|
|
Рецензия на роман Марины и Сергея Дяченко "Дикая энергия. Лана".
|
|
Новый роман Марины и Сергея ДЯЧЕНКО "Дикая энергия. Лана" попал на испорченный шоу-бизнесом кластер массового читательского сознания: его сразу стали воспринимать только как литературную основу нового мегапроекта Руслана. "Очень динамичный, захватывающий, каждый эпизод - готовый сценарий клипа или концертного номера. И мюзикл выйдет, и блокбастер, не сомневайтесь , - говорит Яна Дубинянская в газете "Зеркало недели". - Сам же роман разочаровал: Марина и Сергей могут писать намного интереснее, изящнее, глубже" .
"Усредненная" оценка рецензентки была бы разве смешной, если бы не засвидетельствовала стереотипы восприятия творчества МСД; стереотипы, которые до сих пор не позволяют широкому читателю адекватно воспринимать самых значимых наших писателей последних десяти лет.
Действительно, в каких единицах измерять это "интереснее, изящнее, глубже", а главное - относительно чего: относительно "Ведьминого века", "Пещеры", "Казни", "Долины совести", "Пандема"? Но ведь даже эти их вершинные произведения не сравнимы друг с другом, потому что каждый роман МСД - словно ящик Пандоры, из которого каждый раз вылезают такие чудовища коллективного подсознания, что их нельзя отождествлять с чем-то до сих пор известным.
Ну, так: каждый писатель всю жизнь пишет одно произведение. И Дяченко имеют свой устоявшийся набор оппозиций: Женщина/Мужчина, Хаос/Порядок, Доверие/Мираж - и все это в безумном сопротивлении "фашистоидной концепции "здравого смысла" (по меткому выражению Дереша). И в этом смысле рефлексия такого внимательного читателя Дяченко, каковым был Сергей Набока, касается каждой их новинки: "За мнимой легкостью, за прозрачностью письма - темный ужас исконных вопросов… Четкий до прозрачности реализм этой фантасмагории… Жестокий и жесткий роман. Как жизнь" (журнал "Книжник").
То есть сравнивать, скажем, "кислые" и "холодные" проявления этой нашей жизни - бессмысленно. А метод МСД, модельный реализм, именно и настаивает на эксперименте с РАЗНЫМИ жизненно- психологическими коллизиями и тем самым делает невозможными корректные сравнения. Поэтому "Дикая энергия" - просто дежурное ДРУГОЕ произведение Дяченко.
Все это справедливо относительно романов МСД, а вот их малая проза, при всей ее творческой законченности, - это своеобразные эскизы и этюды (повести) или записные книжки (рассказы). Именно здесь авторы моделируют пограничные состояния, "зачищают" их контакты, которыми позже сюжеты сцепляются в романную логику. Так, тема "Дикой энергии" - синтетики/дикие (та же оппозиция Хаос/Порядок, только в социологическом измерении) появилась еще в повести "Волчья сыть" (2000 г.): "Нормальное состояние для стада - ходить по пастбищу. Под взглядом пастуха, если это домашнее стадо. Под взглядом волка, если это стадо одичавшее… Стадным животным не нужен, противопоказан разум. Потому что носитель разума - одинок. Потому что стадо обязательно вступит в поединок с желанием мыслить" . Это было первое интуитивное приближение МСД к проблеме элит.
Далее писательская мысль "калибруется": оппозиция Личность/Толпа в наше время видоизменяется только в городском котле. В повести "Подземный ветер" (2002 г.) возникают "вольные порождения Города" , прототипы "диких", с центральным персонажем-детонатором - эфирной девушкой посттинейджерского возраста, которая впервые у Дяченко продемонстрировала способность противопоставляться "смазанному лопотанию безличной людвы" с помощью измененного состояния сознания - танца.
Литературные эксперименты с медитативными техниками стали на то время главными в нашем писательстве. Героиня Поваляевой "Джаннис - это хаос, мешанина мгновенных быстротечных реакций на все без исключения окружающее… Это было следствием непосредственного восприятия" . В "Ґудзику" Роздобудько "всі ці роки… Ліза була втраченим органом, брак якого визивав фантомні болі" пока не "зрозуміла: життя не має смаку, в чистому вигляді воно - як дистильована вода. Ми самі додаємо у нього солі, перцю чи цукру. Коли життя набуває смаку, серце болить сильніше" . А началось все это, наверное, с открытия Лины Костенко:
"Нехай підождуть невідкладні справи.
Я надивлюсь на сонце і на трави.
Наговорюся з добрими людьми.
НЕ ЧАС МИНАЄ, А МИНАЄМ МИ".
Такое метафизическое восприятие времени, присущее поэзии, в прозе требовало загадочного контекста (вспомните: Терезка из "Архе" Дереша "знаходилася ввсередині загадки" ), а следовательно и ненатуралистических литформатов. Развернутая загадка - это сказка. А сказка по своей сути и является модельным реализмом - метафизическим моделированием реальных ситуаций. Как утверждает американская исследовательница Клариса Пинкола Єстес, "имея дело со сказками, мы получаем доступ к архетипической энергии" . Именно поиск архетипических энергоисточников - "фирменный признак" Дяченко, которые с самого начала (со своего "Привратник") эксплуатировали форму современной литературной сказки - фэнтези. И получается у них приблизительно так, как это описывает та же Лина Костенко:
"Стоїш, як стогін, під склепінням казки.
Душа прозріє всесвітом очей.
Кричить гілля. З облич спадають маски.
З усього світить суть усіх речей" .
