МЕСТО ЖАНРА ФИЛОСОФСКОГО БОЕВИКА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.
Конец двадцатого столетия преподнес нам множество
сюрпризов. Никогда еще человечество не развивалось столь стремительно.
Это при том, что человек по сути дела остался таким же, каким был раньше.
То есть, конечно, внешняя сторона его жизни неузнаваемо изменилась, однако
внутренняя осталась прежней: существуя в эпоху мобильной связи и атомных
станций, мы все так же задумываемся над извечными проблемами, о смысле
жизни и неотвратимости смерти. А литература – одна из самых чутких сфер
жизни общества, моментально реагирующая на малейшие его трансформации.
В конце двадцатого века она все еще должна отражать существование человека
со всеми его извечными проблемами и вопросами, но живущего в мире, претерпевшем
колоссальные изменения. Таким образом, литература на рубеже третьего тысячелетия
при неизменности целей вынуждена была признать архаизацию средств достижения
этих целей.
Словом, потребовались новые формы, новые жанры,
актуальные в грядущем двадцать первом столетии. Но как их создать? За многовековую
историю литературы, писатели перепробовали все и выдумать новый жанр невозможно.
Значит, остается только прибегнуть к синтезированию того, что уже давно
известно. Книга нового тысячелетия должна поднимать философские, религиозные,
нравственные проблемы, характерные для классической литературы галантного
века и одновременно с этим развиваться в соответствии с динамической
сюжетной линией, свойственной авантюрному и приключенческому жанрам. То
есть, идти к старой цели новым путем.
Именно так поступил харьковский дуэт писателей,
творящий под литературным псевдонимом Г.Л.Олди. На примере их романа «Дайте
им умереть» я хотела бы проследить изменения, происходящие в современной
литературе, выявить жанрообразующие признаки того направления, который
Д.Громов и О.Ладыженский определили как «философский боевик». Особенно
я хочу отметить своеобразный сюжет и композицию романа «Дайте
им умереть» и выделить их в числе тех особенностей, которые сформировали
жанр философского боевика.
В романе присутствуют две сюжетные линии, которые
на протяжении всего повествования влияют друг на друга, а затем окончательно
сливаются в одну. Каждый из сюжетов основан на грандиозных псевдонаучных
открытиях. Первое заключается в том, что прокатившаяся по миру эпидемия
самоубийств, совершаемых при помощи огнестрельного оружия, как оказалось
вызвана не стечением обстоятельств, а массовым психозом, постепенно берущим
в клещи все человечество. И виновато в этом… оружие. На пороге шестого
тысячелетия оно обладает разумом и способно влиять на человека и его психическое
состояние. Но самое главное, что в мире, придуманном Олди, оружию больно
стрелять, и оно хочет умереть. Умереть вместе со всем человечеством, которое
так долго заставляло его страдать. Поэтому очередная жертва фантазии авторов
берет в руки пистолет и, приставив к виску, нажимает на курок. Катастрофа
приобретает все более устрашающие масштабы: стреляют револьверы и автоматы,
пулеметы и танки. Оружие стреляет и взрывается в руках у своих хозяев,
уходит из жестокого мира вместе со своими мучителями.
Вторая сюжетная линия романа основана на открытии
не менее грандиозном. Группа ученых-астрологов проводит исследования, благодаря
которым узнает о непосредственном влиянии человека на время. То есть, в
распоряжении каждого человека находится определенный отрезок времени, на
который он независимо от своего желания оказывает воздействие. К примеру,
мальчик, который «концентрировал» целый месяц, был посажен этими учеными
на снотворное, вследствие чего население всего мира в это время засыпало.
Сонные водители, не в силах справиться с управлением, разбивались вдребезги,
работники сервиса еле-еле подавляли зевоту, ученики в школах и гимназиях
откровенно клевали носом над конспектами. Из-за эксперимента, проводимого
несколькими людьми, жизнь всего мира застыла.
