SCIENCE FICTION TEATCHES THE CIVIC VIRTUES: AN INTERVIEW WITH ARKADII STRUGATSKY

Автор вопросов интервью - Владимир Гопман

ВГ: Аркадий Натанович, как вы начали писать фантастику?

АНС: Ну, мы с братом любили читать фантастику с самого детства. Я начал писать – а точнее рисовать некие подобия комиксов – еще в восьмилетнем возрасте. Наша проффесиональная работа на ниве НФ началась с пари: в 1958, когда мы с братом стали высмеивать одну очень примитивную фантастическую повесть, нам ответили: критиковать то легко, а вот попробуйте сами написать. Ну мы и попробовали; и в результате написали «Страну Багровых Туч».

ВГ: 60-е были временем рассцвета советской НФ. Какое количество имен и стилей: И. А. Евфремов, И. И. Варшавский, Г. С. Альтов, Кир Булычев, Г. С. Гор и так далее.

АНС: Ну, на бурное развитие НФ в 60-х повлияли три фактора: 20-й съезд КПСС, запуск первого спутника Земли и появление замечательной «Туманности Андромеды» И. Ефремова. Это было замечательное время! Люди наконец-то перестали быть шестеренками, стали ощущать себя личностями, а не частями некой серой массы. Их духовное развитие, объединенное с романтичной верой во всемогущество науки и техники было огромным. Вместо примитивной фантастики «ближайшего будущего», которая всегда была неким подобием научно-популярного эссе, и не пыталась даже идти далее описания прославленных технологических достижений; появилась новая фантастика, которая поднимала уже социальные и психологические проблемы. Прошло время, когда фантаст, писавший о космосе, немедленно обвинялся в космополитизме или в идеологической пропаганде инопланетного пространства.

Но «золотой век» советской фантастики быстро прошел. В конце 60-х – начале 70-х фантастика, как и вся наша культура, стала ощущать на себе влияние сил, которые взяли верх в обществе и привели к периоду стагнации.

ВГ: Для Вас лично эта стагнация в духовной жизни начала чувствоваться несколько ранее, не так ли? Ведь уже в 1964-м, когда Вы опубликовали «Трудно быть богом», стали появляться идеологические обвинительные статьи, которые «раскрывали» «реакционную сущность фантастики Стругацких», которая «клеветала на Советскую жизнь».

АНС: Вначале читать об этом было просто неприятно, потом стало страшно. Нас терзали сомнения: не знак ли это возрата к старым временам?

ВГ: Фэны Стругацких еще наверняка не раз помянут дурным словом авторов подобных статей: В Шинникова, И. Краснобрызшного, И. Дроздова и А. Александрова; [вот они, фамилии-то! Эх, еще бы адреса узнать! – прим. переводчика.] которые помогали гонениям на «Второе насшествие марсиан», «Хищные вещи века», «Сказку о Тройке» и «Улитку на склоне».

АНС: Кроме того кто-то послал «Гадких лебедей» за рубеж и книгу опубликовал эмигрантский издательский дом Посева. Даже не смотря на опубликованный нами в 1972 году в Литературке протест, нас поместили в черный список, и для многих издателей даже само имя Стругацких стало причиной боязни.

ВГ: Несмотря на это, «Гадкие лебеди» были опубликованы журналом «Даугава» (правда под другим именем – «Время дождя»), и в том же году журнал «Смена» опубликовал полную версию «Сказки о Тройке». И тогда стало ясно, что с этих книг, как и с множества других «запрещенных» книг, был снят наконец этот запрет. Сотни тысяч читателей получили возможность прочитать в Ваших книгах, которые Вы написали 20 лет назад, о тех симптомах, которые разъедали социальный организм: безграничная бюрократия и административный порядок. Современное сотояние науки и экономики доказывает, как точны были Ваши предсказания.

АНС: Конечно, тот факт, что Улитка и Гадкие лебеди наконец-то увидели свет, говорит о значительных изменениях в социальной атмосфере общества, в духовном, моральном климате страны: это тесно связано с демократизацией всех аспектов жизни людей. Но демократия не вырастает на пустом месте; она есть результат трудов честных, смелых людей; людей, которые имеют сильное чувство гражданской ответсвенности – таких людей, как, например, Михайлов, бывший главный редактор «Даугавы».

ВГ: What an interesting magazine he managed to create in literally just a few months out of a dismal, featureless monthly! But then he was got rid of. That was a shock for readers. I know that many cancelled their subscriptions because of that.

