ПЕРЕВОДЫ

Айзек Азимов. Как им было весело

Isaac Asimov. The Fun They Had

Перевод с англ. С.Бережкова

Марджи тогда даже записала об этом в свой дневник. На странице с заголовком «17 мая 2157 года» она написала: «Сегодня Томми нашел самую настоящую книгу!»

Это была очень старая книга. Как-то дедушка рассказал Марджи, что, когда он был маленьким, его дедушка говорил ему, будто было время, когда все рассказы и повести печатались на бумаге.

Они переворачивали желтые хрупкие страницы, и было ужасно забавно читать слова, которые стояли на месте, а не двигались, как им положено, – ну, вы сами знаете, на экране. И потом, когда они переворачивали страницы назад, там были те же самые слова, что и раньше, когда они читали в первый раз.

– Ну вот, – сказал Томми. – Сплошное расточительство. Книгу ведь, наверное, выбрасывали, когда прочитают. А на нашем телеэкране прошло, должно быть, миллион книг, и пройдет еще столько же. Уж экран-то я ни за что не выброшу.

– Я тоже, – сказала Марджи. Ей было одиннадцать лет, и она видела гораздо меньше телекниг, чем Томми. Ему было тринадцать.

– Где ты ее нашел? – спросила она.

– В нашем доме. – Он показал рукой, не поднимая глаз, потому что был погружен в чтение. – На чердаке.

– А про что она?

– Про школу.

– Про школу? – с презрением сказала Марджи. – А чего про нее писать-то? Ненавижу школу.

Марджи всегда ненавидела школу, а теперь ненавидела, как никогда. Механический учитель давал ей по географии контрольную за контрольной, и Марджи делала их все хуже и хуже, и тогда мама грустно покачала головой и послала за Районным Инспектором.

Это был маленький круглый человек с красным лицом и целым ящиком инструментов с циферблатами и проволоками. Он улыбнулся Марджи и дал ей яблоко, а затем разобрал учителя на части. Марджи надеялась, что он не сумеет собрать его снова, но он сумел, и через час или около этого учитель был готов, огромный, и черный, и гадкий, с большим экраном, на котором он показывал все уроки и задавал вопросы. Экран был еще ничего. Больше всего Марджи ненавидела щель, куда ей приходилось всовывать домашние задания и контрольные работы. Она должна была писать их перфораторным кодом, которому ее научили, еще когда ей было шесть лет, и механический учитель в один миг высчитывал отметки.

Закончив работу, Инспектор улыбнулся и погладил Марджи по голове. Он сказал маме: «Девочка здесь ни при чем, миссис Джонс. Видимо, сектор географии был несколько ускорен. Иногда это бывает. Я замедлил его до нормального десятилетнего уровня. А общий показатель ее успехов вполне удовлетворительный». И он снова погладил Марджи по голове.

Марджи была разочарована. Она надеялась, что учителя заберут совсем. Учителя Томми однажды забрали почти на целый месяц, потому что в нем полностью выключился сектор истории.

Вот почему она сказала Томми:

– С какой стати кто-нибудь станет писать о школе?

Томми с видом превосходства взглянул на нее.

– Потому что это не такая школа, как у нас, дурочка. Это старая школа, какая была сотни и сотни лет назад.

Марджи почувствовала себя задетой.

– Откуда мне знать, какие у них там были школы?..

Некоторое время она читала через его плечо, затем сказала:

– Ага, учитель у них был!

– Конечно, был. Только это был не настоящий учитель. Это был человек.

– Человек? Как же человек может быть учителем?

– А что тут такого? Он просто рассказывал ребятам и девчонкам, давал им домашние задания, спрашивал.

– Человек бы с этим не справился.

– Еще как бы справился. Мой отец знает не меньше, чем учитель.

– Не может этого быть. Человек не может знать столько, сколько учитель.

– Спорим на что хочешь, он знает почти столько же. – Марджи не была подготовлена к пререканиям на эту тему.

– А мне бы не хотелось, чтобы у нас в доме жил чужой человек, – заявила она.

Томми покатился со смеху.

– Ты же ничего не знаешь, Марджи! Учителя не жили в доме у ребят. У них было специальное здание, и все ребята ходили туда.

– И все ребята учили одно и то же?

– Конечно, если они были одних лет.

– А мама говорит, что учитель должен быть настроен на ум каждого мальчика или девочки и что каждого ребенка нужно учить отдельно.

– Значит, в те времена так не делалось. И если тебе это не нравится, можешь не читать.

– Я не говорю, что мне не нравится, – поспешно сказала Марджи. Ей хотелось почитать об этих странных школах.

Они не дочитали и до половины, когда мама Марджи позвала:

– Марджи! Школа!

Марджи оглянулась.

– Еще немножко, мамочка.

– Немедленно, – сказала миссис Джонс. – Томми, вероятно, тоже уже пора.

Марджи сказала, обращаясь к Томми:

– Можно, после школы я еще немножко почитаю с тобой?

– Там видно будет, – безразлично сказал Томми и ушел, посвистывая, с пыльной старой книгой под мышкой.

Марджи отправилась в школьную комнату. Школьная комната была рядом со спальней, и механический учитель уже стоял на готове и ждал Марджи. Он всегда стоял наготове в одно и то же время каждый день, кроме субботы и воскресенья, потому что мама говорила, будто маленькие девочки учатся лучше, если занимаются регулярно.

Экран светился, и на нем появились слова: «Сегодня по арифметике мы будем проходить сложение правильных дробей. Пожалуйста, опусти в щель вчерашнее домашнее задание».

Марджи со вздохом повиновалась. Она думала о старых школах, которые были в те времена, когда дедушкин дедушка был маленьким мальчиком. Все дети со всей округи кричали и смеялись на школьном дворе, вместе сидели в классах, а в конце дня вместе отправлялись домой. Они все учили одно и то же и могли помогать друг другу делать домашние задания и говорить о них.

И учителя были людьми...

Механический учитель писал на экране: «Когда мы складываем дроби 1/2 и 1/4 –...»

Марджи думала о том, как, должно быть, дети любили тогда школу. Она думала о том, как им было весело.