ЛЕГЕНДА О ЮРГЕНЕ УЖАСНОМ, ПОКОРИТЕЛЕ, ГЕРОЕ И ПОЛУБОГЕ.

Все его двенадцать подвигов и немного сверх этого.
Все слухи, помыслы, байки...
И вся правда - в довесок.

... У Героя молодого, в знак божественной натуры, в знак геройского
изъяна... А чего ходить кругами, прямо скажем: руки были...
Загребущими, какими - без прикрас отвечу я. Под себя гребли, что было,
остальное отбирали у соседской детворы... И за это на Героя, на
кровинушку от Зевса, али может сына Локи - кто их к чёрту разберёт?
- наезжали все соседи... Наезжали все соседи, они гады не поняли, кто
оказывал им честь.  На героя катят бочку, а пацан назначил стрелку,
разобраться по понятьям: кто тут лох, а кто герой. Побазарили
немного, он ушёл - они остались...Тихо-мирно остывая той вечернюю
порой... .
(Сага о Юргене Ужасном в переложении уголовного скальда
Охлумссона. III век. )

  ...Басилей Эврисфон приказал подать свою колесницу к выходу.  
  Он, как обычно по воскресеньям, ехал гулять.
  Взмыленные от усердия конюхи запрягли четвёрку гнедой масти,
басилей взялся за вожжи, и колесница тронулась.
  Выехав на аллею двудесяти и шести ярлов, басилей увидел
лежащего посреди улицы лицом в лужу человека.
  - Здравствуй, Зверофсон. - сказал басилей. - Давно не виделись...
  Человек нехотя поднял голову. Сквозь корку грязи устало смотрели
голубые глаза.
  - С прошлого воскресенья. Здравствуй и ты, басилей...
  - Всё лежишь?
  Человек пожал плечами:
  - Каждый развлекается, как может, басилей.
  И опустил голову обратно.
  Эврисфон тронул колесницу, но не успел  проехать и до угла, как в
спину донеслось:
  - Заезжай на неделе, басилей. На драккаре прокачу...
  Надо ж так случиться, что обернувшийся поблагодарить конунга
Эврисфон не заметил медного гвоздя, со знанием дела вставленного
остриём вверх между камнями дороги. И что этот злополучный гвоздь
воткнулся прямо в центр копыта несчастного гнедого... Гвоздь был
длинный, ощущения вызвал неприятные.
  Четвёрка понесла. Колесница грохотала, подпрыгивала, билась
бортами о стены домов, боевой нож грозил задеть случайных прохожих;
басилей что-то громко и искренне орал... Что-то не совсем
приличествующее официальному главе города.
  И вдруг...
  Со звоном разлетелось оконное стекло. Из окна
бокового дома вылетел взъерошенный угловатый комок, плюхнулся на
землю...
  - Берегись!! - заорали вокруг.
  Колесница неслась, как сумасшедшая молния. Взмыленные кони
рвались вперёд, на маленькую фигурку посреди дороги...
  ...Колесница остановилась так резко, что басилей не удержался и
метеором просвистел над гнедой четвёркой, внезапно ослабевшей в
коленях. Пролетел и с грохотом обрушился на дорогу.
  Очнувшись, басилей первым делом ощупал себя. Всё было цело,
только кошелёк пропал. Басилей открыл глаза.
Гнедая четвёрка, некогда самая быстрая во всём городе,
напоминала кучу кляч на бойне. Совершенно седые гривы, ноги на
раскорячку, плешивая шерсть...
  Перед ними стоял мальчик в живописных лохмотьях и задумчиво
жевал губу.
  - Это он... - горячо зашептали басилею на ухо.
  - Что он? Кошелёк спёр? - не понял басилей.
  - Кошелёк? Не знаю, а колесницу остановил точно он...
  - Как? - заинтересовался Эврисфон.
  - Глянул им в глаза и готово... Сын Бога.
