на окружающий мир. Что странно, довольно часто они становятся культовыми творцами, элитарная публика начинает вовсю расхватывать их произведения и восторгаться ими, и уже каждый интеллигентный человек не может позволить себе не прочитать такую книгу.
А вот людей, которым такое право досталось трудом, до смешного мало. И, по-моему, тут может крыться одна ловушка. Вы не боитесь, что в погоне за качеством, "высоким штилем" потеряется суть? Не станет ли внешняя форма самоцелью, не превратится ли из инструмента в содержание? Как Вы думаете, Вы сумеете удержаться на этой грани?
И ещё, если позволите, маленькое суждение. Совсем крохотное и абсолютно личное. По-моему, Вы постепенно становитесь в Украине той самой культовой личностью, нечто вроде Пелевина в России. То есть некоторые Вас читают не из-за содержания, а именно из-за оформления, оболочки. Потому что это интеллектуально, сложно, мудрёно. Потому что это - знак принадлежности к элите. Потому что это модно.
Для того, чтобы понять, увидеть "за деревьями лес" в Ваших последних произведениях, нужен достаточно гибкий ум. Я знаю очень умного человека, который второй год не может прочитать "Чёрного Баламута" - просто не в состоянии преодолеть бесчисленных Хираньяджамбх и Юдхиштхир и за крестом Свастики увидеть саму Индию - гремящую, пряную, цветную до головокружения. Просто с какого-то момента теряется "свежесть взглядов и чувств". Не получится ли, что Ваши книги начнут апеллировать ко всё более и более "незашоренному" читателю, который в конце концов попросту не сможет воспринять всё заложенное в произведении?..
Катя Войлова
NEW - 08/10/2001
Здравствуйте, Дмитрий и Олег!
Не думаю, что удивлю вас, если скажу, что решилась (поверьте, это было нелегко!) написать это письмо просто потому, что хочу выразить вам огромную признательность за ваши книги! Ох, ну до чего же казенно получается... Я не "хочу выразить признательность", я говорю вам:
СПАСИБО ОГРОМНОЕ!
Общаюсь с вашими книгами шестой год. Шестой год поражаюсь вашей способности не создавать бесконечные "миры Олди", а бесконечно открывать единственный Мир, вмещающий в себя все. Тот самый мир, в котором нам жить. Рядом с уставшим Индрой и храбрым Одиссеем (ибо "слава храбрецам, которые осмеливаются любить"), рядом с восхитительным Пустышкой... Да что же я делаю?! Демонстрирую свое глубокое знание произведений Г.Л. Олди? Бесполезно. Можно сказать "я знаю жизнь"? Вероятно, есть люди, которые способны ответить утвердительно, вот только как же они живут?! Надо бы идти дальше, за грань того, что знаешь... Неужели идут? А впрочем, еще как идут - Будда, например. А нам - пока - жить здесь. И радоваться тому, что были, есть и будут Мастера, способные передавать всю красоту и сложность (ну не верю я в простоту мироздания, не чувствую ее) этого бесконечного мира...
Спасибо вам, Мастера. Когда вы смотрите на мир, он становится очень красивым! Он на самом деле прекрасен, но иногда бывает сложно это видеть и помнить... Тогда открываешь любимые книги и слышишь их спокойные, негромкие голоса: "Надо просто очень любить"... Люблю. Иногда получается плохо: этакое всепрощение от равнодушия. Иногда совсем не получается - к счастью это бывает редко и быстро проходит. Иногда получается хорошо - тогда бывает больно...
Сколько же вам каждый день приходит таких вот писем?! Бессвязных от непривычной искренности, переполненных многоточиями и восклицательными знаками... А сколько их не приходит!!! От тех, кто ощутил - вдруг! - всю "лживость изреченной мысли" и понял - вдруг - что не хочет лгать...
Пять лет назад я все-таки встретилась с "Пасынками восьмой заповеди". Все-таки - потому что написать "случайно" рука не поднимается, встречи с друзьями случайными бывают едва ли. Пять лет назад впервые почувствовала потребность написать "письмо в редакцию". Пишу. Никогда не умела быть "поклонницей", да и сейчас не умею. С вашими книгами мы просто дружим. Уж простите, что без вашего "родительского" ведома: очень "дети" у вас самостоятельные!
"Пасынки восьмой заповеди" были первыми. И поэтому остались самыми-самыми. Честно говоря, с самого начала, когда попыталась выяснить, кто же сделал столь шикарный перевод "Пасынков" на русский язык (поскольку, каюсь, при первом знакомстве с этой книгой взаимоотношения Автора (Переводчика?) со Словом потрясли меня намного сильнее, чем все остальное. Это уж потом...)Так вот, выяснив, что никакой это не перевод, а дуэт наших, родных :-), больше не могла воспринимать г-на Олди как одного человека. Иногда мне даже кажется, что я правильно угадываю, чувствую: "это писал один из Олди, а вот это и это - другой"... Ошибаюсь, конечно. :-)
Потом встретилась "Сеть для миродержцев" и сутки меня трясло крупной дрожью от ужасного восторга и восторженного ужаса: этот "горшок" обжигали не люди!, люди не могут так писать. Оказалось, могут и не так! "Герой должен быть один" оказался той последней каплей, после которой я поняла, что, во-первых, буду читать ВСЁ, что напишут эти потрясающие люди, а во-вторых, не буду опасаться, что "хорошего понемножку" и что у любого автора бывают неудачи... Вполне спокойно, без нездорового блеска глаз, дожидалась появления очередной книги, безуспешно пыталась растянуть удовольствие первого прочтения (проще говоря, заглатывала), перечитывала, откладывала, читала что-то другое - я, знаете ли, не только Олди читаю ( - и считала, что мне повезло встретить замечательных и очень надежных писателей... Потом вышел "Маг в законе". Это был удар. Я до сих пор не рискую его перечитать: просто боюсь той сокрушительной силы, которой он обладает. Эта книга оказалась лавиной, сметающей целый пласт нажитых непосильным трудом ( представлений и заблуждений, главным образом о себе, любимой. Не знаю почему. Быть может она просто оказалась в нужное время в нужном месте, но факт остается фактом: не замечавшая за собой особой тяги к самоанализу, я внезапно оказалась не то что без одежды - без кожи, без тела, глаза в глаза с собой... Страшно.
