Сергей ЛУКЬЯНЕНКО
Ушибленные одиночеством
О творчестве Владислава Петровича
Крапивина и его влиянии на человеческий организм
я хотел написать давно. Сдерживало меня два
обстоятельства. Первое — аудитория данных
размышлений если и не мала, то крайне рассеяна.
Даже публикация в фан-журнале на эту тему
неизбежно свелась бы к объяснениям типа:
"Крапивин — это знаменитый детский
писатель-фантаст", "Голубятня на Жёлтой
поляне — самое знаменитое произведение
его", ""Каравелла" — детско-юношеский
клуб, созданный Крапивиным". Теперь же
появилась благодатная (не суть благодарная)
аудитория и её печатный орган — попадающий
прицельно к заинтересованным людям. Честь вам за
это и хвала. Если есть людены, почему не быть
лоцменам?
Второй причиной была несколько
абстрактная мысль, что негоже писателю молодому
высказываться о писателе маститом, который о
молодом, быть может, и знать-то не знает. Теперь я
вижу — знает. И снимаю краткий обет
молчания.
Итак, несколько мыслей. И пусть вас
не смущает стиль, переходящий от лирического
эссе к официальным канцеляризмам. Хотелось
писать как пишется, не останавливаясь и не правя.
Простите также безапеляционность — я не
претендую на роль носителя истины, но предмет
разговора знаю.
Три аудитории и три вероятных реакции на Крапивина
Все мы, любители творчества ВПК,
отравлены. Отравлены раз и навсегда, сладким
ядом, имя которому — книги Владислава
Петровича. Мы как наркоманы, сидящие на игле.
Мы выискиваем старые издания и рыщем в поиске
новых. Библиографируем и пересказываем друг
другу сюжеты. Погружаемся в мир ВПК всё глубже и
глубже. И доза нам нужна всё более крутая. Вот
уже составляются списки фильмов, где играют
"классные мальчишки", пусть даже к ВПК они
отношения не имеют. Придирчиво оцениваются
возможные последователи. Тиражируются
фотографии ошарашенных "каравелловцев", под
тихое удивление — а чего они сниматься-то не
хотят?
Ребята, а мы того... не того?
Да нет, конечно. Мы просто Тип
Первый. Те, по кому Крапивин (в лучших своих
проявлениях), бьёт с энергией вакуумной бомбы,
выжигая прочие увлечения. Я знаю. Я сам
такой... был. Мы готовы вступить в бой с
глиняными манекенами, проследить за судьбой
малыша, оказавшегося в тёмном лесу наедине с
подозрительным мужчиной, ободрить приветливым
взглядом мальчика-одиночку. Да и девочку мы не
ударим. А ритуальное набрасывание куртки на
плечи озябшего ребёнка мы проведём с умением
опытного ковбоя.
Правда, всё это выполнит любой
нормальный человек, никогда не слышавший о
Крапивине.
Поговорим чуть-чуть о нас. Я позволю
себе спорное — но полностью согласующееся с
интересной статьёй Валентина Веснина,
утверждение. "Крапивинисты" (не путать с
"каравелловцами"!) — это люди, страдающие от
одиночества. Люди, во многом ущербные. Люди,
недополучившие дружбы. Люди, не умеющие дружить.
Не кидайте в меня мячиками и
палочками! К чему эти наивные символы...
Я знал многих "крапивинистов" — хороших,
умных, славных ребят и девчонок. Но я
уверен — большинству из нас недодали дружбы, в
детстве или юности — не суть важно. Мы не
смогли или не успели подружиться — и тут
прочитали в книгах ВПК о дружбе Настоящей.
Прочитали — и сломались. Мы стали её искать.
Когда не получалось найти — пытались
сотворить сами. Но жизнь почему-то ломала
схемы...
Идеал недостижим — а Владислав
Крапивин пишет именно об идеальной дружбе.
Второй тип читателей Крапивина,
пожалуй самый многочисленный, это те, кто читает
его с удовольствием, как в детстве, так и в зрелом
возрасте, но никогда не впадают в экзальтацию,
восторг, не составляют библиографий, не охотятся
за фотографиями "каравелловцев" и т.д. Тип
Второй — это люди, не испытывающие дефицита
реальной дружбы и любви. Тип Второй спокоен,
весел и порой романтичен.
