КОРОЛЕВСКОЕ ОБЕЩАНИЕ
ФРАГМЕНТ
(из главы семнадцатой "ДОСТОИНСТВА УЙМЫ"
(Действуют Лена Лапина, школьница, ставшая в другом мире магом дороги; охраняющий ее людоед Уйма, возможно, избавившийся от вредных привычек, и шкодливый маг-некромант Максимилиан. Нашим героям, попавшим в царство мертвых, очень нужны деньги…)
* * *
…Путник остановился. Он был немолодой, лет под сорок пять или даже больше. В коричневой бороде пробивалась седина. Глаза-щелочки тонули во множестве складок и морщинок. Щелочки зыркнули на меня, потом - вопросительно - на Уйму.
- Лена, - сказал людоед строго. - Не выскакивай. Дело серьезное, не время ребячиться и пугать. Вот гость у нас, уважаемый человек. Заплечных дел мастер, всегородской и пригородный, пожаловал к нашему костру. Пошли, большую игру играть будем.
* * *
Игра и вправду оказалась серьезным делом - чуть ли не торжественным ритуалом вроде рыцарского поединка. Оказывается, в этих краях любой встречный имел право вызвать на соревнование странствующего палача - "заплечных дел мастера" - где угодно: на базаре, на улице, посреди дороги. Тот соглашался или отказывался (правда, в случае отказа его могли запрезирать друзья и знакомые). Но если соглашался - вступали в действие простые и строгие правила.
Игроки садились друг напротив друга и по очереди описывали способ какой-нибудь казни. Условие было - не повторяться. Тот, кто первый не мог придумать ничего новенького, признавал себя побежденным, и победителю доставалось все его имущество, какое только он, победитель, сможет и пожелает взять.
Наш гость, "заплечных дел мастер", разглядывал Уйму, заранее выбирая себе трофеи. Ему понравилась добротная куртка, удобная для путешествий, и еще ему понравились мы с Максимилианом.
- Ребятишки твои? На кон ставишь?
- Отчего не поставить, - беспечно отвечал Уйма. - Ставлю.
Я хотела возразить, но Уйма так посмотрел на меня, что я против воли промолчала. Ничего, пусть только попробует этот старый палач "взять" меня с Максимилианом. Для такого дела я и некроманта освобожу…
Правда, у него опять руки затекли. Может, освободить заранее?
- А ты, уважаемый, с деньгами? - поинтересовался Уйма. - Мне-то тряпок, игрушек не надо. Золото есть?
Палач щелкнул пальцами по кошельку на поясе. Зазвенело. Палач усмехнулся:
- Ты, дружок мой молодой, не туда нарвался. Тебе бы с подмастерьем моим играть. Хоть голым ушел, да наука была бы. Науку за плечами не таскать - она вся в голове. А я, милый, тридцать лет за плахой оттрубил, я такое знаю, что тебе и не снилось. Да только поздно отказываться-то.
- А я и не отказываюсь, - Уйма расселся на траве, по-турецки скрестив ноги. - Давай играть.
Палач вытащил монету, поплевал на нее, подбросил и поймал. Вышло так, что начинать - старейшему.
- Стало быть, так, - начал палач, почесывая неровную бороду. - Подвешиваешь голубчика за ноги…
* * *
Через минуту я сбежала подальше от костра. Максимилиан остался - связанный, он не мог бегать, да и Уйма не собирался его отпускать. Побродив по рощице взад и вперед, я немного успокоилась. Выглянула из-за дерева - рассказывал Уйма, иллюстрировал руками: сложив кольцо большим и указательным пальцами правой руки, тыкал в него мизинцем левой. Старый палач слушал, на лице его недоверие сменялось глубоким вниманием.
Я поскорее отошла подальше. Побродила еще. Нашла поганку, разнесла ее в клочья зеленым лучом из навершия посоха. Нашла сыроежку и поступила с ней точно так же. Сила и уверенность посоха передались и мне. Подумаешь, палач с людоедом языками треплют. Что мне их языки?
