Гостевая книга Г.Л. Олди

Оставьте Свою Запись:
Тема:
Ваше имя:
E-mail:
URL:
Город:	Страна:
Ваша запись:

ВНИМАНИЕ! ВОПРОС! Михаил <mvy@bio.uniyar.ac.ru> Ярославль , Россия - Mon Apr 9 11:01:30 2007 Здравствуйте, Олег Семенович! В прошлом году я писал Вам о книге «Мост над океаном», и думал тогда, что написал все необходимое, но ошибся. Однажды я обнаружил, что уже несколько месяцев, словно коллекционное вино, катаю на языке вот это: «От смерти – к рожденью, от смеха – к рыданью, от неба – к геенне, от счастья – к страданью». А потом перечитывал «Бабье лето» Пастернака и, когда дошел до места, где говорится о Вселенной, в голове внезапно всплыло: «Вселенная, в сущности, просто и плоско устроена…» Были и иные совпадения, которые никому, кроме меня не интересны. Как следствие, возникли мысли о конвергенциях и параллелизмах в работе разных поэтов, о природе поэтического дара и о всяких других вещах. Ничего умного не изобрел и теперь, посмеиваясь, вспоминаю из «Вишневого сада»: «Вчера мы долго разговаривали, но так ни к чему и не пришли». Мозг, совершивший упражнение, оказался в тупике, и разрядка пришла в виде стиха о поэтах, который посвящаю Вам, заставившему в очередной раз думать о том, что определению не поддается. А еще я думал о Вас и Вашем замечательном соавторе, причем не как о литераторах, а как о живых людях. Не знаю, прав ли я, но мне кажется, что источник силы, привязывающей людей к прозаикам и поэтам, лежит вне сферы профессиональных писательских навыков, поскольку они вторичны по отношению к человеческой душе. Книги Ваши, как и книги всех прочих мастеров, замечательны обилием тепла и любви, которых мы все хотим, и которых нам зачастую не хватает. Когда-то было сказано, что умножающий знания умножает скорбь. Я не стал бы судить о добытчиках знаний так однозначно, как библейский автор. Однако несомненно и то, что люди литературы и искусства умножают в этом мире любовь и, стало быть, ничего плохого умножить в нем не могут. В соответствии с темой разговора, посылаю обоим Олди в подарок и для развлечения цикл любовной лирики. Там Вы найдете вещицу об Одиссее. Это не о Вашем Одиссее, а о моем, потому что стих старше романа (по крайней мере, старше публикации). Мне неловко засорять Интернет своей писаниной, да и письма такие – не для всеобщего обозрения. Простите. Просто я не нашел иного способа добраться до Вас. У меня маленькая просьба: пожалуйста, не печатайте моих стихов в послесловиях к своим книгам. Если когда-нибудь соберусь публиковаться, то прорываться стану самостоятельно. Счастливо Вам, ребята! Живите долго, будьте здоровы и счастливы. Михаил Ястребов. О поэтах Олегу Ладыженскому Поэты есть источники тепла, Бесценные во всяком антураже. Поэтов ожидает кабала, Едва Фортуна им Язык покажет. То, что для всех – не больше, чем слова, Они несут в себе, как наважденье, И светится улыбка божества В счастливые минуты их рожденья. Отступничество их исключено. Они не жгут молитвенные свечи, А просто прорастают, как зерно, Ажурными конструкциями речи. Не зная ничего наверняка, Они находят корни и истоки. Для них нет бога, кроме Языка, Они – его творцы, а не пророки. И, времени оказывая честь, Они приходят, как счастливый случай, И украшают все, что в мире есть, Татуировкой смыслов и созвучий. Уменье рисовать у них в крови. Их бытие – площадка для обзора. Их урожаи зреют на любви И не растут ни из какого сора. Они кряхтят под гнетом мелочей И медленно галактики вращают. Они не слышат собственных речей, Да и себя почти не ощущают, Когда вершат простое волшебство, Не слушая бессмысленных советов. И набирает силу божество В обыденном язычестве поэтов. ДУША НА СРЕЗАХ ВРЕМЕНИ 1. Греза Дороги просторны, и кони проворны. Пока мы с тобою не стали покорны Суровым догматам и острым умам, Пора попрощаться с уютом домашним И в путь направляться к невидимым башням, К пещерам хрустальным и полым холмам, Где силой с судьбою тягаются маги, И сами собою слагаются саги, И тайные тропы бегут из-под ног, Где тихо рокочут волшебные струны, И мастер наносит священные руны На жаждущий крови клинок, Где нам не завещана бренная слава, Никем не обещано ленное право, Где мы заживем без боязни греха, И, добрые чувства в душе воскрешая, Для нас зазвучат, никому не мешая, И музыка сфер, и рожок пастуха. Минута настала. Последуем смело За мантией алой, за магией белой. В туман, что повис над долиной речной, Погрузимся тихо, без следа, без срока. Ни эха, ни лиха, ни конского скока Не будет за нашей спиной. 