АНС: Perestroika proceeds in a very complicated way; the opposition of the ruling structure in the realm of culture is very powerful. For the bereaucrats of literature, Mikhailov, who was very honest and highly professional, was a mote in their eye. But just remember how much did the makers of the movie Letters of a Dead Man – and the studio – have to put up with! If it hadn't been for some high level interference – from, for example, the Committee of Soviet Scientists for Defense of Peace and Against Nuclear Threat, headed by the academician Velikhov – the opposition of Goskino [The State Film Board] could hardly have been broken, and we might have never seen that splendid movie, which received the State award.

ВГ: Давайте вернемся к ситуации в Советской НФ 70-х годов.

АНС: That was a very difficult time, as if you were living under a woolen quilt. You could shout, or get angry – no one would hear you anyway. But what should I say, so much has already been written about it...Bad times set in for SF. When Sergei S. Zhemaitis left his post as the managing editor for SF at the publishing house Molodaia Gvardiia, it really seemed like the death knell. He was a splendid worker, right up there on the front lines, a very fine person. They got rid of him summarily, and his place was taken by Iu. Medvedev, who had been editor of the SF rubric at the magazine Tekhnika-molodezhi. The new broom quickly swept away all Zhemaitis' «objectionable» co-workers, first and foremost Bella G. Kliueva and Svetlana N. Mikhailova – brilliant, intelligent editors to whose labor and selflessness Soviet SF is in many ways indebted for its high flight in the '60s.

ВГ: I remember a Fall 1976 session of the commission on SF at the Moscow division of the Writers' Union, discussing the activity of the new SF-and-adventure editorial board at the Molodaia Gvardiia. One of the speakers said that the walls of the Writers' Central House had never seen such an explosion of anger...

АНС: And what then? Well, Medvedev and the representative of the publisher's administration were told that they were destroying the SF and adventure genres; so after a while, Medvedev left the publishing house, but his place was taken by V. Shcherbakov, a protege of his, who had worked before on the very same Tekhnika-molodezhi SF rubric, and everything went on as before.

ВГ: It was in the middle of the '70s that talk started about the crisis in SF – talk that is still going on.

АНС: The basis for this talk was the flood of pseudo-literature that has become the main, dominant characteristic of Soviet SF in the last 15 years and which is composed, for the most part, of books from Molodaia Gvardiia. A featureless, grey SF was very much to the taste of the literary bureaucrats. They greyer it is, the safer and quieter and the more convenient for the editor's smooth career. But whatever is bright, original, r\talented – whatever can't be fitted into the bureaucrat's Procrustean bed – has to be cut down to size. And they were cut down to size.

ВГ: You wrote about this last year in the magazines Ural'skii sledopyt and V mire knig.

АНС: It's senseless. Critics get angry at the low artistic level of the SF books from Molodaia Gvardiia, readers –Literaturnaia gazeta alone has received so many letters – and to all possible addresses...

ВГ: In April 1987 in Sverdlovsk, at the yearly presentation of the Aelita award, representatives of 58 SF fan clubs from 62 cities sent letters to the Central Committee of VLKSM (All-Union Leninist Communist Youth League).

АНС: An open, democratic meeting is essential to deal with the matter, with the participation of the Goskomizdat (State Committee on Publishing), Molodaia Gvardiia, and of writers' and readers' spokespeople. The only way to solve the problem is to submit all the facts about the publisher's distorted policies to glasnost (openness). SF cannot be allowed to remain in such a condition any longer.

ВГ: What is the position on this matter of the USSR Writers' Union Council on Adventure and SF literature?

АНС: Until recently the council was headed by Alim P. Keshokov. He writes unusual poetry and novels on historical revolutionary themes. He didn't know anything about SF and wasn't interested in it. Thus, it's problems were foreign to him. Now the structure of the Council has been changed, and a board has been created; I'm hoping it will wake up the Council from its hibernation.

ВГ: In this last while, at the time our society has begun to recover its health, have there been, in your view, any perceptible changes in SF?

АНС: Unfortunately, no. True, the restrictions on the release of SF in [the outlying provinces and other] republics have been removed. There is a lot of talk now about an increased volume of publication, but talk is not books. The SF library series undertaken by the Gaskomizdat has started to appear now. Magnificent buildings, splendidly edited, but content? How many times has it been said that the composition of the library does not reflect the present state of SF either in our country or in the rest of the world. But it is much easier to reprint Jules Verne for the 1000th time. It is essential to have the other SF series. Many publishers are changing over to self-financing (khozrashchet); they are the ones who should be publishing SF. The petrified system of SF publishing has to be broken; we have to change the situation, which was formed during the period of stagnation, whereby grey mediocrity was given the go-ahead, but talented authors were deprived of the opportunity to publish. As a result of the policies of Molodaiia Gvardiia, the magnificent prose writer Aleksandr Mirer has abandoned SF. Evgenii Voiskunsky, a writer who was close to the sources of contemporary Soviet SF, no longer writes SF. Molodaia Gvardiia wouldn't print Vladimir Firsov; he died before his first book appreared (it is supposed to be brought out by Znanie publishers).

