|
 |
|
|
* * *
Пришли не на рассвете, как велит традиция, а после завтрака. Ирена непонимающе разглядывала хмурых конвоиров, тюремного врача и пару официальных лиц - одно уже знакомое, второе еще нет. Оба лица казались одинаково серыми - под цвет форменных пиджаков.
Врач измерил ей давление и заглянул в горло. Интересно, подумала Ирена отстраненно, а была бы у меня ангина?..
Врач расписался на серой бумажке.
Кто-то из официальных лиц - она не разобрала, кто - еще раз ознакомил ее с содержанием маленького неприглядного документа. При этом лицо, разбирая микроскопические буквы, мучилось так же, как незадолго до того мучилась Ирена:
- "...И осуществить передачу прав, связанных с исполнением правосудия, господину Яну Семиролю как приватному представителю правосудия... Вместе с обязательством исполнить приговор в течение трех месяцев..."
Значит, не сегодня, отрешенно подумала Ирена.
После некоторого колебания ей накинули на плечи ватную поношенную фуфайку. Холодно. В конце ноября вести на смерть в одной тюремной робе - бесчеловечно...
Коридор был длинным, как шланг. В тюремном дворе ожидала машина-фургончик.
- И куда вы меня повезете? - спросила Ирена с истерическим смешком.
Ей не ответили.
Она шагнула внутрь железного ящика - двери за ее спиной захлопнулись. На полу, истоптанном сотнями ног, лежал бледный квадратик света - все, что осталось от солнечного ноябрьского дня.
Машина тронулась.
Ирена коленями встала на скамейку - будто ребенок в метро. Приблизила лицо к окошку за частой решеткой.
За грязным клетчатым стеклом мелькали тени. Ирена не могла узнать ни одной знакомой приметы - как будто за время, проведенное ею в тюрьме, город окончательно раздумал притворяться своим. Сбросил маску, предстал во всей своей враждебной отчужденности.
Она устала смотреть. Взобралась на скамейку с ногами - благо машина шла мягко, и ни ухабы, ни резкие остановки узницу не тревожили.
У вампиров - клыки. Вампиры спят в гробах. Когда Ирене было лет четырнадцать, она пересмотрела все доступные фильмы про вампиров...
Окоченевшей рукой она полезла за пазуху. Тюремная роба не имела карманов - но Ирена ухитрилась устроить в ее складках тайник. Не зря в последние дни она так упорно просила на обед остренького - вот они, три отвоеванных чесночных дольки...
Ирена прикрыла глаза - господин Семироль стоял перед ней как живой. Улыбался ли он во время той их единственной встречи? И если улыбался, то открывал ли при этом зубы?..
У нее нет при себе ни одной серебряной безделушки. И осиновый кол, понятно, в камере смертников добыть негде...
Сейчас или потом?
Потом. Она аккуратно спрятала чесночные дольки обратно. Закусила губу.
Иногда вампирами называют - в переносном смысле - стяжателей, негодяев, бессовестных, к примеру, банкиров. Что, если Упырь - всего лишь прозвище корыстолюбца?..
"Приватный представитель правосудия". Частный палач, точнее говоря. Интересная практика... Одно дело, когда казнят на площади. Совсем другое дело, когда торгуют ордерами на казнь, будто охотничьими лицензиями...
Анджей, это твоя задумка? Или все же ошибка, побочный эффект, кирпичик, выпавший из своего гнезда и повлекший за собой легкий обвал? Изменивший тем самым всю структуру МОДЕЛИ?..
Машину тряхнуло. Ирена ухватилась за жесткий край скамейки; город остался позади. Они едут около получаса - интересно, где?
Она выглянула снова - и на этот раз видимость оказалась куда лучше. Она даже прищурилась от невысокого ноябрьского солнца, пробившегося сквозь слой пыли на тюремном стекле.
Горы. Машина ползла по горной дороге - но не привычной, в изгибах зеленых холмов и туманом над узкими речками. Эти горы напоминали скорее давнюю поездку на турбазу - высокие и изломанные, лысые, лишенные растительности, холодные и недосягаемые...
Она протерла глаза. Ну не было скалистых хребтов в окрестностях города. Не должно быть... Это неправильные горы, вне МОДЕЛИ здесь находится совсем другая местность!.. А интересно, существует ли граница, территориальный предел МОДЕЛИ?
Она живо вообразила себе, как машина пересекает невидимую черту и вываливается из сочиненного Анджеем мира - прямо в толпу уже отчаявшихся, похудевших в ожидании экспертов, в объятия этой безответственной сволочи - господина Петера...
Предполагал ли господин Петер, что события могут повернуться ТАК? Не предполагал - значит некомпетентен. Предполагал, но решил рискнуть? Мерзавец. Гад...
Машина замедлила ход. Остановилась.
Ирена почувствовала, как немеют руки. И ноги превращаются в два ватных бесчувственных мешка.
Уже?!
Голоса снаружи. Человеческая тень на секунду заслоняет солнце; Ирена прилипла к окну, сжимая в потном кулаке свое последнее оружие - чеснок...
Кто-то, кажется, водитель, странно семеня, проследовал к одинокому дереву на краю дороги. Встал в характерной позе, замер, будто тушканчик перед восходом солнца...
Ирена, мысленно плюнув, отвалилась от окна. "Техническая остановка".
А может быть?..
И она забарабанила в стенку кабины:
- Эй! Эй! Выпустите меня ненадолго, мне надо...
Хмурые лица. Недовольное ворчание. Им тоже не по себе - неприятно, видишь ли, везти по назначению смертника, особенно если смертник - женщина...
Да. Вероятно, моделируя эти горы, Анджей сверялся с лучшими видовыми альбомами... Впрочем, что она знает о процессе моделирования? Домики, сложенные из спичечных коробков, давно уже остались в прошлом...
Прищурившись, она огляделась.
Так. Терять ей нечего. Справа стена, слева провал. Крутой, но не отвесный. Можно сломать шею... а можно и не сломать.
Охранников двое. Водитель - третий. У каждого на боку - тяжелая кобура.
Но не лучше ли пуля, чем чьи-то слюнявые клыки?!
- Быстро, - сказал сквозь зубы один из охранников.
Она сделала удивленные глаза:
- Здесь? Дайте хоть за кустик отойти...
- Я тебе отойду, - сказал другой, угрюмый и краснолицый. - Здесь, на дороге...
Она оскорбленно вскинула брови и шагнула по направлению к обрыву.
- Стоять!!
Она остановилась.
В принципе, следовало заголиться и присесть, надеясь, что охранники отвернутся хотя бы рефлекторно.
Ирена вообразила себе, как кидается в провал, подхватывая на ходу спадающие арестантские штаны...
Поморщилась, как от кислого. С отвращением оглянулась на охранников:
- Идите к черту... Поехали. Я передумала.
*
Спустя еще час машина остановилась снова. Ирена к тому времени впала в муторное оцепенение - дорога извивалась, как червь на рыболовном крючке, и приходилось бороться с подступающей дурнотой.
Еще одна "техническая остановка"?..
Голоса снаружи.
Она с трудом поднялась со скамейки. Потянулась было к окну - но тут дверь распахнулась, впуская в духоту фургончика ледяную струю изысканного горного воздуха.
Ирена прищурилась, хотя солнце стояло не так уж высоко и светило с другой стороны.
- Выходите...
Оттого, что охранник обратился к ней на "вы", по коже продрал мороз. Она не успела оглянуться, как на запястьях у нее защелкнулись наручники.
Здесь уже лежал снег. И хлестал, как мокрое полотенце, ветер.
Тюремный фургончик нос к носу стоял с другой машиной. Высокой, с широкими рифлеными шинами, с прожектором на крыше - хорошая машина, сразу видно, вездеход...
- ...Распишитесь.
Ирена не сразу узнала господина адвоката Яна Семироля. Вместо элегантного костюма на нем были спортивная куртка и брезентовые камуфляжные штаны, а на голове - лыжная шапочка с изображением желтой смеющейся мыши.
- ...Распишитесь здесь...
Господин адвокат положил на колено картонную папку, вытащил из кармана ручку, блеснувшую на солнце золотым пером, и подмахнул по очереди два комплекта желтоватых документов.
