На двадцатый этаж лифт, казалось, пол невыносимо медленно. По пути я успел придумать и отбросить несколько планов. Охрана — вот что все усложняло.
Придется импровизировать. А если потребуется — то и немножечко демаскироваться.
Я долго звонил в дверь, глядя в электронный зрачок глазка. Наконец что-то щелкнуло и из скрытого в стене коммутатора меня спросили:
— Да?
— Вы меня заливаете! — выпалил я, изображая максимальное волнение. — У меня все фрески на потолке потекли! В роялях уже по два ведра воды!
Откуда выскочили эти фрески и рояли?
— В каких роялях? — подозрительно спросил голос.
Да откуда мне знать, какие эти рояли бывают? Черные и дорогие. Или белые и еще дороже...
— В венских! С гнутыми ножками! — ляпнул я.
— А не в тех, что в кустах стоят? — с откровенной иронией спросили меня.
Я посмотрел себе под ноги. Вот ведь проклятое многопозиционное освещение... тут даже теней толком не было!
Вытянув руку к двери я ухитрился заметить слабую тень на розоватом дереве, которым была обшита броневая сталь.
И потянул тень на себя.
Рука ухнула в Сумрак, а вслед за рукой — и я сам.
Мир преобразился. Выцвел, посерел. Повисла глухая тишина, лишь едва слышно звенела электронная начинка в глазке и коммутаторе.
Я был в Сумраке, в том странном мире, куда знают дорогу лишь Иные. В мире, откуда исходит наша Сила.
Бледные тени насторожившихся охранников — над головами их тлела тревожная алая аура, я видел даже сквозь двери. И мог сейчас потянуться мыслью, отдать приказ — и мне бы открыли.
Но я предпочел пройти сквозь дверь.
Охрана и впрямь насторожилась — у одного в руке был пистолет, второй медленно-медленно тянулся к кобуре.
Я коснулся охранников, большим пальцем руки провел по крепким лбам. Спать, спать, спать... Вы очень устали. Надо лечь и поспать прямо сейчас. И спать не меньше часа. Крепко-крепко. И видеть хорошие сны.
Один охранник обмяк сразу, другой долю секунды сопротивлялся. Надо будет его потом проверить на принадлежность к Иным, мало ли...
Потом я вышел из Сумрака. Мир обрел краски и убыстрился. Откуда-то донеслась музыка.
Охранники кулями валились на дорогой персидский ковер, брошенный у самой двери.
Я ухитрился подхватить сразу обоих и уложить их достаточно бережно.
А потом пошел на звук, на минорное пение скрипки.
Вот эта квартирка была отремонтирована на совесть! Все здесь сияло, все было продумано и гармонично, здесь явно постарался дизайнер из числа самых крутых. Здесь хозяин и гвоздика в стену не вбивал. Да и пожеланий, вероятно, не высказывал. Так... мычал одобрительно или недовольно, разглядывая цветные эскизы, потом ткнул в несколько картинок пальцем — и на полгода забыл о квартире.
Тимур Борисович, как оказалось, приехал в “Ассоль” чтобы понежиться в джакузи. Причем в настоящей “Джакузи”, а не в гидромассажной ванне менее знаменитой фирмы. Из пенящейся воды торчала только физиономия, до боли напоминающая Гесера. Дорогой костюм был небрежно повешен на спинку кресла — в этой ванной комнате хватало места и на кресла, и на журнальный столик, и на вместительную сауну, и на эту самую джакузи, сходную с маленьким бассейном.
Все-таки гены — великая вещь! Сын Гесера не мог стать Иным, но в своем человеческом существовании он вкушал все возможные блага.
Когда я вошел, сориентировался в просторах и приблизился к ванной, Тимур Борисович посмотрел на меня и нахмурился. Но никаких резких движений делать не стал.
— Ваша охрана спит, — сказал я. — Допускаю, что где-нибудь под рукой у вас тревожная кнопка или пистолет. Не надо ими пользоваться, это не поможет.
— Нет тут никакой тревожной кнопки, — буркнул Тимур Борисович, и голос его до боли напомнил голос Гесера. — Я не параноик... А вы, вероятно, Иной?
Так. Похоже, будем писать чистосердечное...
Я усмехнулся:
— Иной. Как хорошо, что не нужно долгих объяснений.
Тимур Борисович возмущенно фыркнул. Спросил:
— Мне что, выбираться? Или можно так поговорить?
