|
|
Всеукраиннская газета "Киевские ведомости", 6.6.97. (еженедельное приложение на украинском языке, в переводе Е.Волковой)
|
|
Три года тому назад, никому не известное столичное издательство "Кранг", издало книгу, никому не известных в фантастическом мире, киевских авторов: Марины и Сергея Дяченко, "Привратник". Новинку заметили на европейском конвенте, позднее дебют был отмечен на российском "Интерпрессконе" (восьмая позиция в номинации "крупная форма"). Впоследствии "Кранг" издал еще одну их книгу - "Ритуал"; а в прошлом году журнал "Радуга" опубликовал роман "Шрам" (1996, N 7-8, 9), который уже выдвинут на "отечественную" фантлитпремию "Странник". Только что санкт-петербургское издательство "Азбука" опубликовало Дяченковский роман "Скрут", а московский "АСТ" объявил об издании их двухтомника.
За три года - восемь романов, три заметных конкурсных отличия, вхождение в самый престижный сектор российского книжного рынка. Фееричность старта дает основания говорить о феномене.
"По нашему мнению, фантастика может все, что и реализм, а к тому же плюс еще кое-что. Она как идеальный газ - в природе его не существует, однако ученые умудряются манипулировать им и совершать великие открытия", - это из теоретических рассуждений Дяченко.
Что же это за "кое-что"? Думается, фантастика способна естественно и искренне говорить о том, обсуждение чего в "приличном обществе" считается дурным тоном: о Добре и Зле, о Любви и Ненависти, о Дружбе и Предательстве, о Морали и Преступлении. О так называемых "вечных истинах", на осмысление которых человек имеет, чем дальше, тем меньше времени.
"Мысль изреченная есть ложь", - сказал философоостроумец. Но, с другой стороны, непроизнесенная мысль не существует вообще. Ее место занимает наркотически-обманчивое бессознательное ощущение "знания". И когда на это "знание" возникает потребность опереться в реальном человеческом общении - нога часто ступает в пустоту. Нетренированную разговорами о "вечном" душу отправляет в нокдаун аморальная прагматика повседневности.
Столетиями человеческие души закалялись сказками. А сказка - это, по сути, неспешный диалог о вечном по поводу конкретной жизненной ситуации-экзамена. Литература, великая сказка новейших времен, - что тот кабинет психоаналитика: разговоры, разговоры, разговоры. Тяга человека к чтению - это поиск компенсации за ограничение глубинного общения в реальном времени.
История циклична, и каждый раз с накоплением в обществе критической массы "неосмысления вечного" в литературу входили великие сказочники. Дабы говорить о том, что при условиях искривления этического эталона общества в классической, "реалистической" литературе выглядело бы как излишний пафос или фальшь. Появлялись произведения, которые загоняли литературоведов в пятый угол. Что такое по жанру "Маленький принц" Сент-Экзюпери? Или "Сказки" Германа Гессе? "Алые паруса" и "Дорога никуда" Александра Грина?
Обратите внимание: упомянутые сюжеты (а упомянуты именно эти имена из ряда возможных примеров потому, что они в первую очередь приходят в голову при чтении дяченковского "Скрута") разворачиваются или вне исторического времени, или во времена неторопливые, когда телефон, телевидение и самолеты еще не отобрали у человека возможность обсудить течение своей жизни. Идеальные декорации для увязки неспешных существенных разговоров и калейдоскопического бега экзотических событий (как способ удержать читательское внимание) - Средневековье. Это открытие принадлежит еще Вальтеру Скотту и Роберту Льюису Стивенсону, которые "исповедывали" своих читателей, погружая их в давно минувший мир разговоров о великих страстях под бряцание мечей, который угнетал стремление кажднодневной заботы о хлебе насущном зачастую вопреки "идеалам". Сегодня сие называется "готическим романом", где маяками - Умберто Эко и Патрик Зюскинд. А присмотримся пристальней к лучшим повестям нашего Валерия Шевчука - разговоры его персонажей о "вечном" возможны благодаря монастырям и бесконечным битым дорогам запоздалого отечественного средневековья.
Похоже, мы переживаем ныне самый разгар рефлексийных времен. Мораль в обнищавшем обществе - не лучшая валюта. Борьба за выживание времени на общение не оставляет, разве что после релаксационной рюмочки водки.
Другой путь утоления корневой тяги к само- и взаимоисповедованию - наблюдение за богатыми, которые плачут вслух, ибо имеют на это время. Писатель-реалист, который стремится сегодня говорить со своим читателем в координатах "добро-зло", может написать лишь энное продолжение "Унесенных ветром". Нереалист напишет только фэнтези. Жанр, какой можно обозначить как форсированный готический роман. По сути, это "мыльная опера" навыворот, где в роли омерзительно-коварного дона Луиса - Дракон-Горыныч, а "просто Мария" оказывается просто принцессой.
Марина и Сергей Дяченко - это глубинный родник. Их "Скрут" - это и вся фэнтези вообще, и ни на что не похожая и ни с чем не сравнимая мутация. Неожиданная ручная работа серийного товара. Литературное вкрапление в литподобный слой словотерапии. Это то, что мы зовем "изящной словесностью". В бездну Преступления можно заглянуть измученным разумом Достоевского, а можно - чувственной интуицией Дяченко. И когда результатом и того, и другого эксперимента будет одинаковый читательский ужас перед фатальностью человеческого естества - это будет означать, что мы столкнулись с литературой. Разной, но одинаково подлинной. Ибо - магической.
"Алые паруса" стали культурологическим знаком. Как знать, не произойдет ли подобного и с символом "скрут" ("Скрут - существо... в которое превращается, по преданию, смертельно обиженный человек... Это вечное непрощение. Это такая мука и такая жажда мести. Обратная сторона преданной любви... И преданной любви. Это скрученные жилы самых древних сил земли. Это скрученные шеи надежд. Это душа, скрученная жгутом...")
Как знать, не являются ли Дяченко реинкарнацией А.Грина? Ведь книги обоих, помимо всего прочего, - это "подаренное жгучим жалом забвение, то совершенно счастливое состояние, которого в обыкновенной жизни не бывает. Или почти не бывает".
Константин Родик
© Марина и Сергей Дяченко 2000-2011 гг.
Рисунки, статьи, интервью и другие материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ПЕРЕПЕЧАТАНЫ без согласия авторов или издателей.
|
|
