anikusha: Основы мифотворчества в произведениях Г.Л. Олди

@ 2007-09-29 00:56:00

Основы мифотворчества в произведениях Г.Л. Олди

Современному человеку страшно и скучно в современном мире. Наш мир, наше
общество перестало быть психологически комфортно для большинства
вынужденных с ним мириться. Дисгармония пронизывает практически все сферы,
переставая быть симптомом и уделом представителей интеллектуальных
профессий и все более проникая "в массы". Современный человек, лишенный
идеологии, лишенный идеи, объясняющей ему смысл его существования, ищет
различные пути для эскапизма. И хорошо, когда бегство от реальности
принимает формы увлеченности, погруженности в мир художественного
произведения, оставаясь все же в пределах социальной нормы.
Современный книжный рынок предлагает широкий ассортимент для желающих
обрести иную, увлекательную и насыщенную жизнь за пределами серой
действительности. Очевидно, именно на такого читателя в первую очередь
ориентируются авторы многочисленных "серийных" детективов, любовных и
фантастических романов.
Здесь необходимо подчеркнуть, что в пределах вышеперечисленных
разновидностей романной формы существует четкая внутренняя градация, на
верхних позициях находятся классики жанра, задающие общую тональность
звучания и зачастую являющиеся объектом для подражания и рефлексии.
Безусловно, для исследователей интерес в первую очередь представляет
именно их творчество. Однако рассматривая литературную ситуацию в целом,
нельзя не упомянуть большое количество авторов-"однодневок", тем не менее
дающих представление об общем направлении движения литературы.
Одной из ключевых фигур на современном пространстве фантастического романа
является автор Герни Лайон Олди, за звучным именем скрывающий двух
талантливых харьковчан - Олега Ладыженского и Дмитрия Громова.
Познакомившись в 1978 году, свой первый совместный рассказ "Кино до гроба
и..." Громов и Ладыженский написали в 1990-м. Именно этот год писатели
называют, говоря о рождении творческой единицы Генри Лайон Олди. С тех пор
ими создано более десяти крупных романов, в том числе и в соавторстве с А.
Валентиновым, М. и С. Дяченко; а также повести и рассказы, которые сделали
Г.Л. Олди живыми классиками в занимаемой ими литературной нише.
Для исследователей представляет несомненный интерес мифологический аспект
их творчества. Так, одним из первых романов Г.Л. Олди является роман
"Герой должен быть один", который являет собой великолепный образец
современного осмысления и интерпретации классического древнегреческого
мифа о Геракле. Впоследствии авторы вновь обращались к греческой мифологии
в дилогии "Одиссей, сын Лаэрта", а также к индийской мифологии в трилогии
"Черный баламут", японской мифологии в романе "Нопэрапон, или По образу и
подобию", к малоросским сказаниям и легендам в дилогии "Рубеж" (совместно
с А. Валентиновым и М. и С. Дяченко). Отличительной чертой
мифологизированной прозы Олди является глубокая проработка деталей,
насыщение мифологического пространства романа массой реалистических
деталей, делающих повествование псевдореалистическим, психологически
точным и запоминающимся.
Общая концепция творчества Г.Л. Олди сводится к размышлениям о путях и
способах, благодаря которым человек может оставаться самим собой в
различных экстремальных ситуациях. Причем акцент делается не на внешний
экстрим, который, казалось бы, призваны создавать фантастические
допущения, а на остро обозначенные внутренние противоречия, поиски
предназначения, попытки осознать свое место в сложном, постоянно
меняющемся мире.
Фантастический антураж не является самоцелью, он позволяет авторам
моделировать различные ситуации, ставить героя перед таким выбором,
который максимально раскрывает суть человеческой природы. Именно
человеческая природа является основным и наиважнейшим предметом рефлексии
в творчестве Г.Л. Олди.
Следует отметить, что одной из задач своего творчества авторы считают
изучение механизмов создания и бытования мифа в сознании людей. Эта задача
решается в цикле повестей "Бездна голодных глаз", а также в цикле
"Дорога". Авторам удается замечательным образом отследить процесс
взаимного влияния человека и создаваемого им мифа. Человек творит миф,
созидает его силой своего духа, подпитывает его силой своей веры, а затем
попадает в созданную собой ловушку, начиная подчиняться своему творению,
которое обретает самостоятельную жизнь и начинает определять судьбу своего
творца. Такая спаянность делает человека одновременно и бесконечно
уязвимым и бессмертным.
Говоря о способах интерпретации мифа, а также, в некоторых случаях,
способах мифотворчества в произведениях Г.Л. Олди, нельзя не упомянуть о
так называемом "восточном цикле", созданном с оглядкой на поэтику и
культуру Древнего Востока, а также стоящую особняком повесть "Витражи
патриархов".
Повесть "Витражи патриархов" была впервые опубликована в 1991 году. Она
представляет собой удивительный сплав фантазии писателей и стихов Н.С.
Гумилева.
Повесть представляет собой "рассказ в рассказе": некий автор пишет
