Часть I. Не стану ждать...
Не стану ждать
Я вступлю в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил.
Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то раньше меня.
Закон «Каравеллы». Пункт 5.
Несколько здоровенных парней неожиданно выскочили из зарослей молодого сосняка и со всех сторон окружили двух мальчишек в форме «Каравеллы».
— А ну, снимайте свои значки! Нам они нравятся! И ремни тоже, хорошие у вас ремни, пригодятся...
Сережка и Валерка растерялись. Никогда еще им не приходилось оказываться в таком положении. А те уже шарили по карманам, бесцеремонно рассматривали значки, бренчали пряжками отобранных ремней. Исчезли они так же неожиданно, как и появились. Наверное, все-таки боялись. Они и лица прикрывали воротниками: опасались, что Сережка с Валеркой их запомнят.
Через полчаса в кают-компании «Каравеллы» собрался совет капитанов. Пострадавшие сидели тихие и виноватые. Их не ругали: что могли сделать опешившие от неожиданности двенадцатилетние мальчишки против целой группы нахальных дылд? Совет был озабочен другим: не те ли это хулиганы, что с самого начала учебного года держат в страхе все младшие классы двух уктусских школ? Отбирают у них деньги, выданные родителями на завтрак, срывают галстуки, норовят ударить или толкнуть попавшегося на глаза малыша... Поймать этих «героев» давно уже мечтали старшие ребята «Каравеллы».
— Один такой длинный, с веснушками,— неуверенно сказал Валерка,— Я узнаю, если увижу...
В тот же вечер на квартиру к Сергею Афонину, тому, кого запомнил Валерка, нагрянули капитаны. Коротко объяснили родителям суть дела, показали юнкоровские удостоверения. С виновником событий разговор был еще короче:
— Быстро на стол ремни, значки, деньги. А главное — выкладывай фамилии друзей.
Честно говоря, ребята не думали, что Афонин будет выдавать своих приятелей. Но он упирался ровно полминуты...
— А все-таки и трусы же они все,— сказал Юра Ведерников, когда группа отправлялась по следующему адресу.
Через два часа первая часть операции «Тишина» была закончена. На следующий день началась вторая, самая трудная часть операции: надо было выяснить, как могло случиться, что несколько нахальных подростков заставляют жаться по углам десятки ребятишек. Капитаны отряда пошли в обе школы, поговорили с учителями и старшеклассниками, разыскали личные дела Афонина и прочих членов компании, настояли, чтобы о случившемся поговорили на педсоветах и приняли какое-то решение.
— Ну что вы волнуетесь?— уговаривали ребят старшие.— Можно и подождать с разбором, возьмем пока с провинившихся обещание, что они больше так делать не будут.
Но капитаны не хотели ждать. К ребятам в форме «Каравеллы» Афонин с друзьями больше не полезут наверняка, но защитить и уберечь каждого малыша только силами отряда было трудно. Поэтому через некоторое время материал об операции «Тишина» появился в областной молодежной газете «На смену!».
Это правило — вступать в бой немедленно и решительно — появилось в отряде давным-давно, еще тогда, когда он даже не назывался юнкоровским. Было это несколько лет тому назад.
— Лес горит!— влетел однажды в комнату, где сидели ребята, Толик Зайцев. Его ни о чем не успели как следует спросить. Кто-то выскочил в дверь, кто-то выпрыгнул прямо в распахнутое окно.
Толик, конечно, преувеличил опасность. Горела прошлогодняя трава на большой поляне, но огонь действительно подбирался к ельнику.
— Понаехали тут, дачники несчастные,— сердито ворчала Ольга Сва-лова, глядя, как на ее новое платье оседают куски сажи.— Так когда-нибудь весь лес сожгут.
Весь день группа БВР (как расшифровываются эти таинственные буквы, сказано в другой главе) обсуждала план дальнейших действий.
В то лето лес больше не дымился. Разомлевшие на июньском солнышке «дачники» на удивление быстро понимали, о чем идет речь, увидев перед собой суровые лица мальчишек в пилотках, сделанных из вчерашней «Вечерки».
Сигнал «Сбор по тревоге»
|
— Конечно-конечно, сейчас загасим. И окурочки в банку сложим... Правда, непонятливые изредка попадались тоже.
— А вы кто такие? Захочу, хоть на весь лес костер запалю...