Ирена чувствовала на своем плече лапу краснолицего охранника. Скорее всего, тот имел опыт в подобных процедурах - и перед лицом "приватного представителя правосудия" приговоренные обычно предпринимали отчаянные попытки побега...
Ирена осторожно поднесла к лицу обе руки сразу. Разжала пропахшую чесноком ладонь. Слизнула три теплые дольки. Стиснула зубы, не чувствуя усиливающегося жжения, осторожно принялась жевать.
Отвратительный запах...
Господин Ян Семироль аккуратно спрятал ручку - и только тогда впервые взглянул на Ирену.
Под этим взглядом охранник снял руку с Ирениного плеча. Долго не мог вытащить ключи - кольцо зацепилось за дыру в кармане...
Наручники разомкнулись, высвобождая Иренины запястья.
Семироль улыбнулся, не разжимая губ.
Очень гладкая кожа. Очень чисто выбритые щеки. Здоровый, отдохнувший господин. И, по-видимому, сытый.
- Фуфайку нам бы тоже забрать, - сказал водитель, глядя в снег.
Ирена шевельнула плечами. Ватная ношеная фуфайка упала на дорогу. Вернее, собиралась упасть - но кто-то из охранников ловко ее подхватил.
- Трусливые отморозки, - сказала Ирена, ни к кому конкретно не обращаясь. - Бабы.
- Поехали, - нервно сказал водитель.
Все трое, как по команде, ринулись в кабину. Как будто их подгоняли хлыстом.
Тюремный фургон сдал назад - слишком резко, едва не угодив колесом в провал. Развернулся, выкидывая из-под колес грязный снег и камушки; задымил по дороге, несколько раз подпрыгнул на рытвине, скрылся за поворотом...
- У меня в машине печка, - сказал Семироль.
Ирена не повернула головы.
Уж больно красивые горы. Открыточный антураж для фильма ужасов.
- Вы слышите? Холодно. Садитесь в машину.
А не кинуться ли с обрыва, вяло подумала Ирена.
- Садитесь же.
Она наконец-то увидела распахнутую дверцу. Не чуя ног, подошла. Забралась на сидение, подтянула колени к подбородку.
Семироль сел рядом. Включил приемник; из далекой дали тоненьким голоском задребезжала знакомая певичка.
Елки-палки... Ирена даже помнит ее имя. Имя ОТТУДА, из настоящего, несмоделированного мира...
Семироль разворачивал машину.
Вот здорово, если бы вездеход не удержался на узкой дороге и загремел по камням вниз, размазался бы по живописному заснеженному склону...
Она вспомнила о чесноке.
От с трудом сохраненных долек остался только липкий привкус во рту. Когда, когда, с какого перепугу она проглотила свое последнее оружие?!
- Пристегните ремень...
- Что?..
- Пристегните ремень, это же горы...
Ее руки действовали отдельно от разума. Щелк...
Теперь широкая лента ремня привязывала ее к креслу.
- Вам все еще холодно?
Она поняла, что дрожит. Лязгает зубами с угрозой откусить собственный язык.
- Печка греет вовсю, - Семироль усмехнулся. - Мне вот жарко...
На лбу у него действительно выступил пот. Жесткие волосы, освобожденные из-под лыжной шапочки, стояли дыбом.
- Нам ехать около получаса... Расслабьтесь. Посмотрите, какие красивые горы...
- Ненастоящие, - сказала Ирена равнодушно. - Модель.
- Но красивая модель, верно?
Она быстро взглянула на него. Машина в горах... Руки, легко лежащие на руле...
- Анджей? - спросила она шепотом, сама себе не веря. - Анджей?!
Как, черт возьми, на него похоже... Доводить ее до безумия - и потом появляться из ниоткуда, внезапно, невероятно... Выглядывать из чужой личины...
- Анджей, я ждала чего-то похожего... Но ЗАЧЕМ?!
По щекам у нее, оказывается, уже минуты две безостановочно катились слезы.
Семироль притормозил. Машина дернулась и стала; Ирена прерывисто вздохнула под взглядом цепенящих коричневых глаз.
- Анджей... Ты с ума сошел?! Тюрьма... Ты знаешь?! Как это... экспертиза... что они со мной... и ведь все, как на самом деле. Слишком похоже... на действительность. Суд... Как ты мог додуматься?! Маньячка... почему маньячка? Ты сумасшедший... ты сволочь... Если мстить... за что?! У нас... все тогда случилось правильно... потому что с тобой невозможно жить, ты сумасшедший... Анджей!! Но было же хорошее... столько хорошего было, за что же ты так... почему... обещал, что будешь помнить... лучше бы забыл... Гад! Гад! Ненавижу!..
Семироль смотрел на нее, и взгляд его менялся. Все шире раскрывались глаза, из пристальных делаясь потрясенными; Ирене казалось, что холеное лицо господина адвоката вот-вот треснет, выпуская из-под маски насмешливую рожу ее бывшего мужа.
- Анджей... Эта скотина Петер обещал мне... ПОЛЧАСА!! Только полчаса и совершенную безопасность... Вы с ним в сговоре? Или ты его надул? Анджей... Хватит. Ты уже... ты поиздевался надо мной вволю. Ты перешел все возможные рамки... С меня хватит твоей живодерской модели, я хочу в наш нормальный мир!!
Она захлебывалась слезами. Семироль смотрел, и глаза его были уже угрюмыми:
- Вы меня с кем-то путаете, Ирена.
Она осеклась. Закусила губу, пытаясь остановить собственную истерику.
Солнце, красное, как раскаленная монета, опускалось все ниже. Под порывами ветра раскачивалась автомобильная радиоантенна, и казалось, что машина недовольно шевелит единственным усом.
Семироль молчал - тяжело и мрачно.
- Красивая МОДЕЛЬ, - пролепетала Ирена, будто оправдываясь. - Ты ведь признал это, верно?
Семироль молчал.
- Анджей...
Его тонкие губы чуть дрогнули:
- Меня зовут Ян.
Последовала пауза. Такая долгая, что солнце на полкорпуса успело осесть к зубчатому горизонту.
Шелестел, обтекая машину, ветер. Сквозняком пробирался в щели.
- Ты притворяешься, Анджей, - шепотом сказала Ирена, уже осознавая свою ошибку, но все еще не желая расставаться с только что придуманной надеждой.
- Нет... Я не притворяюсь. Не знаю, что вам привиделось - но я всего лишь Ян Семироль...
Некоторое время она разглядывала его холеное чужое лицо. Потом со страшной силой вломилась в дверцу; дорога ей была одна - в пропасть, и Ирена рвалась, желая немедленно оказаться на далеком каменном дне.
Дверца не поддалась. Ирена зря издевалась над хромированной ручкой.
- Ну госпожа Хмель... вы же так здорово держались... Потерпите еще немного - сейчас приедем...
Машина тронулась.
Она обмякла, позволяя ремню безопасности вернуть себя обратно в кресло.
- Сейчас приедем, успокоимся, поговорим... Вы любите чеснок? У меня в холодильнике припасено некоторое количество чесночного соуса...
Он замолчал, не отрывая глаз от дороги. Дорога была своеобразная. Для гонок на выживание, для испытаний на крепость нервов.
- Я их не убивала, - сказала Ирена хрипло. - Но я же их не убивала! Я же никого в жизни не убивала... Я бы своими руками... эту убийцу... убила...
- Я не могу говорить, когда за рулем...
- Вы ВЕРИТЕ, что я убийца?!
- Я не могу говорить за рулем...
- Вы же юрист! Вы адвокат, вы должны...
Машина покатилась вниз - уклон становился все круче.
За поворотом открылся лес. Деревья затопили собой небольшую низину - закрытый со всех сторон приют.
Гнездо.
Дорога сделалась ровнее и шире. Показалась вырубка.
- У меня здесь маленькая ферма, - сообщил Семироль, выезжая к широким железным воротам. - Вам понравится...
Гребни гор были освещены закатным солнцем.
Ирена подняла глаза - и вдруг узнала живописный пейзаж, когда-то украшавший стену их собственной с Анджеем спальни.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
* * *
- ...Первое, о чем я вас попрошу - мужество и спокойствие. Все мы смертны, а судьба время от времени оборачивается самыми неприглядными своими гранями... Никто не знает, что будет с ним завтра, а потому расслабьтесь и живите сегодняшним днем...
Ирена глубоко вздохнула.