2. Возвращение на Итаку Когда Троянская война Жену вернула Менелаю, Мы пили, пили допьяна, Грядущих бед не представляя. Потом, надев венцы царей, Пытались к миру воротиться, А нас встречали у дверей Клинки, измены, злые лица. Нам поздно грызть себя и клясть, Но было не по-царски глупым Бросать на годы жен и власть И возвращаться к ним по трупам. Не знаю, чем, каким трудом Один я заслужил награду – На острове убогий дом, Который выдержал осаду Людей, богов, несчетных дней, Тоски, бессилия, закона, Оставшись выше и прочней Огромных башен Илиона. Полжизни занятый войной, Я понял далеко не сразу: Мне очень повезло с женой, А больше, в общем-то, ни разу. Все, что имел, я отдаю За губы теплые, за голос, Меняю славу на семью, Весло – на сад, а лук – на колос, Награбленное сообща И вознесение над миром – На складки старого плаща И на лепешку с козьим сыром. Замкнулся бесконечный круг. Теперь я снова стану юным И поутру на мягкий луг Уйду со стадом белорунным, И у пастушьего костра С любимою останусь рядом, И будет счастье до утра. А лозы с кислым виноградом Подарят сердцу сладкий хмель, Былое отдадут туману… Здесь женщина моя и мель, С которой я сходить не стану. Я к женщине склонюсь на грудь, Не принося Вселенной пользы. Пусть будет наш совместный путь Ни крут, ни короток, ни скользок. Мы с ней разделим каждый миг И каждый вздох, пока мы живы, За рощею совиный крик, Заботы, берег, тень оливы, Веселый смех, любовный стон, Молчанье, кубок под рукою, Луну, источник, горный склон, Блаженство полного покоя. А приключения мои, Победы, хитрости, обеты, Мечты, скитания, бои – Хороший корм для жадной Леты. Их все у времени на дне Песком замоет. И не диво, Что пишущие обо мне Поэты будут неправдивы. Поэты вечно лгут. И все ж, Не веря вымыслу нимало, Я им всегда прощаю ложь Как вид стремленья к идеалу. 3. Признание в персидско-таджикском стиле Памяти Омара Хайяма Ты о деве узнать можешь только одно, Луноликой сказать должен только одно: Ты узнай и скажи ей, что ты ее любишь. Больше этого знать и сказать – не дано. К новой битве меня побуждает Аллах, И тобою меня побеждает Аллах. Я сдаюсь, и, приняв добровольную сдачу, Побежденного не осуждает Аллах. В этот мир, никого не любя, я попал, А потом я увидел тебя – и пропал. Я в любовь удаляюсь, как в вечную ссылку – Наилучшую из всевозможных опал. Я дорогой куда только не забредал, Но прекрасней тебя никого не видал. Мне Аллах подарил превосходное зренье, Чтобы видеть – он больше таких не создал. Без тебя этот мир упоительный – прах. Меня душит ночами пронзительный страх, Что опять потеряю тебя в этом мире, И придет моей жизни томительной крах. Как верблюд, возносить не умею мольбы И любовь, как верблюд, набиваю в горбы, Чтоб, не видя тебя, как-нибудь продержаться В бесконечных бесплодных барханах судьбы. 4. Ордынка Пришла пора зерном отборным Свою печаль кормить с руки. Лежат ничком под небом черным Изгибы медленной реки. Последнее тепло на свете Вбирает стылая вода. Никто не знал, что в земли эти Придет когда-нибудь Орда. Крепки бревенчатые стены, Но страшен зимний вой волков, И растекаются тумены Среди березовых колков. Забыта глупая бравада. У раны не стянуть края: Всего одним ударом взгляда Рассечена душа твоя. В любой чащобе непролазной Тот взгляд настигнет, словно меч. Полны безмерного соблазна Черты, движения и речь. И боль всего тебя ошпарит, Когда через кривой разрез Живой восторг струей ударит, Пятная полусонный лес. Тебе уже не излечиться, Не снять заклятий и вериг. Напомнят шея и ключицы, Что мир прекрасен и велик, Что много дивного укрыто Средь юрт, дувалов и лачуг, А взор потупленный – защита Не хуже шлемов и кольчуг. Тебе не делают посулов, Но ты готов себя отдать. Иной язык, иные скулы, Мечты, одежда, кожа, стать Одной монетой неразменной Становятся, лишают