Вот так оно примерно и было… (личное о публичном)

На "Звездный мост" меня уговорили съездить Алексей Пехов и Анастасия Парфенова (в лицо не разу не виденные, но заочно с успехом читанные). То есть поехать-то мне хотелось, и даже очень, но я со-вершенно не представляла, что буду делать среди целой толпы живых фантастов, великих и не очень. И, соответственно, безумно трусила. Причем до такой степени, что в последний момент мужу пришлось бук-вально выпихивать меня из дома, красочно живописуя, как будут издеваться надо мной друзья и близкие, если я, неделю морочившая им голову своей манией величия и фестивалепозывными симптомами, сдам билеты и останусь дома. Последним и самым весомым аргументом послужило упоминание о закупленных мужем копченых окорочках, покоившихся на дне сумки, которые я получу только в поезде.

И я сдалась.

Поскольку ехали мы ночью и в гордом одиночестве (бабка, зычно храпящая на третьей полке наше-го купе, не в счет), рассказывать об этом особо и нечего, кроме, разве что, процесса жадного поглощения вышеупомянутых окорочков, после чего я снова загрустила и полезла на верхнюю полку (Бонус! Там я об-наружила кем-то забытую книгу Глена Кука, и решила, что это судьба - фантастика к фантастике липнет. Естественно, я ее там не забыла…).

После знакомства с подозрительно добрыми и вежливыми таможенниками (не к добру!) мы завали-лись спать, и остальная часть путешествия опять-таки не заслуживает внимания, кроме завтрака остатками курятины и попыток подвести глаза в движущемся поезде, едва не оставив их на карандаше.

Поезд опоздал на полчаса, да и вообще пришел в час дня (регистрация гостей длилась до двух), так что от комитета по встрече осталась только сиротливая бумажка на столбе с одинокой, загадочной надпи-сью "Звездный мост", и гостиницу нам пришлось искать по методу доводящего куда угодно языка, как ни странно - русского, ибо украинскую речь в Харькове я слышала только из динамиков метро.

В гостинице, естественно, нас тоже не дождались, а на столе под табличкой "Оргкомитет" пили пи-во совершенно посторонние типы, не желающие ни регистрировать нас, ни одаривать, ни прописывать в гостинице. Зато они нас охотно послали. На пятый этаж, в штаб оргкомитета.

Я стиснула зубы, сказала себе, что великие люди должны быть скромными, и пошла искать оргко-митет. Оный обнаружился в указанном типами месте, где на нас воззрились с несказанным удивлением, но бэджики и плакаты все-таки выдали. Как всегда, мое невезение и мужнина халява сработали в своем репер-туаре: мне достался бэджик с моей настоящей фамилией, которую я просила на оном не печатать (при-шлось спешно его подворачивать, так что при ближайшем рассмотрении я походила на примазавшуюся к фестивалю без уплаты взноса), а мужу - 444 номер (ибо он твердо уверен, что 4 - круглое число, и пере-учить его на 10 или хотя бы 5 невозможно).

Посидеть в номере нам не удалось, так как в столовой уже вовсю накрывали столы. На входе выда-вали и тут же отбирали (совершенно непонятная мне процедура!) талончики на специально сбалансирован-ный фантастный паек. Да, кто не знает - я не злая, но очень мелочная и злопамятная, так что безо всяких угрызений совести сообщаю, что протянутый мне талончик был бессовестно выхвачен из-под моей алчу-щей ручонки пронырливым книгопродАвцем Геной Каганом, который потом попал за мой столик и изобра-зил бурную радость от встречи, но тут же был сражен моим едким комментарием и в отместку представил меня всем злобным критикам в зале.

На обед была подана, по моим предположениям, нижеупомянутая Цыпа, ради такого великого дела пожертвовавшая своей костлявой тушкой. Выжав из нее немного мяса и отыскав в зале Михаила Бабкина, мы втроем отправились на открытие фестиваля, протекавшее в зале университета.

На улице стояла неопределенная погода, мучительно думавшая - фестиваль это хорошо или плохо, и не пора ли мочить безмерно расплодившихся фантастов. Впереди мелькало нечто Пеховообразное, а ря-дом - предположительно Парфенововидное, но догнать сей тандем мы не успели, и чудо, что нам вообще хватило мест, ибо вход в университет оказался свободным и местные студенты возжелали лицезреть, "як воно було" и "всех я их в белых кроссовках видел" (по непонятной причине, чем больше человек напоми-нал бомжа, тем более великим писателем он являлся; более-менее прилично, в туфли, платья и костюмы обрядились только читатели).

