Артёмка
Всё-таки Любка Потапенко была подлая. Ехидная, коварная и вероломная. Целый день она даже не смотрела на Славку, а в начале пятого урока подняла руку и сладким голосом сказала:
— Светлана Валерьяновна, мы ведь говорили на классном собрании, чтобы никто не носил в шкалу посторонние предметы? А у Семибратова в портфеле посторонний предмет.
Класс обрадовался.
— Мина? — спросил Костя Головни.
— Самогонный аппарат, — предположил Дима Неходов.
— Ножницы для длинных языков! — крикнул Женька Аверкин и шевельнулся, будто хотел прикрыть собой Славку.
— Это не посторонний предмет, — возразила Оксана Байчик.
— Тише... Тише, ребята! — Светлана Валерьяновна почти испуганно смотрела то на Любку, то на Славку. Она очень не любила всякие ЧП. Да и кто из учителей их любит? — Слава Семибратов, объясни, что случилось?
В эти секунды Славка успел передумать многое.
Можно отпереться. Шарить в портфеле никто не станет, здесь нет усть-каменской Ангелины, которая не стеснялась обыскивать ребячьи карманы и сумки (Славка там поэтому запирал портфель на ключ).
Можно обиженно встать и уйти из класса. За это попадёт, но не очень. Зато он успеет спрятать Артёмку.
Но тогда опять надо будет хитрить, что-то сочинять. Славка решился на дерзкий шаг. На атаку. Он встал.
— Я могу показать! Можно, Светлана Валерьяновна, я всем покажу?
Он взял портфель, твёрдыми шагами вышел к доске и за уши выдернул Артёмку на свет. Поднял его над головой.
Конечно, никто, кроме Любки, не ожидал увидеть лупоглазого зайца, сшитого из диагоналевой пиджачной ткани, в полинялом зелёном комбинезоне и клетчатой кепочке между ушей.
Ребята на несколько секунд притихли. Потом кто-то младенческим голосом пропел:
— Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять!
И пошло:
— В лесу родилась ёлочка...
— Плутишка зайка серенький...
— Я не хочу в этот зоопарк, здесь хищники без клеток!
— Витька, он на тебя похож!
— А ты на обезьяну!
— Ну, заяц, погоди!
— Ребята, ребята! Ну-ка, успокоились! У нас урок!
И понемногу в самом деле все успокоились. Наверно, не потому, что уговаривала Светлана Валерьяновна, а потому, что всем хотелось узнать про зайца.
Светлана Валерьяновна слегка растерянно спросила:
— Это и есть твой посторонний предмет?
— Да, — сказал Славка и опустил Артёмку. — Это неопасный предмет. Зайцы взрываются только в мультфильмах, да и то резиновые. А этот лежал на дне портфеля и никому не мешал. Про него никто бы даже не узнал, если бы не Потапенко. Что за привычка лазить в чужие портфели!
— Я только дневник хотела посмотреть!
В классе опять засмеялись.
Савин сказал:
— Любочка боялась, что мама Семибратова забыла расписаться.
— Игорь, подожди... Хорошо, Слава, садись на место... Всё же, наверно, не следует такие игрушки носить в школу. Зачем он тебе здесь?
Славка обвел глазами класс и решительно сказал:
— Я его всё время с собой ношу. Кто хочет, пускай говорит, что я как в детском садике... Потапенко этого и хотела... Только я этим зайцем не играю. Ношу — вот и всё.
— А зачем? — спросил кто-то.
— А просто так... Я мог сейчас что угодно придумать: будто я его случайно нашёл или будто мне его кто-то из малышей подсунул. Все бы поверили. Но врать я не буду. Это мой зверь. Его зовут Артёмка. Кто хочет, может смеяться.
Никто не засмеялся. Может быть, потому, что голос у Славки стеклянно зазвенел.
Опять стало тихо. Светлана Валерьяновна осторожно спросила:
— Это что же, Слава? Твой талисман?
Славка мотнул головой.
— Нет. Я не знаю... Просто он со мной путешествует. Когда я на яхте занимался, он всегда со мной плавал...
— Морской заяц, — серьёзно сказал Дима Неходов.