Здесь пахло жильем. После тюрьмы, после суда, после камеры смертников - прямо-таки курорт...
Семироль ловко - видимо, привычно - растопил камин. Но в комнате и без того было тепло. Ирена сидела на краю дивана, свесив руки между колен, равнодушно разглядывая причудливые картины на обшитых деревом стенах.
- Вы увидите - здесь гораздо лучше, чем в тюрьме. У вас будет возможность помыться и отдохнуть...
- Я хочу переодеться, - сказала она шепотом.
Тюремная роба казалась прилипшей к телу коростой. К тому же, этот въевшийся чесночный запах...
Чеснок не защитит ее. Серебряная пуля?.. Осиновый кол?..
А кстати, когда ближайшее полнолуние?!
У нее был доступ к газетам, календарям... А она не выяснила такого простого, такого важного вопроса...
- Ирена, вода в котле согрелась. Можете принять ванну, можете хоть душ... Эти тряпки, что на вас, бросьте в мусорный бачок. Там на крючке найдете халат. Банные принадлежности - само собой... Я вам совершенно доверяю - вы ведь не будете... топиться?
Последний вопрос прозвучал шуткой. Ирена выдавила ответную улыбку; ей никуда не хотелось идти. Не хотелось подниматься с дивана...
Ванная комната не уступала размерами камере смертников. И дверь, к Ирениной радости, запиралась на крючок.
Она стянула с себя робу - рывком разорвав воротник. Странно, что в ней осталось столько силы... Или на одежду смертникам идут гнилые нитки?..
Ее мысли были как донные рыбины - тяжелые и плоские.
Она смыла с себя тюрьму и суд. Все обвинения соскребла пемзой. Терла бока жесткой губкой, надеясь сбросить кожу и возродиться - как змея...
Но кожа не пожелала сниматься, и Ирена потеряла к мытью интерес. Постояла под душем, меняя температуру воды; выбралась, оставляя мокрые следы на теплом резиновом половике.
Телу было хорошо. Тело хотело есть и спать. Тело не желало думать о...
Ирена невольно прижала ладони к сонной артерии. Перевела взгляд на крючок, запирающий дверь.
Не выдержит сильного удара...
Но мысль неплохая. Минут пять крючок продержится - она успела бы...
"Я вам совершенно доверяю - вы ведь не будете... топиться?"
Посмотрим, подумала Ирена вяло.
Растерлась полотенцем. Плотно запахнула халат - ее неприятно поразило, что он пришелся впору, но одинокая мрачная мысль утонула в удовлетворенном вздохе разомлевшего тела. Нетюремная одежда. Наконец-то...
Она поколебалась, прежде чем сбросить крючок. Сбросила, нарушила кратковременную иллюзию убежища, собственной крепости...
Слышно было, как далеко внизу потрескивает в камине огонь. И невидимый Семироль насвистывает сквозь зубы - нечто из классического репертуара...
Она огляделась.
Дом большой. Крепкие ставни. Следует озаботиться теплой одеждой и надежной обувью - горы, ноябрь...
У нее есть кое-какой опыт. Пусть давний, пусть туристский - но со спичками и минимальным снаряжением она продержится в горах, наверное, с неделю... Даже в ноябре.
Она чуть заметно улыбнулась.
Двери, очевидно, запираются на семь замков - но ведь это не тюрьма! Если у нее будет время - хоть несколько дней... Кухня, кладовая, веранда...
Она улыбнулась смелее.
"Живите сегодняшним днем".
Почти свобода... Во всяком случае, иллюзия свободы. Махровый халат вместо робы смертника - и вот уже человек безудержно счастлив...
Ноги стонали от удовольствия, утопая в меховых объемистых тапках. Она думала, что приближается беззвучно - но Семироль обернулся, стоило ей показаться в дверях.
- Ага... Ну вот, другое дело. Сейчас будем ужинать... и стакан красного вина показан вам... для здоровья.
*
Она наелась до отвала и выпила бутылку вина.
После этого мыслям стало просторно, а телу комфортно и даже весело.
- Я прошу прощения за неуместное любопытство... Но вы когда собираетесь... меня жрать?!
- Я же упырь, а не людоед, - отозвался Семироль с нескрываемой укоризной. - Никто не собирается вас жрать, это негуманно и антиэстетично...
- Сумасшедший дом, - с чувством сказала она, откидываясь на подушки. - Анджей ненормальный.
Семироль взглянул на нее - серьезно, без улыбки.
- Могу я узнать, кто такой этот Анджей, которого вы все время поминаете?
- А это мой бывший супруг... Редкостная скотина. Моделятор всего это вашего чертового мира...
Семироль подождал продолжения, но Ирена молчала, блаженно щурясь на огонь камина, и тогда он осторожно поощрил ее откровенность:
- Да? Неужели уж такая скотина? Все бывшие жены так говорят...
- Не все, - Ирена обиделась. - Вы же сами можете судить... Это кем надо быть, чтобы смоделировать всю эту вашу... весь этот маразм?!
Семироль осторожно отхлебнул из своего бокала:
- Какой именно из маразмов?
Ирена обвела рукой вокруг себя, указывая одновременно на камин, Семироля, экзотические картины на стене и невидимые горы за окном:
- Да все это... Весь этот так называемый мир. Действительность. реальность... Которой нет и не было. Которую смоделировал Анджей... отталкиваясь от нашего нормального мира, но как же далеко он, идиот, оттолкнулся!..
Она с отвращением посмотрела на содержимое собственной тарелки. Там лежала гренка под чесночным соусом; господин Семироль, будто на что-то намекая, весь вечер предлагал ей чеснок и даже съел на ее глазах пару чесночных долек. А Ирену мутило от чесночного запаха - вероятно, она возненавидит его до конца жизни...
Кстати, неизвестно, когда он наступит. Может, завтра...
- Ну подумайте, Ян, - пробормотала она, устало прикрывая глаза. - Разве может считаться нормальным мир... Ну ладно, МОДЕЛЬ... Где невинного человека приговаривают к смерти за совершенно чудовищные преступления! Которых он в жизни не мог совершить - по целому ряду причин... Во-первых потому, что он ненавидит насилие. Во-вторых потому, что его не было не то что в этой стране - в этом МИРЕ, потому что эти десять месяцев, о которых все вы мне уши прожужжали... Я была у себя! В нормальном, оригинальном мире! Вне МОДЕЛИ, поймите... Я не могла совершить всех этих ужасов, за которые вы меня собираетесь...
Она поставила бокал на край стола - так экспрессивно, что отвалилась тонкая стеклянная ножка.
- Вы не порезались?
Она посмотрела на одинокую красную каплю, ползущую по пальцу.
Быстро взглянула на Семироля. Спрятала палец под мышку:
- Не-е-ет... Это моя кровь. Нечего. Не отдам.
Семироль отвел взгляд:
- Да вы не беспокойтесь...
Ирена криво улыбнулась:
- Я не беспокоюсь... Это ВАМ надо беспокоиться. Потому что когда у господина Петера кончится энергия - а она уже кончается - весь этот... вся МОДЕЛЬ схлопнется, как чемодан. Вместе с красивенькими горами, придурковатым правосудием и вампирами... Кстати, вы в курсе, что вампиров в нормальном мире не бывает? Это выверты извращенной фантазии. Сколько я пересмотрела... про ваших собратьев... пересмотрела киношек, и некоторые весьма интересные... и чего там только... Но ТАКОГО! Нет, это только Анджей способен... Продавать смертников вампирам на съедение - это же... или он бездарный моделятор, или скотина. Или у него бред...
Семироль уже сидел рядом, на диване. Брови его болезненно сошлись над переносицей:
- Ирена... Вы знаете, мне кажется, это у вас бред. Раньше такое бывало? Нет?
- Нет, - сообщила Ирена, всхлипнув. - Я уравно...вешенный спокойный человек... Какого пса я поддалась на эту провокацию?! Полезла в чертову МОДЕЛЬ, как лисица в омут, купилась... Дешевая авантюра... Из-за Анджея. Из-за него.
- Только не волнуйтесь. Ладно? Если это реактивный психоз... Это бывает. Не волнуйтесь. Спокойно. Да?
- Да, - сказала Ирена, закрывая глаза. - Я совершенно спокойна... И мне давно уже на все плевать.
*
Она проснулась в темноте.
