Е. А. ЮШКОВА, Н. В. ЛАБУНЕЦ
Имя собственное в контексте фантастического произведения
В художественной литературе сложился специальный прием использования “характеристических” имен. В последнее время многие лингвисты говорят об особом положении омонимов в контексте художественного произведения: имя собственное наделяется автором богатством и разнообразием ассоциативных связей, которые раскрываются в контексте произведения.
Становится очевидным, что изучение языка художественной литературы невозможно без исследования имен собственных, заключенных в том или ином тексте. Изучение имен собственных в тексте художественного произведения представляется значимым и актуальным в современной русистике, о чем свидетельствуют многочисленные работы, касающиеся исследования структурной организации ономастического пространства, стилистических функций онимов, их ассоциативных связей, соотнесенных с реализацией конкретного образа, авторской позиции, замысла произведения.
В настоящее время формируется новое направление в исследовании имен собственных в художественном тексте, в языке художественной литературы, которое возникает на стыке ономастики со стилистикой, поэтикой, лингвистикой текста, лексической семантикой. Литературная ономастика изучает особенности употребления собственных имен в тексте художественного произведения и за его пределами. Данное направление исследует “отражение элементов реальной и вымышленной ономастики, совокупность которых составляет ономастикон художественного текста – на основе их индивидуального преломления и применения в творчестве каждого писателя и отдельного текста”. Это преломление можно рассматривать как взаимосвязь категорий “общего” (языкового) - “отдельного” (речевого), “особенного” (индивидуального) в семантико-стилистической системе языка писателя, элементом которой и являются имена собственные .
Ученые неоднократно подчеркивали, что при исследовании какого-либо текста нужно подходить к нему с различных сторон, учитывая различные аспекты лингвистического анализа. Так, анализ только литературной ономастики без учета специфики художественного текста будет, по мнению Т.В.Немировской, “несколько однобоким и малоэффективным, несмотря на выигрышность и заманчивость таких исследований”. Чтобы исследование носило цельный характер, необходим также и лингвистический анализ (как общая характеристика) всего литературного произведения. Представление об ономастической системе будет также неполным без исследования всех его уровней, в том числе и хрематонимов-заглавий, их функций в организации ономастического пространства, а также имен исторических лиц, писателей, художников и т.д., названий-хрематонимов произведений искусства, имен литературных персонажей, используемых писателем в тексте литературного произведения. В ряде случаев такие онимы, по мнению некоторых исследователей, могут выступать как прецедентные.
Роль ономастикона в тексте произведения трудно переоценить. “Организующая роль ономастического пространства в структуре художественного текста обусловливается системностью этого пространства: группировкой имен собственных по лексическим разрядам в зависимости от семантической функции, их словообразовательными особенностями, стилистической принадлежностью, отношением к категории узуальности, степенью экспрессивности”, - отмечает В.Н.Михайлов. Все это отражается в художественном произведении и играет конструктивную роль в передаче человеческих отношений, оттенков интимности, официальности, возрастных оценок и иных модальных характеристик.
Ряд исследователей, занимающихся проблемами литературной ономастики, указывают на ее специфику по отношению к ономастике в целом. Так, Ю.А.Карпенко выделяет несколько существенных признаков: 1) вторичность литературной ономастики. Общеязыковая система дает писателю свои модели и нормы в соответствии с местом, временем и социальной средой изображения; 2) литературная ономастика рождается на основе свободного творческого поиска, выбора, осуществляемого писателем в соответствии с жанром и стилем текста – в отличие от естественного и длительного исторического развития реальной ономастики в определенной социальной среде и языке народа. У литературной ономастики и реальной ономастики – разная причинная обусловленность появления; 3) литературная ономастика выполняет стилистическую функцию. Имя собственное в обычной речевой коммуникации называет, чтобы различать объекты, а имя собственное в художественной речи эту дифференцирующую функцию совмещает с эстетической, изобразительной функцией и как бы подчиняется ей; 4) если реальная ономастика принадлежит в целом словарному составу языка, его именнику, топонимическому массиву, то литературная ономастика – это факт речи, и не просто речи, а речи художественной, так как функции собственных имен в речи обиходной и художественной совершенно различны; 5) литературно-художественное произведение всегда имеет заглавие, которое является главным компонентом ономастического пространства. К пяти общим признакам Ю.А.Карпенко прибавляет ряд частных, которые обусловлены особенностями текста литературного произведения и его системной организацией: а) всякое имя композиционно значимого персонажа соотнесено с содержанием целого текста, где оно является ключевым, а также с тематически однородными или контрастными рядами параллельных имен других персонажей. Каждое имя персонажа, участвующего в развитии сюжета, ассоциативно связано с другими группами действующих лиц, а вся система имен таких лиц образует ономастическую парадигму текста, ядро поля ономастического пространства, в то время как иные средства номинации действующих лиц в тексте войдут в периферию этого поля; б) ономастические средства текста и их заместители представлены в дискурсе текста, синтагматике, где они, взаимодействуя с остальными словами речевой композиции текста, употребляются в развернутых контекстах как имена действующих лиц или в рамках авторской прямой речи как характеристические средства стиля.