— Там не море, а озеро, — объяснил Славка. — Зато Артёмку там все любили... Он намокнет, а его за уши вздёрнут на мачту, он и сохнет на ветерке... Когда я уезжал, ребята говорили, чтобы я Артёмке настоящее море показал. Я сегодня с ним на берег пришёл, а Потапенко... Появилась откуда-то — и в портфель!
Оксана Байчик подняла руку.
— У Потапенко есть одно свойство, — деловито разъяснила она. — Если кто-нибудь привлек её внимание, она за ним ходит по пятам, а потом выскакивает навстречу, будто случайно...
Любка взвилась:
— Чем это Семибратов привлёк моё внимание?
— Уж не знаю.
— Ну и молчи, если не знаешь!
— Девочки! Девочки, успокойтесь...
— А как Артёмка с тобой плавал? — спросил Костя Головин. — Болтался на мачте?
— Нет, он на носу сидел. Мы его к штагу привязывали.
Светлана Валерьяновна взглянула на часики.
— Ну хорошо, ребята, Артёмка Артёмкой, а урок уроком... Что тебе, Женя?
Аверкин встал.
— Светлана Валерьяновна! У нашей бабушки старые журналы есть, "Нива" за тысячу девятьсот двенадцатый год, а там фотография: лётчик капитан Андреади. Он из нашего города до Москвы долетел. Самолет весь из реечек и парусины, а под крылом плюшевый мишка привязан...
— Вот бы Любочку туда, — сказал Савин. — Она бы на этого капитана сразу в морской штаб наябедничала: посторонний предмет!
— Я не ябедничала, я при всех! Потому что сами договаривались, чтобы в классе был порядок!
— Тише! Люба! Ребята!.. Порядок нужен без сомнения. Но что касается Артёмки, то он, по-моему, порядка не нарушал. Жил себе спокойно у Славы в портфеле... — Светлана Валерьяновна вдруг улыбнулась. — Ну и что? Я, например, могу вам честно признаться: когда я была студенткой, все годы таскала в сумке шахматного конька. Мне его один третьеклассник подарил на практике, на первом курсе. В приметы я не верю, но конёк определённо приносил мне счастье. Потому что я его любила.
— Не было там у вас Потапенко... — сказал Аверкин.
— Не надо нападать на Любу. Она заботилась о пользе класса, но немного перестаралась...
— Ну-ну, — сказала Оксана Байчик.
Светлана Валерьяновна предложила:
— Теперь всё-таки займёмся историей. Артёмка в это время пусть посидит на подоконнике. Я уверена, что он будет самым дисциплинированным учеником.
— Подождите, — попросил Савин. — Семибратов, подними его ещё раз, покажи всем.
Славка опять вскинул Артёмку над головой. И сам на цыпочки привстал.
Игорь выхватил из-под парты фотоаппарат и щёлкнул спуском. Славка даже вздрогнул. Потом растерянно улыбнулся и спросил:
— Зачем тебе?
— Для истории.
— Всё равно не получится. Здесь темно.
— Получится. У меня плёнка двести пятьдесят единиц.
После урока Артёмка пошёл по рукам. Отнеслись к нему любовно, но каждый хотел подержать, погладить, подёргать за уши.
Поэтому вид у него скоро стал помятый.
Славка стоял в сторонке, чтобы не подумали, будто он дрожит за Артёмку. Но когда Витька Семенчук собрался рисовать на Артёмкином пузе череп и кости, Славка решительно вмешался. Отобрал потрёпанного зайца, а заодно и мел:
— Давай, я лучше на тебе нарисую!
— Давай, — согласился Витька и выпятил живот.
Но тут пришло известие, что не будет классного часа. Все радостно завопили, похватали портфели и разбежались.
Славку в коридоре остановила вожатая Люда.
— Семибратов! У тебя правда есть заяц-путешественник?
Славку даже шатнуло. Он-то думал, что вся история уже позади.
— Откуда вы знаете?
— Ребята сказали. Да ты что расстроился? Это же здорово! Напиши про него заметку, а? Надо стенгазету выпускать, а ни одного интересного материала, все такая сухомятина...
"Прославился", — тоскливо подумал Славка.
— Лучше не надо, Люда...
