Михаил Кордонский
(г. Одесса)

Великий Кристалл: Россия, конец XX века

В Великую Отечественную Войну Советского Народа против немецко-фашистских захватчиков (всё без кавычек) люди прятали еврейских детей. Что, так любят евреев? (Кавычки по усмотрению читателя). Упаси Бог, никто не обвиняет народы СССР в антисемитизме. Но и в особой любви тоже замечены не были... Однако, прятали! Потому что от фашистов? Или потому что детей?

А воров в народе любят? Нет, не тех, что с завода-колхоза тащат домой, а кто из дома? Вы сможете приютить ребенка-вора? Поселить его там, где деньги лежат на холодильнике, а обручальные кольца - на телевизоре? Ведь ваш собственный ребенок украсть НЕ МОЖЕТ. Теоретически. Он, в крайнем случае, может взять без спроса. Украсть может только чужой: гостящий, приёмный, приблудный, пасынок. И если уж кто про кровного сына скажет таким словом, значит пора призадуматься: а существует ли еще его Семья? Ваш родной не может также навести на собственный дом выросших и уже профессиональных воров. Он, в крайнем случае, случайно проболтается кому не следует, под каким ковриком лежит ключ. А чужой может и не случайно...

И все-таки в России есть семьи, дающие приют беспризорным детям:

"Ему 11 лет, а моему младшему 12. Мой познакомился с ним в магазине дисков, они любят одну музыку. Он живёт в подвале около котельной. Мой попросил для него еды и старой одежды. Он стал приходить к нам обедать. Потом остался ночевать. Потом жить. Деньги пропали из кошелька. Я поговорила с ним: как же так, мы к тебе всей душой, попросил бы если надо. Он отмалчивается. Когда ещё раз деньги пропали, муж сказал: или он или... Вот так вижу его иногда на улице, покупаю что-нибудь поесть..."

"Мы познакомились с ними на реставрации церкви. Они, зачуханные совсем, из интерната в той же деревне, приходили - интересовались фресками. Одному 9 было, другому 10. Интернат тот давно закрыли. Живут они где когда и как, мы не всегда знаем. Может, в общежитиях каких. Приходят к нам поесть, иногда гостят неделями, месяцами. Мы их пристроить пытались: в другой интернат, в училище, на работу - ничего не получается. Наш сын вместе с ними вырос, вроде одно воспитание, но он самостоятельный, определился по жизни, не пропадет. Десять лет уже прошло: они и не дети давно. Им кроме поесть теперь и деньги нужны, мы даем что можем, но куда там... И что делать не знаем..."

"Он сначала дружил с нашей дочкой, потом у нее появился другой, а он все приходит, иногда ночует, книги читает. Все, что попросишь по хозяйству - сделает в точности. Мать у него алкоголичка, квартира продана. Пришли рэкетиры: брат его что-то украл, давай 500 долларов. У меня зарплата 60, у жены - 70. И своих трое. Отвез я его в халабуду на дачный участок, с ящиком консервов и сухарей. Два или три месяца он там жил. Потом с братом как-то заглохло, он вылез. Мать вышла из тюрьмы и свидетельство о рождении нашлось. Живут они у соседей по своей бывшей квартире. А к нам теперь девочка приблудилась со двора, тоже мать то ли в наркоте то ли в пьяни. Вот, живет: где на пятерых по куску есть и на шестого найдётся..."

"В 60% случаев это кончается кражей и средний срок пребывания такого ребёнка в доме составляет 1 месяц. В остальных история удлиняется, и в исключительных растягивается на десятилетия. 80% опекаемых - мальчики. 70% опекающих - полные семьи, 20% - неполные (у большинства - больше одного своего ребенка). Есть и одинокие люди - холостяки, пенсионеры. Определенный процент составляют коммуны, тусовки, системы, экспедиции и прочие неформальные команды."

Откуда статистика?