Дальше стало легче. Книги не стали проще - я перестала отворачиваться от себя-читающей
их, не поняла, но приняла то, что отзывается во мне на голоса ваших книг...
Мой сын недавно научился читать. Это значит, что пройдет немного времени и я снова смогу ощутить восторг первого знакомства с вашими книгами: посмотрю на лицо сына, читающего их.
Вся эта страница была попыткой сказать вам спасибо. Не уверена, что успешной. Не знаю, нужны ли вам такие письма читателей, или они только раздражают своей многословностью. Но мне так хочется вас поблагодарить. Тексты, которые я вам посылаю, - это тоже попытка сказать вам спасибо. Они - часть того немного, что действительно мое, даже не "мое", а "я". Часть того, что я могу кому-то подарить...
Спасибо, что дочитали письмо до конца.
С благодарностью, Ольга.
Здравствуйте, граждане Творцы.
Прочитал накануне Ваше оффлайн-интервью с читателями,и решил таки написать некоторые свои впечатления. Прошу прощения за сумбурность(!!!) изложения, нижеследующий текст пишется под воздействием чая Улунь МуДань, заваренного и распитого в посуде из красной китайской глины :).
Да, в каждую Вашу книгу нужно сначала включиться, настроиться, иначе просто не пойдет. Скажем, на лекции или в метро не очень и почитаешь, слишком много отвлекающих моментов. Правда, можно "отключиться" совсем, но я так как-то проехал всю Москву насквозь на метро, читая "Дорогу". Зато потом "удар по голове" обеспечен. Каждая вещь, будучи уникальной, дает очень много для работы над собой (как бы банально это ни звучало, прямо фраза из школьного сочинения про "Луч света в темном царстве"). Грубо говоря, после каждой вещи голова ПЛЫВЕТ.
После прочтения "Одиссея" было такое.... я до сих пор боюсь его перечитывать, мне страшно!
Кажется, что Вы описываете реальный мир (ну так оно и есть!), и если захотеть, не напрягаясь, то спокойно можно туда попасть. Войти в тот образ. И естественно, каждая книга пишется (и читается) не на одном уровне. Один мой знакомый увидел в Баламуте только лишь некачественный пересказ дурного перевода Махабхараты. К сожалению, многие люди с огромным трудом могут воспринять 2-ой, 3-ий и более глубокие "слои" книги (или фильма, что, впрочем, не важно). "Путь меча" - боевик, "Нам здесь жить" - триллер, "Рубеж" - муть (сорри :))), ну и так далее. Это реальные высказывания моих знакомых. Так, к слову, очень мало кто воспринимает оригинальный фильм "Горец" с Ламбертом глубже, чем простой боевик, а фильм ведь очень непрост!!! Может быть, корректно это называть леностью ума?
Жаль.
Кстати, о Баламуте. Интересные параллели между Баламутом (Калиюгой), Армагеддоном (Апокалипсисом),и Одиссеем. Одиссей ведь тоже мог стать, и становился Богом своего Мира. Я уж не говорю о "Герое..", и "Бездне Голодных глаз" (всём цикле). Как будто каждая Ваша книга об обретении внутри себя Бога: неважно, каким способом. И каждый решает для себя, что он есть, что есть Бог для него и внутри него, и хочет ли он быть этим Богом или его тащат к этому за шкирку, а он упирается, желая остаться человеком, или стать Богом, но Взять это самому! Самое забавное, что это ключевая проблема в жизни (и страшная проблема!), выбор из двух вариантов: оставаться "простым человеком", с простым человеческим счастьем - жена, дети, квартира, машина, театр раз в месяц, раз в год курорт, летом дача-участок и etc. и etc.; либо сжигать все мосты, и уходить из этого, развиваться, идти по Пути, оставляя за собой все, что составляло смысл существования прежде.
Это всегда мучительно. И вопрос тут решается однозначно. Наверное, каждый человек хоть раз в жизни сталкивался с этим, но к сожалению, многие его стараются отложить. "А-а-а, решу завтра!" -- а в результате всю жизнь мечутся, снедаемые странными побуждениями, странными желаниями, смысл которых они боятся для себя понять. И многие так для себя и не могут решить, для чего они существуют, каково их предназначение?!
Я всегда любил перечитывать книги, каждый раз читая немного новую книгу, но перечитывать Ваши творения -- значит каждый раз постигать новую книгу. И каждый раз получаешь что-то еще, что-то новое. Кстати, у Вас везде "соблюдается" принцип инь-ян, взять хотя бы для примера создание Мусорщиков, которое приводит к Goterdammerungу (гибели богов в Элладе и дальше, если просматривать развитие). В деянии кроется его смерть. В жизни кроется смерть и так далее. Красиво :)
Да, как Вы считаете, можно ли сказать: Творчество писателя = Творчество композитора? И тот и тот творят мир, только один его решает в звуке, а другой в образе. Хотя при прослушивании музыки всегда можно Увидеть, а при чтении книг всегда можно Услышать, Увидеть, Почувствовать. Тут Ваши книги для меня всегда были (прошу прощения за сравнение) потоком сознания. Картиной с воздействием на все чувства. А потом сидишь в полном обалдении и в голове прокручивается Текст, еще и еще. Возникает ощущение того, что книга колеблет "реальность" , хотя "реальность" -- лишь жесткая система взглядов на мир, и это восприятие спонтанно расширяется.
После прочтения еще долго ходишь и мыслишь в системе реальности Книги. Выдаешь обалдевающему народу реплики героев в собственной интерпретации, ругаешься не по нашему и так далее. Забавно!
То, что сказано в "Нам здесь..." по поводу растущего количества эзотерики, колдунов и экстрасенсов, я ощутил на себе, на своем поколении... Куча народу начинает пробуждать в себе скрытое. Множество знакомых чем-нибудь, но занимается. Появляется множество эзотерической литературы на каждом углу. Точно, что соберись втроем выпить, один будет народным целителем, второй йогином-тантриком, а третий вообще воплощенный Будда-Майтрейя.