— Можно и так, — согласился я. — Позволите?
Отпрыск великого мага кивнул, я пододвинул кресло и уселся, безжалостно сминая его дорогой костюм. Сказал:
— Понимаете, почему я пришел?
— На вампира вы никак не походите, — сказал Тимур Борисович. — Маг, вероятно? Светлый?
Я кивнул.
— Вы пришли меня инициировать, — решил Тимур Борисович. — А что, позвонить предварительно сложно было?
Ой, беда...
Он все-таки ничего не понимает.
— Кто обещал вам инициацию? — резко спросил я.
Тимур Борисович нахмурился. Пробормотал:
— Так... началось. Зачем вы пришли?
— Я веду расследование по делу о несанкционированном разглашении секретной информации, — сказал я.
— Но вы Иной? Вы не из гэбэ? — забеспокоился Тимур Борисович.
— К вашему большому сожалению — не из госбезопасности. Расскажите мне, абсолютно честно, кто и когда пообещал вам инициацию?
— Ложь вы почувствуете, — просто сказал Тимур Борисович.
— Конечно.
— Господи, хотел пару часов спокойно провести! — с болью в голосе воскликнул Тимур Борисович. — Там проблемы, тут разборки... забираюсь в ванну — входит серьезный молодой человек и требует объяснений!
Я ждал. Я не стал уточнять, что я не человек.
— Неделю назад со мной встретился... — Тимур Борисович замялся, — при довольно странных обстоятельствах встретился, один господин...
— Как он выглядел? — спросил я. — Не надо описывать, просто мысленно представьте.
Во взгляде Тимура Борисовича появилось любопытство. Он уставился на меня.
— Чего? — растерянно произнес я.
Было от чего прийти в смущение!
Если верить мысленному образу, который возник в сознании бизнесмена (а не верить ему у меня не было оснований), то на разговор с ним пришел ныне малоизвестный, а когда-то знаменитый киноактер Олег Стриженов.
— Олег Стриженов, — Тимур Борисович фыркнул. — Молодой и красивый. Я уж решил, что с головой беда. Но он сказал, что это только маскировка... маска...
Вот оно в чем дело. Гесеру все-таки хватило ума замаскироваться. Что ж... это дает нам лишние шансы!
Я воспрял духом и сказал:
— Продолжайте. Что было дальше?
— Этот оборотень, — ненароком путая все наши термины, сказал Тимур Борисович, — очень помог мне в одном деле. Я влип в скверную историю... совершенно случайно. Если бы мне кое-что не сказали — я бы сейчас лежал не здесь.
— То есть — вам помогли? — уточнил я.
— Еще как помогли, — кивнул Тимур Борисович. — Разумеется, я заинтересовался. Как-то у нас пошел разговор... по душам. И старый Ташкент вспомнили, и о старых фильмах поболтали... Потом этот самый ненастоящий Стриженов мне рассказал про Иных. Сказал, что он мой родственник. И потому с удовольствием сделает для меня все, что угодно. Просто так, без всяких ответных любезностей.
— Ну? — подбодрил я его.
— Я же не идиот, — Тимур Борисович пожал плечами. — У золотых рыбок надо просить не три желания, а всемогущество. Или, на худой конец, бассейн с золотыми рыбками. Я попросил сделать меня таким же Иным. Этот самый “Стриженов” стал темнить, вертеться будто на сковородке. Мол, нельзя это. Но я же чувствовал — врет. Можно! Ну и попросил постараться и все-таки сделать меня Иным...
Он не врал. Ни единым словом. Только чуть-чуть не договаривал.
— Вас нельзя сделать Иным, — объяснил я. — Вы обычный человек. Извините, но Иным вам не стать.
Тимур Борисович снова фыркнул.
— Это... ну, если угодно — это в генах, — объяснил я. — Тимур Борисович, а вы понимали, что по какой-то причине ваш собеседник попал в ловушку? Что он неверно сформулировал свою фразу, а в итоге вынужден выполнить для вас невыполнимое?
Вот тут мой самоуверенный собеседник промолчал.
— Понимали, — сказал я. — Вижу, что понимали. И, все-таки, требовали?
— Я же говорю — можно это сделать! — повысил голос Тимур Борисович. — Чувствую я это! Я не хуже вас чувствую, когда врут! А угрожать я не угрожал, только просил!