На сцене поочередно хвалили спонсоров (банк, пивоваренный завод, университет, зоопарк и, что всех особенно умилило - птицефабрика "Цыпа", спонсор вышеупомянутого бульона) и соловьем разлива-лись местные заправилы типа мэров и ректоров, благоговейно кланяясь плакату пива "Новая Бавария", ко-торый как минимум в два раза превышал размерами плакат фестиваля, так что мы сначала даже испуга-лись, что попали не в тот зал. В промежутках по сцене радостно скакал балет экспериментального танца… или боевого… или группа товарищей в свободных одеяниях… в общем, скакал очень качественно, разма-хивая мечами и потрясая магией, за что неизменно удостаивался аплодисментов. Да и вообще все протека-ло живенько и с юмором - чего стоил хотя бы периодически гаснущий в зале свет, повинующийся шкодли-вой руке осветителя.

Вместо полутора часов действо заняло минут сорок и оставило очень приятное впечатление. Тем не менее, до начала диспута "встречают по обложке" (я вспомнила развратную бабу на своих и содрогнулась) оставалось около часа, которые мы посвятили шлянию по холлу гостиницы и наглому разглядыванию чу-жих бэджиков. В процессе этого увлекательного занятия было изловлено Пеховообразное и Парфеново-видное, приперто к стенке и поставлено в известность о прибытии великой меня. Не скажу, что их лица озарились безумной радостью и внеземным светом, но они вежливо оставили эмоции при себе. Рядом с ни-ми обретались доселе незнакомые мне Константин Кузнецов и загадочные Бобры (Света и Вася), оказав-шиеся персональными читателями Лёши Пехова, которых он повсюду возит с собой, дабы доказать, что его все-таки читают (ха-ха, представляю, как они сейчас плюются и выразительно грозят мне виртуальными кулаками!). Свое мнение и первое впечатление я, пожалуй, тоже утаю от общественности, потому что не люблю, когда меня бьют толпой и ногами, но в итоге мы сработались и вместе отправились в книжный ма-газин на вышеозначенный диспут.

Не сказать, чтобы нас там ждали с транспарантами - журналисты и посетители скучковались вокруг парочки маститых писателей, вопиюще игнорируя молодую поросль в нашем лице, вызывающе поправ-ляющую бэджики (поскольку куртка у меня была кожаная и дырявить ее булавкой не хотелось, бэджик ко-чевал по моему телу, как вошь по лысине, в конце концов прижившись на заднем кармане джинсов с заяв-лением "все равно смотрят преимущественно туда", где и был подло увековечен цифровым аппаратом Пе-хова). В итоге нами было принято судьбоносное решение закупиться пивом и прогуляться по парку, а жур-налисты пусть потом кусают локти от досады. Что мы с успехом и проделали, посидев в тенечке под сенью древ и осчастливив престарелую сборщицу стеклотары тремя пустыми бутылками. Бабка кидала алчные взгляды на позвякивающую авоську, трепетно прижимаемую к груди моим мужем, но тщетно. Ибо в сумке находились 17 бутылок пива с разными этикетками (в коллекцию, насчитывающую уже около 800 штук), и забрать у мужа вожделенное beer удалось бы только через его труп. Впрочем, мы прекрасно понимали, что выпить все это богатство в одиночку невозможно, как и доволочь до Минска, а посему щедро пообещали проставиться после банкета.

Собственно банкет происходил в подвале университета (звучало это жутковато, но подвал оказался весьма приличным кафе). С методичностью мясорубок опустошив ближайший к нам угол стола, мы пошли брататься и фотографироваться со всеми подряд. Покусанных журналистов с перевязанными локтями что-то не наблюдалось, народ все больше веселел и сбивался в оживленно критикующие друг друга стаи, и тут мы вспомнили о колелкционном пиве, к которому у Михаила имелся здоровенный лещ в самом расцвете вяления. Возрадовавшись, компания переместилась в гостиницу, где под жизнеутверждающую беседу о Стивене Кинге и иже с ним успешно распила и употребила все означенное, после чего я еле доплелась до номера и почистила зубы мужниной пеной для бритья, но это уже совсем другая история…

Утро началось с тщетных попыток извлечь из крана горячую воду и еще более бесплодных - убе-дить себя, что мыть голову холодной водой полезно для здоровья. В конце концов я малодушно капитули-ровала из ванны, решив, что моя немытая башка не нанесет коллегам такой уж моральной травмы.

