Приветствую господ классиков по поводу прочтения мною "Я возьму сам". И вот что навеяно этой музыкой:
МАСКИ ДОЛОЙ, ГОСПОДА !
"Я возьму сам" -- книга, вероятно, уже отшумела, отгудела. Но если
бы я жил не в Америке, а, к примеру, в планетарной системе Вега, времени
до получения обратного сигнала прошло бы еще больше. Итак, перед нами мистификация.
Я не знаю, существовал ли на самом деле поэт аль-Мутанабби, но книга с
самого начала, с первой страницы предупреждает:-"Не верь!"
"Только мне - влюбленный шепот, только мне - далекий топот,
Уходящей жизни опыт - только мне. Кому ж еще?
Пусть враги стенают, ибо от Багдада до Магриба,
От Канберры до Сантьяго скажет вам любой бродяга --
Петь душе Абу-т-Таиба, препоясанной мечом!"
Одну строчку здесь я вставил самостоятельно, видя в этом кратчайший
способ доказать, что этим стихам совсем не пять сотен лет! А когда в тексте
встречаешь "...да будь я хоть шахом преклонных годов..." или "...Магриб
есть Магриб, и Машрик есть Машрик, и им не сойтись никогда, Пока не сойдутся
небо с землей в минуту Господня Суда...", сомнения исчезают окончательно
- тебе морочат голову!
Описание ночной схватки в грозу:
"...Край халата, обласканный сабельным лезвием, повисает хвостом шелудивого
пса...
-- Тише, юноша подобный, блеску молнии во мраке....
Удар. Злой, бешенный, и от того бессильный.
-- ...наслаждению в пороке, дивной пери на пороге,
нитке жемчуга во прахе....
Удар.
-- ...Сладкой мякоти в урюке, влаги шопоту в арыке..."
Ну и так далее. Что это? Как что? Сирано! (...я попаду в конце посылки!...)
Что ж, подождем до конца! А сюжет раскручивается, и, как обычно, мастерски.
Да что там сюжет? Мироздание Олди здесь в виде пены, разделяющей похожие
и непохожие миры и времена. И между ними тонюсенькие перегородки, только
надо знать, где и как в них ткнуться. Гуляй, не хочу! Ну, нас-то этим не
удивишь! Хаживали мы и с Кикахой из мира в мир, и с Дворкиным, открывая
ворота ("Ал-Ребаты", по здешнему). И эти миры "просачиваются" друг в друга
в снах, в грезах, в стихах. Ну, "фарр"... Да знаем мы и без этого, что
рядом с некоторыми людьми и сам становишься лучше, умнее, добрее (или наоборот!).
Ну, как всегда, точный антураж. Да что мы, всяких халатов, арыков, урюков
не едали? Я - так вырос среди них. Герой? А чего сочуствовать сумасброду,
правда, поэту, но личности, по которой плачет Гаагский трибунал? Вот, наконец,
мир, в котором когда-то правил великий воин и поэт аль-Мутанабби! Но от
поэта не осталось и следа, ни единой строчки (Почему? Как так могло случиться?-Туман,
туман...). И поэт, не воин, не преступник, а поэт, одерживает единственную
в книге свою (свою!) победу.
И в финале вдруг чуствуешь - поверил, достали! Вопреки оговоренным
с самого начала правилам игры. И благодаря стихам, которые пронизывают
и скрепляют, сцепляют книгу. И стихи-то хорошие! Пусть и не Мутанаббины!
Пусть они даже не выделены и пишутся сплошным текстом. Пусть это даже что-то
вроде детской скороговорки: -"Обижали в детстве жабу, мама-жаба обижала,
бабка-жаба обижала, папа- жаба обижал, и родня над жабой ржала..." и т.
д. Я и раньше подозревал, что ряд стихотворных эпиграфов в книгах Олди
сочиняются самими авторами. Но не до такой же степени!
На последней странице аль-Мутанабби в обнимку с Франсуа Вийоном (вот
только Вечного Жида не хватает!) уходят в следующий мир."Мертвых нет! Совсем!"
Ну и в добрый путь! Только почему с Вийоном? Последняя мистификация?
"...Я знаю шлюх - они горды, как дамы,
Я знаю дам -они дешевле шлюх,
Я знаю то, о чем молчат годами,
Я знаю то, что произносят вслух..."
Только поэтому? Тогда почему не с Высоцким?
"...Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют..."
И вот я хочу спросить: "Кто еси, сотворивший это? Маски долой, господа!"
