Вот оно и закончилось. Дочитана последняя строка, впитан мозгом последний эпизод, допета последняя песнь Петера... Я все еще там, на этих бесконечных дорогах, следую за бродягой-лютнистом из истории в историю, из легенды в легенду, из рассказа в рассказ. Я все еще перевариваю разумом то, что впитали мои глаза со страниц красиво оформленного тома...
Повествование подошло к концу, но осмысление только начинается. Это, как мне кажется, - одна из главных особенностей творчества Г.Л. Олди: их книгу можно "проглотить залпом" за пару дней, но раздумий потом хватает на долгие недели, месяца, а то и годы. Это вам не невесомые чипсы импортных "одноразовых" боевичков формата "книжка-рассыпушка", не диетическая быстрозавариваемая кашка современных российских беллетристов от фантастики и детектива. Творчество Громова и Ладыженского - "пища" основательная, тяжелая, высококолорийная. Натощак объешься - может и несварение выйти, но ежели неспешно, с удовольствием, "с чувством, с толком"...
Захотелось мне, знаете ли, тут аллегорию покрасивше подобрать. (Ну, грешен! Каюсь!) Взялся я за клаву, задумался немного, вспомнил прочитанное, и сравнение вдруг как-то само собой пришло. Творчество талантливого писателя - чем не творчество опытного кулинара? Судите сами, берет повар-умелец кусочки самых обычных, ничем не примечательных, а то и вполне даже несъедобных свиду продуктов и делает из них роскошный "обед комплексный из десяти блюд с десертом и закуской". И вот ты берешь уже готовые блюда, пробуешь их и дивишься: вроде бы знакомо все, вроде бы никакой такой особенной экзотики не попадается на зуб, а вкус "спецфиц-с-ский"! Олди остались верны себе: они сумели приготовить такой обед, который я ел и наслаждался, изумляясь качеству пищи и ее составу.
А еще по здравом размышлении я понял, что писать обо всех "Песнях" в целом будет не вполне корректно, равно как из слов "Обед был в целом хорош!" вовсе не следует, что суп был замечателен, второе едали и повкуснее, от закуски вообще появилась легкая изжога, зато десерт поверг желудок в блаженную эйфорию. Взяв на себя обязанности дегустатора, я счел нужным уделить толику внимания КАЖДОМУ "блюду" в отдельности и лишь под конец вынести более-менее общее суждение. Дабы не загромождать форум и головы читателей большим объемом ИМХО-информации за раз, а также поберечь немножко голову собственную, я решился разделить свое резюме на несколько частей. Предположительно - на 5-7... Если, конечно, прежде не прервут возмущенным криком "Довольно! Утомил! Зануда!"
Итак, представляю вашему вниманию, уважаемые Хранители, десять БЛЮД от шеф-повара ресторана фантастической пищи сэра Генри Лайона Олди...

БЛЮДО ПЕРВОЕ. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

"...- Миска тушеной капусты, - задумчиво протянул Ясь Мисюр, оглядывая свою корчму, словно впервые ее увидел. - Две миски. С верхом. Пять черных колбасок, жаренных в меду. Свиная печенка с тмином. Три кружки пива. Красного, чет-нечет..."

Вот он перед нами - Петер Сьлядек, лютнист-бродяга, которого словно перо на ветру несет по дорогам средневекового мира из города в город, из страны в страну, из трактира в трактир. Он и сам не знает пока, что гонит его в дорогу единственное сокровище бродяги - доставшаяся ему по случаю необычная лютня по прозванию "Капризная Госпожа". Впрочем, не знаем пока и мы об этом... простите уж, что немного вперед забегаю. Между тем, знакомимся с главным героем: еще почти мальчишка, ни могучей стати, ни магического "кукиша" в кармане, от единственного имеющегося при себе "заклятого" артефакта ему больше проблем, чем прибытку. Странный такой герой... и забегая вперед еще дальше прежнего отмечу: не ждите, что Петер к концу книги станет суперменом, валящим врагов направо и налево. Ничуть - вечно полуголодный, вечно неугомонный, немного наивный, толком не понимающий зачем он идет и куда он идет. Таких еще частенько "неудачниками" кличут.
И на кой ляд нам такой сдался? А вот сдался, однако же... есть в Петере одно необычное и странное достоинство - люди ему в его странствиях часто попадаются удивительные. А попавшись, самые неразговорчивые языки развязывают и изливают душу незнакомому пареньку, рассказывая то, что, думается, никому другому и не поведали бы никогда.
А бродячий лютнист потом песни складывает... касыды... баллады...
Вот и начинается наше знакомство с Петером с рассказа, поведанного ему трактирщиком Мисюром о нескольких очень разных по возрасту и положению людях, раз в год собирающихся вместе чтобы попытаться при помощи волшебных "шахмат" изменить нечто общее в своем прошлом - нечто такое, что тяготит их всех... нечто такое, что, судя по всему, год от года никак не удается "переиграть" набело. Люди никак не хотят мириться с этим и пытаются снова и снова... раз за разом... год за годом. И еще поневоле возникает вопрос: а можно ли это сделать в принципе - "подправить" уже случившееся, не натворив еще больших бед? Судьба никак не хочет "прогибаться" под волю простых смертных, от слов молодого мага Марцина "У меня предчувствие. Сегодня с Божьей помощью..." веет изрядным сомнением, но Олди не добивают надежду, оставляют ее в живых и я, переходя к следующей главе, унес туда наивное, захватывающее дух "А вдруг?.."
Красивая такая и очень философичная фантазия на фоне средневекового мира, вполне знакомого, земного... с каждой "песней" все больше и больше приобретающего легкоузнаваемые "альтернативно-исторические" черты, слегка сдобренные наличием "магии", которая скорее придает повествованию фэнтезийную загадочность, а не выпирает чужеродным элементом. Читаю и верю: "Было... ну, может и не было, но МОГЛО быть!"
Подробности повествования, с вашего позволения, пропускаю. Неблагодарное это дело - за едока обед пережевывать. Лучше сами прочитайте и насладитесь. Честное слово, "Здесь и сейчас" того стоит.
Лучше перейду к следующему блюду...