И Третий Тип. Люди, которые прочитав
одну-две книги ВПК начинают весело острить по их
поводу... или просто пожимают плечами и больше не
читают. Боюсь, они просто не умеют дружить — не
испытывают в этом нужды. Они самодостаточны. Они
уверены в себе. Возможно, будущее за ними.
Думаю, рассуждать о Втором и Третьем
Типах нужды нет.
Кто виноват и что делать? Тезисы ноябрьские.
Я далёк от мысли, что именно книги
ВПК в какой-то миг сбили нас, Тип Первый, с пути
истинного, заставили гнаться за миражом
невозможных эмоций. Скорее — мы хотели
обмануться. Мы поверили бы и в что-нибудь
другое. "Пермский треугольник",
"Гербалайф", "Цептер" — посуду.
В романтику и Настоящую дружбу верить, конечно
же, приятнее. Говорю без всякой иронии.
Итак — Главный враг, подлый враг
определён. Это мы сами. Мы хотим невозможного...
вру! В нашем узком кругу мы способны получить
именно такую дружбу, о которой мечтаем. До тех
пор, пока удержимся в заданных схемой рамках.
Вы никогда не дружили, сверяя себя с книгой?
Что делать? А это, ребята, каждый
решит сам. Кто-то, пожалуй, удовлетворится
чтением и перечитыванием Крапивина и
последователей. Кто-то с радостью восполнит
дефицит общения в "Лоцмане". Мой лишь
совет — дружите с иногородними. Видя друга
раз-два в год проще ощущать Подлинность Дружбы.
Кто-то, возможно, возьмётся за третий
путь. Трансформировать морально-этические,
литературные, философские идеи ВПК в идеи СВОИ.
И восхищаясь "пушистостью" (как называет
это один мой московский друг) Крапивина,
помнить — самый пушистый зверёк имеет острые
зубы и скверные привычки.
Друг — это не только пушистый мех.
Это ещё и пять-шесть черт характера, которые
всегда хочется — и никогда нельзя —
изменить.
Всегда сохраняя в себе детский восторг
и чистоту, воспетую Крапивиным как никем иным,
надо уметь смотреть и на реальную жизнь, реальный
мир. Да, мы поддались на магию огромного таланта...
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежду латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Да, мир книг Крапивина был слишком
прекрасен для нас, распятых на оплывших идеалах и
поблёкших победах. И так здорово было выйти на
бой с Ящером, кинуть палку в манекена, доказать
злой учительнице, что она не права.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь —
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —
Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А самым главным для нас была дружба
и любовь, верность и преданность, что так яростно
кипели на страницах любимых книг, что помогали
победить любое зло...
А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей трусов, иуд,
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И друзей успокоив,
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
И книги, которые мы любили, были
такими живыми, такими реальными. И Гелька
Травушкин был куда ближе и лучше соседа по парте.
Уже не хотелось дружбы обычной. Но! Ребята!
Опомнимся!
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, —
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты — трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
Скажите, а вы способны стать друзьями
не по переписке? Не по книгам? Способны на
"командорство"? Владислав Петрович Крапивин
уже много лет доказывает — он способен.
И ребята из "Каравеллы", уверен, тоже
способны. У них, кроме книг, была ещё и жизнь.
С ВПК — реальным человеком, со всеми его
плюсами и минусами, с настоящим фехтованием и
подлинными штормами, и, главное, реальными
друзьями.
И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
От того, что убили его — не тебя, —
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал! —
Ложь и зло, — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади —
Вороньё и гробы!
Да, нам дали романтический пинок и
светлый идеал. Но то, что он был дан книгами,
породило чудовищный по непредсказуемости
эффект. Мы не смогли (в большинстве своём),
претворить книги в реальность. И стали творить
реальность из книг. Сможем ли мы использовать
этот шанс — перевести данное Крапивиным из
абстрактно-красивой плоскости в плоскость
реальную, жизненную? Найти свой вариант
приложения романтики, доброты, дружбы? Увидеть
парус своего корабля, своей каравеллы? Или сведём
всё к говорильне о книгах Крапивина, поискам
рапир, медных пуговиц и настоящего друга?