Эти два сюжета сливаются в один при помощи третьего,
состоящего в том, что все главные герои в новогоднюю ночь оказываются отрезаны
от мира в здании того самого мектеба или гимназии, где учится мальчик,
над которым проводился эксперимент со снотворным и куда хотят заполучить
девочку, которая волею обезумевшей судьбы является концентратором всего
грядущего года. В ситуации, близкой к критической, герои проявляют себя
совсем не так, как можно предсказать логически. Если говорить о композиции
романа, авторы используют прием диалогизма, каждую новую главу последовательно
посвящая своим персонажам, и через их точку зрения и виденье мира раскрывают
свое собственное отношение к происходящему. Так вот, герои, оказавшиеся
в положении, когда рушатся все стереотипы и нарушаются моральные догмы,
ведут себя совершенно не так, как можно от них ожидать , то есть следуют
заявленному авторами приему обманутого ожидания. Судьба искушает
их ненавистью так же, как дьявол искушал яблоком Еву, все, что требуется
от них – это убить маленькую некрасивую и угрюмую девчонку и тем
самым спасти свои жизни и жизнь всего мира. И в такой сложной ситуации,
когда «нужны не нервы, а стальные тросы» ожесточенный и не раз отправлявший
людей на тот свет спецназовец выступает в защиту Сколопендры, а тихий
и инфантильный учитель призывает собратьев по несчастью убить ее. Маленький
и невзрачный доктор, которого на протяжении романа называли не иначе, как
лекаришкой, оказывается способным на решительный поступок, а единственным,
кто проявляет ничем не замутненную доброту и человеколюбие, становится
опустившийся алкоголик.
Таким образом, композиция романа также, как и сюжет,
представляет большой интерес. Особенную роль в ее формировании играют
эпиграфы. К примеру, вторая часть романа, именно та, в которой героев ставят
перед выбором: убить и остаться в живых или сохранить жизнь Сколопендре
и погибнуть, открывается строками из Галича:
Все я, Боже, получил сполна.
Где, в которой расписаться ведомости?
Об одном прошу: спаси от ненависти.
Мне не причитается она.
Таким образом эпиграфы в романе «Дайте им умереть» не
только предопределяют дальнейшее развитие сюжетной линии, но и раскрывают
философскую подоплеку текста. Доказательством этого служит эпиграф известного
поэта Поженяна, предшествующий той части романа, в которой главная героиня
убивает себя и тем самым спасает мир:
Дальше продвинулись,
Дольше горели,
Тех, что погибли,
Считаю храбрее.
Однако особое место в композиционном решении романа занимают
авторские эпиграфы. Они являются выражением позиции авторов и приписываются
ими главной героине, Сколопендре. Таким образом, именно она становится
носителем их мыслей, она – их любимый персонаж. Сколопендра убивает себя
и становится мессией шестого тысячелетия. Но образ Спасителя создается
Г.Л.Олди при помощи весьма нетрадиционных средств. В противоположность
Иисусу Христу или Иешуа, Сколопендра приносит себя в жертву не из любви
к людям и не из желания спасти их, а потому что не хочет существовать
в жестоком и несправедливом мире, толкающем ее к преступлению. Словом,
вопрос, заданный Ф.М.Достоевским: «Стоит ли вся мировая гармония слезы
ребенка?» в современной интерпретации остается актуальным, однако приобретает
новые смысловые оттенки. Возвращаясь к точке зрения Платонова, авторы представляют
ребенка индикатором мирового благополучия, но добавляют новые черты в его
облик. В Сколопендре нет ни капли наивности или чистоты, она обижена, озлоблена,
но по-прежнему она – ребенок и именно она решает судьбу человечества, которому
она кричит на прощанье:
Долгая жизнь с мерзавцами
Даже богам не прощается.
Видишь: последняя заповедь
В ночи вверх ногами качается.
Она же говорит:
Отвечаю палачу:
Я не плачу,
Я плачу.
И она действительно расплачивается за всех, кто совершал
грехи, сама при этом сохраняя безгрешность.
Роман «Дайте им умереть» вне всякого сомнения обладает
чертами антиутопии, что было доказано выше. Ведь образ общества шестого
тысячелетия, созданного фантазией авторов, является предостережением для
наших современников, для всех тех, кто считает возможным пожертвовать жизнью
другого ради спасения своей собственной.
Сколопендра умирает, и вместе с ней умирает целый
год жизни всего человечества. А за этот год облик мира меняется до неузнаваемости:
все огнестрельное оружие исчезает с лица земли, оно наконец-таки получает
долгожданное освобождение от той боли, которую испытывало столько
веков. Для людей же этот год проходит бесследно, он никак не отражается
на их собственном состоянии. То есть, человечество очищается от зла, но
цена его равна жизни ребенка. Однако, есть еще надежда на свет и прощение.
Таким образом, мы доказали существование такого
жанра, как философский боевик. Осталось определить его место в иерархической
структуре современной литературы. Судя по всему, оно находиттся между серьезными
, т.н. элитарными, жанрами и теми жанрами, которые принято относить к литературной
периферии, литературной беллетристике. Жанр философского боевика еще находится
на одном из начальных этапов своего развития, но уже успел завоевать внимание
критиков и читателей. А в условиях стремительно развивающегося современного
мира существование подобных жанров логически обусловлено. Таким образом,
я считаю, что жанр философского боевика будет развиваться и далее.
Юлия Сафарян
