Антон Карелин, 28 Мая 2002 г.
О романе Г. Л. Олди "Я возьму сам"
"О, где мои тысяча огненных гор? Где под каждой горой
семьдесят тысяч огненных долин, а
в каждой долине
семьдесят тысяч огненных городов,
а в каждом городе
семьдесят тысяч огненных домов, а
в каждом доме
семьдесят тысяч огненных комнат, а
в каждой комнате
семьдесят тысяч огненных ложей, а на каждом ложе
семьдесят тысяч способов пытки?.. Где вы? - неужели
здесь, во мне, и мне никуда не деться от вас?.."
Мелхарион Лхасский, мудрец эпохи Мин династии Дзя.
"Ля-ля-ля, жу-жу-жу,
Я сегодня торможу..."
Автор.
Трудно критиковать "самых интеллектуальных писателей-фантастов
страны". Бессмысленно говорить в лицо убежденным поклонникам, что творчество
Олди, несмотря на все изыски и находки, довольно однообразно, а "десятки"
перемежаются иными оценками.
Конечно, мнение о том, что Олди "исписались", весьма
спорное, хоть пересуды уже несколько лет кочуют по умам, борясь с противоположным.
Я не собираюсь сейчас рассуждать на столь глобальные темы, так как к эпопее
этой пока не готов - не перечитал заново все "двадцать томов", чтобы с
учетом времени переоценить и тут же высказать свои оценки Вам. Сегодня
мы будем говорить о поэтическом романе "Я возьму сам".
Олди всегда были сильны в стихах. Разнообразя книги
новыми необычностями (в большинстве - в хорошем смысле этого слова), они
не стеснялись ни на текстовые выделения, ни на оригинальность в названиях
и разбиениях глав, ни на выдумку новой структуры и переплетений сюжета,
ни на дополнительные украшения в виде, например, обширных эпиграфов или
стихов.
Но, пожалуй, никогда их
спорный поэтический стиль не был столь к месту в фантастической прозе,
как оказался здесь - даже, быть может, в насквозь hифмованных "Витражах".
Впрочем, чтобы прочувствовать эту мысль, нужно попробовать понять, о чем
все-таки книга. Let's go.
Читая роман, я не торопился,
потому что к этому не призывало ни средней насыщенности содержание, ни
довольно спокойный сюжет. Мне вправду не слишком интересны (не очень задевают)
слегка преувеличенные (а оттого в определенной степени ненатуральные) переживания
и раздумья человека, обличенного властью и задыхающегося из-за неспособности
с ней совладать, волей обстоятельств превращенного в символ, который ему
самому до глубины души отвратителен. Идея хороша, но здесь мысли о противостоянии
искусства, свободы и власти в обществе и в личности растянуты меж долгих
описаний и полупустых событиями глав. Читая, я спрашивал себя: почему не
кратко, не выбросив вот это, вот это и вот это? Это же так просто, почему
они позволили себе столько псевдо-переживаний, столько воды? Почему, как
в голливудских мелодрамах, герои с напряженными лицами, скользя на грани
понимания, тратят столько времени, чтобы догадаться об очевидных вещах
(от смысла всего происходящего до причины выпадения зубов), зачем, целыми
днями размышляя, перебирают десятки версий и мыслей, о которых читатель
забудет и никогда не вспомнит, которые не оставят в романе никакого следа?
Что, философский детектив?
У Бессона в конце фильма
герой Уиллиса секунд десять не может осознать то, что зритель понимает
уже после первого вздоха пессимистического монашка, а то и ранее - но у
Бессона действие-фарс! А здесь политическая мелодрама? Находясь в нарастающем
стрессе, погружаясь в безнадежность справиться с всеобщим поклонением,
тщетно стараясь превратить апофеоз раболепия в свободный мир живых, настоящих
людей, герой сходит с ума - и много позже, пробудившись, страдает от того,
что с радостью на лицах повинуясь его воле, в мясорубке гибнут сотни, тысячи.
Психологическая драма?
На вопрос, как книга,
один знакомый ответил мне: "Нудноватая, не дочитал". Почему нудная, спрашиваю,
сюжет неинтересный? Не только, отвечает. Слишком напыщенно все подается.
Много излишеств, усложнений, украшательств - к определенному моменту устаешь.
