Если Г.Л.Олди - иностранец, то почему
цитирует Гумилева?


- Если верить послесловию к "Пасынкам восьмой заповеди",
ваш псевдоним - Генри Лайон Олди - суть исторически
оправданная приманка для читателя, трепетно предпочитающего
"заморский продукт"?
- Когда у нас возникла перспектива серьезной публикации,
сразу же пришлось задуматься над тем, чтобы читатель хорошо
запоминал авторов. Неплохо быть Кингом - коротко и звучно. А
вот Войскунского и Лукодьянова - извините, хрен запомнишь.
Иное дело Стругацкие - хорошо запоминаются, потому что
братья. Или же супруги Дяченко, отец и сын Абрамовы... А мы
не братья, не супруги, не отец и сын. Поэтому, раз Дмитрий
Громов и Олег Ладыженский - слишком трудно выговаривать, не
то что запоминать, мы решили взять какой-нибудь краткий
псевдоним. Составили анаграмму из имен - вот и получился
Олди. Правда, история создания нашего псевдонима получила
продолжение после претензий со стороны издателя, который
рассудил, что если есть фамилия, должны быть и какие-то
инициалы. Мы взяли первые буквы наших фамилий - вот вам и
Г.Л.Олди. Ну а когда издатель совсем задолбал, требуя
выдумать нормальное "Ф.И.О.", мы на основе опорных букв
наших фамилий составили имя - Генри Лайон.
Потом Олди запомнился, пошла литературная мистификация,
досужие сплетни: кто такой, откуда взялся? Если иностранец -
почему цитирует Гумилева?.. Со временем эта мистификация
стала настолько интересной, что мосты сами по себе сгорели,
да и читатели привыкли. В то же время, мы отнюдь не
прячемся, так как в каждой книге есть копирайт, где значатся
Громов и Ладыженский.
- Как реагирует на ваше творчество российская
литературная критика?
- Встречаются совершенно разные оценки. Во-первых, у
российских критиков есть странная привычка - всех украинских
писателей, пишущих по-русски, вносить в анналы российской
литературы. Довольно большой объем критических статей в наш
адрес весьма неоднозначен - от предельно хвалебных (ах,
какие молодцы, лидеры постмодернизма и т.п.) до предельно
ругательных (вы презираете своих героев, работаете на тупого
масскультового читателя).
Впрочем, больше хвалят. К чему бы это? Возможно потому, что у нас
как-то получается "сочетать признаки элитарности с коммерческими
требованиями" -- как сказал один критик из Санкт-Петербурга.
- Удается ли вам избегать конфликтов в отношениях с
издателями?
- Стараемся. Впрочем, был один интересный случай пиратского
издания текстового компакт-диска. К нам обратился энтузиаст из Киева,
который сообщил, что хочет выпустить CD - сборник фантастики, и предложил
нам поучаствовать. Мы
поинтересовались тиражом этого компакта и получили
заверения, что он не превысит 500 экземпляров. Так как это
некоммерческий тираж, мы решили, что наш издатель в обиде не
будет, и согласились дать какие-то тексты. Спустя некоторое
время мы узнаем, что суммарный тираж этого CD (в том числе -
пиратские копии с него, допечатки и пр.) достиг 30 тысяч.
Так что наш издатель немного понервничал.
Еще в Беларуси случилась любопытная история с одним
нашим рассказом, который попал в журнал "Кэмпо". Почему-то
главный редактор этого издания очень не любит японцев,
предпочитая вьетнамцев. А у нас главный герой - японец.
Редактор долго требовал, чтобы мы заменили его на вьетнамца,
но мы категорически отказывались. Так он повыбрасывал из
рассказа все упоминания о национальности героя, сделав его
никаким.
- Каков суммарный тираж ваших книг?
- Тысяч триста. Это восемнадцать авторских книг, не считая
сборников, антологий и т.п.
В сборниках мы участвовали с 92-го года, потом еще были
две маленькие авторские книжки, выпущенные нами же, тысячным тиражом, за
которые мы получили уральскую премию "Старт". А все остальное вышло в
96-97 годах.
- Чем вы объясняете столь внезапный интерес издателей к
вашим произведениям?
- В 96-ом году вообще был бум на отечественную
фантастику.
- Как быстро меняется литературная мода?