ВГ: Arkadii Natanovich, you were recently in Brighton, at the World Congress of SF fans. A few words about that.

АНС: We went to Brighton as guests of honor at the Congress (that was Boris's and my first trip abroad, by the way). Also there as guests of honor were the Swedish SF writer Sam Lundwall and the American Harry Harrison, who is well known to Soviet readers. Several thousands of fans of the genre assembled at Brighton. Everything was exceptionally well organized; I especially remember the exhibition and sale of SF books. It was a faboulous display of titles and authors, the widest range of periods and countries. Each day was filled to the limit: meetings, interviews, speeches, conversations on various topics. We were wonderfully well received; the interest in our SF, and in our country and culture in general, was enormous. They asked us about everything, in an exceptionally friendly fashion, what's more. In general the people there are hospitable, very well-intentioned.

ВГ: How does Soviet SF compare with Western, particularly Anglo American work? I am not thinking of quantity – it's well known that in the US alone more than 1500 books appear yearly, while with us it's no more than 50 or 60, including reprints. I'm interested in quality: do we have, in your opinion, writers of world rank?

АНС: Our problem lies in the extremely miserly selection of titles and authors. It's not simply that we publish very little SF; we publish beggarly little. We publish only about 20 new titles a year; for a country with such a readership, with such an interest in the genre, that's small change thrown to a beggar. Once a shortfall of SF publications has been created – artificially created! – then, as in any other shortfall, a vast field opens for all sorts of machinations. Whether or not a book appears often depends not on talent but on an author's connections and acquaintances. But we do have powerful writers, would to God every country had such SF writers. Let's go through them alphabetically: K. Bulychev, S. Gansovsky, V. Kolupaev, V. Krapivin, O. Larionova, V. Mikhailov, V. Savchenko, A. Shalimov, V. Shefner, S. Snegov, E. Voiskunsky: I've only been naming authors from the older generation. The late Dmitrii Bilenkin, alas, is no longer among them. One could draw up a list of authors under 40, brilliant, gifted, actively working: Pavel Amnuel from Baku, Mikhail Veller from Tallin, Iurii Grekov from Kishinev, Ludmila Sinitsyna from Dushanbe, Abdukhakim Fazylov from Tashkent, Boris Shtern from Kiev, Svetlana Yagupova from Simferopol.

ВГ: SF writers living in other Soviet Republic have some books appearing, if rarely, from the local publishers.

АНС: Entirely true. And now for the reserves of Soviet SF. For the last ten years, seminars of young SF writers have been working constantly in Moscow and Leningrad (under the direction of Boris Strugatsky and Evgeny Voiskunsky, respectively). A literary group of young SF writers has been working in the Crimea under the direction of Svetlana Yagupova. Since 1982 the Writer's Union Council for SF and adventure Literature has conducted yearly two-week seminars for young SF and adventure writers. Recently, the permanent head of the seminar, Vitalii Babenko, produced some figures: during six years, about 150 SF writers passed through the seminar; no fewer than a third of them are talented kids already working professionally. Many of them have been published a long time, but only about ten of them have books out. More than once the directorship of the Council has approached Molodaiia Gvardiia with a proposal to publish the results of the seminars, but the publishers' SF editorial board had twice flatly refused to talk about it, while in 1986 a collection of the best things from the «seminarians», recommended by members of the council, was killed with the help of biased internal readers. Add it up: because of skewed, haywire book – publishing policies, our SF, our culture, has been deprived of more than 50 first-class books in the 80s alone.

ВГ: But if the barriers were broken down, and talented authors got the opporunity to publish?

АНС: What do the 1500 SF books published in the US represent? No fewer than half are reprints. Of the approximately 750 remaining, two –thirds are clearly second-rate pulp, commercial reading matter. So it's a matter of about 250 books. Even there, by no means all authors are Ray Bradburys and Ursula Le Guins. There is a claim that no more than 100 books can be classed a serious prose. Our writers can certainly provide such an amount.

ВГ: Arkadii Natanovich, let's takl about your own work. Have you never tried to write realistic stories?

АНС: No. We aren't interested in any other artistic form; we think that SF is capable of most fully embodying the problems that worry us – and that trouble our fellow citizens as well. Of course there are people writing SF now who often don't understand the specific nature and laws of the genre, who think that it's enough just to fantasize a bit more, and more sensationally. But SF is heavy artillery: you don't use it for shooting sparrows. I remember when Fidel Castro came here, back in the days of Khrushchev. Some clever fellow ran up to him with a microphone: «Comrade Castro, how are you conducting the fight against abstractionism?» «I don't fight abstractionism, I fight imperialism...»

