Олди не примеряет чужие штаны

04 мая 2006 | 12:31
Подробности
По материалам: DailyUA

Генри Лайон Олди - не англичанин, и более того, даже не один человек.
Джентльмены из Харькова - Дмитрий Громов и Олег Ладыженский интервью
давали вдвоем, но от имени одного Олди.
- Сколько у Вас книг?
- Если оригинальные (без переиздания) разделить на толстые книги и
обычные, то первых получится десяток, а вторых - чуть более тридцати. А
если брать с переводами и переизданиями, то девяносто девять. В среднем -
три книги в два года.
- Что говорят коллеги о ваших темпах? О, ребята деньги зарабатывают, или
продуктивно работают?
- Я бы рекомендовал этим коллегам пойти в библиотеку, и посмотреть,
сколько написал Диккенс, Бальзак, Лондон, Азимов, Горький, и после этого к
нам не приставать. Большинство классиков, я подчеркиваю, большинство, были
всегда продуктивными, и это без компьютера, гусиным перышком, даже Пушкин
за свои тридцать семь лет успел написать хороший двенадцатитомник.
- Вы принимаете к сведению пожелания Ваших читателей?
- Нет, конечно. Это примерно, как лечь в постель со своей женой, и
принимать замечания и комментарии окружающих, которые очень заинтересованы
в том, чтобы получился хороший ребенок. Глупости! В творческую кухню
писателя никого пускать не надо, кроме рабочих комментаторов, которые
могут проконсультировать чисто практически. А так до выхода книги в свет
никто кроме нас в нее не вторгается. Мы пишем так, как нам этого хочется,
и говорим о том, что нам интересно, то, что нас трогает. Читателей очень
много, и у каждого свое мнение, а еще есть свое мнение у издателя, у
критика, и если все это учитывать, то у Олди не останется индивидуального
лица. Как в басне "Слон и художник", когда художнику все советовали, что
нарисовать на картине, он всех слушал, а итоге получилась большая клякса.
- Вы можете нарисовать портрет Вашего читателя?
- Нет, не можем, принципиально. Портрет нашего читателя плавает от
тринадцати до семидесяти восьми, от школьника до профессора физики,
который живет, например, в Оклахоме. Совершенно невозможно определить эту
категорию. Можем выделить только одну общую черту для всех наших
читателей: они воспринимает книгу не как развлечение в конце рабочего дня,
а как соавторство с писателем.
- Как-то Вы рассказали, что Ваши книги помогли парню бросить употреблять
наркотики. Как такое может быть, ведь это фантастика, уход в другой мир,
вымысел?
- Литература не может быть вымыслом и другой реальностью, если я придумал
женский образ и пишу стихотворение: "Я Вас любил. Любовь еще быть
может...", да, это вымысел, но Вы перекладываете эти слова на свою любовь,
на свою жизнь. Тогда, что более реально? Вымысел, это самое реальное, что
может быть в нашей жизни. Нужно быть (извиняюсь перед читателями) круглым
идиотом, чтобы полагать, что статистические отчеты - это реальность, а
фантастика - вымысел. Потом проходит сто лет, и оказывается, что в этой
статистики все "лажа", вранье от начала и до конца в угоду большому
начальнику, а тот лазер, который описал Алексей Толстой - вымысел. Весь
наш мир создан вымыслом, ведь вначале было слово.
- А могут стать реальностью ваши литературные фантазии?
- Конечно, мы ведь пишем о любви, дружбе и предательстве - разве это не
воплощено в нашу жизнь каждый день? Пусть я даже помещу себя или Вас в
космос, в придуманный звездолет, и мы там полюбим друг друга, и у нас там
родится ребенок - мы же пишем о любви и о рождении. А то, что действия
происходят в космосе или на улице Горького, имеет ли это какое-то значение?
- Много говорят о том, что украинских авторов в Украине не читают, их
дискриминируют, не дают дышать... Каково Ваше мнение на этот счет?
- Нужно перестать плакаться насчет того, что украинская книга только та,
которая написана по-украински, а по-татарски или по-русски - это не
украинская книга. Давно пора понять, что мы - не моноэтническая нация, мы
- интернациональное государство. И на каком бы языке не писал гражданин
Украины, это украинский писатель. И нужно это понимать, иначе
разбрасываясь, мы останемся ни с чем, отдав и Гоголя, и Булгакова, и
одесскую школу, и Анну Ахматову. А с текстами на украинском языке
действительно проблема - их мало издают, поэтому мало читают, и у нас
плохо работает сеть распространения. Вот когда государство одумается, и
сделает то, что уже давно должно было сделать: введет определенные льготы
для всех книгоиздателей, определенные "правильные" пошлины на ввозимые
полиграфматериалы, тогда их начнут читать. Сейчас украинская книга стоит
дорого, и не доходит во многие крупные города. Например, в Львове книга
издана, а в Киеве ее нет, то что уже говорить о райцентре или селе? Вот
когда туда доедут хотя бы передвижные автолавки, или когда станет
доступней цена, тогда многие проблемы будут решены.
- Какими тиражами Вы издаетесь, и хватает ли Вам этого на то, чтобы не
зарабатывать больше ни на чем, кроме писательства?
- Тиражи бывают разными, и цифры могут раза в три отличаться каждый год.
Это синусоида - то подъем, то спад. Но достаточно для того, чтобы быть
известными авторами.
- Вы зарабатываете только писательством?
- Да.
- А Вам хотелось бы стать культом современной молодежи, как, например,
Лукьяненко?