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если, руки сложа,
Наблюдал свысока
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом —
Значит, в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
...Простите за полное цитирование
песни Высоцкого. Я не знаю, какая из его песен
больше всего нравится Крапивину. Мне — эта.
А ещё — мне кажется, что Володя
Высоцкий не принадлежал к Типу Первому.
Он слишком умел дружить по-реальному.
Давайте выбирать главное — кто что
хочет. Играть в Настоящую дружбу, найти реального
друга, рисовать карту-схему Великого Кристалла,
писать "как Крапивин"...
О последнем — подробнее.
Подражатели и продолжатели. Взгляд изнутри.
Знаю, что при словах о "подражателях
и продолжателях" возникают в основном две
фигуры. Тяглов и, пардон, Лукьяненко. Первый —
с "Кругами Магистра", второй — с
"Рыцарями сорока островов" и, для некоторых,
"Пристанью Жёлтых Кораблей". О Тяглове
позвольте не высказываться. Второго я знаю лучше.
Скорбно признаюсь — "Пристань", это явное
подражание ВПК, "Рыцари" начинались как
пародия на его книги. Я начал писать их
"выдавливая" из себя подражательство. И в
процессе понял, что рамки пародии "Рыцари"
переросли. Упрёки Крапивина в недоведении до
конца линии Игорька (шпиона), принимаю полностью.
Более того, массированная гибель персонажей в
начале, то, что Кир Булычёв в статье для
"Локуса" обозвал "введением в фантастику
понятия случайной смерти", так вот, эта гибель
двух Игорей, Кости, Ромки тоже была... ой, стыдно
признаваться-то... Так вот, я просто понял, что
такую толпу ребят выписать не смогу. И отсёк
второстепенных персонажей разом.
Вы шокированы? Когда б вы знали, из
какого сора...
Но назовите мне книгу ВПК, где
активно действуют более пяти-шести мальчишек.
Просто для Крапивина убивать героев
"взаправду" невозможно. Я, увы, знаю, что в
данной ситуации они бы погибали — и убивали
друг друга. И слова о том, что "я поставил бы
туда своих героев" несколько самообличительны.
У меня не было такого выбора ребят. Я взял
тех, кто был рядом, в нашем клубе. Умные, хорошие
ребята. Но они бы вели себя, увы, так...
Слишком крепко вживлён сейчас в
ребячьи души автоответчик "свой-чужой".
Я читал несколько
повестей-подражаний ВПК. Они немножко скрещены с
Муркоком, Толкиным... знаете, очень интересно
читать. Любителям Крапивина. Там тоже пульсируют
синие жилки под коленками, а детские лопатки так
трогательно выпирают из плеч, что так и хочется
прикрыть их последней курткой. При этом повести
порой наполнены такой крутизной, что мне и не
снилось. Только там дети убивают взрослых, а не
детей. А это — плохо, но допустимо.
Я не знаю, появятся ли точные
подражания Крапивину. То, что они найдут
читателя, сбыт, поклонников — бесспорно. Когда
уже не хватает привычного продукта (хоть ВПК и
пишет очень быстро), легко идут в ход заменители.
Найдётся ли достойный подражатель? Честно
говоря, сомневаюсь. Перумов после эпопеи "под
Толкина" пишет оригинальные вещи, и это
неизбежный путь для любого талантливого
человека. А бесталанный имитатор, к счастью,
никогда Крапивина не подделает. Ну нельзя так
писать без сердца и таланта!
Я уверен, многие из членов
"Лоцмана" пишут вещи "под Крапивина".
Кто лучше, кто хуже. Если кто-то хочет
посоветоваться с профессионалом, а я рискну
считать себя таковым, присылайте тексты.
На дискетах или в распечатках. Лучше плохие
экземпляры, потому что возврат не гарантирую.
А вот ответ любой степени развёрнутости и
откровенности — с удовольствием.
И, наконец, если это вам интересно.
В московском издательстве "Аргус" выходит
мой двухтомник. Почитайте, там есть вещь сильнее
(на мой взгляд) "Сорока островов". Называлась
"Мальчик и тьма", под каким названием выйдет
в книге ещё не знаю. И прочитайте два рассказа:
"Хозяин дорог" и "Проводник отсюда".