ВГ: Как Вы создаете свои искуственные миры?

АНС: At first the image of a world arises, its idea. And only then, developing the idea, do we build a universe around it and work out the plot. If the universe we create comes into conflict with our idea, we change the universe. In the course of the action it becomes necessary to have, let's say, four moons in the sky, then we write them in, but only if they're essential for the development of the idea.

ВГ: Почему Вам так не нравятся инопланетяне? Почему в Ваших книгах они «угрожают» землянам? Как например Странники в «Жуке в муравейнике»?

АНС: That's not the issue here. We simply don't need extraplantary intelligence in itself, and never have needed it. When something extraterrestrial appears in one of our books, it's only there to show the reader that we can't put our hope in them. It doesn't matter whether they exist or not; one must always rely on oneself. Some people even now can't walk without some kind of crutch – they find it necessary to have faith in something, if not, of course, in a devil with horns, then in flying saucers, the Bermuda triangle, or something else of that sort.

ВГ: В некоторых Ваших книгах явно много недосказанного. Это сделано преднамеренно?

АНС: Наличие недосказанного, невыраженного – все это необходимо литературе как воздух. Читатель должен получать пищу для своего, независимого восприятия. Мы пытаемся заставить читателя думать, стать нашим соавтором, работать с нами.

ВГ: «Думать – не развлечение, а обязанность». Мне кажется, Вы выразили свое понимание творчества в этих словах.

АНС: Возможно... Но я все же думаю, что подобное заявление хорошо звучит только в книгах о осторожном обращении с домашними растениями. Чем больше литература вызывает противоречивых вариантов, тем чаще она приводит читателя к конфликту с собой. Таким образом читателя заставляют думать, расти – через духовные, моральные усилия.

ВГ: Вы много и плодотворно работали в области фантастической кинематографии...

АНС: «Плодотворно» – это слишком сильно сказано. Мы написали около 10-ти сценариев, но всего лишь три фильма были сняты по ним!

ВГ: Одного «Сталкера» достаточно...

АНС: Ну нет. «Сталкер» – фильм Тарковского, и вся заслуга принадлежит только режиссеру.

ВГ: Вы написали 11 версий сценария. Почему так много?

АНС: Когда мы начинали работу над сценарием, Тарковский не знал, какой сюжет будет у фильма. Он хотел показать человеческое стремеление к счастью и их разочарование в нем. Мы сделали четыре или пять версий сценария...

ВГ: Добровольно, или под давлением Тарковского?

АНС: Что значит «под давлением»? Сценарист – раб режиссера; режиссер снимает фильм, а сценарист только лишь подготавливает широчайший из фонов. В конце концов Тарковский принял наш сценарий – по-видимому, просто устал от всего этого процесса. Он взял саму последнюю версию и начал снимать ее. Он успел снять где-то две трети фильма, но потом перед ним стала чисто техническая проблема – декорации. Но в нашей стране в то время только Мосфильм обладал необходимым потенциалом для создания подобных эффектов. Ну мы и послали туда весь наш фильм, половину «Сибериады» и, кажется, «Цыганский лагерь идет к небесам». И они испортили все это. Они не давали нам новых субсидий, пленку и т.д., и Тарковский придумал такой вариант – делать двухсерийный фильм. Для двухсерийного они бы точно дали нам больше денег. Мы опять начали писать, с каждой версией удаляя все больше фантастического, и, в конце концов Тарковский остался доволен сценарием.

ВГ: Сейчас у нас есть около 200 клубов любителей фантастики. Некоторые существуют уже почти что 20 лет. Как Вы относитесь к КЛФ, их целям и возможностям, и, наконец, как Вы видите будещее КЛФ?

АНС: Для меня КЛФ в первую очередь явление культуры. Они объединяют культурных людей, или тех, кто хочет ими стать. Из многочисленных встреч с членами клубов из различных городов, я вынес твердое заключение, что в основном это честные, думающие люди, объединившиеся ради благородных целей. НФ – социально активный жанр, это учит гражданской отвественности за будущее, поэтому у нее и много поклонников. К сожалению – как часто приходиться говорит это, ведя разговор о НФ, но что делать, – движение КЛФ находится в хаотическом состоянии. Оно остро нуждается в организационно-административном центре; без этого весь этот беспорядок будет продолжаться бесконечно. Однако, никто серьезно не задумывается над проблемами клубов.

Интервью было опубликовано в журнале «Советская библиография»,
№ 3, май-июнь 1988, стр. 35-41. Интервью взято в 1987 году.
Перевод на английский язык – Mark Knighton.

(c) Перевод с английского – Александр Усов, 30.04.99, 15:23:52 CET