На улице ярко светило смирившееся с фестивалем солнышко и вообще денек обещал быть хоть ку-да, а посему, быстренько собравшись и переступив через пьяненького литератора откуда-то из глубинки, не просыхавшего от начала и до конца фестиваля (не открывая глаз, он сделал слабый жест рукой, то ли при-ветствуя меня, то ли рефлекторно отмахиваясь от жуткого кошмара в моем грязноволосом лице), мы напра-вились будить Мишу Бабкина в семейных трусах и Настю Парфенову в миленькой пижамке, чему те не шибко обрадовались и дальше порога нас не пустили. Помявшись на коридоре и с дикими воплями поуп-ражнявшись в карате (то есть махании на мужа ногами, пока одна из них не была изловлена, а оная владе-лица - повержена на пол), мы поняли, что нас тут не любят и выходить из номеров не собираются, выжи-дая, пока мы не уберемся восвояси.

Восвоясях, то есть в столовой, нас ожидал скромный завтрак из картофельных котлет с грибной на-чинкой и изобильно вьющимися над ними осами. Учитывая мою аллергию на этих милых тварей, завтрак протекал бурно, то есть я то и дело с визгом ныряла под стол или шарахалась в сторону, привлекая нездо-ровое внимание коллег, а муж отмахивал насекомых всеми подручными предметами.

После завтрака нашему вниманию были предложены секции и семинары в духе "Фантастика и про-светительские работы на рубеже тысячелетий", "Наука и фантастика" и т.д. На них отправились умные люди вроде Парфеновой и Пехова, а бестолочи типа меня, мужа и Михаила предпочли практику теории, то есть пошли гулять по замечательному городу Харькову, в конце концов осев в кафе. Собственно говоря, по-настоящему серьезные дела вершатся отнюдь не в деловых кабинетах, и мы очень весело и познаватель-но поболтали о издательствах, гонорарах, читателях, критиках и иже с ними.

В гостиницу мы вернулись к моменту отъезда на "Пикник на обочине", то есть, по ехидным Саш-киным и Мишкиным предположениям, в местную радиоактивную зону, ибо таким оригинальным способом организаторы решили оптом покончить со съехавшимися на фестиваль графоманами и таким образом спа-сти от уничтожения несколько сотен га сибирских лесов.

В итоге нас действительно вывезли на обочину, представлявшую собой лесную поляну с накрыты-ми столами под открытыми небом. Выгрузившись из автобусов и пообвыкнув, народ полез друг к другу знакомиться уже с корыстными целями - выклянчить автограф, всунуть визитку или просто посмотреть на наглую морду конкурента. Лёша радостно бегал по поляне с фотоаппаратом, мы с Настей робко обменива-лись впечатлениями от фестиваля, а бобры, подло изменив Пехову, поочередно подлизывались к другим писателям, клянча автограф на вечную память. В процессе пикника происходила периодическая раздача еды вроде горячего кулеша, шашлыков, булочек и арбузов с дынями, а также грога и пива, что немало спо-собствовало сближению и общению гениев фантастической мысли.

Судьбоносное фото №1: Пикник на обочине. Народ наконец-то дорвался до шашлыка. Хватило, несмотря на пессимистичные возгласы, всем. А мы вообще сжульничали и встали в очередь два раза…

Где-то на заднем плане ненавязчиво играли в баскетбол, сражались на деревянных мечах и пред-принимались практически безуспешные попытки организаторов разодеть участников фестиваля в совер-шенно дикие наряды, якобы для участия в конкурсе "замаскируйся под землянина".

Честно говоря, больше всего меня запомнилась величественная дубовая роща в свете закатного солнца, по которой я задумчиво бродила в гордом одиночестве, медитируя под шум ветвей и далекие крики резвящихся фантастов… Впрочем, по лесу гуляли и не со столь возвышенными целями - из кустов то и де-ло, подтягивая штаны и нервно оглядываясь, не крадется ли где фотовооруженный Пехов, выскакивали пе-реевшие арбуза товарищи.

Когда стало темнеть, только-только разошедшийся (но уже изрядно озябнувший!) народ с немалым трудом распихали по автобусам и повезли обратно в гостиницу.

А вечером было просто О-БАЛ-ДЕН-НЫЙ салют!!!! Десять минут небо с грохотом осыпалось на наши головы, заставляя нервно вздрагивать и приседать, а завершилась эта радость стартом летающей та-релки (искрящий фейерверк на стреле крана), которая, как авоська, зависла аккурат под протянутой рукой памятника Ленину, а над головой у бронзового вождя загорелась надпись "Звездный мост - 2003"!

