Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам, ахейские мужи?
О. Мандельштам
Во времена моего школьного детства говаривали: "Пережеванное - невкусно".
Не знаю уж почему, но я всегда старался следовать этой максиме. И впрямь,
разве недостаточно ловких ребят, которые будут до опупения толочь воду
в ступе и слова в предисловиях и монографиях? И какие все хлопцы - остепененные,
солидные, слова в простоте не вымолвят - где уж нам, дуракам, чай пить.
Вот они пусть в сотый и тысячный раз повторяют панегирики Генри Лайону
Олди. Можно, конечно, было бы влиться в их дружный хор и в очередной раз
оповестить почтеннейшую публику о том, какой Г.Л. мастер слова, тонкий
стилист и властитель дум, и даже цитаток в подтверждение надергать. Как
будто почтеннейшая публика не зачитывается книгами харьковского тандема
уже лет десять и вроде даже не предполагает о существовании такого писателя.
Осмелюсь предположить, что, наверняка, и досточтимый сэр догадывается о
своем таланте. Но хлопцам легче и проще хвалить, заливая патокой, чем взяться
и проанализировать. Так оно безопаснее...
Каждый раз, когда я снимаю с полки новую книгу Дмитрия Громова и Олега
Ладыженского, я не сомневаюсь, что прочитаю ее взахлеб, и предвкушение
меня еще никогда не обманывало - Генри Лайон охулки на руку не положит.
Конечно, и у Олди бывают более и менее удачные книги. Но речь сейчас не
об этом. И не о самих авторах. Речь пойдет о герое их последней книги,
хитроумном Одиссее-Улиссе...
...От античной истории до наших дней дошло немного - обрывки авторов,
в основном, позднеримских, обломки статуй и колонн; неохватная культура,
целый материк, Атлантида древней цивилизации как будто канула бесследно
в бездну. Профаны, начитавшиеся Куна, а в лучшем случае - Грейвса, убеждены,
что все постигли; специалисты же разводят руками и по сей день теряются
в догадках. Облик античности, восстанавливается, как древняя мозаика -
некоторые смальты уцелели, но общая картина все еще не ясна.
А интерес к античности, по сути своей, ведь не просто досужее любопытство.
История Древнего мира не просто фундамент, из кирпичиков которого построена
существующая цивилизация - это еще и предупреждение нам, неожиданным потомкам
древних, о том, как все, столь знакомое и привычное, может внезапно исчезнуть
во мраке невежества и лишь спустя столетия прорасти разрозненными артефактами.
Впрочем, мы мало задумываемся о прошлом, слишком уж мы устремлены в будущее
и живем завтрашним днем. Древние жили сегодняшним. Так ли это было глупо?..
Мы, даже не отдавая себе отчета, постоянно ведем диалог с античностью,
пытаемся расшифровать письмена, начертанные на стене, прочесть в них свою
судьбу. Но этот диалог не просто двух разных человечеств, это диалог личностей:
те из нас, кто настроены по-философски, апеллируют к Платону, Сократу или
Сенеке. Люди действия обращаются к Александру или Цезарю. Дети тянутся
к Гераклу и аргонавтам. Но весь калейдоскоп античности в нашем сознании
воплощает Одиссей.
Именно он ближе всего нашей душе, именно его образ вызывает у нас наибольшее
понимание и сопереживание. Одиссей - не обычный Герой Эллады, он борется
не с чудовищами или богами, он воюет с настоящим за будущее, борется с
судьбой не ради посмертной славы, а за обычную, смертную жизнь. И в этом
он - провозвестник Нового мира.
И еще один урок дает нам хитроумный Улисс - нет и не может быть порядка
в собственном доме, и не удастся отсидеться в покойном и уютном месте,
когда Ойкумена встала на дыбы... Одиссей, несмотря на все катаклизмы и
пертурбации, практичен и приземлен и тем похож на нас. Его мудрость в том,
что он твердо знает, что такое Добро и Зло, и может отделить одно от другого
(как бы нам хотелось хоть немного в этом походить на него!). Это простое,
по существу, знание позволяет ему с легким презрением смотреть на бряцающих
оружием недоумков и явных глупцов, напыщенно и темно рассуждающих о том,
что не бывает "инвариантной морали". По их логике, в зависимости от обстоятельств,
мораль может поощрять и одобрять насилия и убийства. Для подобных умников
у Одиссея всегда в запасе крепкая палица или, в крайнем и неизбежном случае,
туго натянутый лук.
Он - герой по необходимости. Как и все мы. Одиссей не был героем и
не стал богом. Он предоставил это право другим. Возможно, поэтому история
такова, какова она есть. Может быть, и Христу стоило призывать не к божественной
любви, а к простому здравому смыслу. Или для того, чтобы внять такому призыву,
надо действительно быть Одиссеем... Улисс, бродяга и домосед, мудрец и
воин, любящий и жестокий, не столько возвышенный и заоблачный идеал существующей
цивилизации, сколько его вечно неиспользуемая альтернатива; он - та "золотая
середина", которая в последнее время стала синонимом едва ли не площадной
брани. Он слишком хитер и мудр, чтобы быть заурядным героем, и слишком
смел и честен, чтобы оставаться философствующим мещанином. Скорее, Одиссей
- это идеал среднего класса, почти не встречающегося среди заплывших жиром
потомков. Но, как пепел Клааса, он бьется и в этих измученных холестериновой
опасностью сердцах. Поэтому вот уже полтысячелетия одно за другим поколения
авторов возвращаются к гомеровскому первоисточнику и пытаются прочитать
его заново, как бы впервые. Поэтому и события, и герои, и их речь в версии
Г.Л. Олди так близки к современным. Олди читает Гомера так, как это делает
человек нашего времени. Эпосу ли бояться новых прочтений? Он и так - на
все времена.
...Эти и многие другие мысли, о древности и о современности, о доме
и об Ойкумене, об Одиссее и собственном отражении в зеркале приходят в
голову при чтении дилогии Генри Лайона Олди. Но все же книга эта не только
об Одиссее. Она - о Номосе, ибо о чем бы и как бы ни писал Г. Л. Олди,
основное и неотъемлемое в его книгах - раньше, теперь и всегда - Миро-Творчество...