В самом деле, Олди
присуща старая привычка (или сознательное стремление) плести текст замысловато;
иногда это принимается, порой на ура, иногда утомляет (многие считают,
чем дальше, тем больше). Излишние украшательства в принципе почти всегда
выглядят забавно, нелепо или нудно, все это губит веру читателя в происходящее,
что для fantasy по сравнению с обычной прозой важно в квадрате, а значит,
обесценивается и сам роман. Даже если автор полагает, что это не украшательство,
а правильное преподнесение и/или интеллект. Как читатель, я сталкиваюсь
с этим постоянно, столкнулся и сейчас.
Однако, переползая
от главы к главе, лениво взирая на метания противоречивого поэта, отмечая
те или иные потрясающе красивые, но в большинстве случаев абсолютно бесполезные
по отношению к происходящему образы и фразы (кроме тех, что постепенно
все более кристаллизуют самобытный образ Востока), я лишь со временем,
примерно в середине тома, начал осознавать, что мне все это почему-то почти
нравится - и излишняя pамысловатость, и "торможение" главного героя, и
многочисленные детали происходящего, и безликость государства и народа,
которым правит Фарр. Безликость, все больше и больше напоминающая сон,
воплотившийся в жизнь. Я впитывал текст отстраненно, не тронутый никакими
сильными чувствами, а раздражение излишним тоже постепенно выветривалось,
оставляя лишь легкое недоумение и невыраженное ожидание чего-то сверх текста.
Роман тек своей рекой.
И постоянно, перемежаясь с обязательными для Олди стилистически усложненными
фразами, многочисленными оборотами, иносказаниями и метафорами (с рыжей
кобылицой зари во главе), по тексту следовали стихи.
"...Раскаленная пустыня служит сильному плащем.
Я любовью чернооких, упоеньем битв жестоких,
Солнцем, вставшим на Востоке, безнадежно обольщен."
Восток, легендарный Восток,
в бесчисленности образов и сказок, в курениях, вине и крови, варварстве
и цивилизованности, лукавстве и изощренности, фанатичности и мудрости вставал
перед глазами из этих стихов, застилая остальное - Восток звал.
"...Только мне - влюбленный шепот,
только мне - далекий топот,
Уходящей жизни опыт -
только мне. Кому ж еще?!.."
Надо быть поэтом,
чтобы так писать. Нужно быть хорошим поэтом, чтоб суметь написать это в
прозе.
Но будучи поэтом,
слишком легко забыть о реалистичности происходящего ради внутреннего смысла.
Презирая логичность и занимательность, манипулируя поведением и мыслями
героев ради поэтики и выводов, к которым желаешь привести. На мой взгляд,
именно это в романе и произошло. Стилистика и образность, как практически
всегда у Олди, на высоте. Сюжет простой, герои за исключением Абу-т-Тайиба
весьма схематичные, с большой долей весьма раздражающей многозначительности;
задачи и загадки, которые они решают, повторяют что-то, давным-давно пережитое
и пережеванное.
Но теперь,
после переоценки повествования, когда глупо просто сказать "а ну его, он
нудный!", встает вопрос: о чем все-таки роман? Явно не о противостоянии
личности и системы. Не о любви, не о загадках Вселеннjй, не о таинственных
зверушках, правящих королевствами, и даже не о восстании против судьбы.
Крайне неважно, как на самом деле окажется завязан узел тайны, будут ли
зайцы с баранами воплощенными метафорами или инопланетными пришельцами,
изучающими человечество в лабораторном псевдо-мире, куда попадает главный
герой. Неважно, происходит все это в реальности, в легенде или в замутненном
рассудке героя, угасающем под тоннами песка.
О чем книга? О поклонении
и свободе, человеке и мире через призму поэзии, просто необычная картинка,
которая представляет привычные символы наоборот?
Я не понимал до самого конца. Попался на простейший,
старый как мир трюк. Приученный нашим туповатым fantasy к смыслам линейно-детективным,
разбавленным надуманной философией, я и здесь, как опытный читатель, углядел
спекуляции вымышленными вопросами, надрывные переживания над не задевающими
читателя проблемами, считая, что это, лежащее на поверхности, и есть то,
о чем роман. Прозевался, простебался, провздыхал по поводу угасания отечественной
литературной традиции/ Дочитав до конца, как читатель был сбит с толку
и поражен. Был уверен, что меня обманули.