Прогулявшись по ночному Харькову и возбужденно обменявшись впечатлениями, мы снова затво-рились в одном из номеров, тем более что второй Мишин лещ ничем не уступал первому. Распитие и разъ-етие протекало на еще более неофициальном уровне, чем вчера. Бобров насильно осчастливили моей и Мишиной книжками, под хохлому расписали им автографами календарь и до 12 ночи травили байки, не имеющие к фантастике никакого отношения, кроме изрядной доли художественного вымысла…

Тюбик с кремом для бритья я заблаговременно спрятала в пакет, и правильно сделала…

С самого утра меня обуял жуткий мандраж по поводу предстоящей церемонии награждения, на ко-торой мне, по слухам, с высокой вероятностью должен был вручиться Меч Без Имени. Что я буду говорить и делать, получив его в свои загребущие лапки, я совершенно не представляла, а посему вышла из номера вся в черном и в мрачнейшем расположении духа (утешало меня только то, что меч мне будет вручать уже более-менее знакомый Пехов, а не грозный Белянин, почему-то не явившийся на фестиваль). Естественно, никто не обратил на мою угрюмую морду лица никакого внимания и даже не поздравил с днем рождения (между прочим, 25 лет!), и единственным плюсом сегодняшнего утра стала моя наконец-то вымытая голо-ва, причем горячая вода появилась только на стадии ополаскивания, к которой я уже тихонько подвывала и приплясывала над раковиной.

После завтрака, привычно соединившись в отлынивающее от мероприятий трио (я-Миша-муж), мы отправились на обзорную экскурсию по Харькову, отсыпав голосистой тете с автобусом по 10 гривен с но-са. Прочий народ не менее радостно отбывал на пейнтбол в надежде подстрелить пару-тройку конкурентов, чтобы потом с гордостью сфоткаться ногой на груди поверженного мэтра типа Лукьяненко. Я бы, конечно, тоже не отказалась, но мои мужчины были неумолимы. Пэйнтбол, типа, есть везде, а Харьков - только в Харькове. Впрочем, посетив достопримечательный мужской монастырь с симпатичными длинноволосыми блондинами, я несколько утешилась, а книжный рынок и зоопарк (с обаятельнейшими рысятами, наглыми козлами и поголовно бесхвостыми павлинами - может, у них сезонная линька???), окончательно развеяли мою печаль по пейнтболу. Тем более, мне там в лучшем случае светило полежать у кого-нибудь под но-гой… Оставшиеся до обеда полчаса мы традиционно просидели в кафе, причем меня снова обуял манд-раж, а на слова ПИВО успел выработаться стойкий икательный рефлекс, так что на сей раз я лишь печально внимала мужу и Мише, и тоскливо подвывала, что если не сейчас, то на сцене меня всенепременно хватит удар, на что муж жизнерадостно обещал похоронить меня в стенах вышеупомянутого монастыря.

По дороге в столовую Миша высказал не лишенную резона мысль, что проигравшую команду по-дадут нам на обед. Я выразила надежду, что выиграет фэнтези, потому что к холодцу и бульону, на которые только и сгодится костлявая Пеховская тушка, я отношусь весьма равнодушно. Хотя было бы весьма инте-ресно отведать рагу из бобров… (вышеупомянутые этот текст читали и злобно хихикали - они тоже писали отчет о фестивале и изгалялись надо мной, как могли…).

Увы, сбылись мои худшие опасения - у входа в столовую мрачно переминались с ноги на ногу Пе-хов и Ка, зверски расстрелянные Лукьяненко; нам с несколько наигранным восторгом были продемонстри-рованы цифровые фотки живых мертвецов на полигоне, здорово напоминавшие спецбригаду в противо-чумных костюмах. Пообедав (за выбранный мною столик, естественно, забыли принести чай - "Доктор, меня все иг-норируют!" - "Следующий!"), мы отправились на церемонию награждения (она же закрытие фестиваля). У входа в гостиницу стоял маститый писатель Роман Злотников с "моим" мечом в белой картонной коробке, тая от женского внимания в лицах Насти и Светланы. Я скромненько пристроилась рядышком, делая вид, что содержание и назначение белой коробки мне неизвестно. Остальные не менее тактично изображали те-ряющихся в догадках, кому же он достанется.

Когда масса фантастов у входа достигла критической, объявился местный Сусанин, возглавивший неорганизованное шествие в места не столь отдаленные, то есть какое-то административное здание со сце-ной (намного позже, из чужого отчета, я узнала, что это банк). Действо на оной опять-таки протекало жи-венько и со вкусом - после короткой вступительной речи Олди перешли непосредственно к чествованию великих нас.