По поводу Количества измерений мира, того, что написано и описано в "Нам здесь жить",-- мне кажется, что корректнее говорить не о расширении реальности, а о расширении сознания, расширения диапазона восприятия. Возможна такая модель - восприятие людей "в древности" сужалось до абсолютно глухих 3-х измерений, в связи с тем, что вся энергия шла на борьбу с внешним миром, на выживание. И ни для каких еще дел ее не хватало. Какое там просветление, если тебя сейчас махайрод загрызет?!!! А в какой-то момент, после накопления определенных "благ цивилизации", когда не нужно ожесточенно сражаться за свое существование, восприятие начинает расширяться. Маятник качнулся в обратную сторону. Что в принципе и происходит в данный момент в мире. Как Вы и упоминали, появление огромного количества людей, занимающихся эзотерикой, стремящихся постичь неведомое, прорваться сознанием в прежде закрытые миры. Если почитать все серьезные эзотерические книги нашего времени, в том числе и киевского издательства "София", то практически в каждой можно прочитать подобные строки: "Учителя разрешили (направили) нести это учение в мир". Не избранным Ищущим, а ВСЕМ! Значит, сейчас появилась возможность развиваться.
Существует огромное количество школ, путей передачи знания (Ученик-Учитель), пользуясь которыми вполне можно достичь Истины. То есть максимально расширить свое осознание, восприятие.
А по поводу Вашего сценария "Армагеддона": в Москве есть секта, основанная на русском язычестве, славянском - Перун, Велес, и т.п.(не помню название, но она издает "русские веды" и т.п.). Так мне говорили люди бывшие там, что ребятки ДОСТУЧАЛИСЬ до этих аспектов Силы, и имеют все, положенное жрецам. Далее, сейчас вся Индия "сидит" на Бхакти-йоге. То есть на прямом контакте с силами, которые в древности получили имена - Кали, Кришна, Шива и так далее.(Имена тут не важны). Причем это работает. Сейчас в определенных кругах считается, что это самый быстрый и необременительный Путь к просветлению.
Так что перечитав сегодня "Нам здесь жить" я не нашел ничего нового :)).
В какой-то момент ребятки достучатся, и мы все поимеем Апокалипсис, со Зверем и блудницей, четырьмя конями... и далее по сценарию. Или не поимеем, но происходить это будет на наших глазах, уж слишком быстро пошло Изменение. А так как все имеет свое противодействие (посмотрите на количество наркоманов, интеллектуально убогих людей, и наконец просто отморозков - людей с дьяволизированной, грязной психикой), то вся эта гниль, априори ненавидя ВСЕ, ЧТО ОТЛИЧАЕТСЯ, начнет в какой-то момент, с тупой злобой истреблять всех иных. Что весьма неприятно.
А гниль множится. Ведь накопив в этой жизни, скажем так "плохую карму", в следующей они станут еще большими ублюдками, и так по нарастающей.
П.С. Спасибо!
С Уважением, Игорь Строганов. <ilbach@mail.ru>
П.П.С. Думать вредно, от этого мысли появляются :).
NEW - 10/09/2002
Рождение Мифа.
Маги-майонез? Ненавижу!
Опера «Киммериец на пенсии».
Ария кухонной ссоры
дедушки Конана с бабушкой Варварой.
МЕЖДУПРОЧИЕ
Это был Дом. Всем домам Дом. Последний Дом культуры, сохранившийся с начала прошлого века и сохранивший своё первобытное название: «Синяя блуза». Когда в конце восьмидесятых в город заехала модная столичная рок-группа, шутники-металлисты (не путать с одноимёнными футбольными фанатами) внесли необходимое дополнение: «Синяя лига блюза».
Старательно замазанное «лига» явственно проступало на фронтоне социалистического ампира а-ля Парфенон. Старый прикол-загадка массовиков-затейников всех времён, городов и народов: где больше колонн – перед Большим театром или перед нашим ДК? Столица почему-то всегда проигрывала.
Сегодня на старом афишном планшете гуашью по грунтовке красовался анонс:
Рождение Мифа
ПЬЕСА-ИЛЛЮЗИОН
С ЭЛЕМЕНТАМИ НЕТРАДИЦИОННОЙ БУФФОНАДЫ
в одном действии
и одним актом спиритизма
Авторы и исполнители:
О.С. Сарт-Льняной
Д.Е. Мом
Билеты кончились. Администрация
*****
ОКОЛОСЦЕНИЕ
В каждом уважающем себя зрительном зале живёт своя легенда, свой барабашка, свой домовой, в общем, какая-нибудь необъяснимая, но, тем не менее реальная чертовщина. В зале «Синей блюзы» при всех аншлагах одно место всегда оставалось пустым. И сегодня: приставные стулья, последние счастливчики, но пятый ряд, третье место справа от прохода… Мистификасьон подстать сегодняшнему представлению.
Зал внимал, млел и цепенел.
На авансцене у правой кулисы, подперев спину пожарным ящиком с песком, в позе «Понимание приходит с трудом» восседал Сарт-Льняной. Его нервные, мозолистые пальцы поочерёдно перебирали шесть струн довольно странного на вид инструмента. Эдакий гибрид мандолины и дутара.
В ответ на прикосновения маэстро, мандутар издавал звуки, от которых Рави Шанкар изошёлся бы слюной от зависти.
В глубине сцены на фоне чёрного задника угадывалась мрачная фигура Мома, закутанная с шеи до ног в чёрный плащ с чёрной подкладкой в чёрный горошек. Огненно рыжий парик плавно переходил посредством бакенбард в огненно рыжую накладную бороду. Общую картину завершали пара клыков, вызывающе торчащих из под верхней губы.
Из будки суфлёра доносилось сопение, кряхтение, чуть слышно звенело кайло; бумажная пыль поднималась к арлекину и, умело высвеченная софитами, создавала впечатление радужного водопада наоборот. Вокруг этого светопредставления*, повинуясь ритму мандутара, кружилась стайка дрессированной театральной моли.
*****
Мгновение.
Музыка.
Шаг.
Шелест.
По всей сцене немым укором падшей культуре валялись листы бумаги, испещрённые размашистым почерком лазерного принтера. Держа один из них в левой руке на отлёте, а правой отчаянно жестикулируя, Мом чинно вышагивал и, приятно грассируя, рокотал баритоном:
- Из Бездны воспарил Голодный Газ,
Преобразился в перст, затем в кулак
И Полифему выбил зуб, плечо и глаз.
Зло и нервно звякнуло суфлёрское кайло.
- Хотя историк прав и было всё не так…
Звон кайла сменился довольным покашливанием и новым столбом бумажной пыли.
Монолог дробился диалогом, дуэт подхватывал соло:
- …Разрешите прикурить?