К очередному эксперименту под названием "Дикая энергия. Лана" Дяченко подошли с предположением, что волк может быть тотемом не только избранных женщин, как и было в их произведениях до сих пор (именно как в исследовании женского архетипа К.П. Эстес "Бегущая с волками"), а "диких" вообще. Это - аналог либерального понимания элит, объединенного с дзен- романтическим восприятием ритма как энергии, способной влиять на протекание процессов. Весь этот инструментарий должен доказать или опровергнуть возможность осуществления мечты "співай, ніби ніхто не чує. Танцюй, ніби ніхто не бачить. Живи так, ніби на землі рай" при условии, когда вокруг тебя преимущественно "зім'яті пики з нальотом незаможности та алкоголізму" (С.Поваляева), пытающиеся диктовать тебе свой "образ жизни".
И тут произошло то, о чем предупреждал Умберто Эко: "Нет ничего приятней, чем выдумывать новые миры. Забываешь, до чего непригляден тот, в котором мы все живем. По крайней мере мне в то время так представлялось. Не понимал я, что выдумывание новых миров в конечном счете приводит к изменению нашего" . Произошел украинский Майдан, разные экспериментальные модели которого можно отыскать во многих предыдущих произведениях МСД. И не отреагировать на это авторы не могли. "Дикая энергия" - первый украинский роман об энергетической природе и имманентных метаморфозах Майдана (хотя этого названия, ясное дело, в произведении нет). Отсюда и обвинения в адрес романа: как это, мол, может быть, чтобы фэнтези (а творчество МСД, повторяю, имеет приблизительно такое же отношение к фэнтези, как "Преступление и наказание" Достоевского - к классическому детективу) и "реагировало" на реальные социальные события?!
Конечно, в романе нет ничего похожего на, скажем, "Хроніки "помаранчевої" революції" Яневского или на "Let my people go" Забужко или даже на "Містера і місіс Ю в країні укрів" Матиос. Но тут - "з усього світить суть усіх речей".
Диспозиция начала предельно жесткая: "Місце синтетиків унизу… Це правильно. Це природний відбір. Паразитам, які поглинають чужу жагу до життя, не місце на землі - вони все одно не живуть, а існують" . И Лана - уже не та девочка из прошлого рассказа МСД "Лунный пейзаж" ( "судьба-фейерверк, судьба солнышка, взлетевшего в зенит естественно и легко, согревающего всех, до кого можно дотянуться" ). Она уже не расходует энергии на пассивных, теперь к ее теплу можно дотянуться лишь путем собственных усилий ( "Лано, все місто знає, що ти виробляєш дику енергію. І передаєш її людям. Які після цього… перестають бути синтетиками. Якщо, звичайно, самі постараються" ). И многим под воздействием магического ритма это удается.
Но вот "з походу-гуркоту наш похід перетворився на щось більше. Ритм, що народився в юрбі, знайшов власне життя. І не ми ведемо ритм - ритм веде нас. Це потужний, веселий і безжальний поводир… Я знову почуваюся пікселем. На коротку мить" . Это мгновенное понимание - начало конца сказки. Ритм начинает жить собственной жизнью, и "нові пікселі" забывают предостережение: "Якщо довго роздивлятися Завод, людина втрачає волю" . Персонажи Дяченко смогли отвести взгляд от Горгоны, но, совершив победный круг, снова попали под патологическую эманацию руин Завода. И в конце - "моя воля повертається безвольністю тисяч синтетиків, і на виході утворюється ніщо, нуль. Моя любов повертається ненавистю" . В конечном счете, чему учит история Христа?
"Дикая энергия" не имеет формализованного финала - как и большинство произведений МСД. И какого ждать конца, если ящик Пандоры невозможно закрыть? Как писал Набока, "жорсткість, ба навіть жорстокість, навіть безнадійність. Бо Дяченки ставлять ті питання, на які не буває відповідей. Принаймні, готових. І - не треба" . Не нужно - потому что все, что может предложить рацио, - это различные дозы тоталитаризма. От этого предположений герои Дяченко уже погибали: конец упоминавшегося рассказа "Лунный пейзаж" о владении даром предвидения таков: "Спился… Жалко".
"Окончание - работа пожизненная. У нас есть вся оставшаяся жизнь, чтобы выполнить меньшую часть. На самом деле, если мы бы сумели все понять, можно было бы и все простить" (К.П. Эстес).
Соавторы:
Марина і Сергій ДЯЧЕНКИ. Дика енергія. Лана . - Вінниця: Теза, 2006.
Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. Волчья сыть // Если , 2000, №12.
Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. Подземный ветер // Если , 2002, №9.
Світлана ПОВАЛЯЄВА. Замість крові . - Л.: Кальварія, 2004. І
Ірен РОЗДОБУДЬКО. Ґудзик . - Х.: Фоліо, 2005.
Ліна КОСТЕНКО. Неповторність . - К.: Молодь, 1980.
Любко ДЕРЕШ. Архе // Четвер, 2003. Проект №20 .
Кларисса Пинкола ЭСТЕС. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях . - К.: София, 2002.
Умберто ЭКО. Баудолино . - Санкт-Петербург: Symposium, 2003.
Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. Лунный пейзаж // Радуга , 2002, №7.
Константин РОДИК (главный редактор журнала "Книжник-review", специально для "Дня")
© Марина и Сергей Дяченко 2000-2011 гг.
Рисунки, статьи, интервью и другие материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ПЕРЕПЕЧАТАНЫ без согласия авторов или издателей.
|
|