Все выше названные особенности литературной ономастики, по мнению ряда исследователей, являются своего рода универсалиями, присущими всем литературно-художественным текстам.
В настоящее время в кругу проблем отечественной ономастики особо рассматриваются вопросы, связанные с анализом фактического материала. О.И.Фонякова, обобщая развитие литературной ономастики, выделяет несколько общих направлений системного анализа имен собственных в контексте произведения по следующим противоположениям их дифференциальных признаков: по объекту изучения имен собственных: текстовой – внетекстовой (социологический, исторический, энциклопедический); по характеру коннотаций: стилевые (внутренние) – внестилевые (внешние); по содержанию внетекстовой информации: лтнгвистический (ономастический, коннотативный) – экстралингвистический (энциклопедический, социальный, историко-культурный); по охвату ономастического пространства художественного текста: полный – дифференциальный; по соотнесенности к уровням семантической композиции художественного текста: ономастический ономапоэтический; по типам системных связей имен собственных в художественном тексте: парадигматический – синтагматический; по аспектам семантико-стилистического анализа онимов: структурный - функциональный. В единой эстетически организованной системе художественного текста, как отмечают исследователи, так или иначе имена собственные получают семантические преобразования: общеупотребительные онимы, перенесенные на новые объекты (художественные образы); перенесение известных литературных имен из ранее опубликованных произведений на новые художественные образы (прием аллюзии и литературной реминисценции – намек или возвращение к одноименной ономастической номинации в обрисовке новых типов и характеров); имена и названия “полуреальные”, то есть построенные по типовой языковой модели с некоторым фонетическим изменением реальной исторической формы имени и фамилии; созданные по определенным моделям имена, фамилии и прозвища с семантически обнаженной “говорящей” формой. Однако следует отметить, что ряд онимов, взятых из реального именника эпохи могут сохранять всю сумму социально-речевых коннотаций общего употребления. Такие имена используются главным образом только в номинативной функции.
Художественное произведение – это особая сфера функционирования имен собственных. В тексте слова соотнесены “с реальной и изображаемой действительностью, с современным литературным языком и языком художественного произведения”. Все это способствует тому, что читатель как бы заново воссоздает ассоциативные связи слова, что, в свою очередь, способствует даже переосмыслению его семантики. Все это способствует пониманию авторского замысла произведения: слова, как известно, обозначают одновременно объективную действительность и художественный мир, созданный писателем. В этом отношении имена собственные являются ценнейшим компонентом в системе средств художественной выразительности.
Изучение проблем современной литературной ономастики показало, что интерпретации литературных ономастиконов, осуществляемой на широком материале как в синхронии, так и в диахронии, посвящено значительное число работ. Между тем, ономастическое творчество целого ряда современных писателей остается до сих пор неисследованным, хотя решение основных проблем литературной ономастики напрямую зависит от степени изученности фактического материала.
Творчество В.Крапивина занимает достаточно значимое место в современной детской литературе и литературном процессе второй половины двадцатого века. Однако адекватного литературоведческого и лингвистического анализа оно не получило, неизученным остается и ономастическое пространство его произведений.
Анализируя в общем плане творчество писателя, следует отметить, что его произведения, направленные на воспитание подрастающего поколения, формирование духовных и нравственных ценностей, максимально приближены к жизни ребенка, его духовному миру. В ряду этих произведений, стремящихся отразить реальную жизнь во всем ее многообразии, особо выделяется научно-фантастический цикл последних лет, в котором реальность тесно переплетается с вымыслом (“Голубятня на желтой поляне”, “Выстрел с монитора”, “Гуси, гуси, га-га-га”, “Застава на якорном поле”, “Крик петуха”, “Белый шарик матроса Вильсона”). Эти произведения, оригинальные как по своей художественной структуре, так и по языку, позволяют выделить В.Крапивина из ряда детских писателей.
Известно, что особый интерес в семантической структуре научно-фантастического текста представляют имена собственные, которые служат своеобразным “ключом” в раскрытии художественного замысла писателя. Творчество В.Крапивина служит тому подтверждением. Мир собственных имен писателя, фантастически богатый, разнообразный, полный неожиданностей для читателя и исследователя, остается практически неизученным.