- Извините, не курю.
- Ну а шо в зубах дымить?
- То я мозги вам дурю…
Когда прочитанный лист небрежным движением руки отправлялся в зрительный зал в качестве сувенира, ему на смену Сарт-Льняной ловко, не прекращая мандутирования, извлекал из-за пожарного ящика новый.
Менялись интонации, менялись образы, менялся язык. На галёрке менялись автографами.
Очередная смена ознаменовалась умопомрачительным хокку:
- Диск луны.
Весь по периметру испещрённый замысловатыми значками инь и янь.
Пьянь.
Непревзойдённо! – в благоговейном экстазе прошептала дама в партере с гипертрофированным декольте.
*****
Представление кульминационировало. Радужный столб заметно уплотнился. Пляску моли уже невозможно было уследить глазами. Струны мандутара слились с нервными окончаниями зрительного зала.
- …И заповедь восьмую не нарушив,
Все (Хором! )…
Зал взревел. Мандутар взвизжал.
- …околачивают груши !
Зал онемел.
Тишина оглушала.
Раздался хлопок и на месте радужного столба возник Миф.
Худощавый, в короткой тунике и босоножках, с плохо сросшимся шрамом от апокалиптического удара, он неуклюже поклонился отцам-родителям, зрительному залу, поймал на лету неосторожную моль и, отрывая ей крылышки, заковылял в сторону левой кулисы.
С татуированного плеча Мифа злобно скалилась священная корова с ромашкой в зубах.
Экзорцизм! – в благоговейном экстазе прошептала дама в партере с гипертрофированным декольте.
Катарсис, дура! – вежливо поправил даму её спутник во фрачной паре.
*****
ПРОСОДИЙ
Ну что, Мифаня, айда гонорар просодим, рожденьице обмоем! – Сарт-Льняной хлопнул новорождённого по затылку.
Просодим, просодим, - радостно забубнил Мифаня.
Идём в буфет, коньячком попользуемся. Питьевой у Момушки с собой.
А тебе как раз местный протирочный подойдёт, - хихикнул Момушка. - Уж больно ты на рожу страшён уродился.
Дж. Бэррелл (пер. Е.Бочкина)
*Светопредставление (лох.) – технический приём при постановке сценического действия. При неосторожном обращении, связанным с потерей буквы «д», превращается во вселенский гаплык.
NEW - 27/11/2002
Стихи и проза с ролевой игры по роману Олди и Валентинова "Нам здесь жить"
"Нам здесь жить"
Странная штука – жизнь. Нет, все это глупо, конечно, как письмо «Уважаемый Лев Николаевич, мне очень нравится ваше творчество…» Нравится? Творчество? Не знаю. Смешно. Пишешь людям, которых не знаешь, тем, кто «вышел в тираж». Зачем? Я не отвечу. Я не знаю, зачем. Просто написанные книги живут дальше, иногда рождается что-то такое в ответ, что и сам то не понимаешь до конца. Кому это? Вам? Я не знаю, ребята, может быть и Вам.
Спасибо за книги, и за то, что они рвутся из нас стихами, просятся на свободу, кричат «Дай нам прожить еще одну жизнь!». Так рождаются игры. Ролевые игры. Не те, где долбят друг друга пластиковыми мечами по головам. Другие.
Но сначала были среди многих других «Одиссей сын Лаэрта», «Где твой отец, Адам?» и «Я возьму сам» А потом была игра. Игра по книге «Нам здесь жить». То, что содержится в этом письме дальше – тексты, созданные в ночь с 12 на 13 октября 2002 года на этой игре
Шиварев Павел
(один из мастеров игры «Нам здесь жить»)
* * *
Перечеркнуты слова,
Холодно, темно и сыро.
Нежить, предъявив права
На владение квартирой,
Суетиться, просит есть,
Веселится до упаду –
Слишком сладенькая месть,
Слишком малая награда
За взорвавшуюся жизнь,
За измученное сердце,
За ночные миражи,
За желанье отвертеться
От себя и от того,
Что опять ночами мучит...
Перекрестием слогов
Снова подчиняю случай.
13. 10. 2002
Иероним Павлович Молитвин
В миру Алексей Гончаров он же Ворон
Ролевая Игра «Нам здесь жить» Екатеринбург 13 октября 2002 года
* * *
Пусть.
"Я не хотел этого, но сделаю, пойду, прорвусь, пробью, сделаю, осилю. Не мое, не имею права, нет, не стоит, зачем. НАДО!!! Раз решил – значит, мое. Могу, и прочее не имеет значения. Прочее – тлен, чепуха и мусор. Преграда на пути, которую я уже… переступил.
Над небом голубым есть город золотой…
Какая наивная, детская глупость. Но надо верить, уверовать и не оставить ни малейшей лазейки недоверию, страху и неуверенности. Все, ворота захлопнулись прямо перед их носом. Злу нет сюда дороги.
Все, до единого. Жители города. Марионетки, с оборванными ниточками, они шли по улицам золотого города каждый навстречу своему дому. У каждого было, куда пойти в этом городе, то, единственно верное место, в котором поймут, примут, будут любить. Каждый приходил туда и встречался – нос к носу, глаза в глаза – со своим отражением в золотом зеркале. Шанс, который был у них всегда: навсегда остаться в городе и быть вечно счастливым или вернуться. Назад. Сюда. Или в любое другое место в реальном мире. Начать все с пустого листа. Или жить, как прежде. Что угодно. Главное, теперь у любого был такой ЧЕТКИЙ И ЯСНЫЙ ВЫБОР!!!!!!!! Вечность в счастливом забытьи золотого города, и жизнь, старая или новая. Осталось только выбрать».
Функционал:
1. Все жители города одновременно оказываются/приходят/попадают в некий абстрактный Золотой Город (идеальное пространство).
2. Там они находят место, где им безусловно хорошо (исключительно).
3. Оставаясь наедине с самим собой (зеркало), они понимают, что должны сейчас сделать выбор, причем в этом выборе они свободны, над ними ничто не довлеет:
a. Они навсегда остаются в этом городе = будут вечно и абсолютно счастливы.
b. Возвращаются на Землю в свое тело/свою жизнь.
c. Возвращаются на Землю в новое тело и начинают все заново.