Полежала, не меняя позы - на спине, с вытянутыми вдоль тела руками.
С трудом согнула затекшие ноги. Одеяла не было.
Холод... Сырость...
Темень. Едва ощутимый запах плесени.
Провела ладонями по лицу, груди, животу. Попыталась раскинуть руки шире - и уперлась в деревянные стенки.
Дернулась. Покрылась холодным потом. Рывком села.
Она сидела в длинном ящике, суживающемся в ногах. В гробу; она не закричала только потому, что на время потеряла голос.
Рывок...
Гроб соскользнул с возвышения и загрохотал, ударившись о каменный пол. Ирена упала вместе с ним; шипя от боли, выползла из расколовшейся домовины, споткнулась о подвернувшуюся крышку, упала опять...
Неподалеку сухо стукнуло дерево. Как будто распахнулась снабженная пружиной шкатулка.
Ирена метнулась. Помещение было крохотное, и ни одна из четырех стен, одинаково сырых и холодных, не содержала ни намека на дверь.
Ирена забилась в угол.
Ее гроб, разбитый, потерявший атласную подушечку, валялся теперь возле опустевшего постамента. Зато другой, на соседнем постаменте, медленно открывался...
Легла на полированный край белая рука с длинными холеными пальцами.
Крышка откинулась полностью, превратив гроб в подобие раскрытого скрипичного футляра.
То, что находилось в его бархатных недрах, неспешно приподнялось.
- Перфое, о чем я фас попрошу - мужестфо и фпокойстфие, - негромко сказал господин адвокат Семироль. Ему тяжело было говорить - белые клыки лежали на нижней губе, а острия их находились на уровне подбородка.
- Расслафьтефь и жифите фегоднфним днем...
Через бортик гроба перекинулась нога в сверкающем штиблете.
- А-а-а!!!
Ирена кричала, сбивая комом простыни.
За окном проступали, чуть обозначенные рассветом, силуэты гор.
Одеяло в чистом пододеяльнике валялось на полу. На Ирене была ночная сорочка до пят; с трудом заставив себя замолчать, она села на кровати, подобрала колени к подбородку.
Маленькая аккуратная комната. Открытые ставни. Теплый радиатор с красным глазком. Высокий графин на ночном столике. Вода...
Жажда; Ирена провела языком по сухим губам.
- Ой...
Капли падали ей на грудь и терялись в складках ночной сорочки.
Силуэты гор становились все более явными, обретали краски.
Совсем как на той турбазе, где они с Анджеем...
- О-ой...
Она подобрала одеяло и укрылась с головой - желая отгородиться и от кошмаров, и от воспоминаний, и от назойливых гор.
* * *
- Вчера вы слишком много выпили, Ирена...
Она тяжело вздохнула.
- ...но вчера вам необходимо было расслабиться. Да?
Она поморщилась. Утро оказалось подернутым легкой дымкой дурноты.
- ...Глядя на вас, трудно предположить, что вы отличаетесь повышенной тягой к спиртному... Прежде, думаю, с вами такого не случалось. Я прав?
- Какая разница, - сказала она раздраженно. - Да будь я трижды алкоголичка... Вы расписались в том, что прикончите меня в течение трех месяцев. Ну так не тяните удовольствие! Или это новое развлечение - пытать ни в чем не повинного человека ожиданием смерти?!
Семироль пожал плечами:
- Если так рассуждать, Ирена... Вся наша жизнь есть ожидание смерти. Так что же, душить младенцев прежде, чем они это осознают?
Она не стала возражать. Осторожно пристроила на спинке кресла больную, тяжелую голову.
...Она не спала с рассвета. Из окна ее спальни открывался неплохой вид на дорогу за воротами, на какие-то постройки, которые она приняла за гаражи; в комнате нашлось как минимум два тяжелых предмета, годящихся для выбивания окна. А чтобы избежать шума - можно предварительно приклеить к стеклу полосы из разорванной наволочки... Ирена часто дышала, борясь с головокружением, а в мозгу ворочалась тем временем первая фраза из нарождающейся повести: "...Холодный воздух обжигал. По веревке из разорванных простыней она спустилась в снег... Сугробами, пригибаясь, подныривая под окнами... добралась до гаража, туда, где висел на скобах массивный разомкнутый замок. Дорога была свободна..."
Она мрачно улыбнулась; ее улыбка не укрылась от глаз Семироля.
- Ирена, я еще вчера хотел сказать... Бежать отсюда совершенно невозможно, отсюда еще никто никуда не убежал. Знаю, вы не поверите мне на слово, будете пытаться... И каждая такая попытка принесет вам новое разочарование и, возможно, травмы, увечья. Давайте договоримся, что вы не будете подвергать свое здоровье таким испытаниям. Ладно?
"Дорога была свободна..."
Ирена тупо смотрела в стену прямо перед собой. На стильной модернистской картине изображена была женщина с иссиня-бледным, изломанным лицом. В темном проломе окна за ее спиной висела желтая жизнерадостная луна.
Интересно, какие эмоции должно вызывать ЭТО? В особенности у вампира?..
- У меня к вам еще один важный вопрос, Ирена... - Семироль вздохнул. Сейчас она казался не таким уж холеным: вокруг глаз легли явственно различимые темные тени. - Когда я читал в материалах вашего дела о попытке симуляции психического расстройства... это не особенно меня пугало. В конце концов, в вашем положении не симулирует только ленивый... или человек без фантазии...
Он выжидательно замолчал. Ирена молчала тоже - второй раз за десять минут господин Семироль болезненно уязвил ее.
Потому что ее приводило в истерику часто слышанное в тюрьме слово "симуляция".
- Ирена, скажите мне еще раз. Кто такой Анджей?
- Мой бывший муж, - проговорила она с отвращением.
- Где он сейчас?
- Говорят, он умер... но я не верю.
- У вас есть основания не верить?
Ирена смотрела в его настороженные глаза. Невозмутимый господин Упырь отчего-то беспокоился; Ирена интуитивно чувствовала, что может это беспокойство усугубить.
- Есть, - проговорила она, не пытаясь спрятать взгляда. - У меня есть основание предполагать, что если бы Анджей умер - весь ваш мир тотчас же накрылся бы медным тазом.
Семироль чуть нахмурился. В уголках его рта пролегли невидимые раньше складки:
- Выходит, ваш бывший муж - попросту Создатель? Ни много ни мало?
Она помолчала. Ее халат вдруг стал стеснять ее - она сидит перед господином Упырем в совершенно интимном, неприличном виде...
- Я не думала об этом, - призналась она наконец. - Вряд ли уместно называть Анджея Создателем. Он создал не мир, а всего лишь... МОДЕЛЬ. Вот эту самую.
Повисла тишина. Семироль прошелся по комнате, остановился у окна, побарабанил пальцами по деревянному подоконнику:
- Но ведь экспертиза признала вас полностью вменяемой, Ирена. И у нее были на это свои основания...
- Как долго вы собираетесь меня тут держать? - спросила она устало.
Семироль подошел. Остановился напротив, так близко, что мог бы, протянув руку, коснуться Ирениного лба.
- Честно? Зависит от многих факторов. От вас в основном, не от меня...
В дверь гостиной постучали. С той стороны; звук был настолько неуместным и неожиданным, что Ирена вздрогнула.
- Заходи, - не повышая голоса, сказал Семироль. И добавил, обращаясь к Ирене: - Познакомьтесь. Это мой управляющий, Сит.
* * *
Ирене не понравилось общество управляющего.
Если, конечно, уместно назвать "управляющим" здоровенного мужика с повадками профессионального телохранителя. Собственно, чего-то подобного следовало ожидать: кто-то ведь должен присматривать за очередной жертвой, в то время как господин Семироль отбирает себе клиентов, изучает материалы уголовных дел, выступает в суде... Нагуливает, короче, потребность в теплой кровушке...
Ирену передернуло.
- Вы можете книжки пока почитать, - равнодушно-заботливо порекомендовал управляющий. Он сидел, развалившись в кресле, вытянув ноги, заложив сцепленные мосластые руки за коротко стриженый затылок. Под "книжками" подразумевался ворох карманных романчиков в мятых бумажных обложках, вероятно, с их помощью успокаивал разыгравшиеся нервы не один десяток вампирьих жертв...