  - Глянул?!  В глаза?!
  Басилей поднялся на ноги и подошёл к своему спасителю. Тот как
раз собрался уходить.
  - Мальчик, стой. Ты куда?
  Мальчик повернулся, угрюмо оглядел басилея и промолчал.
  Отвернулся и пошёл быстрым шагом.
  - Мальчик, ты тормоз?
  Невинно оскорблённый исчез за углом.
  Эврисфон вздохнул, пожал плечами и пошёл домой пешком.
  
  ...Басилей Эврисфон принял приглашение конунга Зверофсона
покататься на его драккаре.
  - Здравствуй, конунг. - сказал басилей.
  - А-а, басилей! Вали сюда... - Зверофссон ухмыльнулся. Потом
закричал кому-то на берегу:
  - Парни, грузите бочки, да побыстрее - мы отправляемся...
  ...В открытом море:
  - Басилей, ты пьёшь вино? - спросил Зверофссон. Вопрос был чисто
риторический. Конунг сам на него и ответил:
  - Конечно, пьёшь.
  ...Через час:
  - Ба-асилей, ик! Ты, ик! Пьёшь бренди? Не надо - ик! - не отвечай,
я сам знаю, что - ик! - пьёшь...
  ...Через два часа:
  - Баси... э-э... как тебя там?... а-а... сибалей! Ты меня уважаешь?..
Нет, ты скажи... как на духу...
  - Ува-ажж-аю, Зверри-исон... тебя - увважжаю...
  - Тогда пей...
  ...Шторм налетел совершенно внезапно. Команда драккара
допилась до состояния нестояния, кормчий заснул на руле, конунг -
мордой в кувшине. К тому времени басилей успел вырубиться и
проспаться, так что блевать с борта ходил практически трезвый.
Волны кидали драккар из стороны в сторону, холодная солёная
вода заливала спящих. Но никто не проснулся.
  Ревел ураган. Тёмное, кошмарное небо обрушило свой гнев на
смертных . Завидно было Посейдону - все пьяные, а он один трезвый. В
стельку.
  И вот - скалы, рифы, и драккар несётся прямо на них... Трезвый
басилей давал обеты: целомудрия, пожертвовать в дар пять чёрных
коров, одну белую, одну рыжую, принести в жертву жену и тёщу, тестя
и два локтя шёлка, выбрить себе волосы везде, где найдёт...
  Не помогало...
  Боги гневались.
  Вот уже деревянное днище драккара скрежещет по камням, глухие
удары, ещё чуть-чуть...
  Маленькая фигурка карабкается на борт драккара, хватает бочку,
кулаком выбивает крышку и... Масло, чистейшее оливковое масло
потоком льётся в бушующее море. Одна бочка, другая, третья...
Басилей насчитал двенадцать.
  Огромное масляное пятно расплывается вокруг драккара. Волны
утихают...
  ...Драккар медленно вошёл в  бухту, Эврисфону стало легко и
спокойно. Привычным жестом ощупав себя, басилей также привычно
обнаружил пропажу кошелька.
Огляделся. Заодно пропал и мальчик.
  - Эй! - крикнул басилей. Никто не откликнулся.
  Басилей перегнулся через борт в очередном приступе рвоты...
  И увидел Его.
  - Мальчик, ты куда плывёшь? - спросил удивлённый басилей.
  - Мимо. - лаконично ответил тот и поплыл дальше.
  - Как тебя зовут, мальчик? - крикнул басилей в вдогонку.
  - Я не тормоз. - донеслось издалека.
  - Оз-оз-оз... - повторило эхо.
  Басилей почесал в затылке. Поймал вошь и раздавил между
ногтями...
  Потом понял, что его всё ещё тошнит.
  ...Басилей как раз изволил вкушать кальмаров под тонким
чилийским соусом, когда за окном заполошно закричали:
  - Беда, беда, люди!! Уби-и-ли! Насмерть... Навсегда.
