Последний разговор с Тахомиром Тихо
Мы двинулись в путь и по дороге говорили, конечно, о гибели Ящера и о шкатулке.
— Непонятно, почему она была тут запрятана. В таком далеком месте, — сказал я.
— А что! Это хитро придумано, — возразил Юлька. — Наверно, Правитель боялся, что шкатулку кто-нибудь отберет или похитит, вот сюда и схоронил. Ну, кто бы догадался, что именно здесь Ящерова смерть? Вот подумай — те, кто был против Ящера и Правителя, приходили сюда, чтобы поглядеть на скульптуру, верно? Но они же не стали бы ее с места сталкивать. Наоборот, они ее берегли... А потом люди сюда совсем дорогу забыли... Или боялись всяких ловушек, вроде той каменной штуки...
— Кто же тогда Ящером управлял?
— А может, никто! Может, он сам работал, как автомат. Высунется и спрячется. А люди пугались... Да теперь уж все равно...
В самом деле, теперь было все равно. Главное, что Ящера нет и никто не станет нагонять страх на жителей острова Двид.
...Долго рассказывать, как мы добирались до города. Это был тяжелый путь. Мы две ночи провели в лесу. Первый раз, когда спустились по отвесным склонам с Плато, второй — у самого города. Нам хотелось прийти в город на рассвете, отдохнувшими, сильными.
Нас донимал голод. Правда, в лесу попадалась трава с толстыми съедобными корнями (нас научила отыскивать ее Соти). Мы жевали эти корни, но вкус у них был как у горькой сырой картошки: много не съешь, противно...
Мы хотели проснуться на заре, но, видимо, от усталости проспали. Когда встали, солнце било сквозь листву крепкими лучами. Вовсю голосили птицы.
Мы умылись в холодном ручейке. Немного кружилась голова, ноги были слабоваты, но в общем-то мы чувствовали себя по-боевому.
...Сквозь пролом в старой городской стене мы попали на улицу. Здесь было пусто. Мы взялись за руки и пошли по середине мостовой. Ее отполированные булыжники горели солнечными бликами.
И вдруг эту сверкающую полосу пересекли тени. Через дорогу шли ребята.
Они шли как раньше! Длинной вереницей, с опущенными плечами, молчаливые. И сзади шагал тощий воспитатель в своей дурацкой треугольной шапке.
Мы замерли.
Ребята нас не видели: они смотрели в затылок друг другу. А воспитатель смотрел на них и нас тоже не заметил.
Но мы зато видели все. И все поняли!
— Живут, как раньше... — с горькой досадой прошептал Юлька.
— А может, это по привычке? — спросил я. — Может, еще не поняли?..
В это время из переулка донесся знакомый вопль:
— Здравствуйте, почтенные жители столицы! Приветствуйте светлое утро нашей счастливой и спокойной страны! Оно, конечно, радостное и доброе! Каждое утро на нашем острове полно спокойной радости, потому что не может быть горестей и бед, где царит незыблемое равновесие порядка! Разве это не так? Разве не хранит нас от несчастий могучий и справедливый Ящер?!
Юлька дернул меня за руку. Мы убежали с мостовой и прижались к белому каменному забору.
— Вот негодяи... — тихо сказал Юлька.
А меня такая злость взяла! Неужели опять все зря? Нет, голубчики, не выйдет...
— Юлька, давай во дворец! Мы им покажем “равновесие” и Ящера...
— А пробьемся?
— Надо пробиться. Теперь, Юлька, до конца надо...
Он подумал секунду и как-то очень спокойно кивнул:
— Угу... Пошли.
...Мы пробрались к дворцовому парку переулками и пустырями, мимо развалин старинных башен и храмов. Несколько прохожих все-таки заметили нас и удивленно смотрели вслед: вид у нас был очень потрепанный. Но никто не поднял тревоги...
Скоро я привел Юльку к знакомой решетчатой калитке. Ее, как и прежде, никто не караулил. Мы проскользнули в сад.
Было светло и тихо в утреннем саду. Посвистывали птицы. И голубой флаг с драконьей головой лениво полоскался над куполом дворца. Журчали фонтаны.
Мы подошли к дверце, из которой я когда-то первый раз выбрался в парк.
Здесь оказался часовой.
Слуга Ящера в плюшевом комбинезоне и медной каске сидел на каменной скамеечке и бесстыдно нарушал устав караульной службы — клевал носом и тихо посапывал. На коленях у него лежало ружье. Оно было похоже на старинный мушкет, но сбоку торчал изогнутый магазин, как у автомата.
Я нерешительно посмотрел на Юльку: “Проскользнем?” Но Юлька сердито усмехнулся и спокойно подошел к часовому. Положил на мушкет руку. Дернул к себе.
Слуга Ящера вскинул голову и обалдело открыл рот. Кажется, хотел завопить. Юлька злым шепотом сказал:
— Тихо ты, скотина. Встань.
