Никогда не назначайте деловые встречи на утро понедельника.
Субботним вечером это покажется прекрасной идеей. Можно быстро закончить телефонный разговор и вернуться к гостям. Можно искренне верить, что воскресенье пройдет спокойно и тихо, в неспешных домашних делах и небрежной холостяцкой уборке, с ленивой вылазкой в ближайший магазин за пивом и мороженной пиццей, самым гнусным надругательством американцев над итальянской кулинарией. Можно даже рассчитывать, что вечер воскресенья завершится сонным просмотром телевизора.
Никогда не обещайте бросить курить с нового года, заняться спортом со следующего месяца и быть свежим и бодрым с утра понедельника.
— Вас зовут Мартин? — спросил гость.
Мартин сделал головой странное движение, которое могло означать все, что угодно: “да”, “нет”, “не помню” или “у меня болит голова, а вы задаете дурацкие вопросы”.
Последнее предположение было бы верным.
— Хотите кафетин? — неожиданно предложил гость. Мартин посмотрел на него с проснувшимся интересом.
По первому впечатлению источник его мучений был типичным бизнесменом из тех, кто начал носить галстук с год назад, но еще не научился его завязывать. Коренастый, коротко стриженный, в костюме от Валентино и сорочке от Этро. Мартин прекрасно знал, с какими просьбами такие друзья приходит, и давно уже научился в этих просьбах отказывать.
Что смущало Мартина — так это часы. Настоящий “Патек”. Не по чину были часики, а это могло означать все, что угодно. Начиная от непроходимой глупости визитера и заканчивая самым неприятным — он не тот, за кого себя выдает.
— Давайте, — согласился Мартин. Гость протянул ему полоску фольги, с запрессованными внутрь таблетками. Вспомнилось, что такая упаковка называется “блистер”. Красивое слово, почти фантастическое. Он достал свой верный блистер...
— У вас уютно, — дожидаясь, пока Мартин разжует и запьет минералкой таблетки, сказал гость. Ничего особо уютного в комнате не было — так, рабочий кабинет в обычной квартире. Стол с компьютером, два кресла, книжные шкафы и оружейный сейф в углу. Так что на комплимент Мартин не ответил, посчитав его простой данью вежливости. — Значит, вы и есть Мартин?
— Вы наверняка видели мои фотографии, — пробормотал Мартин. — Да.
— Редкое имя в наших широтах, — глубокомысленно заметил гость.
Мартин начал звереть. Имя было тем, что он никак не мог простить родителям. Раннее детство прошло под прозвищем “гусак” — мультик про мальчика Нильса, путешествовавшего над Скандинавией на гусаке Мартине, показывали по телевизору регулярно. Ну а о том, как сочетается имя Мартин с отчеством Игоревич, лучше было и не вспоминать.
— И в долготах, — согласился Мартин. — Родители обожали книгу Джека Лондона “Мартин Иден”. Я удовлетворил ваше любопытство?
Гость кивнул. И сказал:
— Хорошо еще, что им не нравился Грин. Редкое имя куда лучше придуманного, верно?
Мартин смотрел на него и на языке вертелось “тебе ли рассуждать о Грине?” Но ведь — рассуждает!
— И как бы меня могли звать в таком случае? — поинтересовался он.
— О, — гость оживился. — Масса интересных вариантов! Друд. Санди. Грэй. Стиль. Коломб. А еще ваши родители могли увлекаться политикой. Всякая революционная романтика... Фидель Олегович, к примеру. Поверьте, это еще ужаснее!
Мартин развел руками:
— Сдаюсь... Слушаю вас очень внимательно, таинственный незнакомец.
Гость не стал торжествовать. Гость достал из кармана пиджака паспорт и протянул Мартину.
— Эрнесто Семенович Полушкин, — вполголоса прочитал Мартин. Поднял на визитера глаза, кивнул, вернул паспорт. — Как я вас понимаю... Давайте к делу?
— Вы — частный детектив, работающий за пределами Земли, — сказал Эрнесто Семенович. — Я не ошибаюсь?
Работы своей Мартин не стыдился и скрывал ее от родных лишь по причине старомодности дяди и излишней нервозности матери. Сам он предпочитал термин “курьер”, но, в сущности, это была многократно воспетая и многократно осмеянная работа частного детектива. Опасная, вопреки расхожему мнению, не количеством нацеленных в сердце пуль, а количеством получаемых пощечин и выслушиваемых истерик.