— Скорее всего, к вам приходил ваш отец, — сказал я. — Понимаете?
Тимур Борисович оцепенел в своей бурлящей джакузи.
— Он и впрямь хотел бы вам помочь, — сказал я. — Но не может. А ваше требование его в буквальном смысле убивает. Понимаете?
Тимур Борисович покачал головой.
— Он дал слишком расплывчатое обещание, — сказал я. — Вы поймали его на слове. Если он не выполнит данное слово — то он умрет. Понимаете?
— Это у вас такие правила?
— Это приложение к Силе, — хмыкнул я. — Ну, для Светлых.
— Где он был раньше, папаша... — с неподдельно тоскливой интонацией сказал Тимур Борисович. — Он же, небось, до сих пор молодой? Что ж он пришел, когда у меня свои внуки переженились?
— Поверьте, он не мог, — ответил я. — И, скорее всего, просто о вас не знал. Так случилось. Но сейчас вы его убиваете. Родного отца.
Тимур Борисович молчал.
А я торжествовал. Потому что не был этот распростертый в джакузи бизнесмен совсем уж законченным мерзавцем. И слово “отец” для него, выросшего на Востоке, значило многое.
Несмотря ни на что.
— Передайте, что снимаю я свою... просьбу... — пробормотал Тимур Борисович. — Не хочет... ну и черт с ним... Мог бы просто прийти, честно все сказать. Нечего было сотрудников посылать.
— Уверены, что я его сотрудник? — полюбопытствовал я.
— Уверен. Кто он такой, мой папаша, не знаю. Но только в ваших Дозорах — не последняя сошка.
У меня получилось! Я снял нависший над Гесером дамоклов меч!
Не потому ли он направил меня в “Ассоль”? Понимал, что я сумею?
— Тимур Борисович, еще одна просьба, — продолжил я ковать горячее железо. — Вам надо на время исчезнуть из города. Некоторые обстоятельства стали известны... по вашему следу идут и другие Иные. В том числе и Темные. Неприятности будут и у вас, и у... у вашего отца.
Тимур Борисович рывком сел в ванне. Спросил:
— А еще чего прикажите сделать?
— Я могу приказать, — объяснил я. — Так же легко, как вашей охране. И вы без штанов помчитесь в аэропорт. Но я вас прошу, Тимур Борисович. Вы уже совершили добрый поступок, согласившись снять свое требование. Сделайте следующий шаг. Прошу вас.
— Вы понимаете, какое мнение складывается о бизнесмене, который внезапно исчезает неведомо куда?
— Догадываюсь.
Тимур Борисович крякнул и как-то сразу весь постарел. Мне стало стыдно. Но я ждал.
— Я хотел бы поговорить... с ним.
— Думаю, это получится, — легко согласился я. — Но вначале вам надо исчезнуть.
— Отвернитесь, — буркнул Тимур Борисович.
Я послушно отвернулся. Почему-то я верил, что не получу по затылку тяжелой никелированной мыльницей.
И это ничем не обоснованное доверие меня спасло.
Потому что я глянул на стену сквозь Сумрак — убедиться, что охрана мирно спит у входа. И увидел быструю тень — слишком быструю для человека.
К тому же, тень шла сквозь стены. Не обычными шагами Иного, а скользящей походкой вампира.
Когда Костя вошел в ванную комнату, я уже успел придать лицу выражение спокойное и насмешливое. Как и подобает Светлому дозорному, опередившему Темного.
— Ты, — сказал Костя. В Сумраке от его тела шел легкий пар. Вампиры вообще по-другому выглядят в сумеречном мире, но в Кости осталось очень много от человека. Удивительно для Высшего вампира.
— Конечно, — сказал я. Звуки будто вязли в мокрой вате. — Почему ты сюда пришел?
Костя заколебался, но ответил честно:
— Я почувствовал, что ты используешь Силу. Значит — нашел что-то... Кого-то.
Он перевел взгляд на Тимура Борисовича. Спросил:
— Это и есть шантажист?
Врать теперь смысла не имело. И прятать бизнесмена — тоже.
— Шантажист, — сказал я. — Я заставил его отказаться от требований.
— Как?
— Наврал, что превращение в Иного ему неосторожно пообещал его родной отец. И теперь тому грозят серьезные неприятности... так что он устыдился и взял свои обещания назад.
Костя нахмурился.