Целью данной статьи является изучение структуры ономастического пространства и функционирования антропонимов романа-трилогии “Голубятня на желтой поляне” В.Крапивина в контексте его фантастических произведений. В качестве источника нами был использован не только текст указанного романа-трилогии, но и цикл повестей “Во глубине Великого кристалла” (“Выстрел с монитора”, “Гуси, гуси, га-га-га”, “Застава на Якорном поле”, “Крик петуха”, “Белый шарик Матроса Вильсона”). В результате сплошной выборки было выявлено около тысячи неповторяющихся слов-онимов, среди которых в структурном, семантическом и стилистическом отношении особо выделяется своей цельностью и завершенностью антропонимическая система, функционирующая в романе-трилогии “Голубятня на желтой поляне”. В этой связи предметом непосредственного наблюдения стало стилистическое использование антропонимов (240 слов, употребляемых в различных вариантах с различной частотностью) в романе-трилогии в контексте фантастических произведений В.Крапивина.
В ономастиконе художественного произведения наибольшую смысловую нагрузку несут на себе антропонимы, являющиеся неотъемлемым компонентами с системе средств художественной выразительности. Естественно, что каждый писатель при выборе имен обращает внимание на их фонемику, морфемику, которые способствуют передаче экспрессивных оттенков. Подбирая имена, автор все-таки ориентируется на реальный именник, общепринятую формулу, с помощью которой можно передать информацию о социальном, национальном, возрастном положении именуемого лица. Кроме того, состав и сочетание антропонимов зависти и от социальной и эстетической позиции автора художественного текста, от общей культуры писателя и культуры той среды, в которой живет персонаж.
Исследователи неоднократно отмечали, что функционирование имен собственных в тексте имеет свою специфику, так имена и названия являются неотъемлемым элементом формы художественного произведения, слагаемым стиля писателя, одним из средств, создающих художественный образ. Онимы могут нести на себе заметно выраженную смысловую нагрузку, иметь необычный звуковой облик, обладать скрытым ассоциативным фоном. Имена собственные должны быть стилистически верными и точными, должны соответствовать всему духу, идее, целям произведения, должны нести характерный колорит, а иногда и какой-то специальный смысл, особое значение, в котором сконцентрированно выражена авторская идея.
Замысел романа-трилогии “Голубятня на желтой поляне”, авторскую идею и призваны раскрыть имена собственные, функционирующие в произведении.
Сам В.Крапивин относит роман к жанру фантастики: “Объяснять фантастику – дело бесполезное. Пусть читатель сам разбирается, что к чему”. Писатель, по сути, создал целый мир, где с поразительным упорством подвергается испытанию на прочность идея утопическая идея всеобщего братства. “Космизм” В.Крапивина имеет свою специфику: дети, обживая его, делают существование его вполне реальным как во времени, так и в пространстве. Писатель предлагает нам свою собственную модель вселенной, где прошлое, настоящее, будущее сплетаются в одно целое, объединенное светом Добра, Справедливости, Братства. Множество миров и пространств имеют черты знакомой страны, поэтому для героев В.Крапивина не существует опасности затеряться в этой бесконечности: связующей нитью становится любовь, дружба, вера в добро и справедливость.
Модель “своей Вселенной” и объединяет фантастический цикл произведений писателя (“Голубятня на желтой поляне”, “Выстрел с монитора”, “Гуси, гуси, га-га-га”, “Застава на якорном поле”, “Крик петуха”, “Белый шарик матроса Вильсона”), представляющих собой сплав “романтического пафоса писателя с реалистическим жизнеподобием”. Условный, планетарный мир включается в орбиту земных идей и проблем: силой любви скадермен Яр Родин из мрака небытия возвращает Игнатика, а Юрка в другом пространстве находит любящего отца.
Антропонимическое пространство романа также многомерно: основу его составляет реальный антропонимикон, построенный по моделям, известным в языке, в детской речи. Однако за этой реальностью стоит и другой антропонимический мир, открывающийся внимательному читателю. В этом и состоит специфика крапивинского антропонимикона, позволяющего одновременно отразить и реальный, существующий мир, и фантастический, вымышленный.
Литературные антропонимы, функционирующие в составе этого произведения, многочисленны и разнообразны, поэтому классификация их может проводиться по различным основаниям.
Реальный, существующий мир находит свое отражение в антропонимах, функционирующих на страницах романа-трилогии “Голубятня на желтой поляне”. Такие антропонимы отражают существующие в языке морфологические, словообразовательные, лексические и семантические модели.