БЛЮДО ВТОРОЕ или БАЛЛАДА ДВОЙНИКОВ

"...- Ему надо! Ой, ему надо! Старый Элия говорит: швайк, горлопан! Сиди в тепле, грей тухес! Кушай щуку с бураком! Редьку с куриными шкварками! Спи на перине! Ярмарки кругом, мужики пьяные, мужики довольные - дай ашикерам толстый кусок счастья! Станут плясать, станут слушать, грошей кинут! С дударем я уже сговорился..."

В самом начале рассказа мы узнаем одну любопытную характеристику нашего героя - оказывается, его гонит в странствия некое "шило", мешающее ему надолго задерживаться на одном месте, даже на самом теплом и сытном месте. Само собой, эту черту я походя списал на врожденную непоседливость героя, мысленно кивнул авторам, дескать, "принял к сведению" и отложил маленькую подробность в сторону... Вот так всегда с шеф-поваром Генри Лайоном - попадется в его очередном кушанье крошечное зернышко душистого перца, выковырнешь его из тарелки, повертишь секунду в пальцах, хмыкнешь, принимая находку как должное, и отложишь в сторону, не подозревая до поры, что именно это маленькое зернышко придало всему обеду особенную пикантность. Из таких вот "незначительных деталек", разбросанных по десятку рассказов, складывается волшебная мозаика всего цикла. Калейдоскоп лиц и событий удивительным образом сменяется, накладывается, преломляется... а результатом будет цельная картинка замечательно реалистичного, оригинального Мира, знакомого и незнакомого одновременно.
Впрочем, я слегка отвлекся...
Из очередного придорожного "заведения общественного питания" рассказ странного монаха-бенедиктинца переносит нас в ранее упоминаемый вольный город Хольне. Здесь мы снова встречаемся с местным магом Марцином Облазом, а также узнаем о том, что у каждого человека есть где-то двойник-фюльгья. Двойники эти совсем не обязательно похожи внешне, но связь, существующая между ними, определяет, ни много ни мало, некое глобальное равновесие добра и зла в мире. Выражается эта связь в поступках двойников: если один из них совершает добрый поступок, другой поневоле совершает поступок злой, если один неустанно совершенствует свой талант, другой этот самый талант безнадежно зарывает, предается пьянству и лености... ну, и так далее. В целом связь эта редко проявляется во всей своей яркости и остроте, но когда злодейка-судьба по некой непонятной прихоти сводит двойников лицом к лицу... быть беде.
Мир Петера не стал ко второму рассказу более ярок, но приобрел определенную контрастность... "Баллада двойников" оставила у меня образ несколько мрачноватый, готический, сумеречный... примерно такой образ у меня и появляется обычно при мысли о европейском средневековье. Так что для меня это - плюс. Идея не показалась мне слишком оригинальной (вроде бы где-то что-то подобное я уже у кого-то "пробовал"). Однако, обвинять авторов в плагиате у меня язык не повернется. Написано живо, драматично, развязка вполне неожиданна и вопросы в конце... неизменные для Олди вопросы и многоточия. Ну, не любят они точек-одиночек и еще меньше любят восклицательные знаки. Кто-то, быть может, и поморщится недовольно, а лично я - уважаю.
С чувством выполненного долга перехожу к следующему блюду...

БЛЮДО ТРЕТЬЕ. ДЖИНН ПО ИМЕНИ СОВЕСТЬ

"...Путаясь в названиях, не зная, как воспевать бессмысленные скитания в скалах, Петер судорожно выискивал хоть какие-то события. Позавчера заходили в Крушевцы. Забрали козу у хромой старухи. Местный бондарь косо посмотрел на юнаков - дали бондарю по шее. Забрали бочку. Потом передумали, расколотили бочку на доски и забрали мешок пшена. Сейчас вот кулеш варим. Мясо козье, жесткое, пшенка с жучками. Горного лука нарвали, сдобрили кулеш..."