  Прислужник мгновенно появился в дверях, ожидая соизволения
говорить.
  - Говори. - махнул рукой басилей.
  - Юрген Сильно Бронзолобый, сын божественного Зевса, убивать
изволил многих... Павку Медного Бояна, Крона Чёрного Жирафа,
Ефрисфата Громопевца и ещё кого-то там... Дело в общем было к ночи,
сон смотреть пора девятый, но не спали эти люди и Герой совсем не
спал... Его матом крыли долго, по частям ругали тела, про отца сказали
грязно и послали кой-куда... Но Герой такая личность, что сходить он
отказался, и настолько разозлился, что зарезал всех ножом...
   Слегка обалдевший басилей сделал знак рукой поперёк горла.
Подожди, мол, подавился я... Эффект оказался неожиданный - не в меру
ретивый стражник понял всё по своему, и одним скальдом на земле
стало меньше.
  - Ты чего? - тихо спросил Эврисфон у довольно скалящегося
стражника. - Ты его... Зачем?
  Стражник перестал лыбиться:
  - Я думал... Режь, мол, гада - развелось, понимаешь, стихоплётов! -
сказал тот и преданно посмотрел в глаза басилея.
  Эврисфон подумал, подумал, но стражник был хорошим воином и
предавать не умел - то ли в силу уникальной честности, то ли в силу
столь же уникальной тупости.
  Герой же малость перестарался - в список убитых навсегда входило
четыре человека.  
  Басилей распорядился добавить в список пятого... Для ровного
счёта. Авось не заметят.
  В канцелярии тоже умели думать. И надумали. После чего
злополучный список попал в руки особой судебной палаты. Затем - в
жреческую коллегию.
  Так Герой впервые пошёл по рукам.
  
  ...В белой мантии с кровавым подбоем пятый басилей Мидлгарда
Эврисфон Протикапеец вышел на балкон.  Страшно болела голова. С
похмелья.
Никому не нужная казнь после ещё менее нужного суда
раздражала. Герой!
  - Приведите обвиняемого. - приказал басилей и поморщился. Герой!
Понаделал Зевс... А отдуваться басилею.
  Арестованный вид имел странный.  Во-первых: чумазый - конунгу
Зверофссону с его легендарной лужей такое и не снилось. Во-вторых...
  - Вы кого привели? - тихо спросил басилей, и судебные
исполнители шестым чувством определили - будет зверствовать.
  Злостному нарушителю спокойствия, массовому маньяку-убийце,
осквернителю всевозможных святилищ, грабителю могил (вот на кого
в судебной палате списали то нашумевшее дело... - смекнул Эврисфон),
и, наконец, насильнику-извращенцу (половина девственниц-весталок
города ходила с подозрительно довольными лицами и округлившимися
животами) на вид можно было дать от силы лет восемь...
  Судебная коллегия предлагала двенадцать строгого режима, а
жрецы синедриона - сожжение на костре.
  Обвиняемый, сиречь Герой, Сын и Полубог в одной скромной (если
не сказать - драной) упаковке, не предлагал ничего. Пацан угрюмо
оглядывался, явно отыскивая плохо лежащие вещи. Взгляд его грязно-
серых, в тон хламиды, глаз остановился на кошельке басилея, и тот
внезапно понял - сопрёт. Хоть гвоздями приколачивай... Маслом
смажет и - сопрёт.
  Кошелёк, гвоздь, масло... Басилей было подумал, что сходит с ума,
но...
  - Мальчик? - только и смог вымолвить басилей.
  - Мимо. - отрезал пацан.
  Последние сомнения Эврисфона развеялись. Он видел перед собой
Спасителя, пришедшего искупить чужие грехи. Всегда страдают
невинные - подумал басилей.
  - Как зовут юного возмутителя спокойствия? - обратился басилей к
писцу. Тот покачал головой:
  - На вопросы он не отвечает, а соседи... те, что остались в живых
конечно... назвали... Вот краткий перечень.