— Ой, только, пожалуйста, без этих "не надо"! Игорь Савин обещал снимок сделать.
Ещё не легче!
— Да не умею я заметки писать!
— А я не умею работать вожатой, — бодро сообщила Люда. — Но я работаю. Уже четвёртый год. И говорят, что вроде бы получается. Вот и ты давай так же. Газету всё равно выпускать надо.
Отступать было некуда. Да и какой смысл отказываться? Раз про Артёмку знает столько народа, бояться уже бесполезно.
Люда устроила Славку в уголке пионерской комнаты за журнальным столиком. Дала листок.
Славка подумал и, вздыхая, написал название "Артёмка". Зачеркнул и, рассердившись на весь белый свет, написал снова "Мой Артёмка".
Но заголовок — не самое трудное. Мама говорила, что самое трудное — первая фраза (иногда маме приходилось писать статьи и доклады).
Славка написал первую фразу:
"У меня есть игрушечный заяц Артёмка".
Почесал авторучкой переносицу и написал вторую:
"Только я им не играю".
Дальше пошло легче:
"Артёмка со мной путешествует. Мы с мамой часто ездили с места на место. Артёмка сидел у окна вагона и смотрел на леса и поля. Когда мы жили в Покровке, Артёмка ходил со мной и Анютой Лагуновой на яхте. Анюта Лагунова была мой рулевой..."
Славка вспомнил Анюту и подумал: "Где она теперь? Обещала написать... Наверно, писала, да только по старому адресу, в Покровку. Не знает, что я давно уехал..."
"Артёмка всегда сидел на носу и первый получал все брызги. Один раз у нас были гонки, и мы заняли второе место. Все говорили, что это Артёмка нам помог. Нам дали грамоты, а ему шоколадную медаль. Мы с Анютой эту медаль съели, потому что тряпичные зайцы не питаются шоколадом..."
Тут Славка засомневался: "Может быть, не надо про гонки и медаль? Подумают, что хвастаюсь..." Но потом решил не зачёркивать, потому что без этого получалось очень коротко. А с медалью, которую они съели, — смешнее.
Пока Славка писал и размышлял, собрались ребята. Видимо, это был совет дружины. Среди них оказался Женька. Славка не знал, что он в совете!
Женька подмигнул Славке — "трудись, не унывай" — и забрался на подоконник в другом конце комнаты.
Славка опять согнулся над листом.
"Теперь мы с Артёмкой живём у моря. Я его макнул в солёную виду, чтобы он был настоящий морской заяц. Меня об этом просили ребята..."
Что ещё написать? Он перечитал заметку. Не всё здесь было правдой. Никто не просил макать Артёмку. Никто в Покровке и не знал, что Славка через год окажется у моря. Но Славка успокоил себя: "Если бы Анюта знала, то обязательно попросила бы".
Да, в заметке была не вся правда про Артёмку. Всю правду Славка мог бы рассказать лишь очень близким друзьям...
Ребята шумно рассаживались вдоль стен. Пришла и тоже села — недалеко от Славки — полная, завитая учительница английского языка. Не Анна Ивановна, а другая. Классная руководительница пятого "Б". Звали её, кажется, Елизавета Дмитриевна.
Рыжеволосый мальчишка, чуть постарше Славки, весело спросил:
— Кого-то чистить будем?
— Тебя, — сказала серьезная девочка с жёлтой косой.
— Меня не за что... А может, и есть, да вы не знаете.
— Сергей, сядь, пока не узнали, — попросила Люда. И обратилась к учительнице: — Елизавета Дмитриевна, где Сель?
"Англичанка" нервно подняла голову и сказала почему-то обиженным тоном:
— Я велела ему сидеть в классе, пока не позовут. Я же не знала: вдруг у вас есть ещё какие-то вопросы на повестке дня?
— У нас, конечно, есть вопросы, но давайте сначала отпустим вас и вашего ученика.
— А что он опять начудил? — спросил огненноволосый Сергей.
— Сейчас узнаешь, тебе понравится. Кстати, сходи-ка позови его.
Сергей охотно убежал и через полминуты вернулся. Следом за ним шагнул в пионерскую комнату небольшой веснушчатый мальчик.
Очевидно, это и был пятиклассник со странной фамилией Сель.