Как часто, спрашивала себя Ирена. Как часто господин адвокат ощущает вою "гемоглобиновую зависимость "? Судя по тому, что Семироль не прокусил ей артерию при первой же возможности - от жажды он не страдает. Подвернулась жертва - выкупил, теперь дожидается здорового аппетита...
- Вам, наверное, запрещено говорить со мной? - спросила она, рассеянно перебирая яркие зачитанные томики.
- Это почему, - после некоторого раздумья отозвался управляющий. - Я просто... гм. Ну, если вам интересно со мной говорить...
Ирена посмотрела на него внимательнее. Свободные брюки, длинный вытянутый свитер с высоким, под горло, воротником. Уши, плотно прилегающие к круглой голове. Боксерская челюсть. Неопределенного цвета глаза.
- В жизни вы бы на меня и не глянули, - сказал управляющий с явственным оттенком горечи.
- В жизни?!
Целую минуту Ирена была в плену жуткой догадки: Семироль убил ее еще по дороге, и сейчас она проживает свою вечность в загробном мире, смоделированном безумцем-Анджеем...
- В нормальной жизни, - уточнил управляющий, и Ирене понадобилась еще минута, прежде чем она смогла принужденно рассмеяться:
- Честно говоря, я предпочла бы... Чтобы мы встретились при других, менее романтических... обстоятельствах...
- Вы действительно угрохали этих троих пацанов?
Некоторое время Ирена молчала, и по мере ее молчания глаза управляющего делались все меньше и меньше. Булавочными головками заползали под брови. "Сука!" - явственно читалось в этих глазах.
- Я никого не убивала, - выдавила наконец-то Ирена, с удивлением понимая, что голос ее звучит неубедительно. - Это не я...
- Типа, ложное обвинение?
Он не то чтобы не верил ей. Хуже - ему было совершенно все равно. По заслугам ее осудили или по ошибке - судьба одна. Вероятно, управляющий-телохранитель без счету перевидал таких вот без пяти минут покойников, чей срок жизни определяется физиологическими потребностями господина Семироля...
- Именно ложное, - сказала она, отворачиваясь. Управляющий почмокал губами - иронию это означало или сочувствие, Ирена так и не поняла.
Молчание длилось около получаса; телохранитель все так же смотрел в потолок, а Ирена перебирала никчемные книжки, не замечая, что по несколько раз берет в руки один и тот же переплет.
- А... вы давно служите?
Управляющий поднял брови:
- Служу?
- Ну, работаете... у... здесь?
- Седьмой год, - отозвался мордоворот после некоторой паузы. И добавил с неожиданной задумчивостью: - Да, вот седьмой годик-то... Как время то... шпарит.
Ирена помолчала.
Управляющему можно было дать на вид не больше тридцати лет. Интересно, что заставило молодого мужчину лучшие годы посвятить столь щекотливой... работе. Вероятно, деньги. Семироль вряд ли скупится...
- Хозяйство большое... Вы ведь здесь не один? Кто-то еще тут работает, нет?
Управляющий вздохнул и взглянул на Ирену так, будто вопрос был ему невыносимо скучен.
- Говорят, отсюда нельзя сбежать? - небрежно спросила Ирена, когда стало ясно, что ответа на предыдущий вопрос не будет.
Управляющий наконец-то расцепил руки. Осторожно погладил массивное колено:
- Не-а. Нельзя. Верно говорят.
*
Общество мордоворота изрядно утомило Ирену - однако появление Семироля тем более не принесло радости.
Господин адвокат вернулся не один. Вместе с ним явился маленький щуплый человечек, который, судя по напряженному бегающему взгляду, чувствовал себя далеко не в своей тарелке. Появлению обоих предшествовал звук подъехавшей машины - следовательно, щуплый гость прибыл из большого мира. Из-за перевала.
- Ирена, познакомьтесь... Это господин Столь.. Его имя вам ничего не говорит, но он эксперт региональной гуманитарной комиссии. Вы хотели побеседовать с кем-нибудь о вашей невиновности? Вот, у вас есть такая возможность... Пойдем, Сит.
Управляющий-телохранитель наконец-то выбрался из своего кресла. Неодобрительно покосился на рассыпанные карманные томики. Вышел, вежливо пропустив перед собой Семироля.
Дверь закрылась.
Господин Столь потер ладони - и сразу напомнил Ирене господина Петера. Только если Петер был плотен и объемист, то Столь казался средних размеров пугалом, покинувшим родной огород в поисках приключений.
- Рад приветствовать вас, госпожа Ирена...
Она проглотила слюну.
О региональной гуманитарной комиссии она слышала впервые. В доброту Семироля ей верилось с трудом - однако вот стоит человек, ради нее прибывший из-за перевала, и если хорошенько прижаться лицом к стеклу, можно разглядеть его машину у ворот...
Она помолчала. Приезжий мялся, собираясь с мыслями.
- Так уж рады? - проговорила она медленно.
Столь близоруко захлопал воспаленными от ветра глазами. Вероятно, гуманитарная комиссия не пользуется особым влиянием. Эксперты из уважаемых организаций ведут себе иначе... Ирена вспомнила холеных экспертов, чьи подозрительные взгляды провожали ее, когда она уходила в МОДЕЛЬ.
- Госпожа Хмель, я знаком с решением суда... Со всеми материалами по вашему делу. С данными судмедэкспертизы... С вашими показаниями... Картина представляется, хм, странная... Я хотел бы еще раз подробно услышать от вас...
Она набрала в грудь воздуха.
Ей нужно подумать. Ей нужно хотя бы минут десять, чтобы собраться с мыслями...
Но времени не было, и потому она начала. Еще раз. Подробно.
На двадцатой минуте ее рассказа Столь нахмурился. Лицо его, перед тем дряблое и растерянное, обнаружило вдруг признаки суровости:
- Госпожа Хмель... Не стоит уклоняться от ответа на один из важнейших вопросов: где вы были десять месяцев подряд? Пока творились все эти злодеяния? Господин Семироль говорил мне, что у вас есть своя версия, очень оригинальная...
Ирена поморщилась:
- Неприятно выглядеть сумасшедшей... тем не менее... мне некуда отступать. Да, все эти десять месяцев существования МОДЕЛИ... Я находилась в другом мире. В мире, послужившем для МОДЕЛИ прообразом. Оригинальном мире. Я вышла на холм - с вашей точки зрения, из ниоткуда... спустилась к своему дому. Он был пуст, но следы чужого присутствия...
- Извините, госпожа Хмель. Вы существуете в двух мирах одновременно?
Она помолчала. Ее собеседник ерзал в кресле, собеседник на месте управляющего Сита; кресло, удобное для мордоворота, оказалось непомерно велико для тощего седалища господина Столя.
- Нет, - сказала она осторожно. - Сейчас - только здесь. А они, там, во внешнем мире... Ждут не дождутся, - она изобразила кислую усмешку.
- Очень интересно, - Столь кивнул. - Если можно, подробнее... О том, другом мире. Кем вы там были. Кто были ваши родственники и друзья... и кого из них вы можете встретить здесь.
Ирена вздохнула. Закинула ногу на ногу; с другой стороны, что ей терять?..
Она вздохнула еще раз - и заговорила.
*
Под конец второго часа беседы господин Столь, понимающе кивая, осторожно поинтересовался:
- А скажите пожалуйста, госпожа Хмель... В каком возрасте у вас установился менструальный цикл?
Ирена замолчала.
То, что у гуманитарной комиссии разнообразные интересы, она поняла раньше. Но не до такой же степени разнообразные...
- Видите ли, это имеет значения для развернутого взгляда на проблему...
- На проблему моей виновности?
Собеседник часто замигал воспаленными веками без ресниц. У него стремительно развивалось нечто вроде конъюнктивита, и он все чаще прикладывал к глазам свой белый, сложенный вчетверо платочек.
- В том числе... Не удивляйтесь, мои интересы несколько специфичны...
Ирена молчала. Надежда, зародившаяся против ее воли, надежда, что ее наконец УСЛЫШАТ - таяла все скорее.
- Гм... госпожа Хмель. В Ваших интересах быть как можно откровеннее... Хорошо. Поговорим об Анджее. Это ваш муж. И вы разошлись. Каковы причины вашего разрыва?
Ирена молчала.