— Давайте я внесу полную ясность, — сказал Мартин. — Так уж получилось, что некоторые люди умеют заговаривать ключникам зубы, а некоторые — нет. Так уж получилось, что у меня это получается очень удачно. Поэтому я выполняю работу, более всего схожую с работой курьера. Ваша любимая жена отправилась путешествовать по другим мирам? Я найду ее и передам ваше письмо. А если она не может придумать историю для возвращения — я сочиню для нее историю. Ваш деловой партнер живет в ином мире? Я поработаю посыльным. Через Врата большие грузы не протащишь, но ведь торгуют не только железным ломом и бревнами. Я могу доставить десяток-другой килограммов — редкое инопланетное лекарство, пряности, чертежи и схемы неизвестных на земле устройств... Только не просите таскать наркотики. Во-первых, выходящих через Врата проверяют. Во-вторых — я принципиальный противник психотропных средств. Вы можете также попросить меня найти убежавшего кредитора или нечистоплотного делового партнера, но тут уж я подумаю, браться ли за дело. Я вовсе не супермен. И не наемный убийца. Рисковать жизнью ради чьей-то мести мне не хочется.
— А если вам сделают такое предложение? — спросил Эрнесто. Он слушал Мартина очень внимательно.
— Это уже предложение? — уточнил Мартин.
— Вопрос.
— Сам я на такие вопросы отвечать не обучен, — с ноткой разочарования отозвался Мартин, вставая. — Но есть у меня номер телефонный, могу дать, человек за меня и поговорит.
Эрнесто Семенович улыбнулся и остался сидеть.
— Я действительно не собираюсь делать такие предложения, Мартин. Это было чистейшее любопытство. Я знаю тех, кто является вашей крышей. Мне даже известно, почему вам оказана эта услуга. И я мог бы попробовать их переубедить... но мне это совершенно не нужно.
— Тогда к делу, — снова садясь, ответил Мартин. То ли из-за вычурного имени, то ли из-за каких-то нюансов поведения, но утренний гость ему нравился. Очень не хотелось выслушивать от него слегка завуалированное предложение найти и прикончить сбежавшего с Земли должника. Впрочем, многолетний опыт уже подсказывал Мартину, что подобных банальностей не будет. С такими предложениями приходят люди попроще.
Эрнесто замялся. Где-то глубоко под спокойной иронией и явным доброжелательством, адресованным Мартину, жила в нем легкая тревога и неловкость. Будто собирался он поведать историю печальную и постыдную одновременно: о неверной жене, убежавшей с лучшим другом, о наглом кидалове, на которое он купился словно лох, о вспыхнувшей внезапно страсти к молоденькой дуре-фотомодели, о потребности в редчайшем и дорогом афродизиаке с планеты Хануан.
Мартин ждал, демонстрируя вежливость, но ничуть его не торопя и заинтересованности не проявляя. Серьезные люди очень не любят просить, а ситуация такая, что хочешь не хочешь, но в роли просителя Эрнесто Семеновичу побывать придется. Впрочем, человек он сильный, раз уж фамилия Полушкин ему в житейских делах не помешала. Иной бы сменил, войдя в сознательный возраст, а Эрнесто ее носил гордо, как знамя над осажденным фортом.
— Все до ужаса банально, — сказал Эрнесто. — Вы позволите?
— Да, — глядя на появляющиеся на свет портсигар и зажигалку-гильотинку, сказал Мартин. — Благодарю.
Сигару он взял с удовольствием, хотя и не считал себя любителем табачной отравы. Но уж лучше иногда покурить сигару, чем каждые полчаса травиться сигаретным дымом.
— Настоящая гавана, — мимоходом сказал Эрнесто. — Был недавно на Кубе, оттуда и привез... в Москве сплошной фальсификат...
Мартин подумал, что эту банальную фразу изрекают обычно люди, ничего не понимающие в сигарах, не умеющие их хранить и не знающие, где покупать. Но сигара и впрямь оказалась отличной — и Мартин смолчал.
— Так я говорю, что все очень банально, Мартин. У меня есть дочь. Ей семнадцать лет... дурацкий возраст, что ни говори. Девочке взбрело устроить себе турне... она прошла Вратами. Я прошу вас отыскать ее и доставить обратно. Как видите — все очень просто.
— Чрезвычайно просто, — согласился Мартин. — И очень банально... Семнадцать лет, говорите?
Эрнесто кивнул.
— Давно она покинула Землю?
— Три дня назад.
Мартин кивнул. Хуже, чем если бы его разыскали немедленно... но терпимо. Впрочем, его и пытались разыскать — еще в субботу... без особой настойчивости, впрочем.
— Я должен кое-что выяснить, прежде чем приму решение.
Эрнесто не возражал.
