НЕЧТО О СУЩНОСТИ КРИПТОИСТОРИИ ИЛИ НЕЗАБЫВАЕМЫЙ 1938-Й

Для начала -- некая история из нашего не столь далекого прошлого. Фантастического само собой, ибо речь сегодня идет именно об исторической фантастике.

Итак...

Отзвенели куранты на Спасской башне. Наступил январь нового, 1938-го года, последнего года второй Сталинской пятилетки. Весь советский народ, весело отпраздновав у разрешенных товарищем Сталиным (по предложению врага народа бывшего товарища Постышева) новогодних елок, радостно трудился на благо нашей социалистической родины. И вдруг...

Ночью в квартиру наркома Шадрина, руководившего важной оборонной отраслью экономики, позвонили. Опергруппа НКВД получила приказ произвести обыск в квартире у свежеразоблаченного врага народа, а затем отправить японо-чешского шпиона, скрывавшегося под личиной народного комиссара, в Сухановскую тюрьму. Обычный эпизод в славной истории наших славных карательных органов, скажете вы. Однако наутро опергруппа на вернулась. Через некоторое время в квартире Шадрина были найдены трупы зверски убитых чекистов. Нарком, его жена и дети, исчезли, поиск, предпринятый по указанию зам. наркома внутренних дел товарища Заковского не дал результатов. И тогда к этому невероятному делу подключился некто Лихарев, тайный помощник товарища Сталина. Дело закрутилось, но никто, даже сам Вождь и Учитель, не знал, что с этой минуты в таинственную историю с пропавшим наркомом вмешалась инопланетная разведка, уже много лет работавшая в России...

Как вы уже догадались, я напомнил вам начало нового романа Василия Звягинцева "Бои местного значения", очередного произведения из его цикла "Одиссей покидает Итаку". Роман интересен во многих отношениях. И сам по себе, и как очередное свидетельство о жгучем интересе наших писателей-фантастов именно к 1938 году (об это чуть ниже), и как пример определенной методологической путаницы. В предисловии к циклу, который сейчас переиздается в издательстве "Эксмо", утверждается, что романы Звягинцева относятся к популярному во всем мире жанру альтернативной истории, ибо описывают не то, что было на самом деле, а то, что случилось в стране и мире благодаря авторской фантазии. Как представляется, это не совсем так и даже совсем не так, и мы имеем дело не с альтернативной историей, а с иным ответвлением исторической фантастики -- с так называемой криптоисторией, о которой сегодня и пойдет речь.

Итак, настоящий доклад посвящен относительно новому в современной русскоязычной фантастике жанру, все чаще (с легкой руки Г. Л. Олди) именуемому "криптоисторией", то есть, историей тайной, скрытой. Этот термин появился после публикации в 1997 г. двух произведений, вызвавших достаточно широкий резонанс у читающей и пишущей публики: девятитомной эпопеи Андрея Валентинова "Око Силы" и романа Андрея Лазарчука и Михаила Успенского "Посмотри в глаза чудовищ". Термин прижился, его все чаще поминают по делу и без оного, а посему попытка его изучения представляется вполне своевременной. Автор доклада, имеющий некоторое отношение к одному из "адептов-генераторов" (по выражению Андрея Лазарчука) криптоистории, счел своим долгом предпринять эту первую попытку.

Но сначала -- три совершенно необходимые оговорки.

Во-первых, о понятии "жанр". Оно взято в данном случае в абсолютно необязательном смысле, поскольку споры о том, жанр ли это, "поджанр" или, вообще, метод, для докладчика в настоящее время не особо интересны. Скорее, конечно, метод, однако слово "жанр" используется чаще. Посему пусть послужит и сейчас.

Во-вторых. Автор сразу же спешит спрятаться за спины своих авторитетных коллег, подчеркивая, что высказываемое ниже понимание жанра криптоистории заранее согласовано им с ее "адептами-генераторами", в том числе с упоминавшимися выше Андреем Валентиновым, Андреем Лазарчуком и Михаилом Успенским. С явной долей условности эту точку зрения можно назвать если не общей, то близкой.