  - Читай. - коротко приказал басилей.
  - Э-э... Угу. Помёт дохлой ящерицы-помойницы, жертва аборта,
евнухово семя... - забубнил исполнительный писец, наливаясь кричаще
яркой краской. Никто бы и не подумал, что судебный исполнитель...
  - Стоп. - сказал Эврисфон. - Достаточно.
  И тут подал голос мальчик, про которого все малость подзабыли:
  - Юрген Ужасный... Ну я поплыл, дяденька басилей...
  Гробовое молчание стало ему ответом.
  Первым встрепенулся дежурный центурион.
  - Нет уж, нет уж. - сказал он, являя миру багровое, словно помидор
в самом соку, лицо, похожее на кусок сырого мяса и на обожжённый
солнцем кирпич одновременно.
  - Нет уж, нет уж... Гурген, Мурген или как тебя там. Пошли
салабон, объясню, как следует обращаться к старшим по званию.
Разрешите, басилей?
  И, не дожидаясь согласия, центурион мягко, на посторонний взгляд
даже нежно опустил свою лапищу парню на угловатое детское плечо.
(Кто не видел, тот не знает, что когда-то старший центурион Кирикос
таким же "мягким" движением сломал шею быку, бросившемуся на
басилееву колесницу. )
  Плечико оказалось нефиговое.
  Центурион разом спал с лица и опустился на колени. Правая
бьющая рука его плетью повисла вдоль тела, глаза побелели.
Мальчик повернулся и исподлобья посмотрел на поверженного
исполина.
  - Ну. - спросил он. - Драться будешь?
  Центурион в ужасе замотал головой.
  - Смотри-и... - сказал пацан. - Знаю я таких - всё бы вам маленьких
обижать. А я не маленький. Это я сейчас такой добрый, а в следующий
раз...
  Центурион представил себе следующий раз и упал в обморок.
  Пока отзвучали крики удивления, пока младший центурион
Сигурд тупо глядел на распростёртое в пыли тело непосредственного
начальника, пока писец старательно лил чернила на только что
написанный протокол, маскируя сие под роковую неловкость, пока...
Двое смотрели друг другу в глаза. Грязно серые, не по-детски
серьёзные против светло-карих басилеевских.
  Дальше было так:
  Мальчик смахнул с загорелого лба светлые пряди выгоревших на
солнце волос и прищурился.
  Басилей задумчиво почесал в затылке и вздохнул.
  Мальчик почесал нос, промежность, и сплюнул.
  Басилей подёргал себя за ухо и облизнул губы.
  Мальчик взял себя за уши и покрутил головой, проверяя их на
прочность.
  - Издеваешься? - спросил басилей.
  - Ты первый начал. - ответил мальчик.
  Эврисфон усмехнулся.
  - Всё по честному. Мир?
  Мальчик подумал. Потом ещё. И лишь на третий раз согласился.
  - Мир.
  Взмахом руки басилей отослал остальных. Потом огляделся.
  - Лезь наверх. - предложил он Юргену c балкона. И - громким
шёпотом:
  - Пока никто не видит...
  ...Под веткой оливы сидел писец и делал вид что с рождения слеп, глух и
страдает провалами памяти. Мальчика, нагло лезущего по акации на
балкон, он не замечал в упор. Даже когда тот ухватил его волосы для
лучшей опоры.
  - Чего тебе? - спросил мальчик, в упор глядя на басилея. Тот
вздохнул.
  - Ты - Герой. - начал Эврисфон. - Сын Бога... Не знаю, хорошо это
или  плохо, но город лихорадит, словно он объелся незрелыми
яблоками. Из-за тебя. Всё идёт наперекосяк... Даже суд и тот -
ненормальный.  Ты притягиваешь к себе неприятности, мальчик с
громким именем Юрген Занудный...
