Вопросы Г.Л.Олди от журнала «Питерbook»:
(брал интервью В. Владимирский)
1. Приближается десятый юбилейный фестиваль «Звездный мост», в организации которого вы играете не последнюю роль. В номинации «Дебютные книги» в этом году свыше ста позиций. Между тем, нет оснований полагать, что владение большинства начинающих авторов основами ремесла (не говоря уж о таких тонких материях, как фантазия и чувство слова) выросли по сравнению, скажем, в 2000 году, когда в этом списке было меньше пятидесяти позиций. Скорее наоборот: школа утрачена, и никакие литературные семинары вроде того, что прошел с вашим участием весной 2009 года в Партените, этого не изменят. Так стоит ли плодить и поддерживать премии для подмастерий?
За что мы ценим наших досточтимых критиков, так это за великое мастерство – рубку лозы сплеча. Ну, во-первых, десятый юбилейный «Звездный Мост» состоялся в прошлом, 2008-м году. А приближается одиннадцатый. Скажете, мелочь? За такие мелочи в книгах нас господа критики едят поедом, обвиняя во всех смертных грехах, включая оккупацию Чехословакии. Далее -- говорите, премии для подмастерьев? Что ж, поглядим, кто у нас числится в лауреатах «Дебюта» на «Звездном Мосту», начиная с 2000 года (кстати, тогда в списке было не пятьдесят, а тридцать позиций). Итак:
Дмитрий Скирюк, Владимир Хлумов, Леонид Каганов, Дмитрий Казаков, Ярослав Веров, Ольга Громыко, Олег Овчинников, Алан Кубатиев, Лора Андронова, Шимун Врочек, Сергей Слюсаренко, Михаил Назаренко, Дмитрий Колодан, Иван Наумов…
Оставим в стороне «нравится – не нравится». Список подмастерьев – в студию! Вот они, просим любить и жаловать. Это, конечно, если верить вашим утверждениям про деградацию и все такое.
Терпеть не можем нытиков. Ах, пропала фантастика! Ох, сгинуло чувство слова! Грядут темные века и падение нравов; нет, уже грянули… При этом подразумевается, что критическое чувство слова выше Эвереста, фантазия грандиознее Тадж-Махала, а еще недавно куда ни плюнь – угодишь в мастера. Дамы и господа, этому нытью – тысячи лет. Еще писцы древнего Египта сетовали на развращение нравов молодежи, не желающей читать мудрые папирусы прошлого. Без перегноя цветы не растут. Радоваться надо, что сто дебютных книг в год. Мы о таком в свое время и мечтать не могли. Плясать надо от счастья, что сумели провести один литературный семинар, другой, третий; ага, и конвенты никуда не делись, конаются коны, есть порох в пороховницах.
Знаете разницу между «celebrate» и «celibate», как в старом анекдоте?
Мы – приверженцы первого.
2. Одна из отличительных черт вашего стиля – огромное количество красочных деталей, отступлений, анекдотов, подробностей, создающих атмосферу, но тормозящих действие, рассеивающих внимание читателей. Что повлияло на формирование такого подхода?
«Бог – в мелочах», гласит старая французская пословица.
Зачем нам читатель, внимание которого можно рассеять «красочными деталями и подробностями, создающими атмосферу»? Для такого читателя каждый год выходит несколько сотен увлекательных книг, где действие скачет с одной крыши на другую. И подробностей там чуть-чуть – не приведи Господь, внимание рассеется!
Нам неинтересно пробежать книгу, как дистанцию из пункта А в пункт Б, на скорость. Встать, пыхтя и задыхаясь, у финиша, глянуть на секундомер и выдохнуть: действие – на высшем уровне. Мы действие понимаем иначе. Если герой прыгнул, ударил, трахнул, удрал, пришел, увидел, победил, и при этом ни на копейку не изменился – для нас это значит отсутствие действия. Внутреннего действия, которое зачастую важнее внешнего. Именно внутреннее действие диктует темп книги (внешнее диктует ритм) и создается теми самыми мелочами, в которых -- Бог. Идя по книге из пункта А в пункт Б, мы готовы задержаться у достопримечательностей, на ходу рассматривать деревья и дома, сойти на обочину, пожарить шашлычки, встретить закат у реки, спеть под гитару, познакомиться с хорошим человеком и с рассветом продолжить путь. Предмет наших книг – жизнь и люди, а они сотканы из отступлений, анекдотов и подробностей. Собственно, мы пишем те книги, какие нам было бы самим интересно читать.
Если кто торопится – вон беговая дорожка. Вперед! Потом можно будет похвастаться, что прочел двести книг за год, не рассеивая своего драгоценного внимания.
3. Писателя Генри Лайона Олди критикуют, что называется, «и слева, и справа». С одной стороны, недовольны сторонники «простоты и ясности»: широко известны, например, слова главного редактора одного московского издательства, который отвергая рукопись сказал якобы: «Такая же занудная заумь, как у Олдей». С другой стороны, вас не жалуют профессиональный апологеты «высокой литературы», вы сами не раз рассказывали о сложных взаимоотношениях с чиновниками из Союза Писателей Украины. Как вам живется «под градом критических стрел»?
Отлично живется. Просто замечательно. Куда хуже жилось бы, если бы нас не замечали. «-- Доктор, меня все игнорируют… -- Следующий!» А так приходится сохранять форму, уметь уходить от стрелы или отвечать ударом на удар. Чувствуешь себя молодым, бодрым, энергичным. А главное, сохраняешь чувство юмора. Ведь большинство критических стрел вполне заменяют сборник анекдотов.