Зачем мне это нужно: хочу, чтобы каждый подумал о самом себе, своем месте, возможно, принял какое-нибудь исключительно важное решение, на которое не мог решиться (не позволяли обстоятельства и прочее).
О.А. Залесский
В миру: Юрий Некрасов он же Юрген
Ролевая Игра «Нам здесь жить» Екатеринбург 13 октября 2002 года
* * *
Тот, кто придумал все за нас
И расписал подробно роли,
Кто царь, кто раб, кто свинопас,
Кто пьян, кто весел и кто болен,
Кто чудище и кто герой,
Кому убитым быть сегодня,
Кто первый здесь, кто там второй –
Он что-то изначально отнял.
Простые правила игры –
Колючей проволкой по кругу.
Недорожденные миры
Давно устали друг от друга.
Печать засохнет на челе –
Легат сорвет ее устало.
И я, опять навеселе,
Готов довольствоваться малым.
Герой останется один.
Армагеддон был прошлой ночью.
Кровь пьют руками. Мы едим
Чужое варево из строчек,
И забываем дорожить
Такою маленькой свободой
Создать свой мир. И в нем пожить
В последний день смешного года.
13. 10. 2002
Иероним Павлович Молитвин
В миру Алексей Гончаров он же Ворон
Ролевая Игра «Нам здесь жить» Екатеринбург 13 октября 2002 года
***
Все. Баста. Я чересчур часто начинаю с этого слова. Хватит. Надоело. Пусть решают сами. Навсегда. Я сейчас напишу такой текст, пусть успеет, если сможет или кинет мне навстречу другую горстку слов, неважно – я хочу, могу долго и красиво об этом писать, например,
ОНИ СОШЛИСЬ…
И дальше по тексту.
Но я хочу, чтобы теперь полем этой битвы был ТОЛЬКО текст, но не сердца людей, их помыслы и жизни. Хватит. Если это означает украсть у реальности одну из ее главных черт и особенностей – пусть. Я готов пойти на это, пусть даже и ценой своей физической жизни. Я всегда смогу жить здесь. Страницы не выдадут меня, слог не предаст. Я смогу, если надо. Вот он я – Мессия из Переплета. Каждому – по читательским заслугам. Приходите в гости. Только знайте – книги теперь – запретная зона – поле, где схлестнулись двое (трое, семеро, тринадцать миллиардов – не важно). Теперь здесь будет только та реальность, которую МЫ САМИ придумаем. Только мы – легаты Печати, и все. Книги стали ловушкой, но для нас.
Больше нет мира, который можно трогать случайной или нарочной лаской своего таланта или умения. Есть работа, грязная и противная, боль, очень много скрежета, когда противник обходит тебя в лихом пассаже или крутом вираже композиции.
Все. Я сказал. Ты попался, сколько бы тебя ни было. Я отдал все. Но и взял не меньше, я ухожу сюда внутрь этого самого текста, и каким бы ни был ответ, люди его не почувствуют, не услышат, не будут твоими/моими марионетками.
Пусть читают книги.
Я хочу, чтобы мы -- все мы, влияющие на мир людей и их самих -- ушли. Если ты со мной не согласен… Я не хочу воевать, но они чересчур верят в Бога-Из-Машины, а я таким не был и не буду… Позволить быть таким кому-то, похожему на меня… Я не позволю.
Слова Духа:
Но если будут писать их…
Добро пожаловать в бумажный….
Здравствуй, такой же мессия – брат и родственник, но никак не враг.
Наши пути переплелись слишком экстремально, но как две реки объединяются в одном потоке, МЫ поделим фарватер этой реки и уйдем… Кто хочет с нами, то пароход у пристани и остановка МЕЧТА… Мир с нами и мы в миру реальном, друзья и соседи навек…
Мы встретимся….
О.А. Залесский
В миру Юрий Некрасов он же Юрген
Ролевая Игра «Нам здесь жить» Екатеринбург 13 октября 2002 года
* * *
Сорвана печать.
Второпях кричать,
Мысли сгоряча.
Выгорит свеча –
Заново начать.
Только не молчать.
Пью несладкий чай.
Превращусь на час
В бога-палача.
Сонный вой волков –
Мир давно готов
Жертвовать волхвов.
Чтоб без дураков,
Чтоб наружу – кровь.
Чтобы – без богов.
Узоречье слов.
Каждому – свой кров,
Каждому любовь.
Право выбирать...
Боль как мир стара...
Так легко орать:
“Эй, держи вора!”
Выбирать пора –
Шаг лишь до утра...
Кончена игра...
Посреди двора
Время умирать.
13. 10. 2002
Иероним Павлович Молитвин
В миру Алексей Гончаров он же Ворон
Ролевая Игра «Нам здесь жить» Екатеринбург 13 октября 2002 года
Вот так оно все и было. Кончена игра. Остались стихи, рисунки, мулетки, висящие у меня в кабинете и коридоры школы, которые были на время городом. Нам здесь жить…
Шиварев Павел
Гончаров Алексей
Некрасов Юрий
г. Екатеринбург 2002 год
NEW - 18/04/2003
Автор: Dewase
Всем, не читавшим Чёрного Баламута посвящается...
Шапочка-красная-смерть. (Oldi retalled)
Вообще-то шапочка у девочки была серого цвета.
Из шкуры волка. Но носила она её мясом наружу...
Лес расступается, открывая широкую поляну, пряный запах травки-вираны ударяет в ноздри путника - и вдалеке слышится конский топот.
Ближе.
Еще ближе.
Рядом.
Миг - и на противоположном конце поляны возникает путник.
Нет, это волк.
Бегущий загнаный серый волк .
Толком рассмотреть ее Шапочка не успевает. В воздухе грохочет выстрел, чалый волк захлебывается отчаянным скулением, взвивается в воздух и, рухнув у самого края поляны, бьется в агонии. Шапочка стоит, не двигаясь с места. Оглушенный падением, волк пытается подняться на ноги, но колени подламываются, и он на четвереньках ползет в сторону ближайших деревьев. Буквально сразу из леса с гиканьем, ревом и треском сминаемых кустов вылетают преследователи.
Охотники.
Четверо.
На огромных, чуть ли не вдвое больше обычных, вороных жеребцах, которые злобно храпят и гарцуют под бравыми седоками.