И, наконец, последнее. Настоящий доклад затрагивает лишь короткий отрезок времени - 90-е годы нашего века. Исследование генезиса криптоистории как жанра в целом - тема отдельного исследования.

Итак, что есть криптоистория и чем она отличается от иных, очень близких жанров -- исторического романа с одной стороны и альтернативной истории -- с другой?

Как представляется, в самом коротком виде сущность криптоистории можно выразить формулой: "Чапаев не тонул в реке Урал".

На этом доклад можно и закончить, ибо Чапаев действительно в Урале не тонул, а сказанное выше собственно и есть криптоистория. Однако любая формула, как известно, требует разъяснения.

Посему -- приступим.

Для начала сравним две аналогичные формулы, которыми можно определить жанр исторического романа и жанр альтернативной истории.

Исторический роман: "раненый Чапаев утонул в реке Урал" (Фурманов "Чапаев" и одноименный сценарий братьев Васильевых).

Альтернативная история: "Чапаев выплыл и повел Красную Армию в поход на немецко-фашистских захватчиков" (боевой киносборник 1941 года).

Что мы видим?

Исторический роман (повесть, рассказ) следует за написанной и общепризнанной историей. И ход событий, и результат в нем должен с этой историей в целом совпадать. Автор может лишь домыслить нужные ему детали, не меняя общей канвы. Так поступили братья Васильевы, когда писали сценарий своего фильма. Это и чапаевское "Врешь, не возьмешь!", и прощальная улыбка умирающего Петьки, и то, что начдива убили именно из пулемета "Максим".

Вольности историческому роману противопоказаны. Возможны лишь некоторые сдвижки, мало меняющие ход событий. В том же сценарии Васильевых гибель Чапаева происходит при свете солнца, а не ночью, как на самом деле, героя ранят в руку, а не в живот, а возмездие за его смерть (вторичный захват Лбищенска красными) наступает буквально в считанные часы, а не через два месяца. Такие вольности исторический роман терпит -- но не более того. Добросовестные авторы спешат оговорить подобные сдвижки, часто при этом извиняясь (например, Алексей Константинович Толстой, на три года перенесший казнь Басмановых и Вяземского в романе "Князь Серебряный"). Наиболее яркий пример из современной литературы -- цикл романов Балашова "Государи Московские". Автор в самом тексте или в послесловиях честно оговаривает, что именно он домыслил или переиначил. Иногда он даже указывает на собственные же ошибки в предыдущих романах цикла. Еще более показательный пример подобного рода уже из мировой литературы -- "Проклятые короли" Мориса Дрюона.

Вывод: автор исторического романа обязан вести корабль своей выдумки по реальной реке Истории. На самом корабле может происходить, что угодно, но течение реки (той самой, в которой утонул Чапаев) неизменно.

Теперь поглядим на формулу N 3, то есть на альтернативную историю. Напомню: "Чапаев выплыл и повел Красную Армию в поход на немецко-фашистских захватчиков". Что мы видим? А видим мы то, что автор сознательно меняет ход и результаты исторического процесса. Еще раз подчеркну: сознательно. В этом и состоит замысел альтернативной истории. Делается это для разных целей (как, например, упомянутый боевой киносборник, снятый для поднятия духа), но методика едина: Чапаев выплыл, история изменилась. Река Истории поменяла русло, затянулась льдом, пошла паром в небеса, а герои пересели на космический корабль и полетели на планету Ы.

Жанр альтернативной истории сейчас весьма популярен. Приведу некоторые достаточно известные примеры: немцам и русским в 1941 году пришлось вместе воевать против инопланетян (Тертлдав), южанам и северянам -- сражаться опять же не друг с другом, а против англичан (Гаррисон), во второй мировой войне победили немцы (Гаррисон, Лазарчук и еще десятка полтора авторов), Сталин стал добрым и хорошим, после чего дожил до наших дней (Рыбаков).

Автору альтернативной истории незачем извиняться перед читателями за несоблюдение исторических реалий, ибо в этом и состоит метод и особенность его творчества.

Криптоистория, как представляется, занимает нишу между этими двумя жанрами.