Широкий ствол смотрел прямо в лицо часовому. Юлькин палец аккуратно лежал на спусковом крючке. Юлька слегка шевельнул пальцем, и слуга Ящера взлетел, как от пружинного удара.
— Не пикай. Руки вверх, — приказал Юлька.
Он ни капельки не был похож сейчас на прежнего Юльку.
Слуга Ящера вскинул руки так старательно, что они почти по локоть вылезли из плюшевых рукавов.
Я торопливо шагнул к Юльке, встал рядом. Юлька спросил меня:
— Что теперь с этим дураком делать?
— Пусть покажет, где Тахомир...
— Веди, — приказал Юлька.
Дверца была низкая. Слуга Ящера не решился опустить руки и, чтобы пройти, смешно присел. Я не выдержал, хихикнул. Юлька хмуро сказал:
— Трусы они все-таки. Только с безоружными и могут воевать.
Мы прошли знакомым коридором с желтыми светильниками. Наш пленник вдруг замедлил шаги. Нерешительно оглянулся.
— Только, пожалуйста, не нажимайте спуск, — сипло попросил он.
— Там видно будет, — безжалостно сказал Юлька.
— Веди к правителю и не вздумай фокусничать! — прикрикнул я.
— Их превосходительство, наверно, еще спят...
— Ничего, проснется превосходительство, — буркнул Юлька.
Мы поднялись по винтовой лестнице, потом еще по одной — прямой, устланной ковром, и оказались у широкой узорчатой двери. Слуга Ящера опять оглянулся.
— Открывай, — велел Юлька.
— Я не смею...
— Открывай! — гаркнул я.
Слуга Ящера опять слегка присел и, не решаясь опустить руки, надавил дверь всем телом.
Мы вошли.
Их превосходительство господин правитель острова Двид почивали на кровати под высоким балдахином с откинутым пологом. Белое атласное одеяло на круглом животе господина правителя поднималось и опускалось. Тахомир слегка похрапывал. Тихий такой, добрый дядюшка с румяным лицом.
А Дуг? А Птица? А ребята с поникшими плечами, бредущие поперек мостовой?
— В угол... — шепотом сказал Юлька слуге Ящера и мотнул стволом. — Не вздумай оборачиваться.
Слуга, приседая, убежал в дальний угол и там замер, не опуская рук.
Недалеко от кровати я увидел столик на гнутых ножках. На столике стояла ваза с громадными желтыми грушами. У меня от голода заболело в желудке, и я начал часто глотать слюну.
Юлька подошел к столику, взял грушу и протянул мне. А потом выбрал для себя.
— Позавтракаем, — сказал он с усмешкой и сел на столик. Я тоже — с другой стороны.
Мы сидели, завтракали и смотрели на спящего Тахомира Тихо. Я ел грушу за грушей. Сок тек у меня по подбородку и капал на майку.
Тахомир спокойно дышал. Мне хотелось разозлиться на него изо всех сил, но я почему-то не мог. И по правде говоря, не знал, что делать дальше.
Но надо было что-то делать. Ваза опустела. Не знаю, что меня толкнуло, но я вдруг положил вазу на бок и катнул со стола. Она была, видимо, серебряная и отчаянно загремела в тишине спальни.
Тахомир Тихо быстро сел.
— А? — сказал он. Увидел нас и опять сказал: — А? А-а...
— Доброе утро, господин Тахомир, — проговорил я и вспомнил, как мы зарывали Птицу. — Хорошо спали, господин Тахомир?
Он сначала растерянно заулыбался. Поморгал. Потом лицо его стало серьезным, и он сказал озабоченно:
— Какие вы неосторожные! Вас могли здесь убить.
— А что вы беспокоитесь? — насмешливо спросил Юлька. — Вы ведь этого и хотели...
— Не хотел я, — проникновенно заговорил Тахомир, прижал к груди пухлые кулаки и бросил быстрый взгляд на кинжал, который я покачивал в ладони.
— Разве я хотел? Это обстоятельства...
— Теперь обстоятельства другие, — сказал я. — Вы же знаете, что Ящера больше нет. Вы боитесь, что мы про это всем расскажем? Так, правитель?
Он, кажется, немного пришел в себя. Покачал головой, как мудрец при разговоре с глупыми детками.
— Люди столько лет жили с Ящером. Кто же поверит, что его не стало?
— Поверят, — зло сказал я. — Мы поймаем вашего Крикунчика и заставим голосить об этом на каждом углу... А потом все пойдут к озеру и сами убедятся.
Тахомир опять покачал головой.
— Не так-то легко научить человека кричать совсем не то, что он привык... А если даже и получится... Конечно, люди скоро все узнают. Ну и что? Они сделают нового Ящера. Или придумают. Народу для нормальной жизни нужен страх.