- Добегался, сучья слякоть?! - довольно рявкает первый охотник, встряхивая огненно-рыжей гривой и сверкая золочеными зубами. Он спрыгивает наземь, гулко шлепая ножищами, и самодовольно добавляет:
- От меня не уйдешь!
Очевидно, это вожак. Его одежда - подобие кожаного дхоти с бронзовыми бляшками-чешуей. Голый зад прикрывает, в бою худо-бедно убережет, а чья кожа пошла на изделие - о том задумываться вредно. Особенно учитывая наличие полустертой татуировки в срамном месте. Все же остальные охотники одеты в холщовые рубахи, в которых прячутся широкие пояса и перевязи с оружием.
Шапочка молчит и внимательно разглядывает преследователей, сгрудившихся вокруг затравленной жертвы. Потом Шапочка-красная-смерть направляется через поляну.
- Мир вам, воины! Да поддержит вас в бою Индра-Громовержец...
В охотниках чувствуется недюжинная выучка. Они разом как по команде оборачиваются и расслабляются лишь спустя минуту. Девочка перед ними выглядит более чем безобидной.
- Миру мир, маленькая леди! - Первым вновь обретает дар речи главный охотник. - Счастливой дороги, попутного ветра!
Маленьких девочек трогать - себе дороже, это даже охотники знают! Тем паче охотники цивилизованные, не чета чащобным сталкерам! Из самого Города охотники. Но вожак погони явно торопится избавиться от лишнего свидетеля. Не из боязни длинных языков, а так, на всякий случай. Шла себе - ну и иди мимо, чего уставилась!
Пока я добрый.
- Позвольте узнать у вас, храбрые охотники, в чем провинилось это бедное животное?
Ответить вожак "храбрых охотников" не успевает - его опережает успевший прийти в себя беглец.
- Спаси меня, добрая девочка! Вели им убираться прочь!
- Цыц! - Один из охотников дает ему подзатыльник, и волк тыкается лицом в траву.
- Не в моих силах приказывать первым встречным, - спокойно отвечает Шапочка. - Они - вольные... люди, а если и слуги, то чужие. Значит, не обязаны меня слушаться.
Волк садится, и вся его понурая фигура выражает безнадежность. Такая картина способна растрогать и Адского Князя. Все смотрят на животное: вожак, охотники и бесстрастная девочка с лицом, высеченным из чунарского песчаника.
От них ли ждать милосердия?!
- Твои слова да Брахме в уши! - щерится в довольной ухмылке вожак охотников. - Сразу видать, что ты это... как его?.. хорошо воспитана и сведуща в Законе!
Вожак презрительно косится на подчиненных: вот, мол как положено изъясняться меж нами, интеллигентными горожанами!
- Однако ты до сих пор не ответил на мой вопрос, - с прежним безразличием замечает путница.
- И отвечу! И с превеликим удовольствием! Мы выполняем приказ бургомистра: доставить к нему этого волка из племени страшных волков, которого зовут Серый Волк!
<Волк - (санскр.) Волчара.- Любимый охотничй пёс Васуддевы Бога) из племени ядавов, земного отца Черного Баламута>
- Слыхала небось про бургомистра?
Вожак охотников подмигивает девочке: дескать, кто не слыхал про нашего бургомистра, бывшего киллера-домушника, тем не менее избраного бургомистром абсолютно законным путем!
Глухим - и тем на пальцах разъяснили...
- Это его животное? - интересуется девочка.
- А то! От отцов-прадедов!
- Тогда Закон соблюден. Вы исполняете приказ бургомистра, и никто не волен препятствовать вам.
- Вот! Слыхал, дурак, что говорит не по годам смышлёная девочка? - удовлетворенно скалится вожак. - Кончай задницу просиживать! Вставай, поехали!
- Они везут меня на погибель! - отчаянно выкрикивает волк по имени Серый Волк.
- Ты волк. В чем же ты провинился перед бургомистром?
Охотник морщится с раздражением, но молчит. Скоро эта глупая беседа закончится, девочка наестся сплетен от пуза и пойдет дальше, а они отвезут волка к бургомистру.
- Я безвинен, о лучшая из носящих красный головной убор! Я всего лишь хотел спасти свою жизнь, но бургомистр выслал за мной погоню! Спаси меня, добрая девочка! Ведь я чист перед богами и людьми!
- Я сочувствую твоему горю всем сердцем. - В голосе Шапочки наконец что-то дрогнуло. - Эти... охотники выполняют приказ бургомистра. Я не могу нарушить Закон, оказав помощь постороннему волку против воли здешнего владыки.
- Но ведь я молю тебя о защите!
Охотники уже открыто веселятся. Истинное наслаждение слушать, как не по годам умная девочка втолковывает глупому животному, почему он должен быть доставлен к бургомистру. По любому выходило, что бургомистр и они правы, а волк - нет! Хоть так поверни, хоть этак! Вот что значит хорошее воспитание молодёжи!
- Прости меня, Серый Волк, но мне пора идти дальше. Иное дело, будь ты моим родственником или бабушкой...
- Так возьми меня в бабушки! Прямо сейчас!
Охотники откровенно заржали, напугав своих жеребцов.
- Ты действительно этого хочешь? - задумчиво поинтересовалась Шапочка-красная-смерть.
- Да! Иметь много бабушек не противоречит Закону! Тому множество примеров! Клянусь, я буду верен тебе! Буду любить тебя больше всех! Больше всех на свете!
- Любить? Больше всех? - повторяет девока губами, неожиданно ставшими вялыми и непослушными. - Любить... больше...
Охотники в недоумении смотрят на странную девочку.
- Да! Только спаси меня!
- Итак, ты предлагаешь мне сделать тебя своей бабушкой - плохо смазанным колесом скрипит голос Шапочки-красной-смерти. - Каким именно способом, волк?
- Любым! - Отчаяние и надежда борются в Сером Волке; видно, что беглец на грани истерики. - Ты же не по годам смышлёная девочка! Возьми меня в бабушки по обычаю не по годам смышлёных девочек!
- Но тогда я должена отдать за тебя выкуп твоим преследователям. Корзинку пирожков. Ты же видишь - мне жалко их отдавать.
- Ну, тогда... тогда... - мучительно ищет выход волк.
- По обычаю охотников! - с нутряным гоготом предлагает вожак. Его подчиненные в восторге. Погоня оборачивается балаганом, о котором еще долго можно будет рассказывать дружкам!
Животики надорвут!