"Вот тут-то мы и похохочем!" (с). Благодаря проискам неких странных людей, невесть зачем про-голосовавших за "Профессия: ведьма", я получила третье место в номинации "Дебют". И оказалась на сце-не на десять минут раньше, чем планировала, совершенно потрясенная этим фактом. Все, на что меня хва-тило - мертвой хваткой впиться в букет и диплом, выдавить несколько благодарственных хрипов и ползком убраться со сцены (к букету, кстати, прилагалось длинное перо "от нашего спонсора", и я догадалась, что линька у Харьковских павлинов не сезонная, а принудительная).

На место я вернулась такая ошарашенная, что чуть было не пропустила свой второй и главный вы-ход. На сцене почему-то стоял не Лёша, а Роман Злотников, плотоядно улыбаясь во все тридцать два зуба, зловеще отражающиеся в лезвии меча. Услышав свое имя, я на полусогнутых поднялась на сцену и тут же была общелкана доброй дюжиной фотоаппаратов. Злотников картинно взмахнул мечом, двумя руками взял его за лезвие и протянул мне.

- Целуй! - величественно велел мэтр, дождавшись, пока я ухвачусь за железяку с другой стороны.

- Чего?! - обалдела я, пытаясь бочком улизнуть со сцены с вожделенным трофеем.

- Меч целуй!

- Зачем?!

- Так положено!

(Муж уверяет, что слышал, как кто-то из организаторов громко шипел: "Да не Романа целуй, а меч!!!")

- Вот еще, он же неизвестно где у вас валялся! - возопил во мне микробиолог, но у Злотникова сде-лалось такое страшное лицо, что я поняла - лобзания не избежать, и торопливо, как покойника в гробу, чмокнула меч посреди клинка.

- А меня? - хитро прищурился Роман.

Честно говоря, в этот момент я была готова перецеловать хоть весь оргкомитет вместе с журнали-стами, лишь бы меня наконец отпустили! Не тут-то было!!! Поцелованный Злотников (хм… весьма импо-зантный мужчина, между прочим!) тут же сунул мне под нос микрофон и я с трудом выдавила, что, мол, я не раз упоминала в своих книгах, что с мечами у меня несколько напряженные отношения, но с этим, ду-маю, мы сработаемся - будет чем от критиков отмахиваться!

Судьбоносное фото №2: Мы со Злотниковым перетягиваем меч

После этого началось вообще черти что, то есть меня атаковали журналисты, задающие настолько глупые вопросы (Как вы, женщина, решились писать фантастику и зачем вам это вообще надо?), что отве-ты получились не умнее, а посему приводить их я не буду - пущай не слышавшие пребывают в приятном заблуждении относительно моего интеллекта. Вдобавок я действительно задалась вопросом, зачем мне это надо, и не лучше ли тихо-мирно варить борщи и обеими руками укачивать ревущих младенцев... ой, нет, не лучше!

После трех интервью (одно, кажется, было на украинском языке, но я пребывала уже в такой про-страции, что все понимала и даже почти впопад отвечала) мне наконец-то позволили сползти со сцены. Пе-хов, в последнюю минуту увильнувший от мечедарения, ехидно ухмылялся и делал мне ручкой с заднего ряда. Я многообещающе погрозила ему мечом, но мерзавец захихикал еще противнее.

После церемонии всем участникам фестиваля были вручены памятные "неразменные пятаки" 925 пробы, размером с советский юбилейный рубль (20 г, я педантично взвесила его на аналитических весах в лаборатории!) и мы отправились на банкет, где я укушалась всякими вкусностями, отведала фирменной олдевки и наконец-то была поздравлена с ДР, коллективно и с чоканьем.

Судьбоносное фото №3: Коллеги наконец-то вспомнили о моем дне рождения!!!! Хотя сильно по-дозреваю, что у них просто закончились другие поводы выпить…

Но, увы, все хорошее очень-очень быстро кончается, и уже через три часа я сидела в поезде и гру-стно смотрела на уплывающий влево вокзал, а в сумке у меня лежало утащенное с банкета яблоко, книга с автографом Парфеновой и огромный пакет спонсорского чая "Ахмат", а под столиком покачивался в банке дареный букет, который я решила допереть до Минска любой ценой, хоть в виде гербария… И я думала, что такого сумасшедшего и чудесного праздника у меня в жизни уже никогда не будет, но, если так подумать - кабы бы его вообще не было, было бы еще хуже!!!