а) Традиционным является компонентный анализ именований персонажей. По числу входящих компонентов антропонимы в романе В.Крапивина “Голубятня на желтой поляне” делятся на одночленные, двучленные и трехчленные.
В тексте романа (более 400 страниц) функционирует 240 антропонимических единиц, представляющих собой различные именования персонажей, причем один и тот же персонаж может иметь несколько именований различного характера: некоторые из них представляются вариантами одного и того же имени, другие функционируют как параллельные имена.
Наиболее многочисленными – 160 из 240 – являются однословные единицы, среди которых фамилий – 20, имен и прозвищ – 140. Двучленная модель представлена 75 конструкциями, среди которых преобладают традиционные конструкции типа “имя + фамилия”. Конструкций типа “имя + прозвище” в наших материалах 20. Наименьшим количеством представлены трехчленные именования – 5 единиц.
Всего в тексте прямых объектов номинации 97, из них 40 имеют вариативные именования, причем 11 персонажей имеют наибольшее число вариаций – от 5 до 9. Это прежде всего имена главных действующих лиц и имена героев, наиболее значимых для повествования. Например: Ярослав Игоревич Родин – Ярослав Игоревич – Ярослав Родин – Ярослав – Яр – Ярик – Яс – Ясик – Яська; Алешка Листов – Алешка – Листик – Огонек – Алешка Листик – Алешка Огонек; Глеб Сергеевич Вяткин – Глеб Вяткин – Глеб – Глебушка – Глеб Дикий – Стрелок. Такие именования составляют ядро антропонимического пространства. 57 объектов номинации в тексте романа В.Крапивина не имеют антропонимических вариаций (например: Таисья, Эльвира, Стефан, Сережа, Шериф и др.), Это именования персонажей, эпизодически появляющихся на страницах романа.
Параллельные именования присущи также главным героям произведения. Если в предыдущих случаях типа Алешка Листик – Алешка Огонек можно усмотреть развитие и реализацию одного и того же семантического признака, обусловленного контекстом произведения (ср.: листик – огонек “маленький, яркий, трепещущий на ветру”), и рассматривать такие именования как семантические варианты антропонима, то в случае Гелий Травушкин и Копейка такие именования, данные по различным основаниям, следует считать параллельными.
б) Антропонимы романа-трилогии могут классифицироваться по ономастическим разрядам: личные имена, фамилии, прозвища, отчества. В изучаемом нами романе представлены практически все известные разряды антропонимов. Наиболее многочисленными являются личные имена, менее всего представлены отчества.
С точки зрения языковой принадлежности выделяются собственно русские некалендарные имена, русские имена, восходящие к календарным именованям, имена, восходящие к антропонимиконам других языков. Наиболее многочисленны откалендарные именования, функционирующие, как правило, в уменьшительно-ласкательной форме (ср.: Алешка < Алексей, Вовка < Владимир, Димка < Дмитрий, Сережа < Сергей и др.). Такие формы характерны для детского именника. Полное (паспортное) имя используется для именования взрослых, значительно реже – детей. Имена, восходящие к антропонимиконам других языков, представлены несколькими формами: Пауль, Стефан, Ян. В некоторых случаях автор мотивирует процесс номинации персонажа: Ян – “Меня дедушка так назвал. Дедушка с Балтийского моря родом, ну и вот …” (с.212). В некоторых случаях “иноязычность” именования подчеркивается фонетическим обликом слова (ср.: Иту Дэн), однако языковая принадлежность не квалифицируется. Вполне возможно, что часть таких конструкций относится к искусственным номинациям, создаваемым писателем по определенным моделям. Собственно русские некалендарные имена представлены в тексте романа всего двумя антропонимами (Ярослав – Владислав), но являющимися наиболее частотными в тексте.