- Гм... Возможно, корень ваших противоречий был в несовместимости... э-э-э... чисто физиологической? Как складывалась ваша интимная жизнь?
Ирена молчала.
Даже самая отчаянная истерика в ее исполнении оборачивалась тупым, непробиваемым молчанием.
*
А ночью, натянув одеяло до самого подбородка, она поняла наконец, чего хотел от нее этот тощий маленький Столь.
Потом, в кабинете Семироля, он скажет, опасливо отодвигаясь от кровососущего господина адвоката: "За то, что это не шизофрения, я вам ручаюсь. Реактивный психоз - может быть. Но это не ядерные... симптомы, я совершенно согласен с данными экспертизы. Нет, не шизофрения..."
Или нет. Скорее, он скажет что-то вроде "Ничего не могу понять. По всем признакам она здорова - но этот устойчивый бред... С одного раза, без длительного наблюдения, без понимания динамики... Ничего не могу сказать".
Ирена вздохнула. Возможно, настоящие врачи выражаются по-другому, и ее скудные знания о психиатрах слабо соотносятся с действительностью...
"У вас есть совесть? - мысленно спросила она у щуплого господина Столя. - Совесть... хотя бы врачебная? Сколько вам заплатили за то, чтобы вы поинтересовались психическим здоровьем... человека, предназначенного на убой?"
В огромном доме стояла тишина. Крепко заперты двери, за непробиваемыми стеклами царствует темень.
Ирена вспомнила беспокойство в глазах Семироля.
ЗАЧЕМ ему ее психическое здоровье? Или вампир не может потреблять сумасшедших?
Она села на кровати.
Вампир... Скорее. Что она читала? Серебряные пули... Омела... Чеснок... Чушь. Формула крови меняется в связи с психическим заболеванием... Да. Она читала. Давно. Что-то. Рассказ или статью - не важно...
Она засмеялась. Опрокинулась обратно в подушки.
Она СУМАСШЕДШАЯ. Она не годится в пищу... Ее кровь опасна для вампирьего здоровья. Она несъедобна...
Какая удача.
*
Утром она завтракала в обществе управляющего Сита; ерзала, мялась и наконец обратилась к мордовороту с просьбой:
- А нельзя ли... переселить меня в другую комнату? Сегодня опять открывался люк... ну, посреди комнаты. Приходил юноша с белым лицом, переселите меня, он не дает мне спать...
Управляющий-телохранитель долго и пристально ее изучал. Потом извинился, выбрался из-за стола и отправился в соседнюю комнату, и Ирена слышала, как он разговаривает с кем-то по телефону.
Как она и ожидала, разделить с ней трапезу вскорости явился сам "гуманитарный эксперт". Глаза господина Столя слезились пуще прежнего; интересно, сколько платит ему Семироль за поставленный Ирене диагноз?..
Она перевела дыхание. Спокойствие...
- Вы плохо спали, госпожа Хмель?
Она поморщилась. Провела по глазам тыльной стороной ладони:
- К сожалению. Открывался люк... в полу.
Психиатр мигнул.
- Он мешал мне спать! - выкрикнула Ирена. - Он пришел и стоял над кроватью... Молодой парень с белым лицом!
Глаза гуманитарного эксперта сделались как две железные кнопки в обрамлении воспаленных век. Ирена ощутила давление - но не отвела взгляда.
*
Он мучил ее вопросами еще почти час. Ирена отвечала. Врала и путала напропалую; временами ей казалось, что она переигрывает и говорит лишнее - но она знала, что смутиться хоть на миг означает провалить всю игру.
Наконец, Столь скорбно поджал губы и удалился. Ирена осталась ждать в обществе управляющего-телохранителя - ждать, как она думала, приговора.
Спустя некоторое время машина гуманитарного эксперта выехала со двора и поползла в сторону единственной дороги, выводящей из горного тупика. Почти одновременно отворилась дверь - и упырь-адвокат, которого Ирена не видела почти сутки, поприветствовал ее широкой отеческой улыбкой.
Господин Семироль снова выглядел здоровым, бодрым, отдохнувшим; от черных теней вокруг глаз не осталось и следа.
- Ирена, какой бес вас надоумил симулировать?
Она молчала.
- Вернее, какой бес надоумил вас симулировать через край? Если бы вы ограничились Анджеем с его МОДЕЛЬЮ - кто знает, как сложилась бы ваша судьба... Но когда вы стали эксплуатировать свои скудные знания о психических болезнях...
Она перевела взгляд на управляющего-телохранителя.
Телохранитель сочувственно скалил зубы.
* * *
...Она пришла в себя на цинковом столе. Руки, разведенные в стороны, удерживались ремнями. Такими же ремнями связаны были щиколотки; ее бритый затылок ощущал холод клеенки, и холод металла, и холод просторной комнаты, уставленной цинковыми столами в несколько ярусов...
Она лежала в центре. Прямо над ней стерильным солнцем нависал белый холодный прожектор.
- Я невиновна! Я невиновна! Я...
Ей только казалось, что она кричит. На самом деле губы ее едва шевелились, и голосовые связки не работали.
- Пощадите...
В поле ее зрения вплыла фигура в белом хирургическом костюме, в маске и шапочке - и в клеенчатом мясницком переднике, надетом прямо поверх накрахмаленной униформы.
- Нет...
Человек наклонился над ней, стянул с лица маску, обнажая рот и подбородок.
Его губы полуоткрылись, выпуская на волю зубы. Ирена судорожно зажмурилась, не желая видеть нависших над горлом заостренных костяных ножей...
- А-а-а!!
...За окном стояла темень. Даже силуэты гор еще не обозначились.
У изголовья мерцал светильник, имитирующий свечку на ветру. По комнате прыгали тени - электрические, нестрашные.
Ирена положила трясущуюся руку на круглый пластмассовый абажур - будто на теплый черепаший панцирь.
*
- ...Это что такое?
Управляющий-телохранитель похож был на довольного пса, притащившего хозяину дохлую крысу. Ирена не сомневалась, что именно он, обыскивая комнату, обнаружил ее тайник; теперь, стоя за спиной Семироля, он с готовностью ожидал новых приказаний.
- Что это, Ирена? - удивленно повторил Семироль.
В руках у него была бывшая простыня, разорванная полосами и превращенная в веревку. Поначалу Ирена мастерила лестницу - но на рассвете, отчаявшись, вывязала на конце ее крупную неумелую петлю. Другое дело, что дальше намерений дело не пошло; Ирена рассчитывала, что по крайней мере до следующей ночи тайник ее останется в неприкосновенности...
Зря надеялась.
- С бабами всегда много возни, - с сожалением заметил управляющий.
Она отвернулась. Оба были ей до невозможности противны - и упырь, и его пес.
Подошла к окну.
Горы, подсвеченные солнцем. Далекое блеклое небо. Дорога, до которой уже никогда не добраться.
Жаль Сэнсея, оставшегося ТАМ. Жаль безмозглую черепаху.
И, как ни странно, Анджея тоже жаль. Теперь она может в этом себе признаться...
Она стояла у окна, спиной к своим палачам, и смотрела, как кружится в блеклом небе хищная птица.
- Ирена...
- Оставьте меня в покое. Мне надоело ждать, пока вы меня убьете. Либо убивайте сейчас - либо идите в...
Она никогда не злоупотребляла такими словами. Может быть поэтому они звучали в ее устах особенно убедительно.
Пауза.
- Хорошо, - раздумчиво сказал упырь. - Возможно, вы правы... Не следует дольше тянуть. Идемте.
Она помолчала, лихорадочно пытаясь отыскать глазами птицу; птица исчезла.
Тогда она медленно обернулась, все еще не желая верить собственным ушам:
- Сейчас?!
- Да. Именно... Идем.
- Прямо сейчас?
- Сама не знает, чего хочет, - сказал управляющий.
- Заткнись, Сит!!
Мордоворот отшатнулся к противоположной стене. И замолчал, по-видимому, надолго.
- Ирена... руку.
Ее безвольные ватные пальцы легли в странно горячую, цепкую ладонь. Горы... Она в последний раз оглянулась.
"Анджей, спаси меня..."
Горы. Как на календаре. Открыточный пейзаж, когда-то украшавший стену спальни...
Покачивались стены. Резиновой лентой прогибался пол. Гармошкой топорщилась лестница.