— Какие ваши отношения с дочерью? — спросил Мартин.
— Хорошие, — без колебаний ответил Эрнесто. — Нет, бывают споры... но вы понимаете, я избавлен от целого ряда обычных житейских проблем. Хочешь новые тряпки — пожалуйста. Хочешь всю ночь слушать музыку — слова никто не скажет... когда строили дом, я сразу заказал хорошую звукоизоляцию. Отдых, учеба... все в порядке.
— Я понимаю, — согласился Мартин. — А обычные, человеческие отношения? Поговорить по душам, отпроситься в ночной клуб, привести домой приятеля?
— Поверьте, я хороший отец, — с легкой гордостью сказал Эрнесто. — Поговорю, отпущу, разрешу. Поспорю, посоветую, но если не удастся на своем настоять — смирюсь.
— Замечательно, — с понятным недоверием ответил Мартин. — Что ж... а как она относится к вашему бизнесу?
— У меня вполне законный бизнес, — опять же не без гордости сказал Эрнесто. — Любой серьезный бизнес — гадкая штука, но стыдиться мне нечего. Я не бандит, торгующий дурью и содержащий притоны. И дочери за меня не стыдно, если вы об этом спрашиваете.
— Она посоветовалась с вами, прежде чем отправиться в свое... путешествие?
— Нет, — ответил Эрнесто.
— Это не кажется вам странным?
— Не кажется. У нас были разговоры про Врата, и я объяснял Ирине, что пользоваться услугами ключников следует с осторожностью, лишь накопив жизненный опыт и обретя уверенность в собственных силах. Ирочка не согласилась. Ей нравятся путешествия, а что может быть лучшим путешествием, чем путь через Врата? Скажу честно, Мартин, я не исключаю, что через два-три дня Ирочка вернется сама. Но не хочу рисковать.
— Мне надо будет осмотреть ее комнату, личные вещи, — сказал Мартин.
Эрнесто нахмурился, но все-таки кивнул.
— Оплата?
— Назовите сумму, — легко ответил Эрнесто. — Я знаю ваши расценки, меня они не смущают.
Ну что за незадача! Мартин пытался придумать хоть одну вразумительную причину для отказа — и не находил причин. Приятный человек. Легкомысленная дочка. Хорошие деньги. Не за что зацепиться. И уж если дойдет дело до серьезных разговоров, его не поймет собственная крыша. Скажут “серьезный мужик, с понятиями... беда у него, надо бы помочь, Мартин”.
Все эти мысли промелькнули в голове и сменились чем-то вроде недоумения. Почему он хочет отказаться от предложения? На бухгалтера-убийцу он согласился охотиться, рискуя и пулю поймать, и собственные руки в крови испачкать. А сейчас надо всего-то девочку домой вернуть.
— Не нравится мне что-то, — признался Мартин. — Честное слово.
Эрнесто развел руками — мол, ничем помочь не могу.
— Вы все мне сказали? — уточнил Мартин. — О своей дочери, о себе?
Если и была в ответе пауза, то совсем крошечная и невинная.
— Все, что относится к делу. Но вы спрашивайте, я отвечу на любые вопросы.
Мартин сдался:
— Я приму душ и выпью кофе, хорошо? А потом отправимся к вам. Можете подождать здесь...
— С удовольствием, — немедленно согласился Эрнесто. — Книжечку полистаю...
Лежащий на столе потрепанный том Гарнеля и Чистяковой открылся на статье о расе Хри, подозреваемой авторами в ненависти к чужакам и людоедстве. Полушкин посмотрел на фотографию, изображающую что-то вроде гигантского омара на болотистом берегу, лицо его даже не дрогнуло.
Мартин отправился в душ.
— Здесь грустно и одиноко, — сказал ключник. — Поговори со мной, путник.
Мартин никогда не придумывал истории загодя. Частично из суеверия — ему казалось, что придуманная история может каким-то мистическим образом “материализоваться”, стать известной другим путешественникам. Частично из сложившегося ощущения, что ключники ценили импровизацию.
— Я хочу рассказать о человеке и его мечте, — сказал Мартин. — Это был обыкновенный человек, живущий на планете Земля. И мечта у него была обыкновенная, простая, другой бы и за мечту ее не посчитал... уютный домик, маленькая машина, любимая жена и славные детишки. Человек умел не только мечтать, но и работать. Он построил свой дом, и дом даже получился не слишком маленьким. Встретил девушку, которую полюбил, и она полюбила его. Человек купил машину — чтобы можно было ездить в путешествия и быстрее возвращаться домой. Он даже купил еще одну машину — для жены, чтобы та не слишком скучала без него. У них родились дети: не один, не двое, а четверо прекрасных, умных детей, которые любили родителей.
