EXEGI MONUMENTUM

  Как правило, на определенном этапе творчества каждый писатель задается вопросом о том, что останется после него потомкам. Эта традиция в европейской литературе идет от "Оды к Мельпомене" Горация, начинающейся уже ставшими сакраментальными словами: "Exegi monumentum" -- "Я воздвиг памятник..." Хотя, если быть точным, о подобных вещах задумывались еще древние египтяне, говорившие о своих писцах -- подлинных создателях культуры Та-Кемета:

  -- Они не строили себе пирамид из меди, И надгробий из бронзы. Не оставили после себя наследников, Детей, сохранивших их имена. Но они оставили свое наследство в писаниях, В поучениях, сделанных ими... Книга лучше расписного надгробия И прочной стены. Написанное в книгах возводит дома и пирамиды В сердцах тех, Кто повторяет имена писцов, Чтобы на устах была истина.

  Новую книгу Г. Л. Олди можно считать определенной заявкой на этакий небольшой "Памятник". Что ж, на наш взгляд, самое время. Авторы достигли того "критического" возраста, когда мужчины подводят предварительные итоги. Вспомним, что и Пушкин написал "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..." приблизительно в том же возрасте. В "Нопэрапон...", как ни в одном другом романе Олди, отчетливо звучит тема писателя и писательского труда. Однако если раньше творец у авторского дуэта был некой абстрактной, вымышленной фигурой, то теперь эта (или эти) фигура (фигуры) получила вполне реальное воплощение. Потому что героями одной из двух наличествующих в книге сюжетных линий являются... Дмитрий Евгеньевич Громов и Олег Семенович Ладыженский собственными персонами. Собственно, и во втором пласте повествования речь идет о творчестве (рассказана история семьи основателя японского театра Но, Дзэами Дабуцу, жившего в XV-м веке). И все же сюжетная линия, действие которой происходит в ХХ-м веке, в родном городе писателей Харькове, представляется нам более любопытной. Конечно, и Япония XV-го века показана по-олдевски зримо, поэтично. В описаниях сценических действ видна опытная рука О. С. Ладыженского, в недавнем прошлом -- театрального режиссера. Сказывается и актерский опыт Д. Е. Громова. В общем, написано профессионально, со знанием дела. Но "харьковские" главы интересны тем, что являются как бы исповедью сердца писателей. Они чуть ли не впервые допускают нас в свой внутренний мир. Понятно, что мы имеем дело с художественным произведением, и образы главных героев не совсем тождественны реальным авторам "Нопэрапон". Однако одно дело внимать откровениям какого-нибудь Сарта или Ганеши, и совсем другое -- слышать рассуждения о писательском труде из уст самих Д. Громова и О. Ладыженского. В них гораздо больше искренности, пережитого и прочувствованного. Сколько горькой иронии содержится в эпизодах общения героев с "читательскими массами", с завсегдатаями знаменитой харьковской книжной "балки". Вот тебе и "Разговор книгопродавца с поэтом". Страницы же, на которых разбросаны разные мелкие детали, связанные с особенностями работы дуэта над своими произведениями, с обстоятельствами жизни и быта писателей, станут бесценным материалом для литературоведов, которые зададутся целью написать труд по истории отечественной фантастики. Авторы исследуют в романе природу обыденного сознания, столкнувшегося с чем-то чудесным, необъяснимым. Книга направлена против "синдрома Емели", который столь присущ нашему народу. Ах, как хочется вот так, прямо слету, "по щучьему велению" научиться искусству, на овладение которым у иных людей уходит двенадцать лет, а то и вся жизнь! Зачем мучиться, сомневаться, копаться в себе? Нужно лишь слепо поверить очередному сенсационному объявлению. И ты становишься Мастером, Творцом, Чудотворцем. Но за каждую подобную сделку с самим собой приходится дорого платить. И порой плата оказывается более высокой, чем прибыль, принесенная новоприобретенным даром. Умение побеждать противника в заведомо неравных поединках, полученное Владимиром Монаховым, становится для него поистине проклятием царя Мидаса, превращавшего все в золото одним своим прикосновением. Новоявленный Мидас-Монахов боится прикасаться к людям, так как может покалечить их. Он уподобляется нерадивому ученику волшебника, случайно выпустившему джинна из бутылки. Слава Богу, вовремя вернувшийся Учитель устраняет ужасные последствия поступка недоучки. Так и в "Нопэрапон". На помощь ученику также приходит Учитель, возвращающий блудного сына на путь истинный. Итак: "Без труда не выловишь и рыбку из пруда". Столь горькие истины, как правило, воспринимаются массовой аудиторией без особого энтузиазма. Развенчивание национального мифа всегда проходит весьма и весьма болезненно. Впрочем, думается, что и массовый читатель, взявший в руки "Нопэрапон...", не будет разочарован. В книге есть все, что необходимо хорошему развлекательному чтиву: лихо закрученная, полудетективная-полумистическая интрига, каратэшные поединкаи, мафия, немного нежити и т. п. В который раз Олди подтвердили некую пограничность своего творчества, являющегося синтезом элитарного и массового направлений в искусстве.

[И. В. Черный, доктор филологических наук, сентябрь, 1999.]