Рассмотрим внимательнее приведенную выше формулу: "Чапаев не тонул в реке Урал". Что из нее следует? То, что тело народного героя Василия Ивановича Чапаева не отправилось на дно реки. Не больше -- но отнюдь не меньше. Поглядим на рамки этого "не больше -- не меньше".

Не больше -- ибо автор вовсе не претендует на то, что Чапаев не исчез в 1919 году под Лбищенском, выпав из реальной истории. В этой, нашей истории, видимой глазу и запечатленной в монографиях и справочниках, его нет. Он не отбил у врага Лбищенск, не взял в плен Колчака, не стал первым маршалом вместо Ворошилова и не был расстрелян в 1937 году. Результат тот же -- Чапаева нет в реальной истории. А вот как он из нее выпал -- иной вопрос.

Но, может быть, это та же альтернативная история? Не утонул, значит...

Нет, не значит.

Возможность самого существования криптоистории заключается в относительности и неполноте наших исторических знаний. Историю пишут историки, пользуясь определенными источниками. Источники могут сознательно солгать (показания штабных, бросивших раненого Чапаева на берегу Урала и попавших за это в ВЧК), добросовестно ошибаться (уцелевший красноармеец от кого-то услыхал и по горячке не уточнил, что сам того не видел), вообще умалчивать (Чапаева видели на берегу реки -- а что дальше, Бог весть). Историк может неумышленно написать неправду, поверив неточному источнику. Может быть и хуже: историку приходится лгать, ибо так требуют от него некие обстоятельства. Наконец, история может стать мифом, с которым вообще невозможно воевать (как стало невозможно опровергнуть версию Фурманова и братьев Васильевых).

Вот тут-то и вступает в бой криптоисторик.

Он исходит из очевидного и вероятного. Очевидное -- после боя под Лбищенском Чапаев исчез из реальной истории. Как именно -- сказать трудно, ибо все, что мы знаем есть, не истина, а лишь более-менее достоверные версии. Вероятное : сие произошло не совсем так -- или совсем не так.

Не совсем так -- раненого в живот Чапаева охрана из венгров-красноармейцев переправила на обломке плетня через реку, где он и умер, после чего был похоронен, а могилу через несколько лет смыла река. Версия вероятная, логичная (логичная -- с точки зрения историка), исходящая из реальных фактов.

Совсем не так -- Чапаев спасся, но воевать расхотел и отправился во Внутреннюю (или Внешнюю) Монголию к своему другу барону Унгерну, захватив с собою Петьку (Пелевин "Чапаев и Пустота"). Версия невероятная, нелогичная (опять-таки с точки зрения историка, ибо логика художественного произведения совсем иная) но... в принципе тоже допустимая, ибо никак не меняющая известную нам историю. Чапаев действительно исчез, причем при неясных обстоятельствах. Автор, используя буйную фантазию, эти обстоятельства домысливает, заставляя свой корабль плыть не по главную руслу реки Истории, а по обводному каналу, старице -- или, вообще, тащит свой корабль волоком. Но -- все с тем же конечным результатом.

Для того, чтобы показать возможности криптоистории на все том же "чапаевском" примере, добавлю, что имеющие факты (неопровергнутые или прямо подтвержденные) говорят о том, что комиссар Фурманов не был в то время коммунистом, именно он, а не бывший офицер (прапорщик) Чапаев, бузил, пьянствовал и скандалил, за что и был с позором снят с комиссарства, а знаменитая психическая атака на берегу реки Белой осуществлялась не менее знаменитым Ижевским полком Колчака под красным знаменем и с пением "Варшавянки".

Чем не криптоистория?

Все сие говорит о том, что грань между криптоисторией и настоящей, а не мифологизированной историей крайне тонка. К сожалению, почти целое столетие, потраченное на превращение нашей и всемирной истории в миф, позволяет разлиться реке Урал до Северного полюса, давая невиданный простор авторам криптоисторических произведений. В результате бывает, что авторская выдумка (сознательное домысливание все в том же русле очевидного-вероятного) оказывается правдой. Порой достаточно лишь идти вслед за логикой, а не вслед за мифом.