- Довольно медленно. Например, фэнтези в моде уже
несколько десятков лет.
- Интересны ли вам модные литературные откровения в духе
виртуальной реальности?
- Дело не в том, о какой реальности рассказывается.
Сейчас на западе популярен кибер-панк. Они как раз этим и
занимаются: виртуальная реальность, растворение человека в
компьютерных технологиях, модули под ушами... Мы тоже отдали некоторую
дань этому направлению в романе "Мессия очищает диск" - это Китай,
пятнадцатый век, аналогии между кармическими законами и процессами в
компьютере. Иными словами, что происходит, когда в колесо кармы попадает
вирус и начинает пожирать важную информацию. Но описывать реальность,
пусть трижды виртуальную, к которой я равнодушен, не очень интересно.
- Как вы оцениваете довольно внушительный поток книг в
жанре фантастического боевика, в частности - многочисленные
романы Василия Головачева?
- Я хорошо знаком с Василием Головачевым - он по жизни
очень приятный человек. Во-вторых, он пишет совсем не так
много, как его обвиняют, - просто его часто переиздают. В-
третьих, он занимает свою нишу. Я его не читаю по разным
причинам, но если его издают сотнями тысяч - значит, это
кому-то нужно.
- Почему вы так часто обращаетесь к восточной ориенталистике,
неужели в украинской истории - мифологической и реальной - нет
достаточного количества более оригинальной и неизбитой экзотики?
- Конечно есть. Но у нас сложилась довольно забавная
ситуация. Во-первых, в Украине, несмотря на обилие песен,
дум, сказок и обрядов, никто не собрал все это в эпос, в
отличие от большинства народов мира.
А если разбираться, то в украинском прошлом можно найти
кучу интересных вещей. Например, в Украине волхвов часто
называли рахманами. В Индии таких же мудрых старцев, которые
чего-то там знают, зовут брахманами. Более того, украинский
язык имеет на порядок больше общих корней с санскритом, чем
русский. Поэтому, когда мы пишем про древнюю Индию, то языковые аллюзии
встречаются весьма часто - но мы далеки от заявлений типа "Украина -
родина слонов".
- Присутствует ли в вашем "востоковедении" элемент
спекулятивности, конъюнктуры? Ведь для СНГ-овского читателя
Индия, йоги, ашрамы - не более, чем привычная символика
таинственности?
- Но если писать об этом реалистично, экзотика уходит.
Кстати, читателям наших произведений наиболее экзотичной
показалась Польша в "Пасынках восьмой заповеди", а не Индия
или Китай в других вещах. Так что неизвестно, чем стоит
спекулировать.
Дело в том, что антураж, место действия возникает само
по себе. Выдумать его невозможно. Когда мы начинали "Путь
Меча", где события вообще происходят в параллельном мире, действие как-то
машинально переместилось в Среднюю Азию, потом плавно поднялось вверх и
очутилось примерно в Монголии. Когда писали роман "Мессия очищает диск" -
он сам поехал в Китай, более того - точно в 1425-ый год. А потом
оказалось, что многое, нами выдуманное, происходило на самом деле. Когда
начинали писать "Пасынков..." - события сами напросились в Польшу, причем
именно в Подгалье, в Татры. Может потому, что слева - католики с довольно
холодным методом теологии и готическим мышлением, а справа - православные,
много чего
унаследовавшие от язычества.
- Задумываетесь ли вы о читательском восприятии ваших
романов?
- Когда пишешь, нельзя думать о читателе. Главное, чтобы
тебе самому было интересно. Вот когда закончишь - можешь
думать о чем угодно.
- Вы очень часто обращаетесь к вопросам веры. Каковы
ваши религиозные воззрения вне творчества?
- Затрудняюсь ответить... Слишком личный вопрос. Мне когда-то
страшно понравилось, как ответил писатель Евгений Лукин на вопрос о его
вероисповедании: он назвал себя "еретиком православного толка".
Конечно, это важнейшая тема для человечества. В то же
время меня страшно раздражает, когда каждый кричит, что
именно его вера самая правильная, а всех остальных надо по
возможности либо жечь, либо стрелять. Раздражает, когда вера
превращается в бытовку, и проповедники объясняют, что
следует только помолиться - и все будет хорошо: если у тебя
не было шампуня - будет, Бог даст. Стараниями таких
"пророков" Бог приравнивается к какому-то собесу, у которого
можно попросить три рубля.