Первый — абсолютно ВПК-шный по духу,
второй — наоборот. Первый — самый первый
мой рассказ (да, каламбурчик ниже худшего),
второй — один из последних. Зачем занимаюсь
саморекламой в узком кругу? Ребята, надоело быть
автором только "Сорока островов"!
Вы гляньте, когда они были написаны! Я сам
уже их перечитываю как чужой текст! ...Не рискну
говорить о Крапивине много. Не по рангу. Скажу
лишь, что меня больно кольнула повесть
"Чоки-чок..." Знаете чем? В ней непоправимо
нарушен тот баланс детского и взрослого, что
всегда отличал ВПК. Я её читал с мучительным
усилием... и не мог понять, что происходит. Вот
"Самолёт по имени Серёжка" мне понравился.
Правда финал... Но — герои в руках писателя. Мне
вот только Серёжку жалко. Ребёнка — ракетой...
Да ещё, когда он вёз гуманитарный груз!
А ведь почти до конца повести Крапивин
выдерживал дозу современных реалий, тех самых,
что погубили на корню "Синий город".
Крапивин и кино... Ребята, вы что, не
видели "Ту сторону, где ветер"? Никто о ней и
слова не сказал! Позор! Это — лучшая
постановка Крапивина. Да, телеспектакль, но чем
он отличается от фильма я не пойму. И мальчишки
все живые, и эмоции в большинстве своём переданы!
Кстати, у кого есть копия? Когда разбогатею на
"видик", пришлю кассетку с просьбой
переписать! И книжку с автографом, зуб даю!
Валентин! "Бесконечную историю"-
2 не смотри! Совет от души. Мерзость
неимоверная. А "Бесконечную историю"-
3 — тем более. Реши навсегда, что фильм был
один. Кстати, в отличии от Крапивина, я считаю, что
вторая часть книги неизмеримо сильнее и глубже
первой. Хоть и понимаю прекрасно, почему здесь
разнятся наши подходы...
А вот "Хороший сын" с Маккоули
Калкиным глянь обязательно. И обрати внимание
на Элайю Вуда, который играет главного героя
этого фильма. Тебе он должен понравиться.
У него ещё фильм есть, не то "Приключения
Тома Сойера", не то "Приключения Геккльбери
Финна". Я не помню кого, хоть фильм и снят по
"Геку". Это маленький шедевр американского
кино. Они даже отсекли то, что у Твена было
лишним!!!
Кстати! Вы знаете о существовании
статей: "Как умирают Ёжики",
"Трансформация христианства в язычество в
творчестве Крапивина", "Галерея героев, или
Магазин курточек Юкки"?
Что я могу ещё сказать... Наверное,
многое. Но стоит ли? Боюсь, что многим эта
статья не понравится. Нет? Да? Пишите! Подерёмся...
на бумаге.
...Скажи восставшему — я злую едкость стали
Придам в руках твоих картонному мечу...
Бумажный меч — он, между нами, не
хуже. Вы когда-нибудь резались листом бумаги?
Говорят, если на нём что-то написано, он режет
больнее.
Но мы — не лекарство. Мы —
боль.
Зачем я это писал?
а) Потому что боюсь, что заочный клуб
"Лоцман" превратится в суррогат дружбы для
тех, кому нужна дружба Реальная.
б) Потому что люблю болтать и
спорить.
в) Потому что до сих пор критика
Владислава Петровича Крапивина была либо тупа,
либо бездарна, либо и то, и другое вместе.
Пример — статья Р.Арбитмана, которая, по
слухам, выходила в "Литературке". К нам
она, увы, не доходит. А если уж должен появиться
человек с не совсем стандартным взглядом на
ВПК — пусть это будет человек, который любит
его книги и преклоняется перед его делом.
И начал писать из-за его книг.
г) Потому что книги Крапивина мне
много раз помогали жить. И когда мне плохо, я
достаю с полки "Голубятню на Жёлтой поляне".
д) Потому что вам, по-моему, не
доставало "зуды". (Помните "Пикник на
обочине"?)
1995 г
© Сергей Лукьяненко, 1995 г