Но тогда за плечами тех, что вели переговоры, молча вырастали еще несколько мальчишек и так же молча принимались затаптывать огонь, уже охвативший целую полянку сухой травы. Тогда дяденьки и тетеньки, из тех, кто с бумажными наклейками на носу жарится под солнышком и между прочим раскидывает бумагу, объедки, а то и бросает горящий костер,— эти люди растерянно замолкали, увидев эту непонятную им решительность и уверенность. Двоих они еще могли бы и погнать, и даже за ухо схватить, чтобы не забывали, что со взрослыми имеют дело. А когда их шестеро, каждого за ухо не поймаешь.
История «Каравеллы» складывается из разных событий. Можно проследить ее прямо по годам, разглядывая фотографии в отрядном альбоме: вот ребята совсем еще маленькие, даже без галстуков. Вот они, подросшие, в Москве, в Севастополе, в Риге. Вот пятилетие отряда. А это Сережа Новоселов, тот смешной третьеклассник с первой фотографии, после выпускного вечера... Можно прокрутить всю отрядную кинохронику: с первого похода до последних плаваний на Визовском пруду. Можно, наконец, перелистать газетные вырезки с материалами об отряде...
Но были в десятилетней жизни отряда такие события, которые, хоть и не снимались на фото- и кинопленку и не стали темой газетных репортажей, все равно помнятся как самые главные и важные. Это те юнкоровские дела и задания, которыми не раз приходилось заниматься отряду, отложив на время и походы, и фехтование, и съемки нового фильма.
Однажды Слава рассказал ребятам о том, что он разговаривал по телефону с редакцией журнала «Пионер». Редакция пожаловалась ему, что на их конкурс рисунков, объявленный два месяца назад, не пришел ни один пакет из Свердловской области. Журналистам, которые работали в «Пионере», было это, конечно, обидно: то ли уральские ребята вообще этот журнал не читают, то ли не хотят в его делах участвовать. Рисунки требовались с проектами домов, которые будут когда-нибудь, через сто или даже двести лет, строиться в новых городах...
— Пусть они не обижаются,—сказал Саша Бабушкин.—У нас в школе многие «Пионер» выписывают. Вот только рисовать не все умеют.
— А знаете что,— тихонько предложил Валерик Стадухин,— давайте сами попробуем нарисовать.
Сначала все растерялись: разве легко рисовать для журнала? Ни у кого даже и пятерки-то по рисованию никогда не было, потому что учительница рисования всегда только вздыхала, глядя, как ее ученики пытаются изобразить в альбоме чайник или табуретку.
— Но тут же не чайник. И даже не табуретка. И вообще — главное не нарисовать, а придумать, какими будут дома в будущем,— загорячился Толик Зайцев, разлохмачивая от волнения свой рыжий чуб.
А действительно, какими будут дома через сто лет?
— До неба! — глубокомысленно и кратко заявил Алик.
— Вот и нет! Ничего ты не понимаешь,— откликнулся Саша.
Алька не обиделся. Саша был старше его на целых четыре года и, конечно, имел право делать замечания.
Дом они стали рисовать вместе. Одно крыло его было высоким-высоким—до самого неба. Там будут жить люди, которым нравится по вечерам смотреть на звезды. Такие, как Алька, например. В другом крыле, одноэтажном, будет школа. На перемене ребята будут выскакивать из классов прямо в лес и есть душистую землянику. И вообще жизнь в этом доме, странном и очень необычном, должна быть очень интересной. Так решили все ребята, отправляя этот и другие рисунки в редакцию.
Через две недели пришло ответное письмо:
ОТРЯДУ БВР
Дорогие ребята!
Редакция журнала «Пионер» получила от вас срочный пакет с проектами новых домов.
Молодцы! Видно, что вы — народ боевой и веселый.
Проекты ваши нам очень понравились. Часть из них: проект Алика Сидоропуло и Саши Бабушкина, проект Валерия Стадухина и Толи Зайцева — будем печатать в двенадцатом номере журнала на цветной вклейке.
Третий рисунок — Васи Беляева и Юры Зыкова — не подошел не потому, что он нехорош (он тоже нам очень нравится), а потому, что типография не приняла его в работу по техническим причинам.
Просим отряд сообщить, можем ли мы считать вас своими друзьями и можно ли поручать вам и дальше другие важные для редакции дела.