сна. Гуляет ветер во Вселенной И с мест срывает племена. Без суеты и многословья Они проходят путь большой, Чтобы оружьем и любовью Родную кровь смешать с чужой. Идут пешком или верхами. Им дань несут, им смотрят вслед. Кто платит страстью, кто мехами, Но не плативших вовсе – нет. Тебя судьба кудрями свяжет, И головы полунаклон Яснее слов любых расскажет, Что ты навек попал в полон, Что ветхи старые основы, С которых не подняться ввысь. Ты не в цепях, но ты прикован, И даже бегством не спастись. Все дали, вроде бы, открыты. Беги себе за семь морей! Но гибки голые ракиты, Как станы ханских дочерей. И даль не кажется желанной, Там все мертво, там воздух – яд. Совьется путь петлей арканной И повлечет тебя назад, Туда, где смуглые запястья, Где шепот – самый громкий звук, Где вместо счастья и несчастья – Лишь рваный ритм сердечных мук, Где гривы, что не знали стрижки, Где милосерден даже рок, Туда, где тонкие лодыжки И матовый румянец щек, Где изменяет контур мира Одна улыбка на устах, Где шишек круглые сапфиры На можжевеловых кустах, Где, наслаждаясь каждым мигом, Себя забывшая почти, Дрожит душа под сладким игом – Не сбыть, не сбросить, не уйти! 5. Прощальная песня Утро свежее мигнуло. Время наше промелькнуло, Раздается клич трубы. Упакованы пожитки. А дарить по две попытки Не в обычае судьбы. Я не раз бывал осмеян – Слишком робок и рассеян, На ошибках не учусь. Потому к раскрытым книгам Навсегда забытым мигом В ваше прошлое умчусь. Мне не суждено вернуться, Чтобы ласково коснуться Ваших пальцев, губ и глаз. Что поделать – с заблужденьем, Занимательным сужденьем И с мечтой о наслажденье Жизнь порой разводит нас. Помню я, что у принцессы К менестрелю интереса Не бывало никогда. Став неслышимым, незримым, Я истаю белым дымом И развеюсь без следа, Растворюсь в кипящем море, Появлюсь в горящем взоре, Стану звонкою строкой, Прорасту листвою новой И из выси бирюзовой Вам опять махну рукой. Пусть не породили миф мы, Я унес с собою рифмы, Свет и радость бытия. В этой песне без названья Нет печали и прощанья – В ней живет мое признанье И признательность моя. 6. Эскиз Статуи в парке, дворцы, колоннады. Времени бег, позаброшенный век. Сплетни дворцовые, вздохи и взгляды. Хрупкий подросток, свалившийся в снег. Фразы пустые, высокие цели. Пламя пожара и лед на реке. Кавалергарды, интриги, дуэли. Меч деревянный в озябшей руке. Пыльные книги, хрустальная ваза, Хлопанье ставней, нагар на свечах. Дерзость поэтов, герои Кавказа. Старый армяк на покатых плечах. Дуло ружья у чьего-то затылка И поцелуй на вечерней заре. Гнев Государя, сибирская ссылка. Тень у веранды в заросшем дворе. Холод, прижавший ладони к окошку. Тьма непроглядная в море людском. Сердце, уставшее жить понарошку, И пистолет со взведенным курком. Дни бесконечные, отдых короткий, Редкие встречи в назначенный час. Шорох стремительной легкой походки, Свет удивленно распахнутых глаз. Тихих бесед ритуал неизменный. В небе ночном голубая звезда. Не забывай меня, друг мой бесценный. Я буду ждать тебя вечно, всегда. Месяц, поземка, всевластие скуки. Белые ветви уснувших садов. Зимнего ветра протяжные звуки. Поле, безлюдье, цепочка следов… 7. Романс Памяти Александра Вертинского Надежная крепость - в глухой обороне. Идущим на штурм не сносить головы. Сегодня ко мне, как ко всем посторонним, Любимая вновь обратится на «вы». Мой ангел, я с этим ничуть не согласен, Но буду чужим, никого не виня. Не бойтесь, я вовсе для вас не опасен. Смертельно опасны лишь вы для меня. И я обожаю держать вашу руку И сыпать словами в кафе и бистро. Я к вам приезжаю прогнать вашу скуку, Машу рукавами в костюме Пьеро, Даю одиночеству мелкие взятки, Беспечно шучу и бываю не прав. Мгновения встреч непростительно кратки, А боль бесконечна, как белый рукав. О том, что на сердце, никто нас не спросит, И боль никуда уходить не спешит. Наш вялый роман ничего не приносит. Наш быстрый разрыв ничего не решит. Не знает пощады, не слушает лести Печаль, что меня прошивает насквозь. Я так вас люблю – отчего ж мы не вместе? Вы так холодны – почему мы не врозь? Стоит между нами преграда глухая И надо бы резко шагнуть за черту И сги