Например, в "Оке Силы" Валентинова рассказывается о советской республике на Тибете в 20-х годах и о советском военном присутствии там же в 30-х. Сейчас, к изумлению автора, оба эти факта полностью подтвердились.

Совпадения порою бывают пугающие. В том же "Оке Силы" (книга седьмая) упомянут офицер секретной группы спецназа по имени Всеслав (он же Венцлав), участвовавший среди прочего в обороне Белого Дома. Автором этот персонаж выдуман. Однако, в документальной книге Иванова "Анафема", изданной после написания романа, рассказывается о защищавшем Белый Дом офицере спецназа по имени... Веслав, причем указано, что это имя слегка изменено.

Все это, повторюсь, не говорит о том, что криптоисторик должен следовать только логике событий. Совсем даже нет, ибо реальная логика в Истории порой отсутствует напрочь, чему наш век дает немало подтверждений. Так что, кто знает, может следы Чапаева когда-нибудь обнаружатся во Внешней Монголии?

"Чапаевский" пример, конечно, недостаточен. Он взят лишь для ясности, подобно тому, как в старых учебниках логики встречались типичные силлогизмы: "Иван -- человек, Жучка -- собака". Посему самое время вернуться к жуткой истории января 1938-го, связанной с поисками пропавшего наркома Шадрина. В свете уже сказанного можно сделать вывод, что цикл Василия Звягинцева, в целом не есть произведение альтернативной истории. Некоторые ее элементы в нем присутствуют -- но только некоторые. На практике редко выдерживается пресловутая "чистота" жанра, равно как и метода, и книги Звягинцева тому примером. Альтернативно-исторические сюжеты сплетены в них с криптоисторическими. Более того, основа замысла всего цикла относится прежде всего к крипто-, а затем уже к альтернативной истории. Автор исходит из того, что события нашей "большой" история происходили именно так, как и в реальности. А вот частности... Напомню -- главные герои романа, жившие в нашем реальном времени, случайно обнаружили в современной им Москве присутствие инопланетян. После ряда головокружительных приключений они оказались на планете Валгалла, сумели овладеть инопланетной техникой, после чего и начались их приключения в альтернативных временных потоках. Таким образом, эти альтернативные "ответвления истории" присутствуют либо как виртуальные вероятности, сбывшиеся лишь в воображении героев "Одиссея", либо как сознательно спланированные отклонения, происходящие в столь часто поминаемых в современной фантастике "параллельных реальностях". Необычайные приключения наркома Шадрина никак не меняют реальную историю, являясь ее скрытой составляющей. Более того, все эти драматические события, начавшиеся в январе незабываемого 1938-го, приводят к реальному результату -- смещению "кровавого карлика" наркома Ежова.

Стоп! Вот тут-то можно и возразить. Достаточно вспомнить последние страницы романа. Товарищ Сталин, подталкиваемый инопланетным шпионом Лихаревым, принимает решение о снятии Ежова с должности и перемещении его в наркомы водного транспорта. Все правильно, но происходит это не осенью 1938-го, как в нашей реальности, а в январе. Более того, новым наркомом назначается не Лаврентий Павлович Берия, а упоминавшийся выше Заковский, в реальной истории уничтоженный в том же году.

Однако это не совсем так. Непосредственной "альтернативности" в романе нет. Там лишь сказано, что Сталин упомянул об этих "альтернативных" кадровых изменениях в разговоре все с тем же инопланетным шпионом Лихаревым. На этом роман обрывается. Вполне можно допустить, что вождь всех народов, играя свои, по выражению Радзинского, "длинные" шахматные партии, поступил совсем наоборот: усыпил бдительность ставшего весьма подозрительным ему Лихарева, напугал для пущей острастки Ежова, выведал все ему нужное у явившегося с повинной Шадрина и... И наша история пошла своим обычным путем. На следующий день Ежов был прощен -- до поры до времени, а Лихарев с Шадриным оправились куда следует для быстрого и эффективного стирания в лагерную пыль. Почему бы и нет? Логика романа и логика истории вполне это допускают.

Итак, на основании этого примера можно сделать некоторые выводы. Прежде всего хронологические.