Значительное число именований являются также собственно русскими, однако квалифицировать их довольно сложно: это имена-прозвища, в основу которых положены различные лексемы. В словаре русской ономастической терминологии прозвище понимается как “дополнительное имя, данное человеку окружающими людьми в соответствии с его характерной чертой, сопутствующим его жизни обстоятельствам или по какой-либо аналогии”. Неудивительно, что часто В.Крапивин использует подобные именования для ряда второстепенных персонажей: при недостатке сведений о герое яркое имя-прозвище может восполнить информационную недостаточность. В своем большинстве такие номинации являются искусственными, построенными по моделям реального именника. В основу таких номинаций положены следующие основные признаки:
- характер занятий героя, профессия: Барабанщик (“Яське нравилось стучать в барабан”, с.249), Музыкант (“Про музыканта много чего рассказывали …Был он нелюдимый, но не злой. Часто насвистывал что-то и за это получил свое прозвище”, с. 327), Чита (“Это не из кино, что ты! Это сокращенно от слова “читатель”, с.23), Шериф (“Это был начальник береговой охраны по прозвищу Шериф”, с.435);
- внешняя характеристика героя: Денёк – светлый, ясный, солнечный (“И вот тот – в желтой рубашке и с желтыми соломенными волосами. У него хорошее имя – Денёк, с.328), Копейка – блестящий (“Голова-то блестит на солнце, как новая копейка! У меня и правда волосы такие, с медным отливом, Вернее, с латунным, особенно, когда подстригусь ежиком”, с. 187), Яков Черный (“Улыбка как щель на черном беззубом лице”, с.352);
- особенности характера героя, отражение его внутреннего мира: Ветерок – веселый (“…легкий, веселый в общении, с. 108), Клоун – насмехающийся над всеми (“…противный мальчишка из 7-го класса, с.73), Наблюдатель – холодный, злой (“Он улыбается, а глаза злые, с.97), Пауль Верхняя Душа – душевный, добрый ( ..душевный, добрый… постоянно говорил, что ему в душе больно смотреть на того, кто ходит понурый”, с.120).
Аннотация на статью Е.А.Юшковой, Н.В.Лабунец
“Имя собственное в контексте фантастического произведения”
Изучение имен собственных в тексте художественного произведения представляется значимым и актуальным в современной русистике, о чем свидетельствуют многочисленные работы, касающиеся исследования структурной организации ономастического пространства, стилистических функций онимов, их ассоциативных связей, соотнесенных с реализацией конкретного образа, авторской позиции, замысла произведения. Интерпретация литературных ономастиконов осуществляется на широком материале как в синхронии, так и в диахронии, однако ономастическое творчество В.Крапивина остается до сих пор неисследованным.
Целью статьи является изучение структуры ономастического пространства и функционирование антропонимов в романе-трилогии “Голубятня на желтой поляне” В.Крапивина в контексте его литературно-художественного творчества. Цель работы определила постановку исследовательских задач: Выявить объем и структуру ономастикона произведения; Систематизировать литературные антропонимы, функционирующие в тексте произведения; Охарактеризовать функции онимов, используемых в произведении; Показать специфику антропонимикона фантастического произведения в контексте литературно-художественного творчества писателя.
Источником работы послужили тексты фантастических произведений В.Крапивина (роман-трилогия “Голубятня на желтой поляне”, а также повести “Я иду встречать брата”, “Баркентина с именем звезды”, “В ночь большого прилива”, цикл повестей “Во глубине Великого кристалла” - “Выстрел с монитора”, “Гуси-гуси, га-га-га”, “Застава на якорном поле”, “ Крик петуха”, “Белый шарик матроса Вильсона”), всего около полутора тысяч страниц текста. В результате сплошной выборки было выявлено около двух тысяч онимов, среди которых в структурном, семантическом и стилистическом отношении выделяется система антропонимов, функционирующая в романе-трилогии “Голубятня на желтой поляне”. Предметом нашего непосредственного наблюдения стало стилистическое использование антропонимов (240 слов, употребляемых в различных вариантах с различной частотностью) в тексте указанного произведения.
Изучение имен собственных, функционирующих в романе-трилогии В.Крапивина “Голубятня на желтой поляне”, позволило сделать следующие выводы: Произведения фантастического цикла В.Крапивина насыщены именами собственными, причем наиболее значимыми в функциональном аспекте являются антропонимы. В плане структурной организации ономастического пространства как определенной стилистической категории особый интерес представляет роман-трилогия “Голубятня на желтой поляне”; Антропонимикон произведения имеет двойственную мотивацию: с одной стороны, мотивационные связи соответствуют реальному именнику, с другой- антропонимическая система осознается как искусственная система , мотивированная ассоциативными связями в контексте содержания самого произведения. Так, цветопись в антропонимиконе произведения может рассматриваться как системообразующий фактор. Имена главных героев произведения, взаимодействуя с прилагательными, функционирующими в тексте, создают особую тональность произведения, отражают авторскую позицию, особое видение пространства; В тексте произведения антропонимы осуществляют различные функции: номинативную, концептуальную, эстетическую, стилистическую, эмоционально-оценочную и др.; По сравнению с более ранними произведениями писателя отмечается усложнение антропонимической системы, ее мотивационных связей, коннотативных значений слова, возрастают иноязычные вкрапления, усиливается частотность употребления имени.
© Е.А.Юшкова, Н.В.Лабунец, 1999 г