Шехерезада... Ходжа Насреддин... таинственный и загадочный Восток... знакомые с детства образы и мечты... Мир Петера Сьлядека вдруг расцветает яркими красками изящной восточной сказки.
Караван-баши Керим-ага, уважаемый за свою честность даже полудикими горцами-разбойниками Черной Валахии, рассказывает больному лютнисту сказку о купце Джаммале, который случайно освободил из заточения джинна. Удивительный узник на радостях поклялся отблагодарить спасителя... вот только в отличие от старика Хоттабыча или обитателя волшебной лампы Аладдина Стагнаш Абд-аль-Рашид не обладал могуществом строить дворцы или разрушать города... "Зачем тебе дворец? Я предлагаю самое лучшее, чего только может пожелать смертный: прямую дорогу в рай!.. Я буду твоей Совестью, уважаемый!" - заявил джинн... и жизнь почтенного купца превратилась в кошмар наяву. Живший по известному издревле принципу "Не обманешь - не продашь", с легкий сердцем изменявший женам и задабривавший городских чинуш бакшишем, Джаммаль вдруг обрел то, что перевернуло его привычный жизненный уклад с ног на голову.
Легко ли это - быть совестливым человеком? Легко ли это - упускать из рук верную наживу лишь потому, что она сопряжена с ма-а-ахоньким обманом? Легко ли испытывать вполне "физические" мучения, лишь слегка погрешив против не признающей сделок и компромиссов Совести? Легко ли это - поступать не так, как УДОБНО, а так, как ПРАВИЛЬНО? Уверен, большинство наших современников сочли бы подобный дар проклятием.
А можно ли примириться со своей Совестью? Можно ли найти с ней общий язык, научиться жить в согласии, принять ее не как своего врага, а как верного друга, искренне желающего тебе добра? Можно ли проникнуться НЕОБХОДИМОСТЬЮ совершать благие поступки не потому, что за спиной у тебя поигрывает мышцами суровый и беспощадно-последовательный в своем желании сделать из тебя достойного человека джинн, а просто по велению собственного сердца, своей души, своей ВНУТРЕННЕЙ Совести?
И если вдруг появится шанс избавиться от злокозненного джинна раз и навсегда... Выбор за нами.
Вкушайте сие блюдо, о достойнейшие из Читателей! Вкушайте и находите для себя то, что уже нашел там я. А именно: нетривиальный сюжет, здоровый юмор и красиво, ненавязчиво поданную мораль. Развязка, как обычно, оказывается непредсказуема - неповторимое сочетание драмы и оптимизма. И надолго остается перед глазами образ немолодого уже человека, вечно оглядывающегося через левое плечо не то в поисках совета, не то в желании убедиться, что там, за этим плечом, по-прежнему кто-то есть...
Лично мне "Джинн по имени Совесть" пришелся по вкусу. Однозначно! Но пора мне, кажется, уже переходить к новому блюду...

БЛЮДО ЧЕТВЕРТОЕ. БЛЕДНОСТЬ НЕ ПОРОК, МАЭСТРО!

"...- Вы чужеземец, это сразу видно. - Синьор выставил клочковатую бороду, грозно взглянув на хозяина. Мигом перед Петером образовалось блюдо куриных грудок в острой подливе, а следом явился кувшин вина. - Дело даже не в одежде или акценте. Наши зазнайки скорее откусят себе пальцы, чем унизятся до игры в харчевне!.."

Венеция... город улиц-каналов и роскошных дворцов... город изящных ремесел и возвышенного искусства... В ночной прохладе слышатся вздохи влюбленных, пение гондольеров и звон закаленной стали. Последнее в этом рассказе - чаще всего, ибо вместе с Петером нам выпадает счастье познакомиться с еще довольно-таки молодым дворянином по имени Ахилл Морацци-младший, сыном знаменитого учителя фехтования Ахилла Морацци, недавно погибшего от рук наемных убийц. Уже в самом начале знакомства мы можем убедиться, что сын оказался достоин отца и попытка отправить на небеса наследника дела Морацци заканчивается для убийц более чем печально. Фехтовальщик успешно защищает собственную жизнь, попутно верша скорую и беспощадную месть. И вот уже Петер сидит с молодым мастером в ближайшей харчевне... Но что это? Мастер потрясен. Мастер с недоверием выслушивает свидетельства очевидца. Мастер уверяет, что еще совсем недавно ему было бы проще умереть самому, чем выдержать не то что реальный бой, а даже самый обычный спор. Мастер бредит?..
Нет, просто очередной необычный собеседник рассказывает бродяге-лютнисту свою необычную историю... Историю человека, вынужденного выбирать между позорным бегством и позорной смертью. Историю лучшего ученика-теоретика, не способного превзойти худшего ученика, едва лишь дело доходит до практики. Историю личности, мучающейся осознанием собственной неполноценности и неспособной ничего поделать с этим... до тех пор, пока случай не приводит его к заброшенному капищу древнего воинственного бога. Эта встреча переворачивает жизнь Ахилла, превращая ее в странный, удивительный калейдоскоп событий и явлений...
Что это - сны или явь? Хозяева мирной лесной сторожки набрасываются на позднего гостя с дубинами и топорами... Вступают в ожесточенную словесную перепалку бандиты на большой дороге... Обнаженная сталь меняется местами с острым словом и аргументы в споре разят вернее фамильной шпаги... а за спиной маячит беззвучно смеющийся наблюдатель с секирой в руках и свинцово-бледным лицом...
Есть кушанья изысканные. Есть просто вкусная еда. Рассказ стал для меня редким сочетанием одного и другого. Я получил от этой "еды" воистину эстетическое удовольствие, надолго сохранив чувство приятной, не давящей сытости, безумное желание вылизать тарелку и попросить "добавки".
А еще мучительно захотелось вслед за Ахиллом Морацци шагнуть навстречу сверкнувшим в темноте клинкам и бросить с презрительной усмешкой: "Бледность не порок, маэстро! Но что может быть хуже бесчестия?"
На сим подвожу итог своим эмоциям. Как обычно, не хочу портить вам аппетит излишними подробностями. Сами попробуйте - это того стоит.
Итак, Что там у нас дальше?..