— Да? — язвительно спросил Юлька. — Сам ты, небось, жил без страха и не очень мучился от этого...
— Да нет, он боялся, — возразил я. — Поэтому он заманивал ребят и убивал их...
— Это было необходимо для безопасности государства, — солидно возразил Тахомир.
— Убивать детей для безопасности государства? — спросил Юлька. Он спросил это медленно, негромко и перевел ствол ружья от слуги Ящера к Тахомиру.
Правитель быстро откинул одеяло и спустил с кровати толстые волосатые ножки. Он был в смешной рубахе с кружевами на подоле. Не отрывая глаз от ружья, правитель быстро и убедительно заговорил:
— Да, это было необходимо. Я тут ни при чем, это закон истории. Вы плохо знаете историю. Детей убивали во все времена, во всех странах. Так же часто, как взрослых. Ради общего блага. А вы все валите на меня.
— Ах ты несчастный, — усмехнулся Юлька. А мне захотелось плакать, и я сказал:
— Вот за всех, кого убили... такие, как ты... и ты сам... За Дуга... мы ведь тоже можем убить тебя, Правитель. Ты не успеешь даже крикнуть.
Он замигал, съежил плечи, лицо его сильно вытянулось. Но он взял себя в руки и уверенно сказал:
— Нет, вы не сможете. Не решитесь.
— Потому что противно...
— Не в этом дело. Вы не так воспитаны. Вы не привыкли убивать людей.
— Разве ты человек... — сказал я.
— Да! И у меня есть человеческие чувства. Я жалел тебя...
— Ты?! Не ври. Меня здесь никто не жалел... Ну, может быть, Ктор, да и то лишь сначала. Чуть-чуть...
— А ты знаешь, кто такой Ктор?
Тахомир мягко встал, провел пальцами по лицу, по груди, привстал на цыпочки...
И превратился в Ктора.
Кружевная рубаха, которая была ему до щиколоток, стала до колен.
— Вот так, — слегка самодовольно сказал Ктор.
Он думал, наверно, что мы грохнемся на пол от удивления. Но я уже много всего насмотрелся на острове Двид. Я, конечно, очень удивился, но не подал вида. А Юлька не знал Ктора и вообще ничего не понял.
— Ну и что? — сказал я Ктору. — Значит, ты еще больше гад, чем я думал. Двуличный гад.
— Вовсе нет, — с достоинством возразил Ктор. — Не в этом дело. Правитель не имеет права быть снисходительным и добрым, а у меня мягкий характер. Вот я и научился превращаться, чтобы проявлять доброту... Между прочим, в глубине души я ненавидел Ящера, да!
— Неужели?
— Да! И не забудь, что это я открыл тебе тайну подземного хода...
— Конечно! И потом ждал на площади, потому что все было подстроено!
Я подумал, что он в самом деле заслужил смерть.
Кажется, Ктор угадал мои мысли и перепугался по-настоящему. Он осел и распух — снова превратился в Тахомира.
— Вы не имеете права убивать меня! — визгливо сказал Тахомир.
— А ты имел?
— Но вас же судили по закону! А вы? Разве вы судьи? У меня есть мой народ, пусть он судит меня! А вы кто такие? Пришельцы из другой страны! Что вам надо у нас? Почему вы вмешиваетесь в наши дела?
Мы с Юлькой посмотрели друг на друга, прыснули и начали хохотать. Так весело, что слуга Ящера даже обернулся и чуть-чуть опустил руки (правда, тут же опять их вытянул вверх).
— Ну, ты даешь, Правитель, — сказал я сквозь смех.
— Ну, ты изворачиваешься... Мы вмешиваемся! А кто нас сюда притащил?
— Ну... да. Я признаю. Но я же объяснил: это требовали государственные интересы... Но я исправлюсь! Да! Я же вас и отправлю обратно!.. Имейте в виду, кроме меня, вам никто не поможет. А у меня есть воздушный шар, прекрасный, новенький. Юго-западный ветер моментально донесет вас домой. А?.. Вам давно пора домой. Что вам еще делать на нашем острове? Вы убили Ящера, вы победители! Теперь пусть сам народ решает, как ему быть! Разве вы имеете право решать за народ?
“А в самом деле, какое мы имеем право решать? Да и что мы можем решить?” — подумал я. И мне очень-очень хотелось домой.
Я посмотрел на Юльку. Он опустил глаза.
— Ты, наверно, опять врешь, — сказал я Тахомиру.
— Посадишь нас на шар, а потом прикажешь обстрелять.
Он снова прижал к груди пухлые кулаки.
— Я клянусь!.. Зачем стрелять? Вы же полетите домой, навсегда...
Я опять посмотрел на Юльку и понял, что он тоже всей душой рвется к дому.
— Летим? — шепотом спросил я.
Юлька молча прыгнул со стола.