- Вот культовыми становиться не хотелось бы, а более известными - да,
конечно. Любой нормальный писатель хочет, чтобы у него было много
читателей, и если кто-то утверждает обратное, то он либо кокетничает, либо
откровенно врет. Культовость - это уже момент истерии, а по Лукьяненко
особой истерии нет. Так что тут культовость тоже надумана. Да, он очень
популярен, и спрос на его книги подскочил в несколько раз после выхода
первого фильма, но это не культ. Не стоит желать себе литературной судьбы
как у кого-то: Лукьяненко, Льва Толстого, Айзека Азимова... Я хочу, чтобы
моя литературная судьба складывалась как у Олега Ладыженского, Дмитрия
Громова. Иначе окажешься в чужих штанах, а они либо очень дорогие, либо
короткие, либо жмут.
- Как в жизни каждого из Вас появилось слово, ведь профессия Димы -
инженер-химик, а Олега - режиссер.
- Я, - говорит Дима, - написал свой первый рассказик в старшей группе
детского сада. Рассказ был о двух мальчуганах, которые разыграли двух
взрослых мужиков. Устроили что-то вроде привидения, и напугали мужиков, а
потом пошли к взрослым извиняться.
- Олег, Вы так улыбаетесь, будто читали этот рассказик?
- Нет, просто не знал об этом, вот и улыбаюсь. А я начал с поэзии,
примерно в том же возрасте. Описал ремонт, который мы тогда делали в новой
квартире, только в стихотворной форме. А оттуда пошел дальше глаголом
жечь, например, сатирическая проза, позже перешел к лирике.
- Олег, Вы как бывший режиссер театра-студии "Пеликан" расскажите, а каким
актером был Дима, который тоже работал в этом же театре?
- Хорошим, я бы сказал, стабильным. Всегда было известно, чего можно от
него добиться, и это нормально воплощалось, не было непредсказуемости.
- Дима, а каким режиссером был Олег Ладыженский?
- Скажем так, интересным, он всегда находил неожиданные ракурсы или
решения в спектаклях и подаче ролей. Но больше в режиссуре, потому что он
всегда давал возможность актерам самостоятельно находить решение роли,
хотя иногда подсказывал что-то интересное.
- Вы живете в одном доме. А как пишите - каждый в своем кабинете или
вместе, помогая друг другу?
- Каждый сидит и работает у себя дома, а компьютеры соединены в локальную
сеть. Поэтому каждый пишет свой фрагмент, который до этого был оговорен,
параллельно таскает этот фрагмент друг у друга, вставляя или редактируя
текст. А для этого не нужно сидеть в одной комнате. Да, мы изолируемся. Но
не до такой степени, чтобы убегать в другую квартиру, мы работаем в той же
квартире, где живут наши семьи, и наши домашние прекрасно знают, что в это
время нас лучше не трогать и не мешать. Работаем часов по семь.
- А приносило Вам имя Олди какие-то курьезные случаи?
- Навалом. Как-то наши коллеги-завистники, которые нас в глаза не видели,
нам же говорят: "Ну, давно им пора бросить торговать строительными
материалами (есть такая одноименная фирма). Пусть уже выбирают, или
литературой заниматься, или кровельным железом торговать. А то позор на
всю украинскую литературу". Или скажем, прошлогоднего чемпиона России в
породе черный терьер зовут Олди. Сначала нас воспринимали за англичанина.
Ах, да, как-то пару фрагментов из романа перевели на английский, а так как
роман не был еще напечатан, мы повесили перевод в интернете. И как-то на
форуме или гостевой находим сообщение. Читательница прочитала этот
отрывок, и поместила такое радостное сообщение: "Наконец-то, я нашла
тексты Олди в оригинале!"
- В своем творчестве Вы используете мифологии разных народов мира,
демонстрируете глубокое знание разных наук, видно, что это не
поверхностные знания. А как собственно происходит подготовка?
- У нас не бывает так: "А давай-ка мы напишем про древнюю Грецию, или
ацтеков, а давай напишем про альтернативный Египет". Мы пишем о какой-то
человеческой проблеме, и к ней уже лучше подходит какая-то эпоха, какая-то
мифология. Мы танцуем от того, что хотим сказать, а не от того, в какие
одежды обрядить. На тот момент, когда мы определяемся с антуражем, как
правило, базовые знания, а иногда и больше информации о предмете уже есть.
А дальше начинаем копать материал, читаем много книг, иногда
художественные, но больше научные и научно-популярные, смотрим всяческие
альбомы, если говорим об искусстве, архитектуре, животном мире. Иногда
приходиться покупать фильмы, чтобы четче представить "свой" видеоряд.
Консультируемся со специалистами, кое-что копаем из интернета, но это
очень редко, хорошую монографию там не всегда найдешь.
- В этом году Вам исполнится 16 лет. А как вообще, отмечаете 13 ноября -
рождение Вашего совместного дитяти?
- Пятнадцать лет отмечали в Киеве, в этом же здание, на книжной ярмарке,
на нашей творческой встрече. Собираются друзья, поздравляют, пьют водку,
дарят подарки, садятся за стол, а потом начинается треп и обмен новостями.
Короче, приятно проводим время.
- Чего нового читателям ожидать в ближайшее время?
- Через месяц-полтора у нас выйдет наш новый роман "Тирмен" (от слова
"тир"), который мы написали в соавторстве с Андреем Валентиновым. Мы
периодически делаем такие эксперименты, тем более, что место действия
романа - крупный украинский областной центр на протяжение многих лет. В
данный момент работаем вдвоем над полотном в жанре космической оперы,
рабочее название "Айкимена". Мы его еще пишем, поэтому сказать, какого
объема оно будет, и когда выйдет, сказать сложно. Как говорится: "In
progress".