БЛЮДО ПЯТОЕ. ЦЕНА ДЕНЕГ

"...Юрген Маахлиб вколачивал каблуки в половицы, лил "Глухого егеря" в ликер бенедиктинцев, полезный от разлития флегмы, красную малагу - в золотую данцигскую водку, смешивал, взбалтывал, булькал, хлюпал, опрокидывал адскую смесь в пиво, темное, густое, с шапкой седой пены, - и хлестал кружку за кружкой, наливаясь граненым хрустальным безумием..."

Из теплого венецианского лета переносимся в западноевропейскую зиму, в непогоду, в метель... в сотрясаемую хмельным угаром харчевню, где судьба сводит считающего последние дни до предсказанной гадалкой безвременной кончины отчаявшегося бюргера Юргена и таинственного незнакомца с золотыми часами на цепочке... На сей раз Петер - лишь сторонний свидетель чужой беседы. Но, само собой, услышанный им рассказ будет в высшей степени необычен.
Есть где-то не отмеченный ни на одной карте маленький городок со звонким, блестящим и холодным как золотая монета названием Гульденберг. Живут там люди тихие, солидные, весьма самодостаточные. Самые обычные, вроде бы, люди - кузнецы, ювелиры, старьевщики... даже нищий один есть, хотя нищий здесь - это экзотика, редкость. Не бедствуют гульденбергцы, живут чинно и спокойно. Ни высоких городских стен им не нужно, ни бдительной стражи, ни прочных запоров на дверях. Воровство здесь - редкость, а вооруженный грабеж - дикость. Оно и понятно - обычные золото и серебро тут не в ходу, а то, что принимается горожанами в оплату за товары и услуги из кошелька не вытянешь и в сундуках не скопишь. Минуты... часы... дни... месяцы... годы... В Гульденберге за все платят временем собственной жизни из того "кредита", что был отпущен Богом при рождении каждому человеку. Здесь воистину можно стать "королем на час", за несколько дней утопив в роскоши годы своей жизни. А можно и выгодно приумножить отпущенный "кредит".
У попавшего в этот удивительный город человека, думается, поневоле возникнет вопрос: а не променять ли такой огромный, но такой неустроенный мир на размеренную, обеспеченную и, вероятно, весьма долгую жизнь почтенного жителя Гульденберга? Тем паче, что на твою профессию есть в магистрате спрос, там даже готовы выдать кредиты и участок земли на льготных условиях... Сколько стоит место в раю? Думай, человек, решай, ведь "проданный товар возврату не подлежит"...
От рассказа у меня осталось неоднозначное впечатление. Знаете, бывает так: читаешь и никак не можешь четко определить для себя, что за действо разворачивается перед тобой - драма или фарс? Продает ли персонаж свою бессмертную душу, обрекая себя на вечное проклятие, или наоборот - заключает самую выгодную сделку в своей жизни? И поневоле мелькают мыслишки... "А если бы я на месте Освальда?.. А если бы на месте Юргена?.. А может, и я бы..."
Вот только ЦЕНА...
Олди же, как обычно, не помогает, не предлагает "правильного" ответа, не подталкивает к нему меня-сомневающегося. "Вот тебе, дорогой гурман от литературы, притча с подтекстом. Думай сам. Додумывай..." Вот и думаю. Чего, собственно, и вам советую, уважаемые. Разумеется, вкупе с употреблением упомянутого "блюда".

БЛЮДО ШЕСТОЕ. У СЛЕПЦОВ ХОРОШИЙ СЛУХ.

"...Господин Цепеш был само обаяние; это подчеркивалось уважением к нему со стороны буршей. Он заказал для Петера баранье жаркое с чесночной подливой и большой кувшин красного вина - для обоих. Разговор быстро свернул на Венецию, на тамошние консерватории, дальше поспорили о различных способах табулатуры, о сложностях с записью народных песен. И едва Цепеш попросил Сьлядека заглянуть в университет, дабы записать "Дунай - воду глубокую", - лютнист с радостью дал доктору соответствующее обещание..."
И вот мы вместе с Петером направляемся в университет города Каваррен, проталкиваемся через толпы волнующегося народа, бродим по полутемным коридорам и аудиториям, слушаем, открыв рот, речь слепого профессора... то ли лекцию, то ли рассказ, то ли рассуждение "на тему"...
Профессор рассказывает нам о Кассандре, знаменитой пророчице легендарной Трои. Сразу всплыло в памяти:

...Долго Троя в положении осадном
Оставалась неприступною твердыней,
Но троянцы не поверили Кассандре,
Троя, может быть, стояла б и поныне.
Без устали безумная девица
Кричала: "Ясно вижу Трою павшей в прах!"
Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев,
Во все века сжигали люди на кострах...