"А потом я вылезу из гроба и тоже стану вампиршей..."
- Ирена, спокойно. Спокойно. Вот так... Тихо. Это мой кабинет... Садитесь. Вот, выпейте водички. И послушайте меня внимательно... Можете меня внимательно выслушать?
- Я невиновна, - сказала она и закашлялась.
- Это не имеет значения... В глазах закона вы виновны. Согласно приговору вы должны быть мертвы. Это ясно?
Он все еще держал ее за руку. Мертвой хваткой.
- Ян, вы садист? - спросила она, удивляясь внезапной ясности ума. Как будто на смену обморочному состоянию пришло полное спокойствие.
- Нет. Я спрашиваю не ради удовольствия, а для пользы дела... в конечном итоге для вашей же пользы, Ирена.
Она хрипло рассмеялась.
- Не смейтесь... потому что я планирую оставить вас в живых. Вопреки приговору. Ясно?
Она молчала.
- Вы этого хотите, Ирена? Жить?
Слишком быстро все происходит. Значительно быстрее, чем она успевает воспринимать. Натянуть бы одеяло, задуматься. Погладить теплую черепаху под настольной лампой...
- Жить?..
- Я знаю, что вы медленно соображаете, но не настолько же!
- Жить? Хочу.
- Уже хорошо... Тогда с вас маленькая услуга. Согласитесь?
Она помолчала еще. Какое это, оказывается, счастье - положить руку на теплый черепаший панцирь...
- Скажите, какая.
- Торгуемся?
- Нет. Скажите, какая услуга.
- Родить мне ребенка. Моего ребенка. Желательно сына, но тут уж как получится...
Она молчала.
Ей только сейчас открылось, что она сидит в кресле. И комната, где она находится, действительно кабинет. Письменный стол, по краям которого небоскребами возвышаются стопки бумаг. Неустойчивыми башнями. Неудобно вывернув шею, смотрит через плечо суставчатая настольная лампа, а вдоль стен ровными рядами стоят корешки строгих архивных папок...
"Не сейчас, - говорил Анджей. - Через год. Или два. Время есть. Ты еще молода. Не сейчас, Ирена..."
- ...Ирена. Медленно соображать - не порок, главное соображать хорошо... Я вас не тороплю. Подумайте. Когда загорится зеленая лампочка - скажете...
- Какая лампочка? - спросила она после паузы.
- Как в светофоре. Как в контролере-автомате - зеленая лампочка готовности... Самое обидное, что при вашей медлительности вы далеко не дура. С вами хорошо переписываться... по крайней мере легче, чем вести беседу.
Всю свободную от стеллажей стену занимала карта. Великолепная, подробная, яркая карта, и кое-где живописно торчали булавки...
- Именно я? Почему?..
- Потом объясню.
- А...
- После родов вы оставите ребенка отцу, то есть мне. Получите новые документы, кучу денег, авиабилет в любой конец Земли... Свободу и независимость. И начнете, как говорится, жизнь заново. В чудном домике у моря. Или сделаете пластическую операцию и выкупите свой собственный дом. Как хотите. Единственное условие - ребенка не попытаетесь отыскать под угрозой разоблачения. Я понятно выражаюсь?
Комната утопала в полумраке. Только круг света от суставчатой лампы косым пятном лежал на стеллажах.
- Мне надо подумать, - сказала она шепотом. - Обязательно надо подумать.
* * *
К Анджею липли дети. Все и всяческие. Дети друзей и знакомых, и просто случайно встреченные на улице. Даже подростки к нему липли - хотя бы те мальчики и девочки, с которыми он "моделировал" на кухне некое подобие "настоящей жизни"...
Однажды Ирена полчаса помогала ему снимать с дерева карапуза лет шести - тот забрался высоко и не умел слезть. Сидел на верхушке и орал, как кот, а мать курицей носилась вокруг дерева, и Анджей, который под руку с Иреной шел на чей-то день рождения, скинул свой светлый пиджак и полез наверх, и снял малыша, как снимают котов, а Ирена стояла с пиджаком на плечах и "руководила", выкрикивая предостережения...
- Из тебя вышел бы неплохой отец, - сказала она небрежно, когда она искали на улице кран, чтобы Анджей мог вымыть руки.
- Из меня вышел бы старший брат, - отозвался он серьезно. - Отец из меня такой же, как и мать. Никакой.
- Ты безответственный? - осторожно спросила она через полчаса, когда они подходили к дверям именинника.
- Наоборот, я чрезмерно ответственный. Будь я чуть более легкомысленным - и ты уже возилась бы с выводком мальчишек, похожих на меня...
- Нет, - сказала Ирена в ужасе.
И в тот день Анджей блестяще подтвердил ее правоту. Сначала вдохновенно руководил весельем. Потом выпил. Потом поспорил с именинником на бутылку коньяка, причем суть спора так и осталась для Ирены неясной. Анджей, однако, уединился - и спустя полчаса предстал перед гостями в облике высокой и плечистой, но вполне привлекательной проститутки (потом Ирена обнаружила разгром, учиненный среди ее косметики). Публика рукоплескала, а Ирена не знала куда себя девать - но развлечение на этом не закончилось. Анджей отправился на улицу и "снял" лысого толстяка на черной машине, и укатил с ним в неизвестном направлении. Долгий час его отсутствия стоил Ирене нескольких седых волос. Наиболее здравомыслящие из гостей уже спрашивали друг друга, не слишком ли далеко зашел господин Анджей в своей склонности к мистификациям - когда в дверь позвонили, и Анджей, все еще в платье, но уже без парика, в обнимку с пьяным толстяком явился требовать выигранную бутылку коньяка...
У Ирены волосы вставали дыбом, когда она вспоминала этот вечер. И мысль о "выводке мальчишек, из который каждый был бы похож на отца", уже не казалась ей такой привлекательной...
Это не мешало ей провожать взглядом соседских карапузов в ярких комбинезончиках.
* * *
Остаток дня она провела в постели. Привычным движением натянув одеяло до подбородка, сцепив пальцы на груди. Думала.
Когда горы в окне окончательно померкли, протянула руку и включила светильник. По комнате запрыгали тени от электрической свечки на несуществующем ветру.
Слишком много вопросов.
И усталость. И мысли о смерти как о старой приятельнице, с которой, однажды познакомившись, приходится раскланиваться всю жизнь...
Потом в дверь осторожно постучали, и, конвульсивно дернувшись, Ирена подскочила на кровати:
- Кто там?!
- Я, - сказал приглушенный голос Семироля. - Можно войти?
Дверь не запиралась изнутри. А ножка стула, которую Ирена приспособила под ненадежный засов, вываливалась от малейшего движения двери...
Стул с грохотом свалился на пол и, кажется, в его изящной конструкции что-то сломалось.
Семироль постоял в проеме. Потом переступил через рухлядь и прикрыл за собой дверь.
- Включить свет, Ирена?
- Да...
Она зажмурилась. Прикрыла глаза ладонью.
- Вы подумали?
- Да...
- Я мог бы дать вам время до завтра - но, верите ли, мне самому не терпится услышать... что вы решили?
Ирена отвела от лица ладонь.
Семироль сидел на краю кровати. Очень гладкая кожа, очень блестящие волосы, очень чисто выбитые щеки. И он снова напомнил ей Анджея - тот тоже умел вот так смотреть, взглядом выматывать душу...
- Вы ведь загнали меня в угол, - сказала она шепотом. - Не оставили... выхода. Если я скажу "нет", вы же меня прикончите...
- Обязательно, - сказал он без улыбки.
- Нормальные люди, - она усмехнулась, слишком уж нелепо прозвучало слово "нормальные". - Нормальные люди заводят себе семью... жену. И с женой плодят детей, сколько угодно и сколько получится...
- Да? И какой же вы видите МОЮ жену?
Семироль ловко сделал ударение на слове "мою".
Ирена молчала. В свое время у нее на курсе половина девчонок мечтала выйти замуж за преуспевающего адвоката. Кое-кто из них, Ирена уверена, не побрезговал бы и упырем.
- В роли моей жены, - Семироль кивнул, будто читая ее мысли, - я вижу либо дуру, либо циничную стерву... Но мы уклонились от темы. Ирена, что вы решили?
Она поежилась, глубже уходя под одеяло. Опустила глаза:
- Скажите мне... зачем вам нужен этот ребенок?