Человек не может игнорировать вопросы веры, он потому и
творит миры на бумаге или каким-то иным способом, что создан
по образу и подобию... Поэтому очень интересно копаться, во что и в Кого
верят индусы, китайцы, европейцы или африканцы, находить общие моменты,
отличия.
- Видите ли вы для себя шансы пробиться к западному
читателю?
- Нас публикуют в Израиле, правда на русском языке. Наши книги,
изданные в России, продаются в США, Германии... Но все
попытки издать англоязычные переводы книг Олди пока безуспешны.
- По каким причинам?
- А Бог его знает.. Америка - самодостаточна, ее вполне
устраивают свои авторы. Европа... Мы ведем переговоры с
французскими издательствами, но пока - все впустую.
- Вы хотели бы заработать миллион долларов?
- Отчего же...
- Тогда что бы вы предпочли: бедное, но исполненное
творчества существование, или...
- ...я уже выбирал. Нас года три вообще не публиковали.
Тогда мы только этим, первым, и занимались... С чего только
не жили. Это сейчас все говорят, что на нас слава с неба
свалилась. А что касается денег... И у меня, и у моего
соавтора потребности небольшие. Мы, конечно, не аскеты, но
автомобили нам не нужны, лишний ковер не нужен. То есть,
денег должно быть ровно столько, чтобы позволять себе удобно
жить и спокойно работать. Можно - больше; но не обязательно. Можно -
меньше; но не желательно.
- В прошлом году за книгу "Пасынки восьмой заповеди" вы
получили в России "Лунный Меч" - жанровую премию "Странник". Каков статус
этой премии, ее престижность?
- Это был очень серьезный международный конгресс, на
котором присутствовало много известных писателей, в
частности - выдающийся американский фантаст Роберт Шекли. Отличительная
черта этой премии в том, что ее вручает не жюри (а это всегда свои вкусы и
пристрастия), - победители определяются вследствие голосования всех
присутствующих писателей. По косвенной аналогии с премией Хьюго, каждый,
имеющий хотя бы одну авторскую книгу, определяет лучшие за последние два
года произведения в разных жанрах. Это исключает вероятность подтасовки,
когда достаточно привести двадцать своих друзей и только этим обеспечить
себе премию.
- Всегда ли оценки писателей совпадают со вкусами
массовой аудитории?
- Скорее кардинально отличаются. Если мерять громкостью
голоса, то у нас наиболее популярный роман - "Путь Меча",
хотя в нем хватает пробелов, и с нашей точки зрения - это не
лучшая вещь. Если же верить писательским суждениям -
возникают "Пасынки...", воспринятые читателями очень
неоднозначно.
- Один японский писатель как-то сказал, что пишет
жестокие романы, чтобы избежать соблазна убивать. Требует ли
описание кровавых сцен определенной склонности к насилию со
стороны писателя?
- Когда ты пишешь эпизод, где кто-то кого-то убивает,
совершенно необязательно разделять точку зрения убийцы -
можно испытывать ощущения убиваемого. В противном случае
ничего не остается, как понять убийцу, почувствовать его,
как он это делает, зачем, - то ли это хладнокровный киллер,
то ли прижатая к стене женщина, то ли ребенок...
- Знаете ли вы писателей, творчество которых сродни
вашему?
- Писатели со сходными взглядами, которые бы плыли с нами по одной
реке?.. Это Лев Вершинин из Одессы, киевляне Марина и Сергей Дяченко,
харьковчанин Андрей Валентинов. Во всяком случае, нам приятно представлять
себя в подобной компании.

Интервью Михаила Брыныха

Фантастика -> Г.Л.Олди -> [Библиография] [Фотографии] [Интервью] [Рисунки] [Рецензии] [Книги] 
Оставьте ваши Пожелания, мнения или предложения!
(с) 1998 Дизайн Дмитрий Ватолин.
(с) 1998 Верстка, подготовка Павел Петриенко.
(с) Рисунки Екатерины Мальцевой
Рисунки, статьи, интервью и другие материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ПЕРЕПЕЧАТАНЫ без согласия авторов или издателей. Страница создана в июле 1997.