Я попробовала взлететь, но получилось плохо. Я летала, как Гарольд в прежние времена, то есть барахталась над самой землей, будто утопающая курица.
Время шло. Я снова выглянула из-за дерева. Опять рассказывал Уйма - глаза его горели, он складывал ладонями "домик". Противник слушал, лицо его было хмурым. Я хотела крикнуть, что нам пора, что мы теряем время, что принц-саламандра может куда-нибудь отлучиться - но, открыв уже рот, так и не решилась прервать этот жуткий поединок.
Тени деревьев укоротились, описали полукруг и выросли снова. Я нашла земляничную поляну, поела и развлеклась. Уйма и старый палач все так же сидели друг против друга, все так же говорили по очереди. Палач нервно дергал себя за бороду. Уйма восседал, как статуя и, стоило только старику закончить - без малейшей паузы заводил новый рассказ.
Они сбились только один раз.
- Это уже было! - услышала я с того места, где собирала землянику. Кричал палач, в его голосе были визгливые истерические нотки. - Было-было, ты проиграл!
Я обмерла.
Что ответил Уйма, расслышать нельзя было. Людоед говорил, не повышая голоса.
- Было! Было! - надрывался палач. - Что недоговорил? Начало-то такое же самое!
Уйма снова что-то ответил. Палач заорал - и вдруг осекся. Свистящий голос Уймы полился дальше. Я осторожно выглянула из рощи; Уйма рассказывал, как ни в чем не бывало, палач сидел, ссутулившись и глядя в землю. Шевелил губами. Вспоминал оригинальный способ казни?
Привалившись спиной к дереву, я сползла на траву и села, подтянув колени к животу. Ну когда уже это кончится? Ну когда?
* * *
Кончилось неожиданно. Я, кажется, задремала и очнулась от того, что голоса в ложбинке больше не бубнили. Я тряхнула головой, выглянула…
Старый палач сидел, закрыв лицо руками. Уйма, шевеля губами, пересчитывал деньги из его кошелька. Я наконец-то осмелилась подойти.
Максимилиан сидел там, где утром я поила его водой. Обычно бледное лицо его было зеленым. Ну точно как ряска в пруду. Я ахнула:
- Макс! Что с тобой?
Он посмотрел на меня мутными глазами, наклонился в сторону, и его вырвало на траву.
Я отступила.
- Железяки возьмешь? - не отнимая ладоней от лица, спросил старик. - Клещи? Сверла? Тесак? Топор?
- На что мне твои железяки, - снисходительно бросил Уйма. - Хотя топор, пожалуй, сгодится. Не ржавый хоть?
- Смеешься, сопляк! Из такой стали королевские мечи куют!
- Ну, давай.
Максимилиан сидел, скрючившись, сжавшись в комок.
- Лена, - сказал Уйма. - Развяжи его.
Не дожидаясь, пока меня попросят дважды, я подскочила к Максимилиану и чиркнула посохом по веревкам. Руки некроманта повисли - точно как тогда, в Соляной Бездне.
Старик снял с себя перевязь с огромным топором в чехле. Бросил к ногам Уймы:
- На. Подавись. Если придешь в город на мое место наниматься - учти, что платят мало, работы много, пиво кислое, бабы тощие…
- Не приду я наниматься, - Уйма зевнул. - Ступай, уважаемый. Спасибо за науку.
Палач сверкнул глазами, но ничего не сказал. Закинул за плечи похудевший мешок (сыр, хлеб, картошка, еще какие-то продукты горкой лежали на примятой траве) и заковылял прочь.
Марина и Сергей Дяченко
© Марина и Сергей Дяченко 2000-2011 гг.
Рисунки, статьи, интервью и другие материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ПЕРЕПЕЧАТАНЫ без согласия авторов или издателей.
|
|