Как критик, я оправился
от шока и понял, что обманул себя сам.
Что, пытаясь критиковать и следить за сюжетом, удивляться
по поводу бледносюжетности и "воды", со своей критиковатой проницательностью
проглядел основное, щедро рассыпанное авторами по главам и эпиграфам, по
прозе и стихам.
Как после потрясающего
"Шестого чувства" с совершенно неожидаемым финалом, я прокрутил в уме все
предыдущее и понял, что никакого обмана не было. И даже более того: что
все это - начиная c размытости происходящего, стилистических излишков и
психологической нечеткости - оправдано. Не в полной мере, и не самим текстом,
так как даже после финала книга оставила после себя ощущение все-таки среднее
- но в основном, глубинном, о чем не читаешь в романе, но начинаешь задумываться,
его прочтя.
Эта книга, пронизанная
стихами и поэтическими образами, не является книгой о поэте и даже поэзии
в целом (хотя такая мысль напрашивается), о цепях и свободе или жизни после
смерти, не является фантастической книгой вообще. Здесь нет чудесных заклинаний,
неведомых монстров и иных миров, кроме мира человеческого разума, в который
и заперт главный герой.
На мой взгляд, Олди
осторожно, расхаживая неуверенными кругами, приподнимают скрытый для сюжетной
литературы пласт мыслей о жизни и смерти через призму духовного бытия,
пытаются осмыслить роль и образ внутренней человеческой вселенной в сравнении
с миром объективной реальности. Предлагают на наше рассмотрение мир, который
весь целиком умещается в душе и разуме человека, его породившего, и показывают
во-первых, его бесконечность, а во-вторых, его реальность - быть может,
даже большую, чем реальность физического мироздания. Имеют ли они при этом
ввиду, что человек взаимосвязан со всеобщей, почти одушевленной ментальностью
человечества, и существуют несколько равных по важности пластов бытия,
в конечном итоге доступных для всех, или просто восхищаются глубиной и
всеохватностью внутреннего мира каждого из нас, мне неясно, да я и не стремлюсь
это выяснить; мне интересен анализ причин, по которым этот роман не дотягивает
до "очень хорошего" или "талантливого". Чего ему не хватает и что является
в нем лишним?..
Если смотреть
со стороны широкого читателя, который предпочитает не внимать мудрости
автора, а просто читать, Олди перегрузили текст - об этом уже было сказано.
Если же сравнивать написанное с теоретически возможным, основной претензией
является уход авторов в собственные образы и ассоциации, в изысканную безсюжетную
абстрактность, тогда как сумей они отыскать для передачи основной мысли
нечто более логичное, простое и "интернациональное", книга производила
бы гораздо большее впечатление. Как ни странно, недостатки в этой вещи
настолько смешаны с достоинствами, проистекая друг из друга, что препарировать
их - значит уничижать последние, а потому я предпочту завершить.
В любом случае,
несмотря ни на что, я рад, что этот роман существует, и благодарен Олди
за то, что они его написали. Далекие дали, которых они коснулись, смутив
читателя и одурачив его (а вполне возможно, одурачив и себя, написав не
так, как задумывали и хотели), внушают трепет, особенно когда понимаешь,
сколь близко они ко внутренней реальности каждого из нас.
И больше других
в памяти держится навеянный книгой вопрос: насколько я сам сотворил мир,
в котором живу?..
По-моему, создателям
"Матрицы", при всей ее эпохальности, этого достичь не удалось.
Комментарий к статье "Я возьму сам" Г.Л.Олди"
Автор: Shan (29 Мая 2002 г.)
Олди всегда ведут
диалог с читателем, задавая одни вопросы со страниц и отвечая на другие
там же. Разговор "Я Возьму Сам" очень медленный, как бы послеобеденный,
поэтому так много длинных фраз и нагромождений, он весь пропитан восточной
размеренностью и роскошью, где люди умеют правильно отдохнуть. Неподготовленному
читать трудно. Сам читал на голом энтузиазме поисков схожего с "Путём Меча"
и на любви к творчеству Олди, втянулся под конец, где-то после касыды о
взятии Кабира.
На вопрос, чего
не хватает, ответ прост: не хватает действия, сюжет не динамичен, опять
вылезает восточное спокойствие и размеренность.