Ключник слушал. Сидел на диванчике в одной из маленьких комнатенок московской Станции и внимательно слушал Мартина.
— И вот, когда мечта человека исполнилась, — продолжал Мартин, — ему вдруг стало одиноко. Его любила жена, его обожали дети, в доме было уютно и все дороги мира были открыты перед ним. Но чего-то не хватало. И однажды, темной осенней ночью, когда холодный ветер срывал последние листья с деревьев, человек вышел на балкон своего дома и посмотрел окрест. Он искал свою мечту, без которой стало так тяжело жить. Но мечта о доме превратилась в кирпичные стены и перестала быть мечтой. Все дороги лежали перед ним и машина стала лишь сваренными вместе кусками крашенного железа. Даже женщина, спавшая в его постели, была обычной женщиной, а не мечтой о любви. Даже дети, которых он любил, стали обычными детьми, а не мечтой о детях. И человек подумал, что было бы очень хорошо выйти из своего прекрасного дома, пнуть в крыло роскошную машину, помахать рукой жене, поцеловать детей и уйти навсегда...
Мартин перевел дыхание. Ключники любили паузы, но дело было даже не в этом — Мартин еще не знал, как закончит свой рассказ.
— Он ушел? — спросил ключник, и Мартин понял, как надо ответить.
— Нет. Он спустился в спальню, лег рядом с женой и уснул. Не сразу, но все-таки уснул. И старался больше не выходить из дома, когда осенний ветер играет с опавшей листвой. Человек постиг то, что некоторые узнают в детстве, но многие не понимают и в старости. Он осознал, что нельзя мечтать о достижимом. С тех пор он старался придумать себе новую мечту, настоящую. Конечно же, это не вышло. Но зато — он жил мечтой о настоящей мечте.
— Это очень старая история, — задумчиво сказал ключник. — Старая и печальная. Но ты развеял мою грусть, путник. Входи во Врата и начинай свой путь.
Время выбора не ограничивалось ничем — кроме, разве что, голода и жажды. Однажды Мартин провел перед компьютером больше шести часов.
Вот и сейчас прошло уже минут сорок, а он все никак не мог решиться.
За вчерашний день он успел побывать в доме Ирины, поговорить с двумя ее подругами и перепуганным насмерть бойфрендом — совершенно бесполезным пареньком лет семнадцати, заискивающимся перед отцом Иры, перед ее матерью и, кажется, даже перед собакой — здоровенной, тоскливой мальтийской овчаркой.
Собака, кстати, смущала Мартина больше всего. Пес принадлежал Ире, он жил в ее комнате, мелькал на всех фотографиях и видеозаписях, которые любезно предоставил Эрнесто Семенович. Пес был серьезным, боевым. Пес скучал без хозяйки.
Почему же она не взяла его с собой?
Молодая дуреха, убегая из дома, может не сказать ни слова матери и отцу. Но вот любимых собак такие вот девочки всегда берут с собой: и в чисто прагматических целях, наивно полагая, что пес — лучший в мире защитник, и в той сентиментальной привязанности, которая в семнадцать лет ставит животных на одну ступеньку с людьми, а то и повыше.
Ирочка собаку не взяла.
Не взяла она и висящий на стене комнаты арбалет — изящную испанскую игрушку из углепластика и титана, штуку дорогую и в самом деле полезную. Не взяла карабин, которым умела пользоваться и который был вполне официально зарегистрирован в милиции.
Как-то сразу напрашивалась мысль, что тяга к приключениям у девочки Иры вполне умеренная, что из всех “зеленых” планет она выбрала такую, где в оружии никакой необходимости нет: процветающую американо-европейскую общину на Эльдорадо, город-курорт на Голубых Далях, город-планету добрых и высокоразвитых Аранков, один из миров-заповедников под патронажем ДиоДао — расы аскетичной и суровой, но до безумия пунктуальной и законопослушной. В общем, одну из тех планет, про которые любят рассказывать в журналах “Вог” или “Домашний очаг”, не жалея места для цветных фотографий и восторженного лепета туристов...
Не вязалось это с характером девочки, вот в чем беда! Не стала бы она менять шило на мыло, и перемещаться из созданного папиными денежками комфортабельного мирка в другой уютный мирок. У Мартина даже мелькнуло подозрение, что ни в какие Врата девочка не отправилась, а улетела с неведомым родителям настоящим бойфрендом на Багамы или Гавайи.