Вот уже пятнадцать (или больше?) лет наши книги вызывают интерес, раздражение, любовь, ненависть; привлекают внимание поклонников и противников, переиздаются, переводятся на другие языки… А вы спрашиваете, как нам живется. Это элементарно, Ватсон!
Великий режиссер Мейерхольд в свое время заметил: «Я – быстрый эсминец. Береговая артиллерия критики, как правило, бьет в то место, где меня уже нет.» Что ж, лучше не скажешь. Вот уже который год стоим под градом стрел, а стрелы не иссякают. Возможно ли лучшее признание для писателя?
4. Из всех украинских городов именно Харьков дал нашей фантастике больше всего известных писателей: Олди, Валентинов, Зорич, Бессонов, Дашков... В чем причина этого феномена? Почему не Киев, к примеру, где и клубы любителей фантастики исправно функционировали, и традиция существовала мощная?
А при чем тут, собственно говоря, клубы любителей фантастики? Кто из известных ныне писателей (ограничимся киевлянами и харьковчанами -- иначе список окажется слишком велик) пришел в литературу из КЛФ? Марина и Сергей Дяченко? Генри Лайон Олди? Андрей Валентинов? Андрей Дашков? Алексей Бессонов? Александр Зорич? Владимир Свержин? Андрей Чернецов? Нет, нет и еще раз нет! Большинство этих писателей не посещали КЛФ. А если кто и захаживал в них -- то уже начав писать самостоятельно, без какой бы то ни было «инициации» со стороны фэндома. Ну да, Дмитрий Громов, к примеру, харьковский КЛФ посещал -- только к моменту прихода в клуб он уже активно писал фантастику лет восемь!
Это при том, что клубы любителей фантастики на самом деле активно действовали и в Киеве, и в Харькове -- еще с 50-х -- 60-х годов прошлого века. В то время, между прочим, в Харьков по приглашениям КЛФ приезжали и Станислав Лем, и братья Стругацкие, и Илья Варшавский... Да и в последующие годы КЛФ в Харькове действовали вполне успешно -- в какой-то момент в городе параллельно работали целых пять (!) клубов любителей фантастики. Минимум два КЛФ продолжают работать в Харькове и по сей день. (Подробнее см. на эту тему статью Николая Макаровского "Краткая история харьковских КЛФ": http://fandom.rusf.ru/klf/klf_harkiv_2.htm )
Но работа клубов, похоже, не особо влияет на появление новых писателей. Впрочем, одно исключение есть. Единственный известный писатель, который, что называется, "вышел из рядов" харьковского КЛФ -- это Юрий Никитин, проживающий ныне в Москве.
Тогда в чем же причина "харьковского феномена"? Ни в коей мере не желая обидеть коллег-киевлян, отметим, что, на наш взгляд, причин тут несколько. Это, в первую очередь, мультикультурность Харькова, стоящего на перекрестке путей из России в Украину. В харьковском "котле" десятилетиями и веками варились русская и украинская, еврейская и армянская, а также множество других культур, взаимопроникая и обогащая друг друга. Кроме того, Харьков давно является крупным научным, культурным и студенческим центром, а в таком городе не мог не возникнуть большой интерес к музыке, театру, живописи, литературе… И к фантастике в частности. И вообще, мы помним с детских лет, что в Харькове всегда хватало людей, которые "хотели странного".
Подозреваем, что здесь и кроется ответ.
5. Одно время ваша Творческая Мастерская «Второй блин» активно работала в режиме литературного агентства, да и сейчас с вами продолжают сотрудничать многие известные писатели. Как вы считаете, какова перспектива профессии литагента в современном СНГ и какое место он занимает? Я, разумеется, говорю не о тех, кто представляет на нашем рынке западных авторов, а о тех, кто работает исключительно с отечественными «молодыми талантами».
Если под литагентом понимать «специалиста по заносу» -- перспектив никаких. Настоящий литературный агент – нам больше нравится словосочетание «представитель автора» -- это умение стрелять «по-македонски», с двух рук, и сразу по нескольким мишеням. С начинающим автором работать проще – здесь главное помочь ему доработать текст, если в этом есть необходимость, и пробить книгу в печать. Мы знаем, что говорим – с нашей подачи дебютировали многие, в том числе и писатели, которые сейчас по праву считаются мэтрами.
Самая сложная и интересная работа начинается тогда, когда представляемый тобой автор уже известен и нормально издается. Продумать график выхода книг, стимулирующий продажи. Помочь с оформлением новой серии, создать ее концепцию, разработать рекламный блок. Помочь с аннотацией. С рекламным текстом на «заднике» обложки. Проследить за допечатками (график, сроки, серии). Подсказать, в каком месяце лучше вбросить в мир новинку. Пнуть автора, когда у него творческий кризис и он лежит на диване, сетуя на мироздание. Пнуть так, чтобы он вместо обиды начал работать. Убедить издательство, что твои советы и помощь – профессиональны и необходимы.
И так далее – все перечислять слишком долго.
Если работать таким образом – самый популярный автор никогда не откажется от услуг литагента. Даже если издатель и так возьмет у него книгу в печать. Потому что писатель, как это ни странно, хорошо умеет считать -- и видит, где его прямая выгода. Увы, таких литагентов у нас исчезающе малое количество. И вряд ли потому, что издатель возражает. Скорее причина в другом – проще всего «занести» книгу дебютанта в издательство и потом снимать сливки, пока писатель не откажется от твоих услуг.
Ну что ж, подождем – глядишь, наступит и время литагентов-профи.
Честно говоря, мы бы и сами с удовольствием свалили на литагента большую (если не всю!) часть своих собственных книгоиздательских забот. При одном условии: если он, голубчик, сможет организовывать издание книг Олди лучше, чем это делают сами Олди. Но такой агент нам пока, увы, не попадался.