Кассандра, дочь Приама, упрямо предсказывает гибель родного города, невольное предательство брата, собственную незавидную участь. В Трое не любят "зловидицу", не верят ее пророчествам, даже обвиняют ее в гибели лучших своих героев. Проклятая Аполлоном и обладающая упрямым, неукротимым духом, Кассандра не может "молчать в тряпочку", она предсказывает снова и снова, а ей снова и снова не верят. Живя в непрекращающемся кошмаре ужасных видений будущего и всеобщего презрения, граничащего с ненавистью, она вряд ли способна представить себе что-либо худшее. Да и что может быть хуже известного наперед страшного будущего?.. Разве что будущее, которого в твоих видениях не было...
Собственно, это уже не совсем фантастика. Или - совсем НЕ фантастика. Читая, поневоле ловишь себя на мысли, что описанное вполне могло быть на самом деле: обугленные кости греческих героев, оставшаяся неприступной Троя, Кассандра, говорящая на берегу с подозрительно знакомым слепцом-аэдом. Но речь, собственно, не об этом, вернее - не совсем об этом.
Писатели в этом рассказе затрагивают по сей день актуальную и необычайно острую проблему пророков и лжепророков. Со времен Кассандры многое переменилось, проклятие Аполлона стало работать с точностью до наоборот. Пророки по-прежнему неизменно предсказывают моровые поветрия, неурожаи, "концы света", мало что говоря о грядущем благоденствии и счастливых событиях. Может быть это потому, что люди теперь охотнее верят в будущие беды? С болезненным удовольствием они вслушиваются в вопли площадных и телевизионных "ясновидцев", а затем тревожным шепотом говорят друг другу: "Страшный суд уже совсем скоро! Можно книги в библиотеку не сдавать..."
Конец света по предложенному графику опять не случается, очередному краснобаю-лжецу с удовольствием бьют морду, а спустя неделю уже новый "пророк" завладевает рассудком толпы. Толпа - слепа и глуха. Она слушает, но не слышит, смотрит, но не видит. И слепо верит тому, что ей вкладывают в глухие к истине уши мнимые ясновидцы или кующие "правду для всех" аэды-слепцы...
Что-то я разговорился, однако. Пора мне переходить к следующему "блюду", а вам - читать "У слепцов хороший слух".

БЛЮДО СЕДЬМОЕ: ОПУСТИТЕ МНЕ ВЕКИ или ДЕНЬ ВСЕХ ОТВЕРЖЕННЫХ

"...Стол возник как по волшебству: жирные крученики, толстые розовые ломти подчеревины, макитра с кислой капустой, колбас великое множество, холодный кулеш со шкварками, пузаны-вареники, глечик сметаны... Такого изобилия Петеру видеть не доводилось..."

Кто-то наверняка смотрел "первый советский ужастик" с Леонидом Куравлевым в главной роли, кто-то читал оригинальный текст Н.В.Гоголя. Так или иначе, но большинству читателей приходилось слышать о Вие и печальной участи философа семинарии Братского монастыря Хомы Брута. Тому, кто не слышал, не читал и не помнит, настоятельно рекомендую перед употреблением сего блюда ознакомиться с первоисточником (например, здесь: http://lib.ru/GOGOL/vii.txt ). Ибо сэр Генри Лайон не станет пересказывать нам заново эту в высшей степени занимательную и поучительную историю, а поведает ее продолжение... не менее занимательное и поучительное.
Мы с удивлением узнаем, что упомянутый философ не умер от страха в проклятой церкви, окруженный толпами чудовищ. Свидетель тому - Петер Сьлядек, услышавший из уст самого бурсака правду о Вие, казачьем сотнике Суховее и его дочери-ведьме.
Изумительное впечатление оставил у меня этот рассказ. Я увидел повесть о великом могуществе, которое человек не в силах нести, оставаясь по-прежнему человеком, и от которого при этом не в силах отказаться. Колоссальная власть нередко идет рука об руку с несоразмерной этой власти слабостью. И сильный вполне способен вызывать сочувствие, оказываясь рабом своей силы, безвольным пленником насильно всученного могущества. А еще я увидел повесть о хитрости и подлости человеческой, коя способна дать фору любой нечисти и нежити. Нежить - она ведь тоже "жить" хочет, злу для существования нужно, чтобы о нем помнили. У зла свои традиции, принципы, даже обязанности... Но чего не хватает вдовому сотнику Суховею? Денег? Власти?..
Прочитав "Опустите мне веки", я поневоле задумался: мы часто пугаемся призрачных страхов, забывая о том, что реальное зло живет рядом с нами, ест вполне человеческую пищу, окидывает нас равнодушным взглядом при случайной встрече где-нибудь на улице или цинично примеривается для удара... скорее всего - в спину, так ведь куда безопаснее, да и вернее.
В целом же "блюдо" вышло весьма и весьма своеобразным. Сдобрено национальным украинским колоритом, приправлено юмором, украшено нетривиальностью. Как это часто бывает у Олди, чувствуешь знакомые ароматы, узнаешь "визуально" ингридиенты, а вкус оказывается в высшей степени оригинальным и неожиданным. Оставляет после себя легкое чувство неудовлетворенности... Как, и это - все?! Опять не закормили до отвала! Опять пузо не лопается от обилия "удобоваримой" жратвы!.. Но ведь до чего вкусно получилось...
Лично мне очень даже понравилось. А вы пробуйте, пробуйте, не стесняйтесь!