С дружеским приветом заместитель редактора журнала В. Матвеев
"Вот это будет кадр!"
|
Ребята посовещались, и в тот же вечер Алька вывел на тетрадном листке большими неустойчивыми буквами: «Ждем следующего задания».
Потом завязалась дружба с «Пионерской правдой». Группа БВР окрепла и стала настоящим юнкоровским отрядом. Из редакции «Пионера» опять пришел пакет, в который были вложены юнкоровские удостоверения для каждого из ребят и официальное сообщение, отпечатанное на редакционном бланке: «Редколлегия журнала «Пионер» вручает алый отрядный флаг специальному корреспондентскому пионерскому отряду в городе Свердловске. Декабрь, 1965 год».
Флаг был большой, такого яркого алого цвета, что самый маленький из ребят — Сережа Стадухин — боязливо потрогал его пальцем: не обожжет ли. Но шелк оказался прохладным. На этом полотнище, просила редакция, надо отмечать специальным значком каждое дело юнкоровского отряда. Когда все знамя будет заполнено такими значками, группа юнкоров привезет его в Москву для торжественного возвращения редакции.
Первый значок нарисовали сразу же: маленький олененок выглядывает из-за ели — «Зеленый патруль».
— Но ведь это вовсе не юнкоровское дело, — засомневался кто-то из новичков.
— Глупенький ты у нас,— ласково ответил ему Алик тем самым голосом, каким обычно обращался к нему Саша Бабушкин.— Ты думаешь, корреспонденты — это просто те, кто заметки пишут? Вон у нас один сосед каждый день жалобы в «Вечерний Свердловск» сочиняет. И никто ему удостоверений почему-то не присылает.
Альку не дослушали, потому что все и так знали, что счет юнкоровским делам надо начинать с того лета, когда их помощь срочно понадобилась старому, доброму, чуть-чуть ворчливому при сильном ветре уктусскому лесу.
А еще через некоторое время на полотнище нарисовали лукавую, лохматую, симпатичную морду маленького тигренка. Потому что отрядная стенгазета, завоевавшая первое место во Всесоюзном конкурсе пионерских стенных газет, называлась «Тигренок Санька». И этот не очень ручной «тигренок» стал таким верным другом для многих ребят, даже тех, кто не был членом отряда, что рассказывать его историю в этой книге мы будем отдельно.
Весной 1967 года группа капитанов отвезла отрядное знамя в редакцию журнала «Пионер».
С тех пор отряд не раз поднимался по тревоге, получая срочное задание редакции или узнав, что где-то требуется вмешательство. Такое, например, как в истории с ремнями. Каждый юнкор знает самое главное отрядное правило: «Я не стану ждать, когда на защиту правды встанет кто-то раньше меня». Не раз собирался и совет капитанов для экстренных и важных заседаний. А правда — знают даже самые младшие члены «Каравеллы» — это не только борьба с несправедливостью.
«Есть наш материал!»
|
Иногда бывает необходимо помочь кому-то просто хорошим советом и деловой поддержкой.
Как-то из редакции «Пионера» сообщили, что в почте журнала очень много писем, в которых ребята, остающиеся на лето в городе, жалуются на предстоящую трехмесячную скуку. Надо было помочь этим ребятам получше и поинтереснее организовать свое лето. Редакция обращалась к «Каравелле», потому что у отряда в этом деле есть уже большой опыт.
— Ничего себе просьба! — уныло сказал Валерка Новоселов.
— Мы же не знаем, что у них за дворы и какие там ребята,—сердито добавил Вова Поличинский.
А Толя Бердников посмотрел в окно и весело сказал:
— Пусть в футбол играют!
Но в футбол целыми днями играть не будешь: надоест. Да и жарко. Купаться, может, негде, а может быть, и родители не отпускают. Книжки перечитаны. Все фильмы в округе видели уже по три раза. Чем заняться ребятам в больших, заасфальтированных, нагретых летним солнцем дворах многих городов — Москвы и Калинина, Пскова и Челябинска? Нужна помощь...