Как представляется, в отечественной фантастике 90-х пионером криптоистории, если не нового, то возрожденного жанра, была не упомянутой выше триада "адептов-генераторов" (Валентинов, Лазарчук, Успенский), а другой, не менее известный автор -- Василий Звягинцев. Это очевидно, ибо первые книги его цикла "Одиссей покидает Итаку" вышли в свет раньше "Ока Силы" и "Посмотри в глаза чудовищ". Иное дело, что о криптоистории как отдельном жанре заговорили не сразу, а после появления новых книг и новых авторов -- в данном случае уже упоминавшего цикла "Око Силы" Валентинова и "Посмотри в глаза чудовищ" Успенского и Лазарчука. Чтение этих книг позволяет дополнить наше понимание особенностей криптоистории как жанра, но это уже отдельный разговор. Достаточно лишь обратить внимание, что события 1938-го, связанные с отстранением железного наркома товарища Ежова, были описаны как у Валентинова, так и, хоть и косвенно, у Лазарчука с Успенским, причем без всякого предварительного сговора между авторами. Что тут сказать? Криптоистория!

Теперь поглядим на уже имеющуюся криптоисторическую концепцию нашего века, какой она вырисовывается из произведений уже упомянутых авторов, в целом. Интересно и весьма показательно, что все упомянутые авторы, не сговариваясь (ни один не знал о замыслах коллег), положили в основу своих произведений одну и ту же идею.

Идея эта очевидна. Отечественная история ХХ столетия, какой мы ее учили (и писали!) еще совсем недавно, замифилогизированная до полного неправдоподобия, вызывала протест у любого мыслящего и честного человека. Усилиями нескольких поколений историков КПСС и прочей интеллектуальной "обслуги" была создана до омерзения лживая "альтернативка", которую нам предлагали считать подлинной историей России и СССР. Так и хотелось сказать: "Не верю!"

Что и было сказано.

Книги Звягинцева, Валентинова и Лазарчука с Успенским исходят из того, что события отечественной истории ХХ века имели, во-первых, совершенно иные предпосылки, чем нам пытались объяснить номенклатурные Плутархи, а во-вторых, проходили не совсем так, как рассказывалось -- или совсем не так. Таким образом, критерий криптоистории полностью выдержан, ибо никто из авторов не оспаривает конечный результат чудовищных экспериментов, производимых некими силами над страной и народом. В итоге же каждый из авторов создал свою криптоисторическую концепцию отечественной истории ХХ века.

Звягинцев в своих книгах исходил из предположения, что Земля в целом и Россия в частности стали ареной борьбы двух инопланетных сверхцивилизаций, для которых люди -- всего лишь пешки в подобной "игре королей".

Валентинов предположил, что в ход человеческой истории вмешались иные разумные существа Земли -- представители нечеловеческой (и дочеловеческой) цивилизации, упоминание о которой имеется в Библии (рассказ о потомках ангелов). Они искренне стремились помочь людям, но делали это руководствуясь своими, а не человеческими представлениями о прогрессе и счастье.

И, наконец, Лазарчук с Успенским исходили из существования некой тайной организации, созданной еще много веков назад -- человеческой, но пользовавшейся нечеловеческими знаниями.

Любопытны прямые сюжетные совпадения, возникшие не по авторской воле (еще раз подчеркну -- все упомянутые книги писались авторами без знакомства с творчеством коллег). Например, "тибетская" линия у Лазарчука с Успенским и Валентинова или альтернативная история гражданской войны (раздел страны между белыми и красными) у того же Валентинова и Звягинцева.

Таким образом, все авторы опирались на поставленную с ног на голову (а, точнее, с головы на ноги) столь бурно обсуждавшуюся в недалеком прошлом идею "прогрессорства". Незачем напоминать, что само "прогрессорство", всесторонне проанализированное в книгах братьев Стругацких, было лишь слепком с многочисленных реальных теорий о построении всеобщего счастья, столь популярных в ХХ веке. В общем, Некто покинул свою хату и пошел воевать, чтоб землю в России колхозам отдать.

В основе своей -- не очень оригинально, но очень правдиво.