БЛЮДО ВОСЬМОЕ: ЖЕСТОКИЙ ВЫБОР АНИКИ-ВОИНА

"...Зато кормили здесь на убой, спаси и сохрани! Бродяге, например, достались крепыши-боровики с луком, тушенные в сметане, миска черного гороха со смальцем, а в придачу куриная нога неправдоподобных размеров, нашпигованная чесноком. Пальчики оближешь! Петер, собственно, и облизал. Праздник желудка спрыснула здоровенная кружка горячего клауварта с имбирем, отчего в голове возник приятный шум в соль-миноре..."

Некая средневековая западноевропейская местность. Некий пограничный городок Орзмунд, основной достопримечательностью коего являются вербовочные пункты для наемников. Питер сидит в одном из местных кабаков в окружении разношерстных вояк, бурно обсуждающих недавние и грядущие войны, спорящих о приемах боя, похваляющихся подвигами и добычей. В общем - довольно типичная ситуация для описываемой эпохи. Далее по сюжету вполне естественно выглядело бы буйное кабацкое рукоприкладство с
массовым или избирательным кровопусканием, а также членовредительством различной степени тяжести. Вопреки ожиданию, "посиделки" наемников проходят вполне мирно... и
вообще, вскоре мы узнаем, что во всем Орзмунде, прежде весьма неблагополучном месте, с некоторых пор стало на удивление спокойно. И это при том, что наемников в округе меньше не стало. С чего бы это? А вот с чего...
О разном говорили посетители трактира, а только разговоры все равно свелись к тому, что давно уже занимало умы орзмундских ландскнехтов и фейхтмейстеров: Объявился в городской округе некто, называющий себя Аникой-воином. Появляется этот некто в укромном месте перед каким-нибудь зарвавшимся воякой-дебоширом, достает оружие и говорит: "Ты искал силу? Ты ее нашел..." Поединок обычно бывает кратким - незнакомец удаляется, оставив за спиной живого, но безнадежно искалеченного бойца. "Лучше бы убивал", - мрачно качают головой опытные, тертые, битые солдаты. Что может быть хуже для наемника раздробленных рук или ног? Что из себя представляет солдат-калека? Как солдат - ничего...
Вот некто по имени Аника уходит в темноту, не слушая воплей боли и отчаяния за спиной... некто... или Никто? Ведь Анику-воина никто не знает в лицо, свидетели-жертвы описывают разных людей и разное оружие, только результат неизменно один: "Ты искал? Ты нашел..."
В этом эпизоде фантастики вы найдете еще меньше, чем в "блюде" №6. Фэнтези - тоже. Фантастичной может показаться разве что сама описанная ситуация, но не более. Это могло бы быть на самом деле. Вполне могло бы. Ощущение стойко держится по мере прочтения рассказа и в самом финале становится только крепче... финал отчасти предсказуем, отчасти - неожидан. Опять же - остается изрядная доля недосказанности. Есть над чем подумать, пофантазировать, помечтать...

БЛЮДО ДЕВЯТОЕ: ОСТРОВ, КОТОРЫЙ ВСЕГДА С ТОБОЙ

"...Сьлядек дождался, пока труппа спляшет заключительный танец...
после чего удалился в свою комнату. Ужин он попросил подать наверх. Сыр, оливки... лепешка, кувшин кислого вина. Щедрость Бригеллы приводила Петера в трепет. Скажи кто про обаятельного капокомико: жмот! скупердяй! - бродяга в жизни бы не поверил. Блаженны неприхотливые!.."

Неаполь. Корсика. Остров Монте-Кристо... прибой ласкает скалы такого знакомого еще с детских фантазий берега. Не пугайтесь и не обольщайтесь, на этом сходные черты между творениями Дюма и Олди заканчиваются. Речь пойдет о проклятии знаменитого острова. Каждый, кому выпадет несчастье ступить на его каменистый берег, спустя какое-то время начинает сходить с ума. Ближний становится для несчастного худшим из врагов, предательство видится в самом безобидном поступке и в самом невинном жесте мнится покушение на его драгоценную жизнь. Обезумевшие люди беспощадно убивают друг друга... вот только братство странных монахов-отшельников благополучно и мирно обитает на зловещем острове, да не просто обитает, а помогает излечиться от безумия тем людям, кто подвержен ему от самого рождения. Довольно-таки необычным способом помогает...
Я не буду пересказывать сюжет, ибо сдается мне, что на сей раз я и сам не до конца понял суть авторской идеи. "Блюдо" вполне нетривиально, и в то же время кажется местами сыроватым... но может так и задумывалось? Может это воистину "мясо с кровью"? Одно меня определенно "зацепило" и заставило призадуматься: Монахи лечили безумцев, не заботясь отслеживанием дальнейшей судьбы своих оперившихся "птенцов". А судьбы эти, сдается мне, вовсе не были столь безоблачны. Вот и продолжатель дело святых братьев, знаменитый лекарь с темным прошлым Андреа Сфорца, похоже, приходит к подобным сомнениям. Умер ли навсегда "дракон" в его пациентах? Или он просто забрался глубже... и проклятый остров навсегда остается с ними...
Довольно своеобразное "блюдо". Не могу однозначно сказать "мне понравилось", равно как и не могу с небрежением отодвинуть в сторону, оставив его недоеденным. Остался определенный след в душе и в памяти. Получается, что теперь этот остров и со мной тоже. Навсегда ли? Не знаю...