- По обычаю охотников я должна убить его преследователей и взять животное силой, - серьезно отвечает Шапочка.
- Точно! - хрипит один из охотников, катаясь по траве и давясь от смеха.
- Значит, вы - его преследователи? - звучит отчетливо произнесенный вопрос.
- Ага-га-га-га!
- Ыгы-гы-гы-гы!
- А ты все еще хочешь стать моей бабушкой, волк?
- Да!!!
- В таком случае я согласна. Ом мани! - подводит итог Красная-шапочка-смерть, всаживая в живот охотнику широкий листовидный наконечник его же собственного копья. Влажный хруст - и охотник бесформенной грудой оседает на землю. Поначалу все застывают, пытаясь осознать, что же произошло и не привиделось ли им это?
Все, кроме девочки-убийцы.
Окровавленное копье со змеиным шипением рассекает воздух, наискось входя ближайшему охотнику под левый сосок - туда, где бьется сердце. Говорят, у воинов оно прикрыто кожаной курткой, но кожа плохо помогает против острой бронзы.
Совсем не помогает.
- Ах ты, сучья чертовка! - Первым приходит в себя вожак. Он проворно взмахивает мускулистой рукой, но брошенный им дротик лишь разочарованно пришепетывает, пронзая воздух в том месте, где еще миг назад находилась ловкая девчушка.
Очередная капля из кувшина Калы-Времени запаздывает и смазанный силуэт девочки распластывается в промежутке между двумя каплями, двумя мгновениями границей между жизнью и смертью. Треск древка - это убитый охотник валится лицом вниз, ломая засевшее в груди копье. Падение тела - и еле слышный шлепок деревянных башмаков Шапочки рядом с трупом.
Девочка нагибается.
Над её макушкой , плавно вращаясь в гуще воздуха-времени, проплывает метательный нож.
Мимо.
Губы Шапочки шевелятся дождевыми червями, плюясь словами-брызгами, - и запоздалая капля, опомнясь, выкатывается из кувшина Времени. Освобождая дорогу нетерпеливым подругам. Пирожки загораются зловещим огнем, не имеющим никакого отношения к бликам солнца. Руки Шапочки описывают изящную дугу - словно девочка зачерпывает обеими горстями воду из родника-невидимки и щедро плещет на своих противников.
Звон - пирожки сталкиваются в воздухе с метательными кольцами, а также с двумя ножами; крики - нутряные, истошные, рожденные скорее судорогой движения, чем разумом; тела мечутся в направлении всех десяти сторон света, и кажется, что безумный иебожитель вдруг решил сыграть живыми фигурами в "Смерть Раджи"!
Четыре оставшихся бойца - против одиночки.
Разве что более опытные игроки забыли объяснить служителю, чем заканчивается бой "пешцев" с "воеводой"... смертоносный ливень иссякает, и сразу выясняется, что Шапочке противостоят двое охотников, один из которых вожак.
Остальные не в счет.
Навсегда.
Второй охотник с воплем бросается вперед занося для удара шипастую палицу. Корзинка пуста, у несносной девчонки кончились пирожки, и есть шанс успеть, опустить оружие на голову, прикрытую только мягкой и ветхой матерчатой красной шапочкой. А бургомистр щедро вознаграждает верных слуг! Вот он, призрак награды: девчонка спотыкается, катится по траве, охотник в два прыжка догоняет его с торжествующим ревом вздымает палицу...
Но тот, кто делал для Шапочки головной убор, был искусен. При жизни. И стальной гребень, метать который - проклятие даже для мастеров, вспыхивает на солнце. Всеми зубцами войдя охотнику под правую ключицу. Человек еще жив. Уронив оружие, он пытается выдернуть гребень уцелевшей рукой, но Шапочке уже безразличны потуги раненого.
Потому что вожак охотников даром времени не терял. Возможно, поначалу он и впрямь решил спастись бегством от греха подальше. Но когда он оказался на спине вороного жеребца-гиганта, его планы мгновенно изменились. Конный охотник при оружии - против пешей маленькой девочки, растерявшей весь арсенал? Спасаться бегством?!
Смеетесь, да?!
Непредусмотренная игрой фигура "всадника", больше похожая на боевого слона, стремительно вырастает перед Шапочкой. Грохот копыт заполняет уши, вожак-охотник на коне-демоне закрывает собой весь небосклон, а перед лавиной бешеной плоти и металла стоит маленькая девочка. Стоит как вкопанная, подняв с земли оброненный самим вожаком дротик. Вожак резко поднимает жеребца на дыбы, намереваясь обрушиться на Шапочку всей двойной тяжестью коня с седоком и одновременно закрываясь от возможного броска.
Он все сделал правильно, этот бывалый Охотник, опытный вожак, доверенный слуга бургомистра-выродка. Он все сделал правильно и быстро. Просто когда передние копыта жеребца грохнули оземь, топча ни в чем не повинную траву-вирану, охотник понял, что опоздал. Девочка-убийца в последний момент успела кубарем выкатиться из-под копыт, а метать дротик она даже не собиралась.
Дротик был приманкой.
Есть такие стрелки, длиной всего в пядь, которыми пользуются колесничные лучники, когда противник вспрыгивает на боевую площадку и лук становится бесполезным. Есть такие стрелки... и очень трудно усидеть в седле, когда два жала пронзают твою шею, а в левой глазнице расцветает сизое оперение.
Земля бьет в лицо, но это уже не важно.
- Кто ты, мразь? - хрипит вожак, чувствуя, что умирает, но все-таки найдя силы приподняться на локте. - Наемник-сатри <Сатри - профессиональный лазутчик, Убийца (индийский аналог ниндзя), зачастую наемный>?! Да?!
На губах охотника пузырится кровавая пена.
- Я Шапочка, внучка своей Бабушки, по прозвищу Шапочка-красная-смерть, - звучит ответ. - В следующей жизни ты получишь более достойное рождение, ибо был убит воспитаной маленькой девочкой. Умирай спокойно. О погребальном костре и соблюдении обрядов я позабочусь.
- Подавись, га... - булькает охотник, и глаза вожака стекленеют.
Шапочка пожимает плечами, подбирает дротик и молча вгоняет его под затылок раненому. Затем она удостоверилась, что все противники мертвы, внимательно осмотрела свою одежду и тщательно вытерла о траву руки. После чего скороговоркой пробормотала короткую молитву и повернулась к Серому Волку.