— От греха подальше собираюсь вообще услать его подальше, — вдохновенно врал я. — Пусть поселится где-нибудь в Доминиканской Республике.
— Это только половина расследования, — хмуро сказал Костя. — Мне кажется, что вы, Светлые, укрываете своего.
— “Мы”, или “я”?
— Ты. Найти человека — не самое главное. Нам нужен тот, кто проговорился. Кто обещал ему инициацию.
— Да ничего он не знает! — возмутился я. — Проверил я память, все чисто. Предатель приходил в образе киноактера прошлого века. И никаких следов не оставил.
— Посмотрим, — решил Костя. — Пусть натянет штаны и я его заберу.
Вот это уже было наглостью!
— Я его нашел и он пойдет со мной! — рявкнул я.
— А мне кажется, что ты собирался скрыть улики, — тихо, но угрожающе произнес Костя.
За нашей спиной медленно вытирался старик, даже не подозревавший о ведущемся в Сумраке разговоре. А мы буравили друг друга взглядами и никто не хотел уступать.
— Он пойдет со мной, — повторил я.
— Подеремся? — почти весело спросил Костя.
И одним скользящим движением оказался рядом со мной, пытливо заглянул в глаза. Его зрачки в Сумраке светились красноватым огнем.
Да он же хочет этой схватки!
Он ее уже много лет хочет! Чтобы окончательно убедить себя — правда за Высшим вампиром Константином, а не за наивным юношей Костей, мечтавшим избавиться от проклятия и снова стать человеком...
— Я тебя уничтожу, — прошептал я.
Костя только усмехнулся:
— Проверим?
Я посмотрел себе под ноги. Тень была чуть видна, но я поднял ее — и скользнул в следующий слой Сумрака. Туда, где стены здания едва угадывались в тумане, а пространство наполнял тревожный низкий гул.
Лишь мгновение я находился в этой выигрышной позиции один.
Костя возник на втором слое Сумрака вслед за мной. Вот теперь он сильно изменился — лицо напоминало обтянутый кожей череп, глаза ввалились, уши заострились и вытянулись.
— Я многому научился, — прошептал Костя. — Ну что, с кем пойдет подозреваемый?
И тут раздался чужой голос:
— У меня есть предложение, которое всех устроит.
В сером тумане материализовался Витезслав. Его тело тоже было искажено и парило, будто кусок сухого льда на солнце. Я вздрогнул — пражский вампир пришел из третьего слоя Сумрака, из тех слоев, которые мне не были доступны. Какова же его сила?
Вслед за Витезславом появился Эдгар. Магу путешествие на третьем слое давалось с трудом — он шатался и тяжело дышал.
— Он пойдет с нами, — продолжал Витезслав. — Мы не склонны подозревать Антона Городецкого в злом умысле. Но мы учитываем подозрения Дневного Дозора. Дознание переходит к Инквизиции.
Костя ничего не сказал.
Молчал и я. Мало того, что Витезслав был в своем праве. У меня просто не было возможности ему противостоять.
— Выходим, господа? — продолжил Витезслав. — Здесь неуютно.
И через секунду мы вновь стояли в большой просторной ванной комнате, где Тимур Борисович, прыгая на одной ноге, пытался влезть в трусы.
Витезслав дал ему время натянуть исподнее. И лишь когда бизнесмен повернулся на звук, увидел всю нашу компанию и удивленно вскрикнул, Витезслав холодно посмотрел на него.
Тимур Борисович обмяк. Эдгар оказался рядом и усадил безвольное тело в кресло.
— Говоришь, предателя он не знает... — произнес Витезслав, с любопытством разглядывая бизнесмена. — Какое удивительно знакомое лицо... У меня возникают любопытные догадки.
Я молчал.
— Ты можешь собой гордиться, Антон, — продолжал Витезслав. — Твоя фраза имела смысл. Мне кажется, что отец этого человека и впрямь служит в Дозоре. В Ночном Дозоре.
Хихикнул Костя. Конечно, ему не понравилось решение Витезслава. Костя предпочел бы самостоятельно доставить отпрыска Гесера в Дневной Дозор. Но и эта ситуация его устраивала.
— Неужели премудрый Гесер так оплошал? — с восторгом спросил он. — Как любопытно...
Витезслав посмотрел на него и Костя осекся.
— Оплошать может каждый, — тихо сказал Витезслав. — Даже маг вне категорий. Но...
Он уставился на меня:
— Ты можешь вызвать сюда Гесера?