БЛЮДО ДЕСЯТОЕ: РУКА И ЗЕРКАЛО

"...Длиннющий стол занимали блюда со свежим хлебом, плошки с медом, кувшины... Ганс решил поначалу, что в кувшинах вино, а оказалось - парное, еще теплое молоко. Обеденные же приборы кубки! тарелки! вилки-двузубцы! - были сделаны из Серебра. Такой роскоши Эрзнеру не доводилось видывать даже у Старого Барона. Слегка удивляло отсутствие мяса и пива..."

Куда только судьба-злодейка не забрасывает нашего Петера. Вот угораздило же влипнуть на сей раз незадачливому бродяге - угодить в мрачный сырой подвал замка Хорнберг в компанию к странному старику и его еще более странному внуку. Собственно, этот старик по имени Ганс Эрзнер и рассказывает лютнисту историю своей жизни, местами напоминающую бред сумасшедшего, иногда пугающую, а иногда и заставляющую улыбнуться. Историю Старого Барона и его Железной Руки, прибежища демона-хранителя...
Чем ближе к концу пира, тем экзотичнее "блюда" на нашем столе. Вот, сейчас я сижу и сомневаюсь в классификации, которую хотел бы дать прочитанному рассказу. Трагифарс? Ироничная драма?.. Или юмор здесь вообще играет роль своеобразного фона - и
только? Ассоциация возникла практически сразу - "Альтист Данилов" В.Орлова, история демона, не желающего жить по законам своего мира и сурово наказываемого собратьями за проявления человечности и милосердия. Описываемая Олди адская каторга для провинившихся "несознательных" чудовищ забавна и драматична одновременно. Она осовременена нарочитым, знакомым всем нам по телевизионным сериалам и популярным книжным "боевикам" тюремным жаргоном демонических "урок". Благодаря этому мир ада угловато и отчетливо отделяется от человеческого средневековья, контрастирует с ним, но одновременно оказывается очень близок и понятен современному читателю.
Так о чем же история сия? Наверное, она о инакомыслии, которое не любят и не принимают нигде. Даже в мире, сотворенном самым известным и великим из инакомыслящих. А еще это повествование о добре и зле, о дружбе и преданности, и еще о том, что иногда борьба за право обладать собственным образом мышления способна увенчаться успехом...

БЛЮДО ОДИНАДЦАТОЕ: АЗ ВОЗДАМ

"...Звали женщину Мирчей Хортицей. Это Петер узнал позже, когда Мирча, беспокоясь за его здоровье, силой отбирала у обжоры восьмую лепешку, третью миску с острым как бритва и невероятно вкусным паприкашем, пятую кружку пива и ломоть брынзы, увы, несчитаный..."

В одной небольшой деревеньке под названием Яблонцы, "в глуши, зажатой между отрогами Поциновицы и хребтом Галатравы" живут себе счастливые люди. Живут-поживают, добра наживают. Есть у этих людей верный способ для наживания добра и приманивания счастья. Всего-то и нужно для этого - делать счастливой жизнь своих соплеменников, помогать им во всем, любить их, одаривать... правда, не всех соплеменников, а вполне конкретных людей. Обычно их три, реже - четыре или два. Сторцами их зовут, добро Сторцу сделаешь - оно к тебе добром же вернется. Вот и живут Сторцы и Сторицы, не тужат, как сыр в масле катаются. Коли хорошо им - так всем хорошо, а коли плохо... Но отчего же плохому-то быть? Ведь все тебе угождают с малых лет, все тебя привечают, все любят... Или не все? Или не любят?
Это не парадокс, это сущая правда. И когда вдумаешься хорошенько в такую правду, ни за что на свете не захочешь поменяться местами со "счастливыми" Сторцами. Ибо их счастье - это ежедневная, ежечасная, ежеминутная ложь и лицемерие окружающих людей. Ведь как бы ни был ты богат и удачлив, а любой из Сторцев богаче и удачливее тебя. Задайте себе вопрос: любите ли вы счастливчиков? Представьте взгляд знакомого, направленный вам в спину после того как вы, скажем, выиграли в лотерею и услышьте отголосок неприязненного шепота в ушах - змеиным шипением: "Везет же НЕКОТОРЫМ..."
Трудно жить в незримой, но истинной ненависти и видимой, но ложной любви. Некоторые приспосабливаются, мертвеют душой, довольствуясь слащавой иллюзией. Привыкают к своему дареному счастью как алкаголик привыкает к спиртному. Возможно, они даже где-то действительно довольны и счастливы. Да и нет ведь Сторцам ходу из родной деревеньки, таинственная Межа не пускает их в окружающий мир, не дает шанса унести "аккумулятор счастья" из Яблонец. Переступит незримую черту Сторец - не станет Стореца. А в деревне скоро новый родится. И все же некоторые решаются. Ради истинных любви и ненависти, ради счастья, которое нельзя подкупить. Решаются, и с отчаянием самоубийц бросаются через Межу...
Зависть человеческая - бездна адская, мы все вынуждены прыгать через нее, поминутно рискуя сорваться. Этот рассказ - повод каждому читающему прислушаться к себе. А провести внутреннюю переоценку, переступить через свою личную Межу, конечно,
непросто, но...
...но я увлекся, кажется, пора переходить к последнему "блюду"...