Для множества читателей «Пионера» она оказалась совсем неожиданной. Просто, раскрыв июньский номер, прочитали они звонкое, веселое название новой повести: «Ко мне, мушкетеры!». И тут же улыбались, здоровались и даже подмигивали, глядя с фотографий, ребята из «Каравеллы» — авторы этой коллективной повести. Они рассказывали про один обыкновенный двор, в котором жили обыкновенные ребята. И вот однажды в этом совершенно обыкновенном дворе начали происходить удивительные события, очень напоминающие некоторые случаи и происшествия из жизни самой «Каравеллы». Ведь редакция так и просила: поделиться опытом.
Писали повесть все вместе. Придумали героев. Нарисовали в своих черновиках их приблизительные портреты. По этим портретам было сразу видно, у кого какой характер и кто на что способен. А раз известны характеры, то надо только незаметно подсмотреть, чем будут заниматься эти придуманные ребята в своем скучном дворе. Ведь наверняка чем-то похожим на то, с чего начиналась «Каравелла». Надо только иногда делать для читателей комментарии по поводу событий в этом несуществующем пока дворе, чтобы и они могли устроить у себя такую же интересную жизнь.
Когда отослали в редакцию последний пакет, оттуда пришла телеграмма: «Огромное спасибо».
— Не за что,— ехидно сказал Валерка Новоселов, и вся группа «Фрегат» умчалась купаться в Патрушихе. Членов «Каравеллы» давно уже не мучали вопросы, как научиться не скучать — у них для этого просто не было времени.
Иногда бывает, что материалы юнкоров «Каравеллы» довольно долго не появляются ни в газетах, ни в журнале. Но это вовсе не значит, что отряд бездействует.
Наоборот, случается, что очень важные дела, пусть даже никому и не известные, делаются именно в это время. Так было, например, когда весь отряд занимался судьбой второклассника Саньки. Жил неподалеку такой отчаянный, смешной мальчишка...
Жил он, честно говоря, не очень хорошо. Дома он был никому не нужен, а в школе-интернате, куда его определили, было ему и совсем невмоготу. И от дома далеко, и воспитательница такая сердитая, что Санька каждый вечер потихоньку плакал в подушку, мечтая поскорей из этого интерната выбраться. И однажды он сбежал... Известие об этом принес в «Каравеллу» случайно узнавший Санькину историю Алик Сидоропуло. Санька не был членом отряда, но все равно собралось срочное заседание совета. Решали два вопроса: где искать и что с беглецом делать, когда он найдется? Мать Сашку ищет, чтобы выпороть и отправить обратно в ненавистный ему интернат, а интернат ищет, чтобы как следует отругать и снизить оценку за поведение. И будет он опять реветь ночами в подушку. А лет-то ему всего только девять.
На помощь в поисках пришел оперативный комсомольский отряд из соседней школы. Нашли Саньку быстро. Просто поспрашивали всех ребятишек, не говорил ли он кому-нибудь о своих планах. Они рассказали, что Санька собирался разыскивать какую-то дальнюю родственницу, которая вроде бы живет на Веере. Там его и обнаружили. Был он испуганный, съеженный, замерзший. А когда его переодели в отрядную форму и накормили, он оживился и даже почти развеселился. Отправлять Саньку обратно в ту же школу-интернат не имело смысла: все равно сбежит. И тогда капитаны решили устроить его в другой интернат, который находится недалеко от Уктуса и с которым у отряда давняя и прочная дружба.
«Брось, друг, реветь!»
|
В новой школе Саньке понравилось. Иногда он даже забывал приходить на воскресенье домой, в интернате ему было лучше. Как-то капитаны поехали его навестить и едва разыскали в темном углу коридора. Испугались: опять плачет?! А он поднял вихрастую голову и таинственно прошептал:
— Я пистолет деревянный делаю. Мы сегодня в войну играть будем!
Про Саньку не было написано ни в одном юнкоровском материале. Так же, как про тот давнишний «зеленый патруль», про дружбу с ребятами из маленькой деревянной школы в поселке Северский, про напряженную работу организованного ими пресс-центра в «Орленке» и про множество других дел. Таких, когда ребята забывали все свои игры и заботы, узнав, что где-то нужны их помощь, их поддержка, опыт или совет. Писать заметки и делать яркие интересные стенгазеты члены «Каравеллы» учатся на специальных занятиях. А главному принципу юнкоровской работы их учит вся отрядная жизнь: «Каждый день на свете происходит много интересных событий. Я не буду ждать, чтобы в гуще жизни оказался кто-то раньше меня».