Я пожал плечами. Глупый вопрос, конечно же могу. Да и Витезслав может.
— Мне не нравится происходящее... — тихо сказал Витезслав. — Очень не нравится. Кто-то здесь слишком нагло блефует.
Он обвел нас пронзительным нечеловеческим взглядом. Что-то его насторожило, но что именно?
— Я свяжусь со своим начальством, — сказал Костя тоном, не терпящим возражений.
Витезслав не возражал. Смотрел на Тимура Борисовича и морщился.
Я достал телефон и набрал номер Гесера.
— Кто-то хочет оставить нас всех в дураках... — с прорывающейся яростью сказал Витезслав. — И этот кто-то...
— Прикажите ему одеться, — попросил я, слушая долгие гудки. — Или необходимо унижать пожилого человека? Так в трусах и повезем?
Витезслав не шевельнулся, но Тимур Борисович встал и будто в полусне принялся одеваться.
Ко мне бочком приблизился Эдгар. Сочувственно спросил:
— Не отвечает? На его месте я бы...
— Тебе еще долго не предложат такие места, — обронил Витезслав. — Раз уж ты не видишь, в чем нас подставили...
Судя по лицу Эдгара, он ничего не видел. Как и я, как и Костя — который, закатив глаза, что-то беззвучно шептал.
— Да, Антон... — ответил мне Гесер. — Что-то интересное?
— Я нашел человека, которому было обещано превращение в Иного, — выдавил я.
В ванной комнате наступила полная тишина. Казалось, все прислушиваются к слабому звуку из трубки.
— Прекрасно! — воскликнул Гесер. — Ты молодец. Сейчас, не медля, свяжись с дознавателями от Темных и Инквизиции. Пусть подключаются к расследованию. Там где-то ошивается этот чешский вампир, Витезслав. Старикан толковый, хоть и совершенно без чувства юмора... но это у вампиров общая беда.
Витезслав повернулся ко мне. Лицо у него окаменело, глаза пылали. Он все слышал.
И я готов был поставить ящик чешского пива против флакона с тройным одеколоном, что Гесер прекрасно знал — Витезслав рядом со мной.
— Витезслав уже здесь, — сказал я. — А также Эдгар и... дознаватель от Темных.
— Как хорошо! — восхитился Гесер. — Попроси нашего пражского гостя провесить мне портал... если он справится, конечно. Я к вам загляну.
Спрятав трубку я посмотрел на Витезслава. Честно говоря, на мой взгляд Гесер переборщил с насмешками.
Но откуда мне знать, каковы отношения старого Светлого мага и старого вампира-инквизитора? И какие счеты у них накопились друг к другу?
— Вы слышали, — уклончиво сказал я.
— Уточни, — коротко ответил Витезслав.
— Глава Ночного Дозора Москвы, Пресветлый маг Гесер просит вас провесить ему портал. Если это в ваших силах, конечно.
Витезслав бросил лишь один взгляд в сторону — и над работающей джакузи очертилась в воздухе тонкая светлая рамка. Тот, кто шагнул бы сквозь эту странную дверь, неизбежно оказался бы в воде.
— Никаких проблем, — холодно сказал Витезслав. — Эдгар...
Бывший темный маг преданно заглянул ему в глаза.
— Досье на этого... — Витезслав кивнул на Тимура Борисовича, лениво повязывающего галстук. — Скорее всего, внизу, в службе безопасности.
Эдгар исчез — для экономии времени побежал за досье через Сумрак.
А через мгновение в ванной появился Гесер.
Вот только вышел он не из портала, а рядом с ним, аккуратно шагнув на мраморные плитки пола.
— Совсем старый стал, — вздохнул он. — Мимо двери прошел...
Он посмотрел на Витезслава и расплылся в улыбке.
— Какая встреча. Что ж не зашел ко мне?
— Работа, — коротко ответил Витезслав. — Полагаю, нам надо как можно быстрее разрешить возникшие вопросы...
— Много времени в канцелярии проводишь, — вздохнул Гесер. — Совсем бюрократом стал... Так, что тут у нас?
— Вот он... — вставил я.
Гесер ободряюще улыбнулся мне и посмотрел на Тимура Борисовича.
Повисла тишина. Затих Костя, закончив свой беззвучный разговор с Завулоном — тот не спешил появляться. Витезслав будто окаменел. Я вообще старался не дышать.