грустную сказку, давая читать написанное жене. И повествование
периодически прерывается, эмоционально замедляясь в наиболее напряженные
моменты, чередуясь с комментариями жены по поводу прочитанного. Однако
финал повести позволяет внимательному читателю предположить, что грустная
сказка является воспоминаниями главного героя. Впрочем, вопрос о том,
насколько реальны эти воспоминания, то есть являются ли они воспоминаниями
о реальных событиях в жизни рассказчика, либо записями его сновидений,
остается открытым. Равно как и финал повести.
В повести отчетливо прослеживаются аллюзии на шварцевское "Обыкновенное
чудо", когда рассказчик оказывается вовлечен в действия в сочиненной им
самим сказке. Кроме того, грубый реализм быта Мастера, сочиняющего сказку,
призван занижать пафос его истории. Вообще же постперестроечная
литература, а именно к ней можно причислить и "Витражи патриархов", крайне
стесняется пафосности, стремясь максимально снизить его различными
стилевыми приемами. Так, например, после описания одного из сражений, где
центральный персонаж совершил героический поступок, раскрывшись при этом
как сильная цельная личность, следует ремарка жены: "А драки описывать ты
так и не научился. <...> Разве ж это драки? Так, ерунда на костном масле"
[87]. Как видим, помимо снижения общего пафоса, авторы допускают скрытую
иронию в адрес привычных представлений о современной фантастике, которую
многие воспринимают как боевик, перенесенный в сказочные реалии.
Соответственно все, что предполагает некоторую работу мысли, оказывается в
крайне невыгодном положении: с одной стороны, фантастические произведения,
в которых многочисленные сцены кровавых сражений заменяются рассуждениями
о человеческой природе и о сохранении человечности в нечеловеческих
условиях, рискуют вызвать недовольство у читателей, которые во многом
определяют конъюнктуру рынка, с другой стороны, филологическая наука
обладает слишком большим запасом инерции, чтобы начать рассматривать текст
с клеймом "фантастика" как серьезное произведение.
В "Витражах патриархов" авторы позволяют себе экспериментировать со стилем
и формой. Так, например, они чередуют повествование от второго лица с
повествованием от третьего лица: "Ты направился к месту ссоры - и
обнаружил ненужность своего поступка" [86]; "Войдя в каризы, он обогнал
понурого Бродягу..." [87]. Такая смена лица, от которого ведется
повествование, является одной из многочисленных шарад, загадываемых
авторами читателям. Отсутствие единообразия подчеркивает ощущение
зыбкости, фантасмагоричности сюжета, отсутствие однозначности. Для авторов
принципиальной является позиция, где во главу угла ставится плюрализм,
принципиальный отказ от каких бы то ни было доминант, помимо морали и
нравственности. Лейтмотивом их творчества является превалирование
моральных законов над какими бы то ни было иными. Мир относителен,
нестабилен, подвижен, и только нравственность оправдывает и определяет
человеческое существование.
Особо следует подчеркнуть широкое использование авторами в тексте
стихотворений Н.С. Гумилева. В первом издании повести все цитаты давались
без указания автора, что оправдывалось как основными принципами игровой
литературы, так и самим сюжетом. Сюжет повести таков: некий молодой
человек оказывается в неком мире, где любое рифмованное слово обладает
огромной силой. Разрушительной или созидательной эта сила будет -
определяет ритм и размер стихотворной строки. В описываемом мире словом
владеют Мастера, которые тщательно хранят витражи патриархов - сборники
стихотворений. Молодой человек из предположительно нашего мира, чье
появление в Мире Слова никак не объясняется (и это одно из правил игры
авторов с читателями), помнящий большое количество стихов самых разных
поэтов, становится сначала изгоем, потом Мастером и, наконец, разрушителем
этого мира.
В конце повести перед героем ставится сложный нравственный выбор:
сохранить магию слова, но позволить внешней враждебной варварской силе
уничтожить приютивший его мир, либо пожертвовать волшебством, чтобы
остановить варваров и то разрушение, которое они с собой несут.
Герой выбирает второе, и в финале обыденная реальность окончательно
поглощает сказочную, а сделавший выбор оказывается единственным в новом
мире, кто сохранил в себе память о бывшем некогда чуде. А его возлюбленная
царевна превращается в ироничную и крайне прагматичную супругу.
Вся повесть является метафорой, в которой скрыта тоска авторов о том
времени, когда у человека было время и желание, а главное - умение слышать
каждое слово, быть чутким, внимательным, открытым чудесному.
Мы выбрали науку, рацио, отказавшись от волшебства, и душа уходит из
нашего мира.
Обращаясь в своем творчестве к мифологическим системам различных народов,
беря за основу для своих романов мифы о героях греческой, индийской,
японской, украинской культур, Дмитрий Громов и Олег Ладыженский
пропагандируют одну, но очень важную мысль: независимо от национальности,
от жизненных обстоятельств, от собственных демонов, всегда и везде
необходимо прежде всего оставаться человеком.