Некоторые из этих людей, семей, со своей горечью разочарования, или со своим упорством безнадежного благородства, и со своей душевной болью за сотни тысяч, как после большой войны, сирот, нашли друг друга, встретились, или списались, или созвонились и составилась тончайшая, как паутинка, и редкая, как суп пенсионера, сеточка связей. Чуть-чуть гуще она на Урале, а ошметки торчат в зарубежной ныне Украине... Намечаются среди них свои функционеры, в том числе самодельные считатели процентов. О достоверности этой "социологии" говорить трудно. Но несомненно одно: на наших глазах пытается родиться новое общественное движение. Благородное, общественно-полезное, пытающееся помочь стране излечиться от одной из страшных ее болезней, и... Тайное.

Эти люди рискуют. Многим.

Прослыть ненормальными чудаками среди власть имеющих апологетов дикого капитализма. Считающих, что на континенте Мерканской Мечты, с которого нам всем, конечно, следует сдирать пример и дотации с окорочками, никто никого даром не приючает и не кормит. Свято верящих в русифицированные народные сказки о том, как там это выгодно: пожертвовал в церкви десятку на бедных - получи в Налоговой инспекции льготы на сотню...

Плавали, знаем. Враньё это всё!

В Америку плавали, аборигенов оттуда привозили и нашим подпольщикам, стыдливо выдающим перед соседями приюченного беженца за племянника или бастарда, предъявляли.

Американцы нам говорят: "Дать временное пристанище чужому ребенку, ("foster family") могут позволить себе только не бедные. Это расходы, но это и честь. Это доверие у общества надо заслужить, своей добропорядочностью, собственным благополучием и достатком". А ещё они говорят: "Вы не ту Америку у себя строите. Вы только завидуете Северной, а получается у вас Южная. Это в Колумбии никто ничего не делает даром: чтобы показали пальцем дорогу надо заплатить доллар. Там-то дети и живут на мусорных свалках и питаются опиумом. А в Соединенных Штатах половина взрослого населения (и 80% белого) добровольно и бесплатно работает по 4 часа в неделю на благотворительных работах (вот при социализме и у вас были субботники и воскресники). А в Канаде вообще нет детских домов. Сироты и беспризорные - есть, они все живут в семьях."

Но то - за океаном. А здесь почти все "расширенные семьи" категорически отказываются от публикации их имен в печати. За исключением тех, кто мечтает на основании "сигналов прессы" улучшить жилищные условия или отхватить какую-то мифическую дотацию. К счастью или к несчастью, таких мало, и случая, чтобы кому-то что-то досталось, пока не отмечено.

А рискуют они еще и имуществом, которое крадется, и болезнями, могущими перескочить в дом, и тем, что за таким ребенком может тянуться "хвост" от одной из многочисленных ветвей власти: оперативно-следственной, судебной, бандитско-рэкетирской, санитарной... Что, война у нас кончилась? Или началась? Евреям теперь хорошо в Израиле. Своих, русских, спасать надо.

В мировой фантастической литературе распространён сюжет о мгновенном переходе в другую Вселенную через грань некоего мистического Кристалла. У русского писателя Владислава Крапивина свойством такого перехода обладают только дети. И другие Вселенные у него до боли похожи на Россию. Они похожи на Россию гораздо более, чем грязный космос вокзалов и ночлежных подвалов на мир нормальной русской семьи. Грань Великого Кристалла - это порог любого дома, где верят, боятся, просят. И таких граней, таких домов в России столько, что хватило бы всем беспризорным трех континентов. Если бы россияне перестали стесняться собственного благородства. (Эх, "Если бы парни всей Земли..."). А пока светлое "если бы" не настало, кто-то из почитателей Крапивина пытается наречь новое общественное движение "Великим Кристаллом". По клубам и тусовкам "крапивнутых" (есть такие!) гуляют листовки, призывающие пасти беспризорных, соблюдая "конспирацию", и воззвание самого здравствующего классика, опасающегося, что его книги неправильно поняли. Кристалльные же процентоманы насчитали, что 90% российских "фостер фэмили" вообще не слышали о таком писателе...

Наверное, не Крапивин создал "Кристалл", как и не Горбачев с Ельциным развели беспризорных. Я не уверен даже в том, что Лев Толстой родил секту толстовцев. Все они порождения того и монстра и бога, и чудища и ангела, и лютого зверя и ласковой травы, и рвущего смерча и зеркального озера, и бушующего моря и гниющего болота, которого зовут Россия.

Которую
        не понять умом
        не вместить в шляпу
и в которой
        свинству человечества не съесть!