Конечно, все эти достаточно близкие трактовки "тайной" истории ХХ века имеют и существенные различия. Однако они определяются не концепциями авторов, а различным воплощением -- сюжетным и, так сказать, тональным. Книги Звягинцева достаточно оптимистичны, его герои смело вступают в бой с всемогущими инопланетянами, всегда побеждая врага и "улучшая" историю, если не в реальности, то в ее альтернативных вариантах. Лазарчук и Успенский смотрят на события с немалой долей иронии и черного юмора, переходящего порою в не менее черный стеб. Им интереснее само описание проблем, чем их решение. Наиболее пессимистичен Валентинов. Победы его героев -- исключительно нравственные, ибо горстка храбрецов может задержать, но не победить всемогущего врага.

Характерным примером такого "тонального" различия является уже упомянутое описание альтернативной истории гражданской войны у Звягинцева и Валентинова. У обоих авторов это происходит не в нашей, а в параллельной реальности, куда волею судеб попадают герои реальности существующей. У Звягинцева эта "альтернативка" становится центральной линией двух его книг, у Валентинова -- лишь небольшим эпизодом. Сюжет внешне сходен. Герои из нашей реальности благодаря современным "секретным" технологиям начинают оказывать военно-техническую помощь белому движению (у Звягинцева -- летом 1920, у Валентинова -- осенью 1919-го). Результат внешне сходен -- юг России переходит под контроль белых, страна фактически делится на две части. Даже граница проходит сходно -- у Звягинцева в районе Курска, у Валентинова -- Орла. В боях участвуют современные танки, самолеты и "добровольцы" из нашей реальности. Но на этом сходство кончается. У Валентинова красные в свою очередь начинают получать подобную помощь, что приводит к резкому ужесточению кровопролития. Но не это главное. В варианте Звягинцева на юге России возникает процветающее буржуазно-демократическое государство, своеобразный гипертрофированный Остров Крым Аксенова, где сбываются все лучшие мечты о прекрасном будущем страны: порядок, благоденствие, свобода, внешнеполитическое могущество. Совсем иное у Валентинова. Вмешательство извне, "прогрессорство", неизбежно ведет не только к техническим и культурным заимствованиям из будущего, но и к заимствованиям идей. Белые, чтобы победить, используют не только танки конца века, но и идеи тоталитарной диктатуры, создавая свой аналог ВЧК, концлагеря, готовя массовый террор. Вмешательство меняет историю, но опять-таки не принципиально. Вместо красного тоталитаризма России предстоит ощутить все прелести "белого", а в перспективе, возможно, и "коричневого". Такая перспектива приводит в ужас не только некоторых "прогрессоров", но и наиболее дальновидных и честных деятелей белого движения. В данном случае Валентинов, как представляется, ближе если не к истине, то к законам криптоистории. Иные обстоятельства, но сходный результат -- даже в альтернативной реальности.

Итак, некоторые окончательные выводы. В начале 90-х годов в нашей литературе стали популярны произведения жанра известного и прежде, но несколько подзабытого - криптоисторического. Отличие его от прочих жанров исторической фантастики заключалось в верности описания нашей "большой истории", однако причины и особенности ее событий излагались не в общепринято-историческом, а в фантастическом духе. Основным объектом изучения и описания для криптоисториков стала отечественная история ХХ века. Само это описание было, как и указывалось выше, разным, а вот итог, увы, одним и тем же, ибо результаты "прогрессорства" для нашей бывшей страны к концу века стали очевидны всем. В этом смысле криптоистория куда менее оптимистична, чем альтернативная. Что поделать!

Тем же, кто посчитает все вышеизложенные точки зрения излишне фантастичными, можно посоветовать перелистать "Краткий курс" или незабвенный "серый" (во всех отношениях) учебник Пономарева. Перелистать -- и решить, где и в чьих книгах больше логики и верного понимания нашей печальной истории.

РУССКАЯ ФАНТАСТИКА  |  ЗВЕЗДНЫЙ МОСТ

[ Оргкомитет ]   [ Списки ]   [ Фотоархив ]   [ Статьи ]   [ Премии ]   [ Доклады ]   [ Заявка ]   [ Форум ]