БЛЮДО ПОСЛЕДНЕЕ: ПЕТЕР И СМЕРТЬ

"...На привале у Сьлядека нашлась краюха хлеба, две ядреные луковицы и сыр, у флейтиста - грудинка, фляга с мозельвейном и горсть заплесневелого, морщинистого от старости изюма. У пестрого в заплечном мешке даже нашлась сковорода: поджарить грудинку. Ну да, флейта не лютня, плечо не оттянет..."

Увязавшись за случайным попутчиком-флейтистом, Петер приходит на некое Распутье - место таинственное и мистическое. Будто во сне он бродит по улицам обезлюдевшего города, играет на лютне перед пустым залом филармонии, говорит со странным "игроком в сером", меняет "Капризную госпожу" на "Верную спутницу", снова
играет, рассматривает бесконечную разнообразных галерею портретов самого себя, снова играет... на этот раз - "в чашечки". Что достанется проигравшему - об этом не говорится прямо, но догадка лежит на поверхности.
Этот фантасмагорический рассказ, действительно больше напоминающий сон, является как бы подведением итогов... итогов цикла, итогов авторской работы, итогов жизни главного героя. Пересказывать даже в общих чертах сюжет этого рассказа - дело неблагодарное. Явь и реальность (не книжная, наша, самая настоящая!) плывут, ускользают, обрывки иллюзий сливаются в некую идейную общность, истинная суть которой ускользает от понимания до самого конца.
Авторы устами "игрока в сером" удивляются сами себе: "Какой Яблонец? Какой Хольне? ...спрашиваю: где Хольне? Подскажите! Смеются... Один налево тычет, другой - направо... Болван, зачем ты взял в одном аккорде Хайраддина Барбароссу, клад кардинала Спада и Франческу Каччини?! Ты же все перепутал, все перемешал, перекроил всю гармонию! Зачем?.."
А ведь это не для Петера, это для меня! Для того, кто прочитал и усмехнулся некоторым несоответствиям между правдой учебной Истории и правдой Авторов. Сэр Генри Лайон деликатно намекнул: "Не забывай, читатель, это все же не история... это как бы немножко альтернатива, немножко - фантастика, немножко - миф... Как и Петер, каждый Творческий Человек волен выбирать те дороги, по которым ему хочется идти..." Намекнул, отрезвил, ибо я уже начал вживаться в этот новый мир, воспринимая его как данность, как нечто естественное, само собой разумеющееся. И покидать этот старый-новый, красочный и многообразный легко узнаваемый мир ой, как не хочется.
И я, кажется, наконец-то понимаю, что у каждого из нас свой путь и на этом пути мы, нередко, сами преобразуем окружающий мир, изменяем его, подгоняем под себя. И слыша раздраженное "Приди в себя! Ты ведь всего лишь винтик, подчиняющийся законам механизма, в котором тебе выпало счастье крутиться!", я как Петер виновато шепчу в ответ: "Извините... Я постараюсь... Я попробую..."
Я сам себе не верю... Моя фантазия, моя "Капризная госпожа", она не позволит мне усидеть на месте, погонит в путь. Скорее всего - путь непроторенный, "ненастроенный", неудобный. Где взять силу воли и упрямство не променять "Капризную госпожу" на "Верную спутницу", пыльную кочковатую тропинку на теплое место в четырех стенах, обед "до отвала" на походный сухарь? Была бы только дорога и желание идти по ней... я пойду. Пойду сам. Уже поднимаюсь чтобы уходить... но с робкой надеждой оглядываюсь на книжную полку, где в обилии цветных корешков и имен неизменно притягивает взгляд одно имя: Г. Л. Олди. И "игрок в сером" усмехается мне вслед: "Погоди... Успеешь. Давай я расскажу тебе одну историю..."...

P.S. Вот так вот... хотел сделать логические выводы, подвести надлежащую базу, обобщить... Простите, уважаемые. Ничего у меня не вышло. Одни эмоции под занавес и никакой конкретики. Придется каждому желающему "кушать" и оценивать самому. Обед получился в высшей степени изысканный, доставил глубокое удовлетворение, но чувства сытости лично мне не дал. Хочется добавки. А ведь, кажется, "желудок" у меня вовсе не безразмерный. Неужели и впрямь так вкусно было?..
Приятного всем аппетита!