Тот глядел на девочку во все глаза.
- Первая часть ритуала исполнена, - прежним неживым тоном констатировала Шапочка. От звука его голоса волк пришел в себя.
- Как мне благодарить тебя, о изобильная подвигами, достойнейшая из достойных! Ты спасла меня, хотя это казалось невозможным мне самому! Но ты сделала невозможное! Твое благородство и сострадание беспримерны, деяния твои освещены божественным сиянием, о лучшая из носящих красный головной убор...
Волка после пережитого бил озноб, он никак не мог остановиться и без умолку продолжал тараторить славословия в адрес Шапочки. Поначалу Шапочка внимательно слушала его, а потом молча направилась к волку.
Серый Волк мельком взглянул в глаза подходившего к нему человека - и осекся посреди очередной фразы.
- Я... мне... - Язык вдруг вышел из повиновения. - Мне... мне, наверное, не стоит здесь задерживаться!
- Не стоит, - согласилась Шапочка, подходя к волку вплотную.
- Бургомистр может выслать за мной еще один отряд...
- Может. И даже наверняка вышлет. Но у нас осталось еще одно незавершенное дело.
- Погребальный костер?
- Погребальный костер подождет. Похороны - тоже, ибо твоих преследователей убила я; ты здесь ни при чем. сначала мы должны закончить ритуал.
- Какой ритуал?
- Становление бабушкой по обычаю охотников. Теперь я должна взять тебя силой. После ты должен найти и съесть мою бывшую бабушку . А сейчас - сопротивляйся.
- Тогда, пожалуй, я продолжу свой путь, чтобы к завтрашнему утру достичь дома твоей бывшей бабушки. Если нам по дороге...
- Это подождёт.
Серый Волк не поверил своим ушам. Но жилистые руки девочки уже сноровисто стаскивали с него одежду, словно Шапочка только тем и занималась всю жизнь, что насиловала волков по обычаю охотников. Серый Волк забился, пытаясь вырваться, - тщетно! Как же, вырвешься из объятий той, кто минутой раньше, не моргнув глазом, уложила четверых его преследователей...
- Закон соблюден, и Польза несомненна! - возвестила Шапочка, входя в волка сзади, и, игнорируя крики "бабушки", продолжила свое дело.
А.В.Dewase
NEW - 18/04/2003
Виктор Самохин
Здравствуйте!
Спасибо Вам за неординарный, глубокий и самоироничный (!) взгляд на понятие "современная литература". Если
оставить умную и не очень критику профессионалам этого дела, получается то, что нельзя не прочитать хотя бы
раз. Что я и делаю с удовольствием. Ваши книги -- это ЛИТЕРАТУРА, а ЛИТЕРАТУРА не может быть однозначной.
После прочтения некоторых романов, я долго не мог вернуться к нормальному ходу мыслей. До тех пор,
пока не выплёскивал эмоции на бумагу (или экран монитора=))).
"Одиссей сын Лаэрта":
Сон
Мгновенья истекают липовым мёдом. Жёлто-тягучей капелью с дурманящим запахом отбивают такт. Мелодию прощального гимна. Мелодию дня завтрашнего. Последние удары сердца.
Капелью слёз бегут мгновенья. Солёной. Ненужной. Сморенные сном, убаюканные Гипносом, умилённо застывают. Успокоённо замирают, теряя самих себя. Забывая о нас. Плача во сне.
Мы возвращаемся. Возвращаемся туда, откуда не уходили. Только туда, где нас не ждут. Это мы. Мы не плачем.
Мгновенья серебрятся росой на ажурных бокалах. В бокалах вино. Забвение. Тишина жаркого светила. Утомлённость странствующего песка. В бокалах мы, вкусившие мёда. Мы. Мы плакавшие солью слёз. В вине. В забвении. В мгновеньях дня умирающего.
Кутаясь в тунику, вздрагивает Время. Осторожно. Едва заметно. Вздрагивает, улыбаясь во сне. Мило. По-детски закусив губу. Настороженно оглаживает рукоять кинжала. По-детски. Мило. Без алчности...
Сон не идёт. Прохлада влажно блестит хрусталём окна. Серебрится. Как роса на бокалах. Дождь. Шелест. Шёпот. Тихая мелодия грусти. Капли дождя тоже мгновения?
"Чёрный баламут":
Эра мрака
Она пришла. Обрушилась всей тяжестью своего невесомого тела. Округлившиеся в крике губы, жёлтые капли клыков в провале рта. Она здесь. Хруст размалываемого черепа, всхлипы костей, дробящихся вскипевшим мозгом. Боль. Страх. Похоть. Стоны безумия. Экстаз среди кровавых ошмётков. Она пришла.
Волны с утробным клёкотом вспенивают каменные плиты. Брызги. Соль на губах. Клёкот одного вала вливается в гул тысячи тысяч. Удар. Брызги туманным веером лижут одежду. Ещё раз. Мокро. Мокро и по-ребячески радостно. Клёкот. Шёпот гальки, потревоженной волнами. Она пришла.
Каменные стены - величие? Древность? Камень жив, он имеет душу. Да. И запах. Мокрый, слегка першащий в горле запах сырости. Тишина путается в сплетеньях виноградных лоз. Палец ворошит влажность плешивого мха. Где? Духи древности молча бредут по осенним аллеям. Они печальны. Как все. Как я. Они тоже знают. Она пришла.
Здесь и сейчас. Погребальный костёр взлетает к небу. Жарко. Соль. Липкий пот щекочет спину. Треск горящих поленьев. Маска печали на лицах. Одна. На всех. Чуть в сторону - иначе обожгусь. Пламя рождается небесно голубым, а умирает зактными искрами. Оно свободно, это пламя. Свободно от обязанности рождения. Свободно от неминуемости смерти. Я - нет. Я не плачу. Зачем? Она пришла...
"Нам здесь жить":
Заброшенным криком
Гниющих развалин
Заходится дико
Планета в угаре.
Пылая надеждой
Прошедших столетий,
Разруха калекой
Бредёт по планете.
Кровавой цепочкой
Невинных желаний,
Дурманит глоточком
От чаши познаний.
И смехом утробы
Мне хочется выть,
Бессильно, без злобы
Шепча "Нам здесь жить..."
Всего наилучшего, Самохин Виктор.
Продолжение следует...