  - Ужасный. - поправил мальчик. Подумал и показал басилею
кулак.
  - Юрген Ужасный. - согласился басилей с таким аргументом.
- Юрген Ужасный, ублю... сын бога. Если представить Мир как
Сеть, в которой мы все запутались, то Герой - это тот, кому больше
всех надо - дёргается, крутится, дрыгает ногами и пробует нити на
зуб... А Мировая Сеть - одна на всех. Герой геройствует, нити
натягиваются, рвутся, а то и провисают в самых неожиданных местах.
Словно шмель в паутине - и прилип и пауку не по зубам... А шишки -
шишки достаются обычным людям. Нас то больше... Куда не плюнь...
  - Ага, понял. - сказал мальчик. - Боги на вас плюют? Плюют.
Титаны плюют? А как же! Великаны плюют, гидры всякие, чудовища
там... Кто ещё? Да все плюют!.. Вот я вырасту, покажу им, как слюни
распускать... Всех под корень и - в яму, как мусор.
  - Умный мальчик. - ошарашено вымолвил басилей. - Тебе бы
подучиться... да руку набить.
  
  ...С неба громыхнуло. Прямо скажем - совершенно не к месту, ибо
небо было ясное, без единой тучки.
  Басилей с мальчиком дружно посмотрели вверх.
  - Привет ребята! - загрохотала басом возникшая из ниоткуда
личность. Сквозь неё просвечивало солнце. - Не ждали?
Фигура уплотнилась, перестав просвечивать и оказалась рыжим,
как огонь, детиной в тёмном хитоне на голое тело.  
  - Ты, басилей, губы подбери, а то по полу пыль собирают...
  Басилей засмущался.
  Мальчик с задумчивым видом потрогал детину пальцем, покачал
неодобрительно головой и нахмурился.
  - Я... Да я... -промямлил басилей. - А гром как же? - не к месту
добавил он и совсем смутился.
  Детина пророкотал:
  - Гром? А что гром? Принято у нас так - понял? Да ты не бойся, я
сегодня добрый - бить никого не буду... Ну, не до смерти. Э-э, пацан, ты
чего..?
  Мальчик ткнул грязным пальцем ему в плечо, довольно хмыкнул,
и загадочно улыбнулся.
  - Ты кто? - спросил басилей, мальчик же недолго думая ударил
незнакомца кулаком в голову, а ногой в голень...
  Незнакомец вздрогнул.
  Мальчик заскакал на одной ноге, дуя на ушибленный кулак.  Челюсть
незнакомца по крепости не уступала граниту, а голень тот же
гранит превосходила раза в два, потому как Юрген ногой ломал
мраморные статуи в городском парке, а тут... Облом, одним словом.
  Ай-яй-яй! - погрозил ему пальцем незнакомец. Не балуй!
  - Дядя, ты кто? - в свою очередь спросил мальчик, с заметным
уважением оглядывая квадратные плечи дяди и его атлетическое лицо.
  - Кто? - атлет почесал в рыжем затылке и с несокрушимой
уверенностью в голосе заявил, - Отец я.
  Подумал и добавил уже не так уверенно:
  - Твой...
  - Ну да? - мальчик был настроен скептически. - А на... фиг ты мне
сдался, папаша?
  - Как? - растерялся новоявленный отец. - Я же Бог...
  Тут он согнулся в три погибели, ругаясь сквозь зубы и держась за
низ живота. За САМЫЙ низ - мальчик всё-таки нашёл уязвимое место.
А вы говорите - ахиллесова пята, ахиллесова пята...
  Знать надо - куда бить.
  Тем более - Бога...
  - Грязные у тебя приёмчики, пацан. - прошипел Бог, - Тебе бы
Мусорщиком зваться...
  - Зато теперь, папаша, я - твой единственный сын.
  ...В тот момент лицо Бога стало белее самого белого снега...

                                                    

(c)1998, Дмитрий Овчинников