— Любопытно, — сказал Гесер. Подошел к Тимуру Борисовичу, безучастно глядящему перед собой, коснулся его руки. Выдохнул: — Ай-яй-яй...
— Вам знаком этот человек, Пресветлый Гесер? — спросил Витезслав.
Гесер повернулся к нам с выражением глубочайшей печали на лице. Горько спросил:
— Да ты что, совсем нюх потерял? Это же моя кровь, Витезслав! Это сын мой!
— Неужели? — иронично спросил Витезслав.
Гесер больше не обращал на него внимания. Обнял старика, который на человеческий взгляд ему самому в отцы годился. Ласково гладил по плечам, шептал:
— Где ж ты был все эти годы, малыш... Вот ведь как довелось свидеться... А говорили — не выжил... говорили — дифтерия...
— Мои искренние поздравления, Гесер, — сказал Витезслав. — Но я бы хотел получить объяснения!
В ванной вновь появился Эдгар. Вспотевший, с папкой в руках.
Все еще продолжая обнимать своего старика-сына, Гесер ответил:
— Простая история, Витезслав. До войны я работал по Узбекистану. Самарканд, Бухара, Ташкент... Был женат. Меня отозвали в Москву. Я знал, что у меня родился сын, но не разу его не видел. Не до того стало... война. Потом мать мальчика умерла. А его следы затерялись.
— Даже ты не смог его найти? — недоверчиво спросил Витезслав.
— Даже я. По документах выходило, что умер он. От дифтерии...
— Мексиканский сериал, — не выдержал Эдгар. — Пресветлый Гесер, вы утверждаете, что не встречались с этим человеком?
— Ни разу, — печально сказал Гесер.
— Не разговаривали с ним, не предлагали ему, в нарушение всех правил, стать Иным? — не унимался Эдгар.
Гесер с иронией посмотрел на мага.
— Вам ли не знать, уважаемый инквизитор, что человек Иным стать не может!
— Ответьте на вопрос! — не то попросил, не то приказал Эдгар.
— Я никогда его не видел, никогда с ним не говорил и ничего ему не обещал. Я не отправлял писем в Дозоры и Инквизицию! Я не просил никого встречаться с ним или отправлять эти письма! Свет — свидетель моих слов! — отчеканил Гесер. Вскинул руку — и в ладони на миг расцвел лепесток белого огня. — Вы что, ставите под сомнения мои слова? Утверждаете, что это я — предатель?
Он стал выше ростом, будто в нем распрямилась какая-то пружина. Взглядом Гесера теперь можно было забивать гвозди.
— Вы предъявляете мне обвинение? — повышая голос продолжил Гесер. — Ты, Эдгар? Или ты, Витезслав?
Костя не вовремя попятился и получил свою порцию испепеляющего взгляда:
— Или ты, мальчик-вампир?
Мне самому захотелось спрятаться. Но в глубине души я хохотал. Гесер всех провел! Я не понимал как именно, но провел!
— Мы не смеем даже предположить подобного, Пресветлый Гесер, — Витезслав первым склонил голову. — Эдгар, ваши вопросы были невежливо сформулированы!
— Моя вина, — понурился Эдгар. — Простите, Пресветлый Гесер. Я глубоко раскаиваюсь.
Костя панически озирался. Ждал Завулона? Нет, скорее всего, не ждал. Наоборот, мечтал, чтобы глава Темных не появился и не попал под раздачу насмешек.
А Завулон и не появится, понял я. Это европейский вампир, несмотря на всю свою силу и вековую мудрость растерявший опыт закулисных интриг, мог попасть в ловушку. А Завулон сразу понял — Гесер так глупо не подставляется.
— Вы напали на моего сына, — печально сказал Гесер. — Кто наложил на него безволие? Ты, Константин?
— Нет! — панически выкрикнул Костя.
— Это я, — мрачно сказал Витезслав. — Снять?
— Снять? — рявкнул Гесер. — Вы воздействовали магией на моего мальчика! Вы представляете, какой это шок, в его-то возрасте? А? И кем он теперь станет, после инициации? Темным?
У меня глаза на лоб полезли. Костя что-то слабо пискнул. Эдгар клацнул зубами.
И, наверное все одновременно, мы посмотрели на Тимура Борисовича сквозь Сумрак.
Аура потенциального Иного была совершенно явной.