Он усмехнулся впервые с начала беседы:
- Я рад, что вы спросили. Нет, я действительно рад...
- Зачем он вам?
- Ответ повлияет на ваше решение?
Ирена оторвала взгляд от складок на одеяле. Подняла глаза - это был очень трудный, очень мучительный для нее взгляд.
Семироль выждал паузу. Хмыкнул, рассеянно погладил бумажный сверток, лежащий у него на коленях. Ирена отчего-то верила, что он не станет врать. И если ребенок нужен ему как донор, к примеру, для трансплантации...
- Не смотрите так, Ирена. Когда вы так смотрите, ваши большие печальные глаза превращаются в зеркало. Ну и премерзкий, надо сказать, монстр в нем отражается... Неужели я такой?!
Она потупилась.
- Ребенок нужен мне, Ирена, чтобы быть ему отцом. Чтобы вырастить его и воспитать, а когда-нибудь оставить ему все это. - Семироль широким жестом обвел комнату, подразумевая, очевидно, всю ферму и даже горы за ее оградой. - И пусть меня разобьет паралич, если я солгал вам. Паралич на триста лет - представляете силу моей клятвы?
Она невольно улыбнулась. Возможно, это Анджей когда-то вбил в нее этот стереотип - когда мужчина не врет, он должен ерничать...
- Вы мне верите?
- Да.
- Еще вопросы?
- Почему именно я?
- Это сложнее, - он снова погладил сверток. - Но поставьте себя на мое место... Сам родить ребенка я по понятным причинам не могу. Эрзац-матери отпадают сразу - вы себе представляете, как надо деградировать, чтобы торговать своим телом, как инкубатором? За деньги?
Ирена неуверенно пожала плечами.
- Идем дальше... Подруга? Преданная домработница? Но тут ведь парадокс - либо женщина отрекается от ребенка с легкостью, и значит, она стерва и не годится в матери. Прошу прощения, я слишком серьезно к этому отношусь. Гены... Наследственная предрасположенность... Я столько литературы по этому поводу прочитал, что мог бы сдать на бакалавра генетики.... Не важно. Другой случай - женщина не отрекается от ребенка... Куда девать ее?.. Ирена, извините. Я перехожу к самой циничной части своего рассказа. Потому что на вас у меня есть инструмент давления - ваш смертный приговор... Этой угрозы достаточно, чтобы человек даже с нормально развитым материнским инстинктом сумел преодолеть его. Я прав?
Ирена кивнула, так и не успев до конца осознать его слов. Обо всем этом она еще подумает - потом...
- ...И вот появляетесь вы. Я долго ждал... Потому что смертные приговоры выносятся часто, но женщин среди приговоренных не так уж много. И они сплошь и рядом больны, развратны, психически изуродованы... Я, честно говоря, испугался в какой-то момент, что и у вас... раздвоение личности, бред, а наша психиатрическая экспертиза на многие вещи смотрит сквозь пальцы... Короче говоря, ваш второй смоделированный мир, Ирена, ваш "юноша с белым лицом" едва не стоил вам жизни.
Она подавила в себе желание спрятаться под одеяло. Как в детстве. Убежать от собственного запоздалого страха.
Все ее эмоции, как правило, запаздывают...
- ...А вы, Ирена, по всем параметрам... разве что возраст немного портит дело. Будь вам лет двадцать... не обижайтесь. Было бы лучше.
- Я не обижаюсь, - сказала она механически.
Судмедэкспертиза... Она постаралась забыть ее, как дурной сон. Но сейчас, все глубже уходя под одеяло, вспомнила, что среди осматривающих ее был врач, маниакально озабоченный ее здоровьем и способностью к деторождению. Как будто не на смерть ее снаряжали - в далекий космос, где ей предстояло заселить своими отпрысками одну-две планеты...
- Я ответил на ваш вопрос, Ирена?
- Да...
- Будете спрашивать еще?
- Но ведь я маньячка, - сказала она, спиной вжимаясь в плоскую подушку. - А у маньяков... как вы думаете, сын вампира и маньячки, он...
Семироль поморщился. Лицо его, до того благодушное, на минуту сделалось усталым и нервным:
- Да. Я надеялся, что об этом вы не спросите. Напрасно, выходит, надеялся... Ну да все равно. Перед тем, как решаться на... следует проговорить и выяснить все. Дайте руку.
Она помедлила - и протянула из-под одеяла свою непривычно худую, темную на белом фоне ладонь. Семироль деловито, по-врачебному, потянулся щупать пульс - а потом вдруг крепко сжал ее пальцы:
- Ирена, я знаю, что вы невиновны.
Она мигнула.
- Я знаю, что вы невиновны. Я не знал этого с самого начала. Но, будучи специалистом... а я специалист, Ирена, специалист высочайшего класса... Проведя собственное маленькое расследование, наведя о вас справки и пообщавшись с вами, готов отдать на отсечение любую часть тела... что вы не совершали преступлений, за которые приговорены.
Она попыталась выдернуть руку; его пальцы не пустили:
- Вам скверно. Вы думаете, что я вас подставил. Изначально наметил себе в жертву, протащил через все эти круги ада... Это не совсем так. Я не всесилен, за стенами этой фермы я всего лишь адвокат. И даже я, Ирена, не смог бы... вряд ли доказал бы вашу невиновность на фоне вашего феноменального упрямства. Где вы были десять месяцев? Кому вы пообещали хранить эту тайну? Не так уж важно для меня. Безусловно интересно для суда. Нет, не отвечайте... Теперь не имеет значения. Я предпочел не рисковать... возможно, вы не знаете, но я не имею права выкупать смертников, если на процессе был их адвокатом. Если бы вас засудили несмотря на мои усилия - вы погибли бы, Ирена. А так вы будете жить.
Она наконец-то вырвалась. Села на кровати, запахнула на груди халат:
- Вы врете. Вы могли бы меня спасти...
- Не вру. Может быть, и мог бы.
- Но не стали даже пытаться... Вы даже виду не подали, что мне верите!
- Зато теперь я говорю: я вам верю, Ирена. Вы невиновны. Посмотрите-ка сюда...
Он развернул наконец-то сверток, лежащий у него на коленях. И она сразу узнала обложку и перестала сопротивляться. Серенькая невзрачная обложка ее первой авторской книжки...
- Эта вещь, Ирена, оказалась не последним аргументом... в пользу моего решения. И даже ваши параллельные миры не смогли его, этот аргумент, завалить. Я понимаю - нервы... шок... Вы - очень уязвимое существо... несмотря на вашу кажущуюся заторможенность. Вот она, эта книга... Перечитайте. Потом поговорим.
*
Ночь она провела, конечно же, без сна. Прыгало пламя искусственной свечки под полусферой теплого абажура.
Она принималась читать - и, просмотрев две строчки, всякий раз испуганно захлопывала книжку. Ей казалось, что все это безнадежно слабо. Ее первые вещи, собранные под одной обложкой; уже спустя год после выхода этой книги она стала ее стесняться. По-щенячьи беспомощные рассказы... Молоденький, серенький, периферийный автор...
Она гладила книжку, как гладят уродца-котенка. Страшненький, но все равно жалко...
А потом ей показалось, что обложка немного другая, чем это отпечаталось в ее памяти. Чуть более яркая, и стилизованный цветок в правом верхнем углу должен быть синий, а не зеленый. И - как обычно, когда обнаруживалось отличие МОДЕЛИ от реального мира - ее охватил иррациональный страх. Она спрятала книгу под подушку и преодолела искушение извлечь ее снова.
Теперь она лежала на спине и заново прокручивала разговор с Семиролем - прошло уже часов восемь, и она могла позволить себе роскошь мгновенной реакции.
Да, в этом ночном разговоре она реагировала мгновенно. Отвечала остро и соображала цепко, и монолог Семироля то и дело перерывался ее бесстрашными комментариями...
А потом - горы уже серели - она осознала, что признана невиновной и будет жить.
И заснула ровно и крепко, чтобы с первыми лучами солнца подскочить от новой мысли, простой, естественной, невыносимой.
Марина и Сергей Дяченко
© Марина и Сергей Дяченко 2000-2011 гг.
Рисунки, статьи, интервью и другие материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ПЕРЕПЕЧАТАНЫ без согласия авторов или издателей.
|
|