Но подружки, девочки столь же глупенькие и обеспеченные как сама Ирочка Полушкина, захлебываясь от непритворного восторга и насквозь фальшивых опасений за ее судьбу, уверенно рассказывали про московскую Станцию и вошедшую в ее двери Ирину. Никаких вещей с собой Ирина не взяла, обошлась сумкой с одеждой и какой-то мелочевкой, купленной в магазинчике “Все в дорогу”. Девочки честно прождали подругу два часа, которые ключники отводили каждому путешественнику для попытки рассказать хорошую историю. Ира не вышла. В чужом мире она могла попросить у ключников пустить ее в комнату отдыха, но на Земле этот номер бы не прошел.
Мартин пролистал все журналы, которые нашел в комнате Иры. Просмотрел видеокассеты, особое внимание уделяя фильмам, где говорилось о Вратах и ключниках. Взломал пароль на компьютере (это не заняло много времени) и внимательно просмотрел электронные письма, логи, наивные плохонькие стихи, излюбленные ссылки в интернете. Он узнал много интересного, включая вполне здоровый интерес девушки к сексу и довольно неожиданную страсть к футболу, нашел в самом банальном месте — под матрасом — девичий дневник, закрытый на крошечный замочек, поддавшийся перочинному ножу. Дневник был заполнен сплетнями, набросками красивых платьев, воспоминаниями о поцелуях и страстных влюбленностях, долгими размышлениями на тему стоит ли позволять это до свадьбы, — вперемешку с раздумьями о смысле жизни и судьбах человечества. По этим монологам очень четко можно было судить, какую книжку девочка прочитала накануне или какой фильм посмотрела. В общем — хорошая, почти замечательная семнадцатилетняя девушка.
И никаких намеков, почему девушка вошла во Врата и куда отправилась.
Мартин смотрел в экран — и не видел планеты.
Рыжеволосая девушка с зелеными глазами. Из очень благополучной семьи. Глупенькая соответственно возрасту и умная от природы. Куда же ее понесло?
Эльдорадо... ДиоДао...
Нет.
Миры “фронтира”, куда толпами стекаются люди и нелюди из открытых ключниками миров. Миры суровые и просторные, открытые к освоению и никому еще не принадлежащие, миры, где можно мыть золото, растить пшеницу, срубить дом в лесу или стать настоящим шерифом. Миры, куда рвутся мальчишки от двенадцати лет и старше.
Нет.
Всякая опасная экзотика, вроде материнских планет Чужих. Поставленные ключниками условия не допускали никаких ограничений свободы передвижения... но есть очень много методов отвадить чужаков от своей планеты. Высокие цены на жилье и пищу, иезуитские препоны к получению визы, обыкновенная преступность, на которую власти закрывают глаза...
Нет.
— Ты ведь не наугад пошла, — сказал Мартин, глядя в экран. — Что-то тебя зацепило.
Все-таки он что-то упустил. Какую-то маленькую, неприметную деталь в характере девочки, заставившую ее ринуться во Врата.
Секс? Религия? Проблемы с законом? Все пустое. Никакого секса у нее еще и в помине не было, вера в Бога была на уровне “конечно же, есть Высший Разум”, правоохранительные органы никаких претензий к Ире не имели.
Мартин закрыл глаза, заново проматывая в памяти всю полученную информацию. Вот это Ирочка на пляже, в панамке и с ведерочком, вот это Ирочка за пианино, вот это Ирочка идет в первый класс престижного колледжа...
Что-то заставило остановиться. Престижный колледж. Обучение — три с половиной тысячи в год. Танцы, риторика, психология, айкидо... вилку держим в левой ручке, в носике ковыряем правой...
Углубленное изучение языков. Ира учила английский и французский, потом к ним добавилась латынь и греческий, потом — немецкий и испанский...
А последние два года Ирочка занималась самым нелепым предметом, который только можно представить. Она учила туристический язык. Скажите, ну зачем изучать язык, который тебе вложат в сознание при первом же путешествии — маленький и приятный подарок ключников? Для понта? Просто потому, что у тебя великолепные способности к языкам?
Горячо. Очень горячо!
Мартин улыбнулся, погнал курсор вверх. Рондо... Карасан... Иолл... Ёжики... Вено... Планеты, где много людей, планеты, где много Чужих...
Библиотека.
Мир, очень популярный в первые два года после прихода ключников. Мир, на который жадно набрасывается каждая раса, получившая доступ к Вратам. Мир, который никому не нужен. Мир, имеющий лишь одни Врата — очень удачно.
Нажимая “ввод” Мартин уже не сомневался, что угадал.