Тимуру Борисовичу не было нужды подставляться под клыки вампира или оборотня. Он мог стать вполне приличным магом. Четвертой-пятой ступени.
К сожалению, скорее Темным магом... Но...
— И что мне теперь делать? — продолжал Гесер. — Вы набросились на малыша, напугали его, подавили волю...
Престарелый “малыш” слабо елозил пальцами по узлу галстука — все старался завязать виндзорский узел поаккуратнее.
— Теперь он станет Темным? — возмущался Гесер. — Так? Это что, было специально спланировано? Сын Гесера — Темный маг?
— Я уверен, что он стал бы Темным в любом случае... — сказал Витезслав. — С его-то образом жизни...
— Ты подавил его волю, толкнул к Тьме, а теперь делаешь подобные заявления? — угрожающим шепотом сказал Гесер. — Инквизиция считает себя вправе нарушать Договор? Или это твой личный выпад... все не можешь забыть Карлсбад? Мы можем продолжить тот разговор, Витезслав. Здесь не Красная Купальня, но места для дуэли нам хватит.
Секунду Витезслав колебался, пытался выдержать взгляд Гесера.
А потом сдался:
— Моя вина, Гесер. Я не подозревал, что этот человек — потенциальный Иной. Ведь все говорило за обратное... эти письма...
— И что теперь? — рявкнул Гесер.
— Инквизиция признает свою... свою поспешность... — сказал Витезслав. — Ночной Дозор Москвы вправе взять этого... этого человека под свою опеку.
— Провести его реморализацию? — спросил Гесер. — Инициировать после того, как он обратится к Свету?
— Да... — прошептал Витезслав.
— Что ж, тогда будем считать конфликт исчерпанным, — Гесер улыбнулся и похлопал Витезслава по плечу. — Не переживай. Все мы порой делаем ошибки. Главное — их исправить, верно?
Железная у него была выдержка, у этого древнего европейского кровососа.
— Верно, Гесер... — печально сказал он.
— Кстати, а Иного-предателя вы поймали? — поинтересовался Гесер.
Витезслав покачал головой.
— Что там у сынишки в памяти... — вслух спросил Гесер. Посмотрел на Тимура Борисовича, уже стоящего при всем параде. — Ай-яй-яй... Олег Стриженов. Кинозвезда шестидесятых... Какая наглая маскировка!
— Видимо, предатель любит старое русское кино? — спросил Витезслав.
— Видимо. Я лично предпочел бы Иннокентия Смоктуновского, — ответил Гесер. — Или Олега Даля. Витезслав, глухо дело. Предатель не оставил следов.
— И ты не можешь предположить, кто он? — спросил Витезслав.
— Предположить могу, — кивнул Гесер. — В Москве тысячи Иных. Любой мог надеть чужой облик. Инквизиция желает проверить память всех Иных Москвы?
Витезслав поморщился.
— Да, не выйдет, — согласился Гесер. — Я не ручаюсь даже за своих сотрудников, а уж Иные, не состоящие в Дозорах, откажутся наотрез.
— Мы устроим засаду, — заявил Эдгар. — И если предатель вновь появится...
— Он не появится, — устало сказал Витезслав. — В этом больше нет необходимости.
Гесер улыбнулся, глядя на мрачного вампира. А потом улыбку будто стерли:
— Прошу вас покинуть квартиру моего сына. Для подписания протокола я жду вас в офисе. Сегодня в семь часов вечера.
Витезслав кивнул и исчез — впрочем, через мгновение появился снова. Слегка сконфуженный.
— Ножками, ножками, — сказал Гесер. — Я закрыл здесь Сумрак. На всякий случай.
Я поплелся следом за инквизиторами и Костей — вот уж кто был счастлив убраться восвояси!
— Антон, — окликнул меня Гесер. — Спасибо. Ты хорошо поработал. Зайди ко мне вечером.
Отвечать я не стал. Мы прошли мимо ко всему безучастных охранников и я бдительно просканировал ауру того, кто показался мне подозрительным.
Нет, все-таки не Иной. Человек.
Долго я теперь буду дуть на воду...
Погруженный в раздумья Витезслав молчал, предоставив Косте и Эдгару долгую возню с замками. Лишь один раз покосился на меня и спросил:
— Не угостишь кофе, дозорный?
Я кивнул. Почему бы и нет?
Мы же делали одно общее дело. И в лужу сели вместе — несмотря на все реверансы Гесера в мой адрес.
